Гребень старцев

Акико уже второй раз за сегодняшний день прошла следом за служанкой по коридорам замка. Эти, однако, были освещены ярче и убраны богаче. На стенах висели украшения, гравюры, изображающие горные пики и красавиц, и свитки с изречениями мудрецов. Да и комната, в которую привела девушку Гэцуёби, была больше и значительно богаче обставлена. Помимо кровати на низких округлых ножках, заваленной подушками, здесь были сундуки для одежды, шкаф для книг, маленький столик для рукоделия и деревянный стол-ящик для чаепития, окруженный упругими вышитыми дзабутонами. Служанка выложила на постель ями-он из тончайшего прибрежного льна и темное ямори, пояса к которому были украшены богатой вышивкой. Такая красивая и дорогая одежда была непривычна для Акико, но ощущать ее прикосновение к коже было почти блаженством. На ноги ей предложили небольшие туфли из мягкой, отлично выделанной кожи, рядом с которыми обычные сандалии из волокон крапивы казались пыточными колодками. Когда одевание закончилось, и длинные волосы девушки были сплетены в косу, Гэцуёби поклонилась и повела Акико обратно.

Зал приемов располагался на первом этаже. Широкие створки дверей были украшены величественными черными птицами и переплетенными растениями, искусно выписанными по золотому лаку. Свет множества ламп отражался в этих створках и слепил всякого, осмелившегося приблизиться к сердцу замка. Акико стушевалась, особенно рядом с невозмутимым чейнийцем Кро, замершим у стены. Оглядев ее с необычайной придирчивостью, распорядитель легко толкнул одну из створок и вошел, сделав девушке знак следовать за ним. Прежде чем двери с негромким треском, показавшимся впрочем перепуганной дочери деревенского старосты грохотом врат преисподней, закрылись, она еще усела услышать шепот служанки: "Войдя опуститесь на колени и молчите, пока вас не спросят". И Акико поспешила последовать этому совету. Впрочем, униженная поза не помешала ей осмотреться.

Зала была вытянутой. С одной стороны шла череда высоких окон, закрытых раздвижными ставнями из тонко нарезанного бамбука, с другой — полузавешенные тканями зеркала. В дальнем конце был сделан невысокий помост, отделенный от основной части залы полупрозрачной занавесью, за которой угадывались очертания человека.

— Черный, — Кро степенно поклонился, — это юная девица Акико, младшая сестра вашей последней супруги.

— Пусть подойдет, — тихо сказал тусклый голос, — я хочу посмотреть на нее.

Акико робко поднялась и сделала осторожный шаг.

— Ближе, — поторопил ее Повелитель. — К самой занавеси. Мои глаза уже почти ничего не видят.

На трясущихся ногах Акико преодолела зал и опустилась на колени прямо перед помостом. Некоторое время ничего не происходило, и она сумела до последней соломинки изучить татами под собственными ногами.

— Ты необычная девушка, — сказал Повелитель. — В тебе есть огонь и ветер.

Тут Акико вздрогнула.

— Осенние дети всегда хранят в себе горечь, огонь и ветер, — Повелитель чему-то усмехнулся. — Подойди еще ближе, смелее, эта глупая тряпка только помешает нашей беседе. Кро! Дай ей гребень.

Распорядитель сунул в негнущиеся пальцы Акико черепаховый гребень и толкнул ее еще дальше, на помост, за покрывало.

Повелитель сидел к ней спиной, длинные седые волосы струились по белой ткани его скромного одеяния и стекали по подушке, где собирались в молочно-белую лужу. Не зная, что ей делать, Акико медленно опустилась на подушку на краю помоста.

— Я же сказал — ближе! — резко сказал Повелитель. — Расчеши мне волосы.

Трясущейся рукой взяв одну из прядей — необычайно мягких — девушка прикоснулась к ней зубьями гребня.

— У меня был чудесный гребень, — сказал Повелитель. — Гребень Старцев, ценнейшее сокровище Воронов. С его помощью можно было старика сделать юнцом, а юнца — дряхлой развалиной. Но вот гребень пропал, а вместе с ним и твоя сестра.

— Я уже очень стар, — после некоторой паузы продолжил Куро. — Без гребня и жены я утрачу власть, поэтому завтра ты разопьешь со мной чарку сакэ.

— А если гребень и Нацуко будут найдены? — спросила Акико, прежде чем сумела заткнуть самой себе рот.

Повелитель не рассердился, но голос его стал тише и печальнее.

— Твою сестру ждет казнь, а тебя, как родственницу преступницы отправят в казематы замка.

— Но зачем же тогда брать меня в жены?!

— Уведи ее, Кро, — резко приказал Повелитель. — Мне вся ясно. Снова не та...

Эту ночь Акико спала беспокойно, мучаясь мыслями о безрадостном будущем. Где-то перед рассветом ей привиделась особенно тошнотворная картина, по сравнению с которой поведение пьяного старшего сына князя казалось нежным обращением. Невыспавшаяся девушка прибывала в дурном расположении духа с самого момента пробуждения. В Гэцуёби, принесшую алое ямсаку со шлейфом из блестящих вороньих перьев, будущая княгиня запустила кувшином с умывального столика, но по счастью не попала. Служанка, похоже, не обратила внимания на выходку девушки. Создавалось впечатление, что такое поведение для членов рода Куро было нормальным.

Устыдившаяся Акико позволила натереть свое тело благовониями завернуть в слои свадебного одеяния. Перья головного убора щекотали кожу, да и двигаться в ямсаку оказалось не так то просто. Мелкими шажками княжеская невеста дошла до двери, где попала в объятья распорядителя.

— Весь клан уже собрался в зале, — строго сказал он. — Пройдите и сядьте рядом с Повелителем. Всю церемонию вы должны молчать. Можете выпить не более двух чарок водки. Идемте.

Указания были отданы безразличным холодным тоном. Но, если подумать, за последний сезон князь женился второй раз, а сколько жен было до того...

Акико в точности последовала приказам сурового распорядителя: стараясь держать спину ровно и не смотреть по сторонам прошла через парадную залу, пышно украшенную (что было большим искушением) и ярко освещенную и заполненную членами рода, и опустилась на дзабутон рядом с князем. Облаченный в черное Куро, казалось, спал, впрочем уточнить это не представлялось возможным — его лицо скрывала плотная дымчато-серая вуаль. Акико отодвинулась, чтобы не касаться старика даже рукавами одежды, и опустила глаза в пол. Распорядитель Кро после недолгой паузы назвал всех присутствующих — получился длинный список княжеских имен — после чего низко поклонился Повелителю и хлопнул в ладоши. Двое воинов в полном боевом облачении внесли в зал косматую неопрятную старуху. Женщина — по виду ведьма — была опущена на специально приготовленные черные подушки, и перед ней поставили жаровню, курящуюся цветными дымами. Старуха заговорила глухо, непонятно, бессвязно, погружая постепенно всех присутствующих в транс. Акико почувствовала, как тяжелеют ее веки.

Нельзя сказать точно, сколько времени прошло, но ведьма наконец умолкла, и вороны сбросили дремоту и вновь обернулись людьми. Акико даже не успела испугаться такой перемене. К тому же гораздо больше ее волновало другое: левое запястье обвила тонкая светящаяся нить, тянущаяся также к руке Повелителя. Очевидно, брачный обряд был завершен. Старуху с прежним почтением унесли. Огни загорелись ярче — на улице к этому времени успело стемнеть — и слуги начали расставлять маленькие столики с винами и закуской. Молодоженам первым поднесли чернолаковую чашу с водкой, в которой плавали лепестки хризантем. Повелитель едва пригубил ее, а Акико и вовсе противно было дотрагиваться до бортика, которого касались губы старика. К тому же водка оказалась очень горькой на вкус, и девушка едва не закашлялась.

Свадебный пир проходил в полной тишине, иные поминки выходили веселее. Вороны смотрели на новую княгиню с брезгливостью, а некоторые даже с ненавистью. Дружелюбен был только Крауклис, стоящий в отдалении от Повелителя в числе младших сыновей (всего детей у князя было больше сотни). Юноша подмигнул и отсалютовал маленькой чаркой, по бортику которой бегали искры. Акико отвела взгляд. Больше всего ей хотелось провалиться сквозь землю.

Наконец празднование подошло к концу, вернее — окончательно заглохло. Две молодые женщины и похожая сейчас на командующего армией Гэцуёби подняли Акико с подушек и повели прочь. Княжеские покои удивили девушку: прежде она думала, что богатые повелители должны купаться в золоте, спать на нем и с него есть. Спальня князя отличалась изысканной простотой, мягкими тонами и большим количеством трав, растущих в низких плошках и источающих аромат свежести.

Служанки сняли с девушки верхние слои ямсаку и вышли. Спальня погрузилась в сумрак и тишину, только постукивал за неплотно прикрытым окном бамбуковый голос ветра. Акико опустилась на край постели, сложила руки на коленях и замерла, глядя прямо перед собой. В ожидании мужа было что-то особенно пугающее и интригующие рассказы замужней старшей сестры совсем не помогали, а только ухудшали состояние девушки. Воздух в комнате становился все тяжелее, обретая густые лилейные нотки. Воздух сгустился и задрожал, а шуршание голоса ветра обернулось вдруг натужными ударами бронзового монастырского колокола. Из дребезжащего полумрака, разрываемого зеленоватыми вспышками лампы, выступила необычно бледная Нацуко, протягивая к младшей сестре руки.

— Аки! Спаси меня, Аки! Болотные воды сомкнулись надо мной. Гребень у врагов князя, а я на дне трясины. Иди на запад до дерева мертвецов, Акико, и черпай воду...

Голос стал затихать, фигура медленно таять, и веки Акико опустились сами собой.

Она пришла в себя только к вечеру следующего дня. Гэцуёби, принесшая целебный отвар, выразила удивление, что молодая княгиня вообще осталась жива после того сильного яда, который содержался в лампе. Акико запустила отваром в служанку и не без труда встала с постели. Из головы у нее не шло ночное видение. Возможно, Нацуко была навеяна испарениями яда, но мог ведь и призрак ее явиться к младшей сестре. "Иди на запад до дерева мертвецов и черпай воду". Довольно жуткий и страшный наказ. Но если видение — правда, значит Нацуко ни в чем не виновата, а сама невинная жертва, а гребень похитили враги Повелителя. Немного подумав, Акико послала Гэцуёби за свежей порцией лекарственного отвара.

Идею, пришедшую молодой княгине в голову, осуществить было не так то просто. Она всерьез решила отправиться на запад, но для начала нужно было суметь покинуть замок. Да и путешествие по болотам было опасным. Впрочем, ступы можно было найти в любой кладовой.

Акико тайком собрала за неделю кое-какую еду, увязала в фуросики, добавила к этому утащенную из прачечной одежду княжеских воинов и танто. Теперь оставалось только выбраться из замка, и сделать это проще всего было ночью. Повелитель так ни разу и не появился в спальне своей молодой жены, что Акико более чем устраивало. В выбранную для побега ночь она оделась в темно-серые умэнори-хакама и рубаху, крепко привязала к спине сверток с едой и ступы, закрепила на поясе танто. Осторожно выскользнув из спальни, располагавшейся на третьем этаже замка, Акико прокралась к ближайшей лестнице. Коридоры были пусты, видимо, все уже спали. Воины охраняли только входы в замок и залу, где обычно проводил свои бессонные ночи Куро. Однако спокойное продвижение молодой княгини по замку остановили голоса, доносящиеся из-за одного из поворотов. Голос Корвиса она узнала сразу, второй — немного хриплый — принадлежал Варне, любимой сестре цубасы.

— Я ждал тебя в своей спальне три ночи подряд, — с очень мягкой укоризной сказал Корвис.

— Мы ведь договорились, — лениво ответила Варна. — Я вернусь в твою постель только когда ты станешь князем. До тех пор довольствуйся тем, что есть.

Они прошли мимо, не обратив по счастью внимания на затаившуюся в темноте коридора Акико. С некоторым отвращением молодая княгиня проводила их взглядом — стыд какой! — и продолжила свой путь.

На первом этаже было четыре больших зала: парадная, малая, где Повелитель проводил большую часть времени, архив, занятый Кро и додзё. В последнем днем было много людей, в основном княжеских воинов, но и кое-кто из сыновей Куро, а ночью только ветер шелестел свитками с изречениями великих полководцев и мастеров боя. К тому же, что немаловажно, окна в додзё закрывались на очень слабые запоры и выходили в уединенный сад. Правда и стена замка в том месте была особенно высокой, но Акико сочла эту преграду преодолимой.

Она тихо прикрыла за собой дверь — в ночной тишине все звуки раздавались в сотню раз резче — прошла на цыпочках через додзё, старательно переступив через брошенный Крауклисом меч (никто другой просто не мог отнестись к оружию так небрежно), и откинула крючок на ставне. Из сада пахнуло сыростью и отдаленной затхлостью болот. Спустив ноги, Акико спрыгнула на засыпанную мелким гравием дорожку и в тот же момент ощутила прикосновение холодной стали к своему горлу. Она медленно повернулась.

Незнакомец был одет в черную форму княжеского воина — внешне такую же по покрою, как теперешнее одеяние Акико, но неуловимо отличающуюся, возможно, большим удобством. По плотному хлопку накинутого поверх хаори шел едва различимый рельефный узор из переплетения каких-то растений. В руке незнакомец держал вакидзаси, который и приставил к горлу беглянки. Клинок был чернен и только самая кромка слабо поблескивала в свете луны. От зажатой в зубах мужчины маленькой трубки с длинным тонким слабо изогнутым чубуком поднимался дымок, лица не было видно вовсе.

— Пропустите! — потребовала Акико, вложив в свои слова как можно больше надменности.

Мужчина вздохнул, отвел немного в сторону клинок и вынул трубку изо рта. Луна осветила худую тонкопалую руку — значит один из воронов, а не наемник-человек. От ворона сбежать будет куда труднее.

— Почему княгиня не в своей спальне? — поинтересовался мужчина таким тоном, словно ему это было просто любопытно.

— Пропустите, — потребовала девушка, надеясь, что в ее голосе достаточно твердости.

— Да пожалуйста, — воин убрал меч в ножны, подвешенные к поясу, Акико успела увидеть рукоять катаны, к которой была подвешена на цепочке хрустальная капля. — Но куда вы все-таки собрались на ночь глядя?

— П-прогуляться по саду, — сказала Акико, посчитав такое объяснение достаточно убедительным.

— По неосвещенному летнему саду, в котором в это время года только ветер, вода и камни? — воин хмыкнул. — И без сопровождения и охраны. Мда.

— Что может повредить мне в моем собственном доме? — надменно спросила девушка.

— Ну... вашу сестру, княгиня, похитили прямо из ее спальни, — пожал плечами мужчина.

— Похитили?! — Акико подалась вперед и едва не споткнулась о корни желтой акации.

— Князь считает именно так, — кивнул воин. — Возвращайтесь в свои покои под надежную охрану Гэцуёби, а я отправлюсь на поиски госпожи Нацуко. Собственно, именно это я и делал, пока не наткнулся на вас.

— О да, покидая замок с черного хода, — язвительно фыркнула Акико. — Как вор.

— Здесь есть тайная калитка, — пожал плечами воин. — Князь желает, чтобы я действовал тихо и конфиденциально.