Цветок безумия. Империя рабства 3

Распластав рукав рубахи, я стал не скрываясь, залечивать плечо. Знатный с интересом наблюдал, но вопросов не задавал.

— Либалзон Элидар, — представился я, мельком посмотрев на него.

— Балзон Мамик, — ответил он. — Хотя насчёт балзона уже не уверен. — Куда дальше поедем?

— В Сморнокское балзонство надо, потом в Якальское ... — на автомате ответил я, запоздало осознавая, что зря раскрываю все планы почти незнакомому человеку. — Ты не знаешь, где Сморнокское балзонство?

Мамик ответил не сразу.

— Знаю. Зачем тебе?

— Да хозяин этого балзонства обладает кое-чем, вернее кое-кем, не принадлежащим ему.

— День пути на восток.

— М-да. Интересно, а в Дувараке он где может проживать? — Я понял, что несколько поторопился с выходом из города — похоже, надо обратно ехать.

— У него дом в городе есть. Но вернее всего он у своего друга остановился. Балзона Храмита. Осьмушку на север.

— Спасибо. Тебе, наверное, по своим делам надо?

— Да какие дела. Я бы тоже хотел со Сморнокским повидаться. У него есть кое-что, что, как и вашем случае, совсем даже не его. Обратно я не верну, но поблагодарить очень желаю.

— Не поделишься что именно?

— Балзонство. А у тебя?

— Лара Альяна.

— Что, он всё-таки осмелился?!

— Да. Буквально вчера.

— Ну, за эту девчушку.... Дадите корень ему вырезать?

— Вот именно это от него, мне точно не нужно. Забирай.

Балзон усмехнулся.

— А тебе-то, какой интерес к Альяне? — Заинтересовался я.

— Родственница дальняя. С детства знаю.

— Да? Ну, давай снова знакомиться, родственник.

— Балзонство то, как забрать смогли? — Пока ехали, продолжил я разговор с Мамиком.

— Знать бы.... Есть только подозрения. Я сосед Луисмира. Приехала дворцовая луну назад и объявила, что я просрочил долг ему в четыреста империалов. Долг действительно был когда-то. Только я вернул его. Когда я приехал отдавать, самого Луисмира в тот день не было, а срок был крайний. Пришлось горну передать. А расписку тот не вернул — не знал где она. Выдал мне от себя бумагу. Я вроде показываю дворцовым, а они говорят, что горн этот, во-первых, умер внезапно, а во-вторых, это мои дела с горном. Ну а дальше в дворцовый подвал. Ни суда, ни объяснений. Позже уже стражники сказали, что Луисмир бумаги на моё балзонство оформляет.

— А что дворцовая занимается выбиванием долгов?

— Ты не представляешь, как я был удивлён!

— Когда говоришь, это произошло?

— Луну назад. Чуть меньше.

— Ну, тогда понятно, как он решился Альяну в рабыни. Он ведь много на ней денег потерял?

— Прилично. А причём тут Альяна?

— Да как тебе сказать.... Думаю твоё балзонство в обмен за неё подарили Луисмиру.

Пока ехали, я вкратце поведал историю своих злоключений.

— Выходит и меня из-за тебя? — Дослушав до конца, произнёс Шрам.

— Выходит. Тебя, мне кажется, изначально хотели убрать, потому что знал обо мне много. А потом, как у нас с дочкой плеча завертелось, и решили использовать.

— Вон как.... Так ты долги раздаёшь что ли?

— Можно и так сказать.

— Вот не зря ты мне сразу не понравился, — улыбнулся Шрам.

— Поговори мне ещё....

— Эх.... А я ведь уже смирился.... Думал всё. Заберут мою красивую голову! Хорошо-то как!

— Не радуйся. Возможно, ещё успеют.

— Не-е-е. Я сейчас тебе помогу.... Ну или ты мне, а потом на север.

— В Шахматное локотство?

— Ага. Тоже слышал?

— Слышал.

— Говорят тамошний локот, Аликсий, землю даёт. И рабов запретил. А кто с печатями имперскими приходит — вольную даёт.

— Как? Как звать локота? — Заинтересовался я.

— Локот Аликсий, — повторил Шрам.

— Да какой локот? — Подключился к разговору Мамит. — Рабы беглые в кучку сбились.

— Ты то, почём знаешь? — возмутился Шрам.

— В подвале был один оттуда. Рассказывал.

— Интересно. И что рассказывал? — Я жестом остановил попытку Шрама высказать ещё что-то.

— Что рабы это беглые. Те, что корабль захватили. Откуда этот Аликсий появился, никто толком не знает. то ли из орочьего рабства, то ли из Гурдонских земель. Рабство действительно не признаёт. Зато головы рубит налево и направо. Заманивает к себе селян и рабов. Одних землями бесплатными, других свободой. Только не жируют они там. Впроголодь живут. Нищета, одним словом. Сбаламутил половину Империи, — Мамот сплюнул. — Балзонов нет. Деревни свободные. Налоги только ему обязаны нести. Когда селяне не признали его — деревню сжёг. Самозванец. Дурит головы народу. Обещает от Империи защиту.

— А тот, что в подвале был, откуда взялся?

— Говорит, выгнали. Как я понял — проворовался.

— Так вот видишь, — оживился Шрам. — Справедливо. А говоришь, головы рубит.

— Не знаю. На мой взгляд, не сегодня, так завтра направит Император туда тысячу, и разгонят там всю эту банду.

— Зато у них там маги есть... — подключился Ильнас. — И корабли с орденским оружием....

— Маги? — Переспросил я.

— Да. Свободные от Ордена, — гордо, словно сам оттуда, ответил парень. — И детей одарённых он там собирает.

— Это да.... Могут и выжить, — Прокомментировал Мамит. — Если Орден сейчас проморгает, то зим через пять — десять замаются их выковыривать, — балзон на некоторое время замолчал. — Только всё равно дурная затея. Ему бы там порядок навести. Балзонства организовать, чтобы было, за что людям бороться. Да и с рабством.... Как долги выбивать, если человек не отдаст? Казнить? Тогда какая выгода? Выгонять из земель? Тоже в минус уйдёшь.

— Заставлять отработать, — возразил я.

— Если не захочет? Да и какое тогда отличие от рабства?

— Отработает и свободен, — переубеждать балзона, рассказывая о другом строе, я не собирался, просто как-то незаметно втянулся в полемику. — Тот, что в подвале не рассказывал как выглядит этот локот?

— Это вообще смешно. Говорит зубов нет....

— И хромой? — Продолжил я.

— Да, — удивился Мамит. — Откуда знаешь?

— Встречались, похоже.

— Ну, у тебя и знакомые. Сам не оттуда?

— Нет.

Сердце балзонства друга Луисмира представляло собой довольно убогую... даже крепостью-то не назвать. Так, чуть ли не бумажная стена вокруг двухэтажного дома и нескольких построек. Высота стены? Метра два с половиной может.

— Нам бы балзона Луисмира увидеть, — достучавшись до охраны, спросил Мамик.

— На охоте они, — ответил воин. — По темноте приедут.

— Так уже скоро, — посмотрел на небо Мамик. — Может, пустишь, мы внутри подождём?

— Не могу. Извиняйте, — закрыл переговорное окошко воин.

— Подожди, подожди, — попытался я остановить его. А лара с ними?

— Какая лара? Не знаю я. Может и с ними, может, и нет.

— Что делать будем?

— Мож, подождём где в сторонке? Сколько охраны глянем, когда подъедут? — предложил Шрам.

— Допустим, два десятка, — ответил я. — И что?

— Меньше, — уверенно произнёс Мамик. — У того и другого по десятку, не более. Запрещено больше десяти иметь. Вернее всего Луисмир с собой человек трёх взял — балзонство то тоже надо под охраной. То есть не больше тринадцати, четырнадцати душ будет здесь.

— А сейчас внутри как думаешь, сколько?

— От семи до десяти. Обслугу не беру в расчёт.

— Ну что, зайдём в гости?

Мамик пожал плечами.

Перелезть через заборчик и раскидать трёх довольно пожилых воинов.... Я даже дыхание не сбил. В этот раз не зверствовали — просто вязали. Остальных стражников закрыли в казарме, из которой они даже выйти не успели. Для острастки пригрозили поджечь её, если будут буянить. Обслугу загнали в подвал дома, попросив вынести нам оттуда колбас и сала. В итоге освободили кухарку — хотелось домашненького. Семья у балзона была. Жена и двое мальчишек. Их убедительно попросили не покидать комнату на первом этаже. Альяны в доме не было. Стражник, разговаривавший с нами через ворота, вблизи оказался несколько общительнее и рассказал, что Альяну взяли с собой на охоту.

— Лара была с гостем твоего хозяина? — Спросил я кухарку, пока та возилась у плиты.

— Лара... Рабыня была. Но говорят из знатного рода. За долги вроде как.... Красивая такая. Неразговорчивая. На пол её посадили — нельзя же рабам за балзонский стол. Сначала хотели, чтобы она голая там сидела. Только госпожа Нана заругалась.

— А ночью? — Попытался я мягко прояснит ситуацию, приготовившись к самому худшему.

— Ежели вы про утехи, так они вчера так хорошо посидели, что самих разносить пришлось. Хотя балзон Луисмир собирался.... А вы убивцы? — Откровенно спросила кухарка.

— Смелая какая, — усмехнулся Мамит. — Тебя не тронем.

— Да я бы потрогал, — улыбнулся Шрам.

Интересный вкус у Шрама. Кухарка была... такой настоящей кухаркой! Такая... два метра в обхвате. Дородная, но надо отметить забавная. И... на лицо, несмотря на полноту, интересная.

— Я те охальник, половником-то в лоб дам! А так... чего бояться? Того, что будет, хоть бойся, хоть не бойся, всё одно будет.

— А сколько охраны с хозяином?

— Так наших двое и двое луиских, — без тени сомнения ответила кухарка.

Золото, а не женщина.

Хозяева вернулись, как и сказал стражник, по темноте. Увидел их первым Ильнас, поставленный у смотрового окна ворот. Увидел минут за тридцать — сложно не рассмотреть в темноте огонёк магического светильника, висевший перед лошадьми.

Разумеется, мы всей командой встретили гостей. Первой въезжала карета. Охрана, как и положено, въехала после. Сразу никто ничего не понял. Воины расслабившись (ну, дома ведь), спешились. И тут... Парни были крепкими, поэтому действовали наверняка, то есть мной. Собственно, идея была моей. Местные были готовы решить кровью. Но, зачем? Если можно морально.

Как только все въехали, Шрам и Ильнас закрыли ворота. Я и Мамит (всё таки смешное у него имя) вышли из тени.

— Карающие Ордена гнутой горы, — я пропустил молнию меж рук. — Отстегнули ножны и бросили перед собой.

Я не знал таких дебилов (ну, кроме меня), что после таких слов не сложили бы оружие. Даже двоих карающих (а с их точки зрения магов было как минимум двое) хватит, чтобы положить несколько десятков обычных воинов.

Далее Шрам и Ильнас просто связали руки охране. Самое интересное, что из кареты за это время никто не вышел.

— Ты рабыня! — Глухо донеслось из-за дверей. Сказано задирай подол, значит задирай!

Тут же раздался звук пощёчины.

— Луис, мы уже приехали. Сейчас Нана выйдет. Прекращай, — промямлил чей-то голос.

Судя по интонации, оба были пьяны в пыль, как говорили местные.

— Выходим, — дёрнул я дверь. — Полиция нравов!

После последней фразы чуть сам не засмеялся. На местном, это звучало как: Стража за соблюдением семейных традиций.

Понятно, что пьяные люди переваривали сказанное секунд двадцать, за которые я протянул руку Альяне и она почти покинула карету, когда эта свинья схватилась за платье, порвав его.

Пришлось сунуть разок в пьяное рыло.

— Что происходит? — Спросила озираясь, несколько ошалевшая Альяна, оказавшись у меня в объятиях.

— Ну не мог же я тебя оставить ему.

— Теперь могу я поговорить с балзоном? — Произнёс Мамит скорее риторически, чем действительно интересуясь, подходя к карете.

— Думаешь, они сейчас поймут? Я бы на твоём месте утра подождал. Пусть протрезвеют. Да и ночевать рядом с кровью....

— А ты же можешь их в чувство привести?

— Могу.

— Эх.... Ну ты мне вон того приведи, — Мамит ткнул пальцем в Луисмидора. Я спать не хочу. Пусть он трезвым помается. А?... Он будет живым. Утром. Если надо. Обещаю.

— Да мне его жизнь ни к чему. Вывеси его где-нибудь. Только документы и рабский медальон у него забрать надо.

Конечно, пришлось всё объяснить девушке. Но произошло это несколько позже, когда мы уединились в одной из комнат. Нет, близости не было. Мы даже не раздевались. Просто сидели, обнявшись, и я рассказывал ей обо всём. В том числе и о чувствах.

Альяна прижалась к моей груди:

— Сумасшедший....

— Ты же сама предлагала сорвать цветок безумия, — улыбнулся я, прижимая к себе девушку.

— Говорят, не сорвать, а съесть.

— Не-ет. Сорвать. Есть, я тебя буду всю оставшуюся жизнь. Мой цветок безумия, — я поправил выбившийся из причёски локон Альяны. — Настолько разумным я себя никогда не чувствовал.

— Ешь.... Тебе не жалко. Всё равно нас убьют, — логично резюмировала моя любовь.

— Возможно, — не стал я отрицать очевидного.

Плохая была идея привести в трезвое состояние Луисмира. Мамит всё-таки уснул под утро. Луисмир сбежал.

— Как так? — Смотрел я на бревно, к которому привязывали балзона.

— Элидар.... Я.... Виноват. Могу деньгами возместить.

— Ты вроде сам нищий?

— У любого балзона есть тайники. Только до него добраться надо.

— А у этого тоже есть? — Кивнул я на брошенного другом хозяина имения.

— Есть, наверное. Только ведь не сознается.

— Я могу определять, лгут мне или нет.

— Да? Ну тогда....

Из балзонства мы выезжали богаче на тридцать империалов. Нищий какой-то балзон попался.

— А у Луисмира в балзонстве тоже деньги есть?

— Есть, разумеется. Только не найти.

— А горн?

— Не знаю. Новый он у него. Но, тридцать-то точно возьмём, — с хитринкой произнёс Мамит.

Ильнас игрался своим новым клинком — у хозяина балзонства забрали. Дорогая вещь. Ильнас вынимал меч из ножен, а потом резко, со щелчком, вставлял обратно.

— Мелочь, прекрати! — Скорее прошептал, чем проговорил Шрам. Он вчера тоже не спал. Нашёл винные запасы хозяина и отмечал с кухаркой своё чудесное освобождение.

Я принципиально не стал лечить. Нет, ну вот только его налил силами, чтобы он себя человеком почувствовал, а он нажраться!

— Ага. Сейчас, — ухмыльнулся Ильнас и ещё раз щёлкнул.

— Какой он интересный стал, — улыбалась Альяна. — А ты не хотел покупать. Помнишь?

Я подъехал поближе и, склонившись прямо из седла, поцеловал её. Печать на предплечье вдруг налилась огнём. Мать его! Оскоран!

— Мне нужна осьмушка! — Придержал я удила.

Мамит многозначительно посмотрел на нас с Альяной.

— Поисковая печать, — Стал я закатывать рукав.

Ничего сложного. Любой прибор, даже магический, нуждается в энергии. Печать тоже. Надо просто пережечь все каналы от неё. Пережечь быстро, иначе восстановятся.

Это в теории казалось, что ничего сложного. Их сотни! Пока оборвал половину, первые начали зарастать. Рука уже разбухла словно колбаса "Останкинская". Боль игнорировала мои потуги унять её. Точно уже больше двух часов сидим. А сигнал от меня идёт постоянно! Ищут сволочи! Я, выхватив кинжал, рывком срезал печать.

Альяна охнула. Мужики лишь мельком глянули. Зная, что печать будет восстанавливаться, приложил лопух и стал заматывать.

— Уходим!

Уж не знаю, что имел ввиду Валейр, когда говорил что мага не удержать поисковой печатью, но я не смог удалить её. Вернее смог, но это болезненно и... как ни печально, всего лишь временно. Уверен — восстановится.

Глава хх