Итак. Первое: девочка перед ней школьницей не была. Это ложное впечатление создалось из-за ее одежды: черного платья, белого кружевного фартучка с широкими лямками и белой наколки на голове, которую очнувшаяся приняла за бант.

Не школьница.

Служанка.

Второе: эта служанка что-то рисует на лице Кристины. Длинной острой иглой.

Татуировка, мозг.

— Кхркш? — спросила девушка.

Взгляд сосредоточенных глаз служанки чуть поднялся и встретился со взглядом Кристины.

— Ой, госпожа Эллинэ очнулась! — всплеснула руками горничная, — Госпожа Эллинэ очнулась!

— Госпожа Эллинэ очнулась! — выскочила откуда-то из-за изголовья еще одна служанка, чуть ли не точная копия первой.

Кристина чуть приподняла голову и посмотрела вниз. Ей почему-то показалось важным узнать, какой длины подол у платьев этих "служанок". А то начинало закрадываться впечатление, что она то ли в борделе, то ли среди оживших героинь аниме...

Нет. Платья были длиной в пол. И фартуки тоже. Просто служанки. Откуда они только взялись?

Девушки тем временем продолжали буквально прыгать от радости и радоваться тому, что "госпожа Эллинэ" таки очнулась. То есть, ее принимают за некую госпожу Эллинэ?

Француженку?

Кристина неожиданно поняла, что язык, на котором говорят служанки, и который она прекрасно понимает, не является ни русским, ни английским. Да, он похож на французский — насколько она может понять, не зная французского — но им не является. Совершенно незнакомый язык, который она тем не менее, прекрасно понимает...

— Чшш... кха... Чшто проихходит?

— Ой! Госпожа Эллинэ, подождите секундочку! Я сейчас закончу, я почти-почти уже закончила! Сейчас-сейчас! Вам же не было больно, правда?

— Нет... — Кристина откинулась обратно на подушку, чувствуя в теле непонятную и неприятную слабость.

Служанка принялась быстро-быстро колоть иглой в точку на лице Кристины. В одну и ту же, в ту самую, на которой сидела пчела во сне.

— Сейчас, сейчас, — продолжала безостановочно молоть служанка, все на том же неизвестном, но понятном языке, — я уже почти закончила, госпожа Эллинэ...

Она мазнула лицо Кристины прохладным кремом, пахнущим календулой и немного спиртом, вторая девушка, до этого молчавшая и вообще никак себя не проявлявшая, тут же приподняла руку Кристины и перевязала ее резиновым жгутом:

— Сейчас, сейчас, госпожа Эллинэ...

Заразное это "сейчас-сейчас", у них, что ли?!

Погодите!

— Что это? — Кристина отдернула руку, к сгибу которой служанка уже подносила шприц. Стеклянный, сверкающий хромированной сталью, с тоненькой иглой, наполненный неизвестной прозрачной жидкостью.

— Это всего лишь стимуляторы, госпожа Эллинэ, всего лишь!

Девушка увидела, что на ее венах уже присутствует "дорожка" из чуть заживших точек от предыдущих уколов.

— Стимуляторы?! Меня держат голой, колют не пойми чем...

— Мы сейчас вас оденем, госпожа Эллинэ! — хором заголосили служанки, — Сейчас оденем! Мы сообщим доктору Маршану и он придет! Но сначала вам нужно одетсья, вы же не можете принимать его без одежды!

Хм. Полное впечатление, что они ее... бояться? Или то, что она очнулась — их косяк и служанки боятся выговора — а то и более серьезного наказания — от этого самого доктора... как там его... Лемаршана?

— Одевайте.

— А стимуляторы, гос...

— Черта с два я вас подпущу к себе с этой штуковиной. Одевайте так. А то после ваших уколов не то, что пчелы — среднеазиатские кондоры запорхают...

Девушки засуетились так, как будто у каждой выросло по четыре дополнительных руки и все эти руки крутились вокруг Кристины.

Для начала они выкатили стойку с разнообразными платьями — с десяток точно — притащили гору коробок с чулками и прочим нижним бельем, поставили огромное овальное зеркало, какой-то низкий столик с баночками, коробочками, бутылочками и флакончиками... После чего принялись пытать Кристину на тему: "Что госпожа Эллинэ хочет надеть сегодня?" Та выдержала ровно две минуты, после чего рявкнула "То же, что и вчера!".

Неожиданно оказалось, что надеть то же, что и вчера, не получится, так как вчера, позавчера и неделю назад и вообще уже третью неделю, "госпожа Эллинэ" лежала больной. И они ее не видели. А что "госпожа Эллинэ" носила три недели назад — они не помнят и ужасно этим фактом расстроены.

Орригинально...

Либо ее нечаянно перепутали с неизвестной госпожой, совершенно случайно похожей на нее как две капли воды, и три недели больной, вернее, в коме, пролежала она, Кристина, либо... Либо то мертвое тело — если, конечно, оно не померещилось как та пчела — и есть госпожа Эллинэ. И тогда совершенно иначе начинают выглядеть несчастные случаи. Походу, доктор Лемаршан сотоварищи охотились за ней целенаправленно. Чтобы подменить ею погибшую госпожу. Но... Как и начерта? Шансы на то, что она выживет, попав под грузовик или не сумев убежать от наркомана — эфемерны. И что им тогда — менять одну дохлую девку на другую? Нет смысла. И, наконец, как иностранцы могут так нахально творить что-то посреди России? В стране, конечно, бардак, но все-таки не девяностые.

Служанки крутили ее, пока она стояла почти неподвижным столбом. По двум причинам: во-первых задумалась, во-вторых — противная слабость во всем теле так никуда и не ушла. Возможно, стимуляторы могли бы от нее избавить... А возможно и нет. Не тот случай, когда стоит рисковать.

Одежда, в которую ее обряжали, тоже заслуживала внимания. Своей необычностью.

Шелковые панталончики — да она летом шортики длиннее носила! — с миленькими кружавчиками по краю. Длинные чулки, тонкие, невесомые, имеющие тот естественный золотистый оттенок чуть тронутой солнцем кожи, какой многие девушки безуспешно пытаются придать своей коже соляриями и автозагарами. Причем скользнувшие на ноги чулки держались сами собой, прильнув к коже, как страстные любовники. Хотя, насколько помнила Кристина, во времена кружевных панталончиков чулки пристегивались к корсету.

Ну да, корсет, куда уж без него...

До сих пор корсет Кристина надевала только раз, да и то... хм... в общем оставался он на ней недолго... Этот же, судя по всему, подлежал постоянному ношению и... ай!... туго затягивался.

Белоснежная рубашка, шелестящие нижние юбки, все это одновременно невесомое и при этом льнущее к телу, чуть ли не ласкающее его.

Похоже, покойная госпожа Эллинэ даже нижнее белье шила на заказ строго по мере...

Поверх облачного белья на Кристину скользнуло платье лаймового цвета, с высокой талией, пышными буфами на плечах, длинными рукавами и квадратным декольте, в котором и показать-то было бы нечего, если бы не корсет, создававший видимость наполнения.

Руки — в белых перчатках... Хотя, скорее, не белых ,а светло-палевых. Или цвета слоновой кости.

Ноги — в мягкие туфли того же лаймового цвета.

Похоже, здесь любили зеленый...

Даже платья горничных были не черные, а — Кристина прищурилась — скорее, черными с зеленоватым оттенком. Или очень-очень темно зелеными.

— Ой... — одна из служанок замерла, расстроенно держа в руках сережки. Красивые, изумрудные, ровно того же цвета, что и глаза Кристины.

— Госпожа Эллинэ... А у вас уши не проколоты...

Кристина машинально потрогала уши и ожидаемо не поняла, есть там что-нибудь или нет. Хотя точно знала, что проколола уши еще в пятом классе. И что за три недели они никак зарасти не могли — по опыту знала, что на это потребовалось бы не меньше месяца. Все страньше и страньше...

— И не надо. Обойдусь.

— Но...

— Я сказала — нет! — рявкнула Кристина.

Вот, кстати, еще одна странность, подумала она, пока горничные припудривали ей лицо в четыре руки и накручивали на голове что-то из волос. Для нее такая резкость на ровном месте с подчиненными или обслуживающим персоналом вовсе не характерна. Хотя это, в принципе, можно объяснить паршивым самочувствием.

В конце девушки мазнули ее по лицу стеклянной палочкой с цветочно пахнущими духами — кажется, лаванда — и наконец отстали.

— Малин, беги за доктором, скажи, госпожа Эллинэ очнулась!

Помянутая Малин убежала, вторая горничная, подхватила замешкавшуюся Кристину под локоть и вывела из спальни.

Кристина села на диванчик у стены, раскинула руки на спинку и огляделась.

Небольшая комната, надо полагать, для общения с теми, кого в кровать тащить не стоит, а для гостиной они слишком близкие.

Будуар.

Диванчик, обитый салатовым шифоном, два кресла напротив, с такой же обивкой, между ними — столик на гнутых ножках, с непонятной металлической фиговиной, похожей на статуэтку тощей танцовщицы, которая взяла в руки кувшин и в этот момент ее скрутила судорога. Пара круглых табуретов. Высокие узкие окна, золотистые тюлевые занавески. На стенах — тканевые обои, нежно-песочного цвета и изогнутые рожки светильников. У которых есть стеклянные плафоны, похожие на тюльпаны, но почему-то нет лампочек.

В дверь заглянула Малин:

— Госпожа Эллинэ, к вам можно?

— Вводи, — хмыкнула Кристина, чувствуя острое желание закинуть ногу на ногу. Что было невозможно из-за треклятого количества нижних юбок, а также потому, что это было, возможно, неприличным. Раз уж здесь двинулись на начале двадцатого века, то и требования этикета могли притащить оттуда же. Также хотелось закурить, не от никотинового голодания, а просто из-за психологической привычки, требовавшей держать сигарету во рту, чтобы не нервничать.

В комнату вплыли оба доктора, "Айболит" и "Дед Мороз", уже без белых халатов, в одинаковых черных костюмах. Черные визитки — забавная помесь пиджака и фрака, с полукруглыми фалдами, и одной-единственной пуговицей — черные жилеты, белые рубашки, серые жилеты, серые галстуки. И брюки в черно-серую полоску.

— Госпожа Эллинэ! Кармин! — расплылся в улыбке "Айболит", — Как я рад видеть вас в полном здравии!

Он бросился целовать пальцы Кристины. За его спиной в комнату бесшумно просочился уже знакомый широкоплечий тип в горчичном костюме и присел на табурет в углу.

— Доктор Лемаршан! — мрачно спросила девушка.

— Доктор Маршан! Какая радость, что вы помните меня!

— К сожалению, я такой радости не испытываю.

— Почему, моя дорогая?

— Потому что... Я! Не! Госпожа! Эллине! — выкрикнула Кристина.

Доктор Маршан переглянулся со своим коллегой, вторым доктором, пока безымянным, уже устроившемся в кресле. Тот развел руками:

— Ну, я же говорил, что церебрин в лучшем случае даст некоторые знания о...

— Не получилось, так не получилось, — перебил его Маршан, — Будем работать с тем, что есть. Итак, моя дорогая, — он снова повернулся к Кристине, — Вы — не Кармин Эллинэ?

— Абсолютно точно — нет.

— И, тем не менее, несмотря на вашу уверенность, вы — госпожа Эллинэ. По той простой причине, что, если вы будете упорствовать, вам грозит признание недееспособной, лишение прав на собственность и последующее помещение в клинику для душевнобольных. Я думаю, Совет Мудрейших может на это пойти, хотя подобное и не в его правилах.

Кристина обдумала сложившуюся ситуацию. Пожалуй, не стоит пока "упорствовать". По крайней мере, пока не прояснится ее текущее положении.

— Ладно. Я — Эллинэ. А теперь — подробности. Где я, как я здесь оказалась и что вообще происходит? Ну и кто вы такие?

Маршан сел в кресло рядом с безымянным доктором. Достал солидный, по виду золотой, портсигар.

— Разрешите закурить?

— Нет, — больше из вредности отказала Кристина.

— Жаль. Итак, начнем по порядку. Вы — в другом мире.

Глава 3

Другой мир.

Сердце пропустило один удар.

Только один.

— Допустим. Продолжайте.

При всей бредовости этого заявления — только оно объясняет неизвестный язык и непонятное знание этого языка.

Доктора переглянулись с неясным выражением лица. Или они ожидали несколько другой реакции, или реакция, наоборот, типична. После переглядок доктор Маршан продолжил:

— Кем бы вы не являлись в том мире, из которого явились к нам, в данный момент вы — госпожа Кармин Эллинэ. Наследница состояния семьи Эллинэ, оцениваемого в двести тринадцать миллионов гентов...

Интересно, много ли это?

— ...что является третьим по величине состоянием страны, позволяющим войти в состав Совета Мудрейших...

Много.

— ...вашей семье принадлежат академии, шахты, заводы, банки, курорты, газеты, дома и особняки по всей стране...

— Даже интересно, — перебила его Кристина, — в какую же мышеловку можно заманивать ТАКИМ куском сыра? Хотя, чего это я? Таким огромным куском можно убить и без всякой мышеловки.

— Простите?

— Ближе к делу. Зачем здесь Я?

Доктор Маршан помолчал, явно решая, с чего начать. Девушка сбила его гладкий поток красноречия.

— Хм... Хм... Ну что ж, извольте. Наш мир называется Эррэ... впрочем, это название не мира, как такового, а планеты, переводится просто как "Земля"... Хм... Эррэ, да... Сами понимаете, о других мирах стало известно не так давно, фактически, около двух... да? Да, около двух лет назад, контактов практически никаких, так что придумывать какое-то особое название нет смысла. Ваш мир получил название "Дэ-мир", хотя, сами понимаете, это просто рабочее название, мы ни в коем случае не претендовали на то, чтобы переименовывать его... Нет. Страна, где мы находимся, носит название Ларс, она же Вторая Республика, ее столица, неподалеку от которой и стоит данный особняк, именуется Мэлия...

— Я так и не услышала причин своего нахождения здесь, — сухо заметила Кристина.

— Сейчас, сейчас, я подхожу к этому... Управляет страной... кхм... президент, разумеется, мы же все-таки республика... Но, если говорить начистоту... впрочем, это и так все знают... Она управляется Советом Мудрейших, в которых входят представители восьми семейств, известных своими знаниями, мудростью и богатством...

Ага. Похоже, ключевое слово — "богатством"...

— Ваш отец, многоуважаемый господин Арран Эллинэ входил в состав этого совета до своей безвременной гибели, однако теперь право войти в совет имеете вы...

Обалдеть, подумала Кристина. Я теперь не только красотка-мультимиллионерша, я еще и практически один из теневых правителей целой страны. Ну-ну.

— Если имею право — почему не вхожу?

— Хм... Вам еще нет двадцати пяти лет. По правилам Совета...

— И когда состоится это счастливое событие?

— Через два месяца. 25 наиля.

— Дайте-ка угадаю. Госпоже Эллинэ хочется дожить до двадцатипятилетия и поэтому ей понадобился двойник?

— Госпожа Эллинэ УЖЕ мертва.

Неожиданно.

Хотя кое-кто мог бы и вспомнить о мертвом теле в соседнем саркофаге.

— Дайте закурить.

Кристина несколько бесцеремонно подцепила сигарету... а, нет, папиросу... из услужливо протянутого портсигара. Безымянный и пока молчавший доктор, тот, что с дедморозовской бородой, чиркнул спичкой. Девушка затянулась и откинулась на спинку своего диванчика.

1234

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓