Полюби меня, если сможешь.

Пока он украдкой, сидя на диване рассматривал обстановку в комнате, на столе быстро появились столовые приборы, рюмки, а Тамара и Лариса перекладывали содержимое пакетов с нарезкой на тарелки. К нему на диван подсел Сергей.

— Как обстановочка, нравится?

— Круто, — только и смог произнести Виктор.

— Верно сказано. А думаешь, её мужик всё это обустроил? Как же. Всё сама. Умеет жить и радоваться в этой жизни. Но самое главное, не забывает друзей, которые вокруг неё. Умница, каких мало.

— А вы как я понял, у неё на фирме работаете?

Сергей усмехнулся

— Вовсе нет. А ты что, решил Тамара хозяйка фирмы? Ошибаешься. Главный администратор крупной гостиницы в Москве. Правая рука генерального директора. Положение, оклад, машина. Всё как полагается. Но крутится она, будь спок. Зато и имеет. Сам видишь.

— Да..., — многозначительно произнес Виктор.

— Да ты не робей. Мы тоже не лыком шиты. А то, что зарплата у всех разная, так не мы её себе платим, а нам. Вот, к примеру, Женька, умный мужик, кстати, кандидат технических наук. Сидел в НИИ, потом, когда совсем обнищал, подался, как думаешь куда?

— Товар возит из-за бугра.

Сергей снова усмехнулся.

— Ну, ты чудак-человек, даешь! В фирме работает, менеджер по недвижимости. С утра до ночи клиентов ищет, штуку баксов зашибает и считает, что это не предел. Для кого-то, это не бог весь какие деньги, а для него крутые бабки. Или вот возьми Ларису. Работает поваром в ресторане. Готовит так, от одного запаха язык проглотишь. Ирина в туристической фирме пашет. Если надумаешь на курорт, прямиком к ней обращайся. Путевочку в Турцию или Грецию со скидкой сделает. А ты сам-то, по какой части?

— Я бригадиром работаю. Отделка мрамором и гранитом. Мосреставрация.

— Слушай, так у тебя золотые руки. Все вот эти вещи в центре на Манежной площади ваша работа?

— Не всё конечно, но мы там тоже потрудились, и в храме Христа Спасителя и многие порталы банков наша работа. Раньше вообще по всему союзу мотались. Успел немного застать то время, и кое-где побывал.

— Солидно. Всегда поражался великолепию такой работы. Это же надо, так подогнать все плиточки друг к другу. А в метро тоже приходилось работать?

— Нет, в метро свои специалисты есть. Нам и без этого работы хватает.

— Серьезная работа, для солидных мужиков! — многозначительно произнес Сергей и дружески хлопнул Виктора по плечу.

— Да, работа, как работа, — стеснительно произнес Виктор, но в душе порадовался, что его работу так оценили.

— Мальчики, кончайте болтать, садитесь к столу, открывайте бутылки, — перебила их беседу хозяйка квартиры.

Все засуетились, рассаживаясь за столом. Виктор оказался рядом с Тамарой. Женя разлил коньяк по рюмкам, и произнес тост:

— Тома, за тебя, за твои адцать годков, и чтобы жизнь твоя, как этот коньяк, согревала теплом твоих друзей. А мы всегда с тобой. За тебя.

Все дружно встали, чокаясь рюмками. Вслед за этим веселье начало набирать обороты. Закусили, потом выпили за хороших друзей, снова закусили и снова выпили за собравшихся за столом, за женщин, и снова за хозяйку. Вскоре Тамара включила музыкальный центр, и Евгений с Ларисой закружились в танце. Их примеру последовал Сергей с Ириной, и Виктору ничего не оставалось делать, как пригласить на танец Тамару.

Он был немного выше её. Крепко держа за талию вел её. Неожиданно она обхватила его обеими руками за шею, и они продолжили танец.

Музыка кончилась и началась следующая песня, более ритмичная. Компания лихо отплясывала под музыку. Следующая снова была медленная, и на этот раз Виктор танцевал с Ириной.

Вслед за этим, Тамара пошла на кухню ставить чайник, и Виктор, неожиданно для себя, решил помочь отнести посуду на кухню. В это время кто-то уже доставал чашки и резал торт.

Чаепитие уже больше напоминало разговор хорошо подгулявшей компании. Музыка гремела сама по себе, каждой говорил, пытаясь перекричать друг друга и музыку, ревущую из динамиков. Чай с ликером, фрукты и сок вперемежку, настолько раскрепостили Виктора, что он окончательно перестал чувствовать неловкость. Наоборот, спиртное придало уверенности, и он вместе со всеми смеялся над остроумным анекдотом или рассказывал интересный эпизод из собственной жизни.

— Нет, вы представляете, цены на жилье растут как на дрожжах, — рассказывал Евгений, — а они всё равно берут. На прошлой неделе приходит одна парочка. Приезжие, короче форменный колхоз. Я так байду гоню, чтобы отфутболить клиентов, а те нет, и то им покажи и это. Короче, к обеду привожу их в контору, и они можно сказать из авоськи достают сто семьдесят штук зеленых и берут спаренный блок на шестом этаже. Зина, что оформляла им договор, просто в шоке была от одного их наряда. Народ мешками деньги несет. Спрашивается, откуда? Печатают они их что ли?

— Это что, — встрял в разговор Виктор, — мы тут одной дамочке дорожки клали по просьбе начальства, так мрамор привезли из Южной Африки, между прочим.

Часы, стоящие в углу рядом с диваном пробили двенадцать раз и гости, словно по команде стали суетливо собираться по домам. Виктор как раз выходил из туалета, и, нажимая выключатель, увидел стоящего в коридоре Евгения, который держал куртку Ларисы, которая никак не могла попасть ногой в туфли. Она опиралась одной рукой на Женину руку, но чувствовалось, что координация движений от выпитого, основательно потеряна. Виктор наклонился и помог ей одеть туфельку.

— Вот, мужики, вы все видели, вот настоящий джентльмен, — произнесла она, бросая благодарственный взгляд на Виктора. Тот несколько смутился, но тут же нашелся что ответить:

— Ради, женщин, мы живем в этом мире.

— О, я молчу, Тома ты слышишь? Слова достойные поцелуя, — и она крепко поцеловала Виктора, после чего стала тереть ему щеку, чтобы стереть следы помады.

Вслед за ними отчалили Сергей с Ириной, и Виктор почувствовал инстинктивное возбуждение оттого, что остался наедине с Тамарой. Она была в гостиной, а он закрыл дверь за ними, и сам не зная почему, произнес:

— Тебе помочь с посудой?

— Если есть желание да, — как-то неопределенно ответила она, продолжая стоять у стола и держать в руках тарелку. Он обернулся, словно хотел проверить, закрыл ли дверь на замок, потом снова посмотрел на Тамару. Она положила тарелку на стол и, подойдя к арке, остановилась. Они стояли напротив друг друга, и смотрели в глаза, словно хотели что-то сказать и не знали, стоит это говорить или нет. Он подошел к ней вплотную, и в этот момент она приподнялась на цыпочки и, обхватив рукой за шею, крепко поцеловала. Он почувствовал, как помимо его воли в нем растет возбуждение и желание овладеть этой женщиной. Виктор обнял её руками за голову и стал целовать. Она отвечала тем же. А он чувствовал, как она пытается расстегнуть ему рубашку и пятится в гостиную. Наконец он отпустил её и она, схватив его за руку, потащила в спальню.

Она бросилась на кровать, наполовину раздевшись, а Виктор успел только скинуть штаны. Продолжая неистово целовать её в губы, он тискал её грудь и чувствовал, как она пытается помочь ему войти в неё. Наконец, ей удалось это и он начал ритмично двигаться. Одежда, которая была на ней, мешала и путалась, но они старались не замечать этого, неистово отдаваясь страсти любви. Наконец, наступила развязка. Он замер и осторожно лег рядом, раскинув руки в блаженной истоме.

Они лежали, тяжело дыша, но ему показалось, что она так и не испытала оргазма. Со смешанным чувством, что он, то ли доставил ей удовольствие, то ли нет, повернулся на бок и, проведя осторожно и вместе с тем нежно пальцем по её лицу, а затем по соскам, спросил:

— Ты кончила, мне почему-то показалось, что нет?

— Мне понравилось.

— Ты не ответила на мой вопрос?

Она вдруг перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Он провел по её волосам ладонью, погладил гладкую шею, потом осторожно скинул с неё блузку, и нежно поцеловав спину, осторожно коснулся языком позвоночника.

— Щекотно.

— Приятно, или щекотно?

— И то и другое.

Он снова продолжил игру. Потом остановился, скинул с неё и с себя остатки одежды и продолжил её ласкать. Возбудившись и почувствовав, что она тоже, он попросил её лечь на спину, и приподнять одну ногу. Лежа на боку, он положил ногу между её ногами, и осторожно вошел в неё. Теперь он мог одновременно двигаться, целовать её и рукой возбуждать её клитор. Медленно двигаясь, он чувствовал, что она совсем иначе реагирует, чем первый раз. Тамара закрыла глаза и начала стонать, сначала медленно и тихо, потом всё сильнее и сильнее. Он двигался, стараясь как можно резче войти в неё и наоборот медленно выйти, одновременно продолжая возбуждать клитор. Прошло какое-то время, и вдруг она прошептала, — я кончаю, сильнее. Несколько движений и она задергалась, хватая рукой его руку, и прижимая её к животу. Она молча лежала рядом несколько минут, а потом он, по-прежнему возбужденный, снова продолжил игру, и все повторилось снова, только на этот раз они кончили почти одновременно. Усталый и довольный тем, что теперь он был твердо уверен, что довел её до оргазма и даже дважды, он лежал и смотрел в сумрак потолка.

Она повернулась к нему и нежно провела рукой по груди.

— Я не знала, что от секса можно получать такое удовольствие.

— Ты шутишь или смеешься?

— Не веришь?

— Да нет. Ты такая...

— Какая?

— Ну, красивая баба. Тебе что разве мужики раньше удовольствие не доставляли?

— Муж нет.

— Как это?

— Не знаю.

— Он что импотент?

— При чем тут импотент. Нормальный мужик.

— Ну не знаю. У тебя обычная клиторная возбудимость. Ты что в детстве никогда не мастурбировала?

— Нет конечно, — слегка смущенно ответила Тамара.

— Тамара, ты меня просто удивляешь с каждой минутой все больше и больше. Может ты так, пургу гонишь?

— Какую еще пургу? — она лежала на боку и, облокотившись на его грудь, продолжала рассказывать, — Слово-то, какое придумал. Мы с мужем семь лет прожили. Два года назад он академию закончил, получил распределение на Кольский полуостров. Там какая-то стратегическая база или что-то в этом духе. Вот его и направили туда заместителем командира,.

— А ты?

— А что я? На отрез отказалась бросать работу и Москву. Сам посуди. У меня оклад пять штук зелеными, персональный водитель и все такое прочее, так нет, все брошу и поеду в какую-то тьму-таракань. Вот я ему и предложила бросить свою армию к чертовой матери и остаться в Москве.

— А он?

— А он у меня праведник, дескать, а кто же страну защищать будет? Короче, разругались мы с ним. Он собрал вещи и уехал. Через полгода приехал, снова звал, говорил, что любит, что жить без меня не может, но армию не бросит и всё в том же духе. А я как раз в это время квартиру купила, ремонт затеяла. Думала, коли любит, бросит все? Я ему так и сказала либо я, либо армия, а он сел в тот же день на поезд и уехал.

— Значит армию выбрал?

— Выходит так.

— Ну и дурак, извини, конечно, за прямоту.

— Лариска тоже так сказала.

— Дела, — Виктор почесал затылок, словно размышляя, что еще ответить на этот счет, но вместо этого, спросил:

— И всё же я никак не пойму, ты что, правда говоришь, что вы того, ну жили, а оргазма у тебя не было или пошутила?

Она обняла его и, прижавшись, тихо на ухо произнесла:

— А еще можно, я ведь правду говорю, ей богу.

— Тамар, погодь, я пойду на кухню, молочка попью или соку, а то во рту дюже пересохло, а потом я тебе покажу, как мужики умеют радость бабам доставлять.

Он спрыгнул с кровати и направился на кухню.

— Молоко на нижней полке, только ты холодное не пей, на двадцать секунд в СВЧ поставь, а то простудишься, — услышал он голос за спиной.

— Надо же, заботливая какая, не в пример моей, — подумал он, открывая холодильник.

Налив молока в стакан, поставил пакет обратно и посмотрел на пустой холодильник, вспомнил, что она была в отпуске, поэтому и продуктов мало, лишь несколько незнакомых ему банок консервов с яркими этикетками. И снова в памяти всплыла его квартира и холодильник с вечно стоящими в нем кастрюлями, готовые того и гляди вывалиться наружу. Виктор осторожно прикрыл дверь, выпил молока и отправился обратно в спальню.

Тамара лежала на кровати и от одного её вида, его обдало жаром любви. Нагая, она была действительно хороша и обворожительна.

— Нет, подумать только, этот вояка не мог такую бабу удовлетворить, чудно, да и только, — подумал Виктор, жадным взглядом разглядывая Тамару.

Утомленные безумной оргией, они заснули в начале третьего ночи и проснулись, когда на часах было начало десятого утра. Виктор повернулся на другой бок и с удивлением огляделся, вспоминая, где он и что делает в чужой постели. Секунда, другая и в памяти отчетливо всплыл вчерашний день и безумная ночь любви, которую он провел с Тамарой. Прислушавшись, услышал, как она что-то напевает, выходя из ванны с полотенцем в руках, на ходу вытирая волосы. Увидев её одетой в махровый халат, невольно прикрыл нагое тело одеялом.

— Доброе утро. Завтракать будешь? — и, наклонившись к нему, с обжигающим жаром поцеловала в губы. При этом халат распахнулся и его взор невольно упал на красивую большую грудь с темно-розовыми сосками, которые он так яростно покусывал прошлой ночью.

— Кофейком напоишь?

— И не только, — улыбаясь, ответила она, и потянула его за руку.

Он попытался встать, но, вспомнив, что голый, потянул рукой одеяло на себя, и она, поняв, в чем дело, рассмеялась и произнесла:

— Ладно, иди умываться, жду тебя на кухне, — и снова рассмеялась.

Когда Тамара ушла, Виктор встал, поискал глазами одежду и, натянув трусы, отправился в ванную комнату.

Тамара сидела на кухне и завтракала. Почувствовав запах свежо сваренного кофе и горку тостов на тарелке, Виктор ощутил голод и, придвинув стул, уселся за стол.

Тамара лукавым взглядом посмотрела на него и, намазав икру на хлеб, протянула ему бутерброд.

— Спасибо.

— Да не за что...

— Ты как?

— Я, отлично, а ты?

— Я тоже. Кстати, ты вроде на работу сегодня собиралась?

— Я передумала. И потом... Я подумала, что ты исчезнешь, а мне хотелось бы еще разок с тобой, ну ты понимаешь, что я имею в виду.

— Это ты о чем? — с иронией спросил он, протягиваю руку за очередным тостом.

— Я всё о женском...

— Ах, об этом. Что понравилось? — и он подхватил рукой, упавшей было кусочек колбасы с тоста.

— Значит, говоришь, мрамор кладешь?

— А что, не похоже?

— А кто тебя знает. Если ты как сегодня ночью, так же и мрамор кладешь, то тебя на руках носить должны.

Он зарделся от такого сравнения и довольный пробурчал:

— Да вроде никто не жаловался.

— Оно и видно, — и вдруг переменив тему разговора, неожиданно спросила, — Женат?

— Угу.

— И дети есть?

— Двое. Полине одиннадцать, Светке тринадцать.

— Стало быть, четырнадцать лет как женат?

— Пятнадцать скоро будет, — пробурчал он, и взял очередной бутерброд.