Orki

Он протянул Севке ещё один массивный перстень с черным камнем и добавил:

— Камешек повернул — и мы здесь. Односторонний пропуск в лучший мир.

В лучший ли? Неизвестный, заочно обожаемый отец представлялся теперь жестоким свирепым зверем, сродни тварям, которые у костров раздирали трупы павших. Будущие соплеменники, которых Севке предстояло спасти от гибели — по всей видимости, вполне заслуженной, — особой симпатии не вызывали.

Но больше всего Мясоедова задело то, что отец, нашедший время перед смертью навестить старшего сына, не счел нужным хоть раз в жизни повидать его, младшего.

Севка надел кольцо, и вдруг хриплое рычание взрослых орков и визг игравшей неподалеку малышни сделались понятны, словно он родился и вырос в этом странном мире. Да и Арсен подозрительно хорошо говорил по-русски, даже без акцента...

— Это что, машинка — переводчик?

— И переводчик тоже, — Арсен ухмыльнулся. — Думал, я этот, полиглот? Мне, знаешь ли, французской грамматики хватило за глаза и уши...

— А почему пропуск — односторонний?

Старший брат криво ухмыльнулся.

— Ловушка. В обратную сторону не срабатывает. Видать, отец не хотел, чтобы мы домой возвращались...

Севка попытался сдвинуть камень в своем кольце — безрезультатно.

— Так ты знал?

— Только сейчас понял. Попробовал повернуть еще раз — и ничего... — хмуро признался Арсен. Младшему брату захотелось кое-что уточнить:

-А как же отец? Тоже только в одну сторону путешествовал?

-Не знаю, может, у него другое кольцо было, — Лу продолжал мрачно тереть черный камень.

— Значит, наш отец был таким же, как эти? Что в нем находили женщины? — сам музыкант, как ни старался, ничего привлекательного в орках обнаружить не смог.

— Как эти? Шутишь? Он потомственный вождь был, ха-риз-ма-тич-ный, — Арсен старательно выговорил сложное слово по слогам. — Да и потом, женщины, кто их поймет? У тебя, что ли, подружек мало? А ведь... — старший брат красноречиво оглядел младшего.

— Понятно, — вздохнул Севка, хотя ясности никакой не было. — Значит, не таким.

— Не веришь? Сейчас убедишься. Эй! — Арсен жестом подозвал крутившегося возле них орчонка, который выделялся среди окружавших его зверенышей осмысленным выражением уродливой мордочки. Видно было, что мальца снедает любопытство, однако на окрик француза он и ухом не повел. Мясоедову даже показалось, что мальчишка не сводит глаз именно с него, дожидаясь сигнала. Но никакого желания общаться с местной мелкотой ударник "Крантов" не испытывал.

— Видал? Наглый, зараза... — в голосе старшего прозвучала отчетливая неприязнь. — Тут, понимаешь, такая проблема... отец имел еще одну семью, оркскую.

"Так мы еще и ублюдки!" — подумал Севка, и, вероятно, эта мысль легко прочиталась на его лице. Арсен поспешно пояснил:

— Нет, нет, потом. Третью. И тоже из-за пророчества: там сказано, что спасет племя — второй сын, а вот великим владыкой орков станет третий. Это он и есть, третий, Влак, — француз махнул рукой в сторону орчонка. — Ждет своего часа. Ты — спаситель, он вождь.

— А как же ты?

— Давай не будем сейчас об этом! — угрюмо буркнул Арсен. Реакция брата настораживала, но Севка охотно сменил тему:

— А что тут была за битва? Почему суд? Что произошло?

— Битва народов? Ну, ты спрашиваешь! Это-то понятно. Когда рядом живут люди, гномы, огры, эльфы и орки, всем надо что-то есть... ну, остальные и объединились против наших, хотят отомстить за набег.

"Их села и нивы за буйный набег", — несвоевременно дали о себе знать обломки школьных знаний. Хотя какие там нивы — набегами орки явно и жили. "Всем надо что-то есть". Небось, эльфов и жрали, людоеды проклятые!.. то есть, эльфоеды. Гномоеды. Животные... Родственнички...

-Давай хоть сколько-то попробуем поспать! Завтра предстоит нелегкий день, — Арсен торопливо направился к пещерке подальше от костров, где братьям кое-как удалось устроиться на ночлег. На жестком каменном полу Севка с трудом сумел забыться на пару часов тяжелым сном. Проснулся он, дрожа от ночного холода, все с той же тревожной недодуманной мыслью:

-Что-то надо делать. Пусть людоеды, эльфоеды, но орки — это свои, родственники. Чужие тут нас не примут. Хочешь, не хочешь, но с ними придется остаться и, может быть, на всю жизнь.

Глава 2

Суд

Истинность и ложность любого понятия

зависит от точки зрения

Блэз Паскаль "Мысли"

Забрезжил рассвет, и реальность сделалась еще отвратительней. Орки, закутанные в грязные, маложивописные лохмотья, напомнили пренебрежительную присказку учителя биологии Эдуарда Игнатьевича, по кличке Лимон: "Переходное звено от орангутанга к питекантропу". Лимон говорил так об особо тупых, но на уроках все почему-то оглядывались на Севку. Ясно, что биологию Мясоедов ненавидел.

Тем временем стая собралась вокруг братьев. Вожак, которого музыкант продолжал называть про себя Косолапым, грозным рыком заставил остальных притихнуть и обратился к детям погибшего вождя. Он был лаконичен:

— Скоро суд. Что делать? Племя ждет.

Севка взглянул на старшего брата, но Арсен, пожав плечами, отрицательно помотал головой — самоустранился. Типа: ты спаситель, тебе и болтать.

Что ж, он, конечно, тоже не оратор, но публики не боится, привык. Опытная преподавательница, Анна Николаевна часто повторяла: — "С каждым нужно говорить на его языке. Главное — доступно выразить свою мысль. Когда тебя понимают, легче убедить". А убедить нужно: ведь здесь ему, похоже, остаться надолго! Музыкант собирался говорить о том, что его больше всего не устраивает. Если уж придется кого-то спасать, то на его условиях.

Севка начал говорить просто, медленно и очень понятно, невольно подражая Косолапому:

— Орки! Мы пришли сюда, чтобы вас спасти, — так, сошлемся на авторитеты. Что у нас там было в пророчестве? Великий отец. Хорошо. — Так сказал Великий отец. Значит, так и будет. Но Великий недоволен. Поражение в битве — знак. Он хочет, чтобы народ изменился. Жил мирно. Иначе...

— Лучше сдохнуть в бою, чем плен. Жрать мясо врага! — прорычал огромный, покрытый боевыми шрамами зверь. Воин. Забияка. Орки замерли, молча ожидая ответной реакции. Второй сын вождя усмехнулся. Он тоже мог показать клыки:

— Хочешь драки — давай дерись! — Севка махнул рукой в сторону насыпи. — А только сдохнешь ты не в бою. Тебя пристрелят лучники. Не как воина, а как собаку. — Мясоедов не знал, есть ли в этом мире собаки, но, кажется, не ошибся. Громила понял. Но не смирился:

— Племя не уничтожат, — орк злобно оскалился в сторону победителей. — Эти побоятся, слабаки!

— Не уничтожат! — охотно согласился Севка, поспешно вспоминая самые паршивые альтернативы уничтожению, которые мог себе представить. Интересно, для орков они звучат так же страшно как для него? — Не уничтожат! — с угрозой повторил он. — Просто посадят в клетки. Заставят работать в шахтах. Есть траву. Не позволят рождаться детям. Племя вымрет само!

Не ошибся! На его слова орки отреагировали жалобным воем. Огромный забияка низко склонил страшную морду и завыл громче остальных.

— Это так, — подтвердил Косолапый, скалясь. — Что ещё сказал Великий отец?

Мясоедов попытался сформулировать божественные заповеди. Внезапно он ощутил себя незваным пророком, и от непосильной ноши на душе сделалось погано.

Так. Моральный кодекс строителя коммунизма здесь не пробить, но кое-что можно попробовать. Самые простые заповеди предлагали, кажется, многие пророки.

— Слушайте и запоминайте! Не начинать войн. Не убивать разумных без причины, не есть их мяса. Щадить стариков и детей. Не брать чужого. Держать слово, данное другу и врагу. Учить детей новому.

Орки встречали каждое требование протестующими воплями, но Севка вдохнул вонючий воздух и добавил: — Соблюдать чистоту. Мыться, — он сжалился и уточнил: — Хотя бы раз в месяц. Я сказал. Это все. Если племя согласно, Великий отец спасет.

На это, во всяком случае, оставалось надеяться...

— Ну, ты даешь, даже не ожидал! — от избытка чувств Арсен двинул брата локтем в бок. В голосе его явственно чувствовалась зависть.

— Великий спасет от клеток и от работы в шахтах? — уточнил вожак. Севка решительно кивнул. Уж эту уступку он вырвет у судей.

— Как учить детей? — визгливо спросила старая ободранная самка. В голову ничего не приходило, и самопровозглашенный пророк резко ответил:

— Я сам буду их учить, если народ согласен. Это мое дело. Жду ваших слов. "Да" — и на суде мне поможет Великий отец. "Нет" — мы с братом уходим, а вы... — он не стал продолжать. И так сказано достаточно: взялся говорить от имени бога, навязал новые законы, практически пообещал остаться жить в племени и учить детенышей.

— Да! — рявкнул Косолапый и оглядел племя. Никто не осмелился возражать.

— Пусть тот, кто против, скажет сейчас, — Севка настаивал. Орки засуетились, зашептались, но смельчаков не нашлось.

Молчание прервал Арсен, внимательно наблюдавший за насыпью. Там, возле сооруженного на скорую руку помоста, появились существа в пестрых одеждах:

— А вот и судьи пожаловали — те, что в белом! И почтенная публика!

Орки встретили победителей враждебными возгласами. Севка разглядывал чужаков с любопытством и с интересом. Дети разных народов! Их появление отвлекло музыканта от панических мыслей о том, в какую авантюру он ввязался по милости покойного папаши.

Компания новоприбывших показалась очень забавной. Ну, эльфов, положим, можно было узнать сразу: стройные кудрявые красавцы с высокомерными самодовольными физиономиями почему-то внезапно напомнили об Алке Рогозиной — как она, интересно, восприняла исчезновение обоих потенциальных поклонников? Ничего, переживет, небось, не впервой от нее мужики сбегают, привыкла. Зато Колюня-то как обрадуется!

Среди манерных надменных эльфов Севка заметил группу людей — самых обычных, если не считать яркие, многоцветные наряды, на фоне которых резким диссонансом выделялись бородатые коротышки в коричневых робах и красно-зеленых штанах — ну, с этими тоже все ясно, гномы.

-А этот, зеленый, кто? — из-под белой мантии судьи виднелись короткие штаны на лямках, и Севка едва сдержал смешок.

-Гоблин Фингус, — Лу охотно взял на себя роль комментатора. — Известная личность. Владелец таверны в Заповеднике. Рядом кот — видишь? — перевертыш, лорд Арк, глава здешних оборотней. А вон тот стожок на ножках тоже судья — йотун Скади.

-Йотун? Никогда про таких не слышал.

Впрочем, то же самое Мясоедов мог бы сказать и об остальных.

Арсен еще что-то объяснял, но Севка не вслушивался, внимательно разглядывая судей. Больше всего его поразили огромные, почти трехметровые неуклюжие страшилища.

-А эти здоровые кто? — он не удержался от вопроса. — Тролли?

— Нет. Огры, великаны.

— И они нас судят? А почему не мы их? Этим-то орки что сделали?

— Огры — союзники людей и эльфов. В общем, довольно мирные ребята, если, конечно, им в брачный сезон случайно под ногу не попасться. Не поверишь, но и им есть, что припомнить нашим сородичам.

"Всех достали", — сделал Севка логичный, но неутешительный вывод.

Судьи в белых мантиях поднялись на помост и устроились на длинных скамьях.

Высокий эльф с молодым лицом и совершенно седыми волосами — председатель? — торжественно обратился к собравшимся:

— Глубокоуважаемые соплеменники! Коллеги! Друзья! — Эльф не старался говорить громко, но голос его, звучный и сильный, прекрасно слышали все.

-Это он не нам, — хмыкнул Арсен в ответ на вопросительный взгляд Севки и скорчил устрашающую гримасу осмелевшему орчонку: при первых звуках обвинительной речи Влак решительно подошел к братьям и встал рядом с музыкантом, стараясь держаться подальше от старшего.

— По печальному поводу мы здесь сегодня собрались. Благородные эльфы... — председатель кивнул своим. — Гномы — древняя мудрая раса, знающие... — еще один кивок. Гномы явно восприняли комплимент как должное.

— Надо же, мудрые, никогда бы не подумал, — в книжках ничего такого не говорилось. — Да и по рожам не заметно. Интересно, что он о великанах скажет?

Эльф нашел теплые слова и для остальных:

— Могучие и верные слову огры, энергичное и настойчивое человеческое племя! Долгие годы мы жили в мире и согласии. И только орки, орки нарушили этот мир! — голос председательствующего от возмущения сорвался на фальцет.— Не стану останавливаться на недавних событиях, они еще свежи в нашей памяти. О преступлениях орков всем известно, и сегодня их за это судят, — судья сделал эффектную паузу, внимательно оглядел коллег в белых мантиях и заговорил тоном ниже:

— Однако хочу подчеркнуть — всякий приговор следует выносить обдуманно.Ведь речь идет о полном уничтожении разумной расы! Напомню новому поколению: много лет назад, когда на этом же самом месте мы собрались после прошлой битвы народов, речь шла о судьбах совсем другого племени. Тогда мы судили людей! Орки же были рядом с остальными расами перед лицом общей угрозы: пусть не друзьями, но союзниками.

Неожиданный поворот. Новость прозвучала откровением не только для молодых полуорков, но, вероятно, и для многих собравшихся. Неприятное напоминание. Слова председателя встретили недовольным роптанием. Братья потрясенно переглянулись.

— Возможно, кое-кто узнал для себя новое, но это правда, — продолжил председатель, печально улыбаясь. — В то время жестокие деяния многочисленного человеческого рода заставили нас пойти на крайние меры. И что мы видим? Не прошло и тридцати лет, как люди стали нашими добрыми, мирными соседями. Кто знает, как повернулись бы судьбы мира, прими мы иное решение? Скажу больше: я не берусь предсказать, кто может оказаться на месте сегодняшних подсудимых еще лет через двадцать-тридцать! Поэтому призываю Судей, а также судейскую коллегию народов к ответственности и сдержанности, — почтительный поклон в сторону сидящей на скамьях, как болельщики на стадионе, группы в белом. Впрочем, председатель еще не закончил рассказ о прошлом:

— Прежде чем огласить наши предложения, напомню о приговоре того, первого суда, продуманном и справедливом. Речь шла об ассимиляции. Разнообразие человеческих типов, их активность и неразборчивость в любовных связях натолкнули Судей на мысль растворить чистую расу людей в море полукровок так, чтобы людское население исчезло среди других народов Мира. К чести вождей скажу — сначала было решено провести эксперимент. И провести его не в нашем мире — к счастью, тогда еще сохранились кольца-порталы. Большего не понадобилось. Страшная угроза исчезновения заставила людей переосмыслить собственное поведение, и положительные результаты общеизвестны. И все же, — эльф тяжело вздохнул, — эксперимент мы провели. Тогда пожертвовали собой и чистотой расы вожди, вступившие в межрасовые союзы. Среди них был и я! — брезгливая гримаса: — Да, у меня есть сын от подобного брака.

Севка разглядел рядом с председателем нечто жеманное, вертлявое и кокетливое. Старый эльф обернулся к сидевшему рядом гному:

— И почтенный Норр привел с собой дочь.