Хроники Миона

— Мин-Таэ всегда делает то, что считает нужным, — отрезала жрица, мгновенно напрягшись, будто изготовившаяся к прыжку кошка, — и никто не имеет права оспаривать её действия. Раз она решила оставить в живых отступников, значит, так необходимо!

Властитель успокаивающе опустил ладонь на сжатую в кулак руку жрицы, и женщина мгновенно замолчала.

— Сейчас не время для разногласий и сомнений в Судьбоносной Нимфе, Мирон. Как сказала Юлиана, благополучие королевства под большой угрозой, следовательно, жизни людей — тоже. А что же насчет детей... Авенир, я хочу услышать твое мнение.

Серьезный эльф, сидящий напротив, кивнул.

— С моей точки зрения, в столь юном возрасте очень важны эмоции, которые семья вкладывает в воспитание ребенка. Мирон заметил правильно — отступники воспитывают свое потомство на ярости и ненависти, причем ненависти, направленной на эльфов и Нимфу. Сомневаюсь, что дети, старше десяти лет, смогут когда-нибудь спокойно жить в королевстве. За эти полгода мы изучили каждого ребенка, с некоторыми ситуация легче, с другими — сложнее. К счастью, наш богатый опыт позволяет добиться больших успехов по сравнению с аналогичными случаями в прошлом. Но мне придется сразу предупредить, что не все останутся благодарны Судьбоносной и эльфам за свое спасение.

— Трудности необходимо преодолевать, Авенир, — нахмурился Илиодор его ответу. — Наша цель — обеспечить будущее этих детей, и нет разницы, рождены они от ярости и ненависти или от матери с отцом. Главное — чтобы они оставались живы, здоровы, и ни в чем не испытывали нужды. — Дождавшись повторного кивка Авенира, которому просто нечего было добавить, Властитель обратился к сентаю:

— Кирсан, в каком состоянии сейчас твои войска?

— Они всегда готовы к бою, Властитель, — твёрдо ответил воин. — Но кроме того, нам необходимо также подготовить запасы продовольствия и оружия, если война окажется затяжной.

— Вот это сомнительно, — певуче произнес Ларион, представитель торговой сферы деятельности королевства. Его высокий мелодичный голос нередко принимали за женский. — Если угроза исходит оттуда, откуда мы думаем, то всё, что могут наши враги — это уничтожить правящий Совет изнутри, желательно быстро и без потерь, сил у наших врагов хватит разве что на краткосрочные, но эффективные диверсии. Иона, единственный эльф из тех, кто поддерживает торговую связь с Исгердом, сообщил, что племя состоит примерно из семисот-восьмисот орков.

— Но изначально их было меньше сотни! — не удержавшись, воскликнула жрица. — Чтобы за пятьсот лет население увеличилось почти в восемь раз, это невероятно!

— И не такое может случиться, Юлиана, — помрачнел Властитель, — если человек очень сильно захочет отомстить. Даже, — тут он позволил себе лёгкую усмешку, — демографический взрыв.

— Если же мы вспомнили про опасность уничтожения изнутри, — вновь подал голос прозорливый советник Мирон, — то позвольте поинтересоваться, где находится наш отсутствующий седьмой член Совета? Или он отбыл из столицы по особому поручению?

Лицо Илиодора приняло жёсткое выражение. Он прошелся взглядом по каждому присутствующему в зале эльфу и негромко объявил:

— Факт отсутствия Ардалиона в столице должен остаться между нами. Никто, повторяю, никто, ни одна живая душа не должна узнать о его отъезде.

Все переглянулись и опустили глаза, и только Кирсан позволил себе поинтересоваться повторно:

— Но куда он уехал?

Властитель резко повернулся в его сторону и отчеканил:

— Ардалион уехал. И это всё, что ты должен знать. Совет может быть свободен.

Один за другим, эльфы покидали зал. Советник Мирон, Кирсан, Ларион и Авенир. Юлиана осталась сидеть за столом.

Когда закрылась дверь за Кирсаном, жрица ласково дотронулась до лица Властителя.

— Тебя тревожит твой брат, верно? — произнесла она. Илиодор, будто лишившись в одночасье всех опор, тяжело опустил голову на руки и сжал ладонями затылок.

А Юлиана просто сидела рядом, не решаясь сказать Властителю самого главного.

В покои Ардалиона то и дело сновали слуги-люди, создавая суматоху, обычно означающую спешный сбор вещей и чей-либо отъезд. Властитель постучал дважды и вошёл. Зачем же дожидаться приглашения, если дверь и так открыта? Тем более, если хозяин покоев — твой брат.

— Илиодор! Мне необходимо срочно уехать.

Властитель усмехнулся и окинул взглядом весь тот бедлам, что в спешке создали слуги, пытаясь собрать несносного эльфа в дорогу.

— Почему-то я именно так и подумал. Но неужели так сложно было предупредить меня? Признайся, ведь если бы я к тебе сейчас не зашёл, ты бы забыл даже попрощаться, не то что уведомить кого-то о своём отъезде!

Ардалион смутился и пробормотал что-то похожее на "слуги бы рассказали". Будто в подтверждение сей фразе, дверь в очередной раз распахнулась, пропуская бойкого человеческого мальчишку, несущего только что начищенную пару дорожных сапог. Вслед за ним в покои вплыла полная женщина, подготовившая господину еды в дорогу.

— Оставьте нас, — кратко сказал Илиодор. Слуги чуть ли не бегом выскочили за дверь. Люди только рады работать во дворце эльфов. Уважительное отношение к людскому труду, высокая оплата и интересная жизнь — предел мечтаний каждого работящего человека. Эльфы ценили слуг, но и требовали от них соответственно. Ничего невозможного, но довольно-таки трудно перестроиться с приготовления ужина для правящей династии на сбор еды в дорогу одному взбалмошному господину. А надо успеть сделать и то, и другое, причем не потеряв ни капли в качестве исполнения обязанностей.

— Можешь объяснить причину своего неожиданного решения? — спросил Илиодор, сцепляя руки на груди. Младший брат отличался редкой для эльфов импульсивностью и отсутствием должного уважения к традициям. А они требовали от главы эльфийской разведки большого количества сдержанности, чего Ардалиону частенько не хватало. Однако он умел достаточно быстро реагировать на неожиданные события, делать правильные выводы и при этом мыслить нестандартно для эльфа. Как, например, сейчас. На грани военных действий все члены Совета должны находиться в столице, однако брат уже успел занять свою позицию и никому её теперь не уступит.

— Мне доложили об очень странных событиях на побережье, — Ардалион на время прекратил сборы и достал из шкафа большую карту северного побережья Кёйсоне. — Люди вымирают целыми дворами по совершенно непонятной причине. По утрам не просыпается никто, если напасть коснулась одного из членов семьи. Однако поражает она только людей. Эльфы совершенно к ней невосприимчивы. Посмотри, этот мор двигался по странной траектории. Впервые его обнаружили в маленьком городке оро'Кенсэй, большинство населения которого — эльфы, так что погибло там от силы человек пять, не больше. Но надолго он там не остался. Следующим пунктом стала деревушка Щетки, однако и здесь мор буйствовал всего дня два. Далее идут более крупные деревни: Руковницы, Своровненские Снега, Менки, — а также два довольно крупных города: Усгарь и Кулада. Нигде мор не останавливался надолго: двое-трое суток, и дальше. Посмотри, что будет, если попробовать провести между ними взаимосвязь.

Илиодор задумчиво провёл пальцем по названным братом деревням на карте и предположил:

— Я вижу лишь семиугольник. Фигура довольно нелепая и асимметричная.

— А вот я вижу нечто совершенно другое. — Ардалион взял в руки грифель и аккуратными линиями соединил шесть из названных семи точек.

Властитель внимательно посмотрел на брата:

— Звезда Заката?

— Именно. А в её активном центре...

— Сумяты... — произнёс Илиодор. — Знакомое название, вот только где я его мог услышать?

Ардалион печально усмехнулся:

— Наверное, от меня. Когда-то я называл эту деревню домом.

— Женщина?

— И дети, к сожалению, — вздохнул эльф. — Две дочери. Одна из них совершенно точно — человек, а вот вторая... По-моему, она родилась эльфом. Но я не уверен. Не успел удостовериться.

Вспомнив причину, по которой отозвал брата в столицу тринадцать лет назад, Властитель нахмурился и спросил:

— А как же оро'Кенсэй? Ты сказал, там тоже замечен мор. Но в Звезду он не входит.

— Он как-то связан с ней, но пока я не могу понять, каким образом. И мне кажется, в Сумятах что-то происходит, однако оттуда я никаких донесений пока не получал.

— Значит, ничего не случилось. Ни к чему тебе ослаблять столицу в столь важное для всего королевства время.

— Ты не понимаешь, — Ардалион серьёзно посмотрел на Властителя. — Там происходит что-то важное. Именно для столицы и мира.

Илиодор знал, что брат не отступит, даже если его запереть в легендарной башне Тиит, но он доверял ему, так что отъезд получился неофициальным, и примерно через час после этого разговора через чёрный ход высокой дворцовой стены проскочила незаметная фигура в легком осеннем плаще, ведущая в поводу гнедого жеребца. Минуту спустя она оседлала коня и понеслась по северному тракту, ведущему к побережью.

Ему предстояло много дней пути. По всем тем деревням и городам, что подверглись действию неизвестной болезни. И лишь потом — в Сумяты, когда-то принявшие незнакомого эльфа как гостя и давшие ему тепло и отдых. А внимательные не то человеческие, не то звериные глаза, которые старательно наблюдали за суматошным процессом сбора, торжествующе блеснули и скрылись в таинственной темноте морозной ночи...

— Меня волнует его поездка, — покачал головой Властитель, — и результат, который может перевернуть обстановку в целом с ног на голову

— Тебя волнует твой брат, и это правильно, — будто не слушая его, сказала жрица. — Но ты ничего не сможешь сделать, постороннее вмешательство может всё испортить куда хуже...

Илиодор непонимающе взглянул на неё:

— Что ты имеешь в виду? Поездка чем-то грозит непосредственно Ардалиону?

— Ты меня знаешь, Илиодор, я не люблю лгать, — вздохнула она. — Но и говорить тяжело. Особенно такое.

— Говори, Юлиана, — приказал Властитель, внутренне подготовившись к худшему. — Мин-Таэ открыла тебе больше, не так ли?

— Верно. Ларион был прав, говоря, что уничтожить Совет лучше всего изнутри. Но ни у кого из нас нет ни слабых мест, на которые можно нажать, ни возможных заложников, которых враги могут использовать для шантажа. Ни у кого, кроме Ардалиона.

Она сама не хочет возвращаться. Неужели её привлекает никчемное существование, полное боли и отчаянья, неисполненных надежд и постоянного режущего голода?

— Тин, ты должна пойти со мной! — не отставал Тарек. — Там будет весело! Забудь же, что ты потеряла связь с мирной жизнью! Ты ведь можешь существовать и без убийств ради утоления голода! Пойми, твоя жизнь и поступки зависят от тебя, и ни от кого больше! Прояви же свой характер, который покорил все сердца в деревне без исключения! Ты не настолько изменилась, как тебе кажется!

Тин угрюмо на него посмотрела, предлагая засвидетельствовать все изменения, что в ней произошли за эти полгода.

Тарек торопливо поправился:

— Внутренне ты та же самая Тинайя, которую знали и любили все жители Сумят, только отчаявшаяся и усталая! Пойми, тебе нужно пойти со мной!

— Тарек, твое упорство достойно только самого твердолобого эльфа! — Тин начала терять терпение, но неожиданно пришедшая на ум мысль, сулящая ей немалую выгоду, перекроила конечный ответ на свой, совершенно противоположный лад. — Хорошо, я пойду с тобой. Но есть одно условие.

Воспрянувший духом Тарек демонстративно развел руки, явно не ожидая последовавшей за этим просьбы:

— Достань мне мои лесты (2). И я пойду за тобой туда, куда ты скажешь.

Насколько знал Тарек, это оружие крайне редкое, однако Тин умела с ним обращаться, в своё время девушку этому учил его отец, староста и весьма неплохой воин. Настоящие клинки она показывала другу лишь однажды, по большому секрету от родителей. Те почему-то считали, что лесты могут двигаться сами собой, без помощи ведущих рук, и их бесценные дети погибнут прежде, чем осознают собственную ошибку. Однако, вопреки родительским опасениям, маленькие сорванцы Тин и Тарек не только "посмотрели" на настоящее оружие, но и немного с ним поиграли, взяв каждый в руки по одному клинку и изобразив кровавую битву. Ничего пугающего не произошло, и дети решили, что взрослые, как всегда, их обманули, дабы лишить занимательного развлечения.

После смерти Тин (странно произносить это, ведь Тин — она здесь, стоит лишь протянуть руку — и ты дотронешься до её холодной кожи) и её матери Льесты Лику, младшую, взяла к себе лучшая подруга Льесты, Нурта, а дом остался заброшенным. Тарек сомневался, что столь ценную памятную вещь остроухая Эликке оставила гнить там, но существовала вероятность, что маленькая эльфийка (3) даже не догадывается о существовании лест.

— А...

— Нет, — Тин решительно мотнула головой, отметая ненужные сомнения. — Эликке никогда не знала об оружии. Оно осталось в моем тайнике, вот только...

— Охранный наговор? — коротко уточнил Тарек.

Упырица только кивнула.

Старая Сайя, бабушка Тин, будучи настоящей ведуньей, умерла ещё до рождения девушки, однако после неё остался столь мощный охранительный круг против забредающей в эти края нежити, что Тин туда было даже не подойти.

— Где твой тайник находится?..

Ровно через час по главной улице деревни, направляясь к площади, уверенно шагали двое парней. Один — весьма странного вида, костлявый до той степени, когда одежда на теле висит, почти не обрисовывая фигуры, лицо его скрывала яркая синяя маска Хильдибранда, Проклятого Орка (4). На ремне висели ножны с лестами — самым редким оружием в королевстве. Но подле него твердой походкой шагал Тарек, сын старосты Сорга, один его вид заставлял жителей Сумят увериться — незнакомец в маске им не желает зла. Тем более что направлялись они к ярмарке, где уже с раннего утра установили палатки для соревнований и торговли.

— Я бы убила тебя заранее, если б знала, какую маску ты для меня притащишь, — тихо процедил незнакомец гулким из-за маски голосом Тин. Тарек только пожал плечами:

— Ну... Ты же не знала!

— Зачем я согласилась, ну зачем? Что я хочу себе доказать? Что я не такое чудовище, как думаю? Я же упырь! Нет, чтобы покусать этого несносного мальчишку, я с ним заключила сделку! Эх, совесть, совесть, почему ты не покинула меня? Насколько бы легче стало...

Слушая это негромкое бормотание, Тарек умильно улыбался. По его мнению, ярмарка была отличным поводом вывести Тин из того состояния тяжелой меланхолии и депрессии, в котором она пребывала вот уже полгода. О том, что подруга имела на него своё право, — как-никак, смерть бывает всего один раз, — парень как-то позабыл.

Внезапное молчание и подозрительная пустота по левую руку заставили Тарека резко обернуться. Не могла же их короткая прогулка увенчаться кровавым результатом! А именно тем она и закончится, если Тарек выпустит из виду голодную упырицу, сколько бы ни рассуждал по поводу её силы воли!

Но, хвала Прекрасной Нимфе, все обошлось. Тин застыла посреди дороги, прикованная взглядом к чудной черноволосой фигурке. Лика весело смеялась в компании ребят, а её ушки, нахально выглядывающие из-под шапки, замерзли, покраснели и меленько дрожали.