— Впрочем, мы отклонились от темы. Итак, "Тампль". По замыслу нам нужны солдаты — на эту роль послужат наемники и безопасники. Они будут разделены на тринадцать отрядов, условно соответствующих полкам. Один будет подчиняться лично мне, во главе остальных я поставлю по офицеру. Тебе предназначена роль одного из них.
Рю пожал плечами. Это был не очень-то японский жест, но кажется, самурай уже понимал, что ответить так бывает проще, чем выдавливать из себя реплики.
— На данный момент кроме тебя, во главе отрядов поставлены Мария и Елена, — продолжал Чезаре, — Среди возможных кандидатов: Воланд, Рейко, Кристиан, Алистер, Алиса, Тадеуш, Акеми, Акечи, Рей, Хесус, Альва, Кирия, Адам, Скай, Сибилла. Мелиссу Эйхт, увы, забрал в свое распоряжение, но и без нее есть с чем работать. При особой удаче можешь даже оказаться единственным парнем в окружении "гарема" из красивых девушек... Марию только не вздумай к таковому относить.
Он шутливо погрозил пальцем. Рю снова пожал плечами:
— Я понял, Финелла-сенсей.
— Хорошо. Следующий момент. Как офицеру, тебе положено оружие, — шпион покосился на вакидзаси, подаренный предводительницей мико, — Это благородный клинок, но увы, многие из темных ками для обычного оружия неуязвимы. Поэтому ты получишь калибур... И на всякий случай больверк... "позаимствованные" из базы Интерсигмы. Конкретное оружие выберешь сам: тебе же с ним сражаться.
Зеленоволосый нахмурился:
— Я не хочу использовать то, что было людьми до столкновения с сигмой. Существование таких... предметов...
Он не стал заканчивать фразу.
— Я понимаю твое негодование лучше, чем кто-либо другой... Хотя нет: лучше, чем кто-либо другой, кроме одного человека, — Чезаре усмехнулся, — Но увы, я не в силах предложить лучшего способа противостоять нематериальным противникам. Утешься тем, что я не собираюсь никого превращать в сигмафин ради этого проекта. Это — одна из немногих вещей, на которые не пойду даже я.
— По приказу я поменяю своё оружие. Но я не буду делать это добровольно, — ответил Рю, вцепляясь сильнее рукой в штангу качели.
— Если есть другой вариант, в твоих интересах найти его, — пожал плечами кардинал, — Я иду навстречу своим людям. Однако не настолько, чтобы жертвовать ради этого успехом дела, поэтому если альтернативного варианта ты не найдешь, получишь соответствующий приказ. И на всякий случай: вариант "заменить тебя кем-то более беспринципным" за альтернативу не принимается. Потому что это не более чем лицемерие.
Рю снова пожал плечами. Он явно не сомневался, что никаких альтернатив нет.
— Как скажете.
— Вижу, ты так и не понял, о чем я толковал тебе в первую встречу, — покачал головой Чезаре, — Мне нужна не безропотная исполнительность. Мне нужен союзник, на которого я могу рассчитывать.
На самом деле, безропотная исполнительность его бы вполне устроила. Но союзник, конечно, предпочтительнее.
— Вот что. У тебя накопилось много вопросов. Самое время задать их. Сегодня ты получишь от меня честные ответы. Редкая возможность, знаешь ли, — Чезаре хмыкнул.
— Вы сами говорили, что ни на кого нельзя рассчитывать, — парировал японец.
— Ничего подобного. Я говорил, что никому нельзя доверять до конца. Это не одно и то же.
Рю так же смотрел куда-то мимо собеседника. Убежденным он не выглядел, но вопрос все же решил задать:
— Думаю, что мне есть смысл спросить лишь одно. Какова черта, за которой вы меня уничтожите. В смысле, чего мне не следует делать, чтобы этого не случилось как можно дольше.
— Интересный вопрос, — одобрил шпион, — Ты должен знать, что у меня весьма жесткий подход к разделению на "свой-чужой". Предавать своих недопустимо. Ни прямо, ни косвенно. Ни умышленно, ни по глупости. Ни действием, ни бездействием. Если твои соратники в беде, ты должен помочь им. Если же в беде твои люди, ты должен помочь им любой ценой. Ты можешь не суметь помочь им — в конце концов, это война, и каждый из нас рискует жизнью, — но ты должен приложить все возможные усилия, чтобы сделать это. В выборе между своими и чужими необходимо всегда выбирать своих, — даже если в остальном выбор несоразмерен. Один твой подчиненный должен быть дороже для тебя, чем сотня посторонних. Только если ты верен своим людям, ты можешь рассчитывать, что они будут верны тебе.
Он улыбнулся и развел руками:
— Впрочем, полагаю, сыну Одариги можно не объяснять этих вещей. Дополнительно к этому замечу лишь одно. Я не врал, когда говорил о Марии. Она для меня — все. Единственная, кто важнее для меня, чем мои люди. Если по твоей вине с ней что-то случится, ты умрешь.
— Эти факторы исходят от меня, — кивнул Рю, поморщившись. — А если принять во внимание факторы, рождающиеся во внешнем мире или в самой школе? Другими словами, то, после чего я не буду больше нужен живым, независимо от моих действий.
Чезаре удивленно посмотрел на самурая:
— Ты решил, что когда надобность в тебе отпадет, мы устраним тебя? Зачем нам это делать? После того, как надобность в тебе отпадет, ты будешь волен сам определять свою судьбу. Не стоит считать нас Империей Зла. У меня, конечно, нет нимба, но зато есть здравый смысл, что несоизмеримо ценнее.
— Зло тут не имеет значения, — ответил Рю, — Это искусство войны. У китайцев есть один исторический роман, который я как-то изучал. Когда будущий император, а тогда — захватчик и узурпатор, хитрой стратегией заманил в ловушку самого могучего воина и героя того времени, он вынудил его в одиночку выступить против его армии и пленил, несмотря на нечеловеческое могущество. Потому что люди отвернулись от него. Узурпатор казнил величайшего воина Поднебесной, потому что тот был бесполезен для того, чтобы стать его офицером: он мог только воевать и не мог остановиться, не мог управлять людьми и землями. Его советнику он предложил поступить к себе на службу. Тот отказался. Тогда он предложил поступить советнику величайшего воина на службу к нейтральному лидеру, который как раз без армии был в том же зале на правах отпускаемого на волю пленного. Советник отказался, сказав, что молодой и уже широко известный лидер не подходит под его принципы, которым должен соответствовать гегемон Поднебесной. Тогда завоеватель казнил и Советника. Финелла-сенсей, есть люди, которых не отпускают. Никогда.
— И ты считаешь себя таким человеком, — заметил Чезаре, — Напрасно. Ты знаешь, зачем император казнил достойных противников? Лишь потому что императору нужно было укрепить основание своего трона. А могучий воин, выступивший против него, и советник, проявивший норов, были угрозой его устойчивости. Реальной или мнимой, но он видел их таковой. И был убежден, возможно не зря, что убив их, он избежит проблем, которые они могут доставить в будущем. А какие проблемы ты можешь доставить в будущем нам? Ты попытаешься продолжить дело Неуловимой Джейд? Сильно сомневаюсь. Решишь мстить? Вроде бы не за что. Тогда какой толк нам убивать тебя?
— Сравнения лживы, — слегка непоследовательно ответил юноша, — Они сравнивают какую-то одну сторону двух вещей и совершенно не учитывают другие. Причины всегда есть. Я могу убить вас. То есть мог бы, при некоторых обстоятельствах. Первое — у меня есть возможность превзойти вас в атаке. Второе — у меня есть шанс приблизиться к вам на расстояние убийства под мирным предлогом, как к бывшему наставнику. Третье — я знаю много о школе и вообще о вас, что можно узнать, только будучи вашим студентом. И как много узнаю далее? Этого недостаточно? Меня в этом не убедить. А что касается примера из романа. Я не знаю, кто я. Но я знаю, кто вы. Вы — молодой Цао Цао новой сигма-эпохи. А то, что вы сейчас служите Нарьяне, ничего не значит. Уже за эту мысль я бы себя убил, будь я на вашем месте.
Пафосную речь прервал смех Чезаре.
— Ну, за сравнение спасибо. Оно очень льстит мне, правда. Что же до причин убить тебя... Ты прав, причины можно найти всегда. Но лишь при одном условии. Знаешь, при каком?
Рю пожал плечами:
— При том, что не будет более веских причин меня использовать, полагаю.
— Нет, — усмехнулся итальянец, — При том, что ты их намеренно ищешь.
— Все просто, — возразил юноша, — Шпионы не терпят балласта. То, что не полезно, вредно по определению, так как может оказаться вдруг полезно врагу.
— "Не верь мне, когда я говорю, что все просто, ибо просто никогда не бывает", — процитировал Чезаре, — Еще там было, что не надо верить, что все непросто, потому что это уход от ответа, но суть не в том. Если бы я хотел уничтожить все, что может быть полезно моим врагам, я бы отошел в сторонку и дал весенникам уничтожить этот мир. Видишь, как все тогда бы было просто?
— Тогда погибли бы и вы сами, — возразил Рю, — Поэтому вы вынуждены предотвращать конец света. Но когда он будет предотвращен, вы опять возьметесь за гегемонию в Поднебесье. На этот раз в широком смысле, ведь на дворе эпоха сигмы, а не сражающихся царств.
— Захватить мир и переделать его по своему вкусу, — улыбнулся кардинал, — Думаю, каждый из нас мечтал об этом хоть раз. Потому как каждый хоть раз сталкивался с несправедливостью или печальными последствиями чужой глупости. Разве не так? Разве не того же хотели "Воины Аматерасу"?
— Я не знаю, чего они хотели, — покачал головой террорист, — Они говорили, что хотят спасти мир от сигмы. Но я уже поймал их на обмане. Так что...
— А я скажу тебе, — неожиданно ответил Чезаре, — Скажу только один раз, потому что на это не принято обращать внимание. Этот мир... обречен. Мы с тобой живем в эпоху перемен, Рю. Старый мир рушится, и это неизбежно. Глобальные катастрофы неизбежно перетряхнут общество: каждая "Весна" или Йоль — это не только чьи-то жизни, а еще и политические перестановки, в дальней перспективе влияющие на каждого. Открытие сигмы позволило людям придумать преступления, о которых прежде никто и подумать не мог: сигмафикация, ментальное убийство... Разрушительный элемент общества усиливается, и стабилизирующий неспособен поспеть за ним: недаром Интерсигма оказалась беспомощна перед весенниками. Экономика? Рейко уже создала технологию беспалевного сигма-проецирования денег. И те, кто поумнее, вовсю наполняют электронные счета, чтобы быть готовыми к моменту, когда бумажные деньги обесценятся до уровня бумаги...
— Скорее не те, кто умнее, а те, кто немного еврей, — фыркнул юноша.
— Пусть так, — ничуть не смутился преподаватель, — Суть не в том. Нет никакой надежды сохранить старый мир... И в то же время люди сами профукали всякую надежду на то, что новый мир будет хоть чуть-чуть лучше.
— И что же из этого следует? — непонимающе сдвинул брови зеленоволосый, — Вы намекаете, что спасать его не так уж нужно?
— Нет, — покачал головой Чезаре, — Я намекаю, что если нет лучшего варианта, нам нужно выбрать из худших. Принцип меньшего зла. Это пытались сделать "Воины Аматерасу", это пытаются сделать Нарьяна и Хесус, даже Катерина по-своему пытается сделать то же. Это же пытаюсь сделать и я.
— Под властью тех законов, которым вы учите студентов, люди не будут счастливы, — возразил Рю.
— То, чему я вас учу, это всего лишь инструмент, — ответил преподаватель, — Как и мой пистолет, который ты где-то потерял, как и меч на твоем поясе. Как и твои или мои способности.
— Но люди не будут счастливы, — упрямо повторил юноша.
— Что ж... Вероятно, это так. Но я уже сказал. Мы уже не сможем построить утопию, но можем построить наименее мрачную из антиутопий.
— Наименее мрачная антиутопия — все еще антиутопия.
— С этим не поспоришь, — усмехнулся Чезаре, — И если ты проанализируешь сказанное ранее, то поймешь, что я и не собирался с этим спорить. Впрочем, полагаю, что дискуссии о мироустройстве можно оставить до того момента, как будут улажены вопросы более практического характера. Помимо оружия, вопрос с которым еще предстоит решить окончательно, тебе потребуется также броня. Тут таких моральных сложностей не будет. Тип опять же выберешь сам: броня скрытного ношения, тяжелая броня или сверхтяжелая броня со встроенным экзоскелетом. Это не срочно: она все равно еще не готова. Также есть вариант использовать экзоскелет отдельно от брони: исключительно ради увеличения физической силы и скорости... Но тебе я не могу это порекомендовать, потому что не представляю, как это будет взаимодействовать с твоим боевым трансом. У тебя есть какие-либо навыки управления техникой?
— Никаких. Я умею сражаться на мечах, в том числе в технике рёто, быстро бегать и прыгать, плавать, играть на флейте, каллиграфически изображать надписи на японском, играть в го, применять базовые стратагемы, сражаться без оружия с использованием айки-дзюцу, — меланхолично перечислил Рю свой "репертуар".
— Ясно, — кивнул Чезаре, — Значит, будешь биться пешим... Можно, если других кандидатур не будет, попробовать научить тебя пилотировать баттлсьют, но с этим пока мало что можно сказать точно. Что ты умеешь не ржать, когда рядом с тобой несут пафосный бред, я охотно верю. Тогда с основным введением в ситуацию все. Еще какие-нибудь вопросы, желательно такие, на которые ты готов услышать ответ?..
Рю молча сидел какое-то время, опустив голову. Когда он её поднял, то сказал только одно:
— Ваше настоящее лицо...
— Я так и думал, что рано или поздно ты об этом спросишь, — улыбнулся итальянец.
А затем иллюзия просто исчезла. Безо всяких спецэффектов перед Рю оказался японец, неуловимо похожий на него самого. Как отражение в кривом зеркале. Или как тень.
— Вообще, я уже давно считаю своим настоящим обликом тот, что ты видел раньше, — заметил Чезаре, — Но если не ударяться в философию, то мой облик без магии — вот такой.
— Даже самому верить в свою ложь настолько... — покачал головой юноша, смотря себе под ноги, — Никакая власть того не стоит.
— Власть — не стоит, — согласился шпион, — Но есть и кое-что еще. Шпион Танака Рэку никому не нужен с тех самых пор, как продемонстрировал свой дефект. Кардинала Чезаре Финеллу — любят и ждут.
— Лишь потому, что он свой дефект пока скрывает, — саркастично заметил Рю.
Чезаре покачал головой, но предпочел не комментировать это. Он был честен с Марией настолько же, насколько нечестен с остальными. Но значило ли это, что она видела его настоящего?
— У тебя есть еще какие-нибудь вопросы? — осведомился он вместо этого, возвращая иллюзию.
Рю помотал головой из стороны в сторону:
— Мне это никак не поможет.
— Задать вопросы можно и из праздного любопытства, — усмехнулся макиавеллист, — Но дело твое. Я не собираюсь ограничивать твою волю больше, чем это необходимо для выполнения задачи.
— В последние дни — не до праздности, — коротко ответил юноша, созерцая землю под ногами.
— Именно поэтому ты и дерганный такой, — заключил Чезаре, — Но, как я уже говорил, дело твое. До свидания, Рю, еще увидимся... И что-то мне подсказывает, что раньше, чем ты надеешься.
Коротко рассмеявшись, кардинал двинулся прочь. Дождавшись, пока куратор уйдёт и ничего не ответив на прощание, Рю встал с сидения и побежал в сторону. Просто взял и решил пробежаться по лесу. Ни о чём не думая. И ни с кем не пересекаясь. Осень была не только снаружи, но и внутри него, так что бегущий недалеко от периметра школы юноша показался бы окружающей природе естественным явлением.
