Зфб: За кадром

— Скажет: 'Если нельзя, но очень хочется, то можно', — ухмыльнулась я, потому что именно от меня наш белобрысый друг подцепил это выражение. — И тогда трепещите, враги!

— И друзья тоже, — тяжело вздохнул Дарвальд и пригорюнился. — Удивляюсь, как это он ухитрился не свернуть себе шею еще в отрочестве...

— Так вроде ты за ним присматривал, — напомнила я. — Кстати, а почему он тогда застрял на седьмом круге, а на восьмой переходил... м-м-м... со спецэффектами?

— Из-за безалаберности своей, конечно же, — ответил Дарвальд. — Это уже магия повыше уровнем, на одном энтузиазме выехать можно, но сложно. А Марстен учебой всегда пренебрегал, потому едва и не погиб тогда. Ломать такие замки — это не шутки. А если бы он занимался как следует, а не по красоткам бегал, то к тому времени у него уже ключ бы имелся, и не один...

— Валь, когда ты ударяешься в иносказания, мне хочется треснуть тебя этим Кодексом, — честно сказала я, приподняв тяжеленную книжищу и постучав ею по дощатому полу. — Я поняла. Надо учиться, учиться и еще раз учиться. Только давай завтра, а? Я все равно ничего запомнить не могу... Кстати, а как ты заставил Марстена хоть что-то выучить?

— С трудом, — лаконично ответил Дарвальд и опять покосился наверх. Дранка на крыше опасно потрескивала. — Пришлось прибегать к угрозам и шантажу.

— И телесным наказаниям? — с живым интересом спросила я.

— Изредка, — обтекаемо ответил он, а крыша возмущенно заскрипела. — Физически Марстен сильнее, как ни обидно это признавать, а в плане магии... С тех пор, как он обзавелся Драконьим мечом, совладать с ним стало почти невозможно. Собственно, поэтому наставник и сбагрил его мне: самому уже не под силу было управиться с подрастающей сменой, а я, как-никак, был лучшим учеником!

— У тебя тоже не очень здорово получилось, — заверила я.

— Извини, но мне, молодому холостяку, прежде как-то не доводилось воспитывать наглых подростков, — фыркнул он. — Нет, я кое-как обучил Марстена не сморкаться в портьеры, не ходить босиком, не задирать юбки девицам, не ругаться в приличном обществе, не есть руками и не вытирать руки о штаны... Да ты сама видела: он ведь даже усвоил кое-какие правила этикета и выучился читать и считать до ста, но всего прочего достиг, скорее, вопреки моим стараниям, а не благодаря им.

— Не поняла... — нахмурилась я.

— Он всегда делал всё с точностью до наоборот, — пояснил Дарвальд, ухмыляясь от уха до уха. — Если я запрещал ему даже в руки брать трактат о применении растительных ядов, потому как рано, да и вообще ни к чему, он ведь не собирается становиться лекарем... Я мог быть уверен, что через неделю Марстен выучит этот трактат от корки до корки. Память-то у него отменная, только лень-матушка вперед него родилась.

— Хороший метод воспитания, — одобрила я. — А потом что было?

— Мальчик вырос... — притворно вздохнул Дарвальд. На крыше воцарилась настороженная тишина. — И принялся гоняться за юбками, ввязываться в дуэли и массовые драки, играть на деньги...

— А потом прятался у тебя, а ты разбирался с его кредиторами, обманутыми мужьями и прочими недовольными? — припомнила я.

— Именно. Кажется, я немного переборщил, — самокритично заметил он. — Теперь в округе Марстена считают дурачком, а что с такого возьмешь? Бедокурит, а сам не понимает, что делает... Ну, ты ведь сама видела его гримасы: как глаза вытаращит, ухмыльнется и брови домиком сделает — дурак дураком, на лице написано, что он за свои поступки ответа нести не может по причине явной недееспособности вследствие легкой умственной отсталости. А что колдовать умеет — так и ребенок способен дом поджечь, долго ли, без разумения-то!

Я не вытерпела и захохотала, а крыша все-таки не выдержала и провалилась. Хорошо, что мы с Дарвальдом успели отсесть подальше от эпицентра, а то, знаете ли, получить щепкой в лоб — приятного мало. А поскольку Марстен — мужчина в самом расцвете сил (читай: очень высокий, а весит соответственно могучему сложению), то он не только крышу, а и пол проломить умудрился.

— Все было не так! — выпалил он, вытащив ногу из дыры в полу. — Не слушай его, Юлька!

— А как? — с интересом спросила я, отряхнувшись от пыли.

— Ты вроде бы куда-то спешил? — добавил Дарвальд, приводя крышу и пол в порядок.

— А? Да ну, подождет, — отмахнулся Марстан и уселся между нами.

Потом подумал, снял куртку, сапоги и растянулся во весь рост на гладких теплых досках. После падения его прическа рассыпалась, и теперь Марстен накручивал кончик косы на палец. Выглядело это, должна заметить, совершенно непристойно.

— Рассказывать долго, — выдал он наконец. — Но я могу показать!

— Это как? — заинтересовалась я.

— Воспоминания покажу, — пояснил Марстен, а я вспомнила, что вроде бы читала о чем-то подобном. — Будешь смотреть?

— Спрашиваешь! — я живо подползла поближе. — А Валь?..

— А он там присутствовал, обойдется, — задрал было нос Марстен, но тут же ухмыльнулся и протянул руку товарищу. — Ладно, пускай на себя со стороны посмотрит!

— Чует мое сердце, добром это не кончится, — кротко сказал Дарвальд и взял меня за запястье.

— Возьмемся за руки, друзья! — глумливо пропел Марстен, схватив нас обоих за руки и замкнув круг. — Поехали!..

Первым, что я почувствовала, был холод. Потом я осознала, что мне нечем дышать, вздернула голову и отфыркалась. Ну и взглянула на свое отражение — оказывается, это я в бочку ныряла... То есть нырял.

Успокоившаяся вода отражала Марстена — не такого, каким он был теперь: здоровенного дядьку, а еще подростка, долговязого, чем-то смахивающего на молодого жеребчика, не вошедшего еще в полную силу. Даже белобрысая мокрая челка походила на жеребячью — Марстен помотал головой, отряхиваясь, энергично растер физиономию ладонями и, похоже, проснулся. Во всяком случае, из зеленых глаз исчез сонный туман (и загорелись в них опасные огоньки), а на губах заиграла привычная шкодливая ухмылка.

— Ма-а-арстен! — заунывно разносилось над двором. — Ма-а-арстен!

— Иду, учитель! — отозвался он и добавил себе под нос: — Чтоб тебя опять прострел схватил...

Учитель Марстена оказался благообразным старцем с аккуратной седой бородкой клинышком, в строгом черном одеянии.

— Ну чего? — страдальчески спросил Марстен, ковыряя пыль босой ногой. — Извиняюсь, проспал. За полночь лег, все учил да учил этот ваш Кодекс, чтоб ему в нужник провалиться! А сегодня еще даже не разминался, учи...

Тут он посмотрел куда-то поверх плеча старика и осекся.

Я, если бы не находилась в его воспоминании, присвистнула бы. Тогда Дарвальд довольно коротко стригся, одевался намного проще (и в этом воспоминании щеголял в одной рубашке и коротких штанах), а улыбался намного веселее.

Марстен смотрел на юного Дарвальда, приоткрыв рот.

— Этого юношу я видел вчера за занятиями с мечом? — негромко спросил тот.

— Да, его, — брюзгливо ответил старик. — Никакого сладу с ним нет. Сам видел, как он работает: махнул — улочка, отмахнулся — мансарду снес... Мне за ним не уследить, Дарвальд, сил моих больше нет! Я все-таки уже не мальчик, и, честно тебе скажу, мне очень хочется вызвать комиссию из Коллегии...

— Зачем?

— Чтобы они оценили магический потенциал этого дуболома, — учитель кивнул на Марстена, застывшего перед ними, — соразмерили с уровнем его умственного развития, ужаснулись и запечатали его силу раз и навсегда! И Драконий меч отобрали, — добавил он, помолчав. — Небось, найдется достойный человек, которому это оружие окажется по руке! Хотя бы и ты...

Марстен только хлопал глазами, явно не понимая, о чем идет речь.

— Учитель, простите мою дерзость, — негромко проговорил Дарвальд, взглянув на Марстена, — но не слишком ли вы торопите события? Вы говорили мне, что этот юноша весьма одарен от природы, так не слишком ли опрометчиво будет разбрасываться неограненными алмазами?

— Дарвальд, мой мальчик, — устало сказал учитель, — какие там алмазы! Если хочешь, можешь попробовать обтесать это сучковатое бревно, но уверяю тебя, проще убедить дракона добровольно расстаться с сокровищами, чем вколотить в эту буйную голову хотя бы малую толику знаний!

— С вашего позволения, я попытал бы удачи, — наклонил голову Дарвальд.

— Хорошо, — старик сел ровнее. — Раз таково твое желание, то... Я, Даниус Лигг, маг восьмого круга посвящения, передаю своего ученика, Марстена Сейрса, под опеку Дарвальда Тарма, мага четвертого круга посвящения! И да пребудет с ним милость небес...

Я подумала, что кое-кому это точно не повредит, и стала смотреть дальше.

— Пойдем, — сказал Дарвальд, взяв Марстена за плечо.

— Куда ещё? — нахмурился тот.

— Подальше отсюда. Или, хочешь сказать, тебе нравится у наставника?

— Да как-то не очень, — вздохнул Марстен и снова уставился в пыль, так что длинная челка занавесила ему физиономию, и Дарвальд отвел ее в сторону. — Эй, не тычь мне пальцами в харю!

— У тебя не харя, а лицо, — невозмутимо ответил тот, взяв его за подбородок и вынудив поднять голову, — довольно привлекательное, к слову, если тебя умыть как следует.

— Я сегодня уже умывался!

— Я сказал — как следует, — повторил Дарвальд. — Собирай вещи и едем со мной, если хочешь. Я тебя неволить не стану.

— Да чего мне там собирать, — буркнул Марстен, посопев. — Меч вот да... неважно. Мелочь кое-какая. Я живо!

Личных вещей у него в самом деле было всего ничего: он живо затолкал в котомку сменную рубашку и штаны, какой-то узелок, подхватил Драконий меч — вот и все сборы.

— А куда поедем-то? — опасливо спросил он, взгромоздившись на лошадь.

Это были еще не волшебные скакуны, самые обычные кони. Дарвальд держался легко и непринужденно, а вот Марстен, честно сказать, сидел в седле, как собака на заборе.

— Увидишь, — коротко ответил Дарвальд и пришпорил своего коня. — Не отставай!

Дальше была бешеная скачка (бедный Марстен, представляю, как он отбил задницу на галопе!), а потом... потом Дарвальд придержал коня над обрывом, там, где озеро можно было увидеть во всей красе.

Стояла поздняя весна, и если внизу, в долине, деревья уже отцвели, то здесь яблони и вишни еще стояли окутанные бело-розовыми облаками, а лепестки от малейшего порыва ветра летели, будто вдруг разразилась метель. А озеро — озеро на закате оказалось дивно красиво, и Марстен замер, чуть не сверзившись со своенравной лошади, так ему хотелось получше увидеть, как отражается в спокойной воде яркий закат!

— Искупайся, если хочешь, — негромко сказал Дарвальд, — а потом приходи домой. Видишь, вон там, под старыми соснами, мой дом?

— Ага... — завороженно выговорил Марстен.

— Ну так слезай с коня и иди! И меч свой прихвати, — добавил Дарвальд, — мне он без надобности.

Разумеется, Марстен пропустил его слова мимо ушей, бросил поводья и, на ходу сдирая с себя одежду, с разбегу влетел в еще холодную воду.

— Здорово-то как! — выкрикнул он, и потревоженные утки с недовольным кряканьем полетели прочь из облюбованных на ночь прибрежных камышей.

К дому Марстен подошел, когда закат давно отгорел, а на небе высыпали звезды, до того яркие, что тропинку видно было не хуже, чем днем.

— Мариса, у нас гость, ты не забыла? — услышал он Дарвальда.

— Как же я забуду, господин! Только где он? Все ведь стынет, — отозвался старческий голос.

— Сейчас будет, подавай на стол! Да погоди, я сам, что тебе таскаться туда-сюда...

Марстен поднялся на крыльцо, вот это самое, где мы сейчас сидели втроем, осторожно прислонил к перилам Драконий меч и оглянулся. В дом его покамест не звали, а войти без приглашения он не отваживался.

— Ты чего тут тоскуешь? — спросил Дарвальд, выглянув наружу. — Входи. Вещи свои брось на втором этаже, слева от лестницы твоя комната. Ну, что замер? Давай поживее, ужин стынет!

А потом я вместе с Марстеном сидела за столом, не зная, куда девать руки, как правильно есть незнакомые блюда, и спасибо Дарвальду — он не обращал внимания на вопиющее отсутствие манер у своего воспитанника.

(Тут я приоткрыла один глаз и посмотрела на друзей: Дарвальд улыбался, а вот у Марстена предательски подрагивал уголок рта, а по щеке тянулась мокрая дорожка.)

— А чему ты меня будешь учить? — спросил Марстен, когда Мариса (еще не настолько дряхлая, какой ее узнала я) убрала со стола. — Спорим, я тебя запросто одолею!

— Даже и спорить не буду, — спокойно ответил Дарвальд и увлек его прочь из дома. — С Драконьим мечом мне не тягаться. А учить я тебя стану самой сложной науке на этом свете.

— Это какой же? — заинтересовался Марстен.

— Как совладать с самим собой. Если справишься, значит, ты в самом деле великий маг.

— А если нет? — нахмурился Марстен, усевшись поудобнее.

Он совсем не понимал этого нового наставника, который смотрел куда-то сквозь него и только улыбался загадочно. То ли дело старик — как даст по шее, наука сразу и усваивается!

— Тогда мы попробуем еще раз, — сказал Дарвальд, — и еще... Ты опасен для окружающих, Марстен, это ты понимаешь?

— Ну... наверно, — пожал тот плечами и насупился. — Я нарочно, что ли?

— Конечно, нет. Сила, подобная твоей, дана не каждому. И если ты не научишься с ней справляться, ты можешь нечаянно кого-нибудь покалечить. Или убить.

— Да я никогда не!.. — вскинулся Марстен, но Дарвальд перебил:

— Ты можешь этого не желать. Ты захочешь вызвать дождь в засуху или срастить перелом у человека, но, поскольку не ты управляешь своей магией, а она управляет тобой, ты призовешь ураган и вырастишь несчастному две руки взамен сломанной. Так тебе понятно?

— Нет! Что значит — магия управляет мной? — встряхнул льняной челкой Марстен.

— Ты ее не понимаешь, не чувствуешь, — терпеливо сказал Дарвальд. — Использовать можешь, но ведь сам не возьмешь в толк, как именно у тебя получается то или иное. Я прав?

— Ага... — после паузы протянул Марстен и сел, подтянув колени к подбородку. — Я... я просто очень-очень хочу, чтобы вышло по-моему, и оно получается... обычно. А то, что учитель велел зубрить наизусть, Кодекс этот — оно такое нудное, я половины слов не понимаю! А он говорит, надо прочувствовать... А как, если он ничего не объясняет?! В Кодексе все сказано, вот и весь разговор...

— Тебе все равно придется выучить Кодекс и подтвердить свои умения, — произнес Дарвальд, — если не хочешь, чтобы твою силу запечатали раз и навсегда.

— Как это?

— Соберутся магистры, — нехотя ответил тот, — будут долго судить-рядить и, если решат, что сила твоя велика, но справиться с ней ты ей не способен, просто закроют ее на замок. Ты больше не сможешь управлять погодой. Никогда не увидишь, как тени облаков скользят по земле, и сам не взлетишь вместе с перелетными птицами. Ты забудешь, каково на вкус волшебство, снова станешь обычным мальчишкой... откуда ты родом? А, ну, значит, отправишься домой, ловить рыбу. И не поймешь, о чем поют киты, свистят и свистят, тебе-то что?..

— Это неправда, — жалобно произнес Марстен. — Так не бывает! Нельзя же запретить человеку дышать, он умрет... А с магией то же самое — если ее отобрать... запечатать, как ты говоришь, я тоже умру! Ну как же?.. Я не буду видеть... этого всего?