Наруто

Практически до вечера я бегал по полигону, метал кунаи и осваивал новое тело, прерываясь лишь на небольшой отдых, чтобы поесть в Ичираку, а заодно и восполнить запасы чакры. Вроде ничего особенного я и не сделал — зато появилось чувство уверенности в том, что теперь это все-таки мое тело и в случае чего я не облажаюсь, а буду более-менее подготовлен.

Домой я пришел жутко усталый, но довольный результатами тренировки. Раздевшись, я залез под одеяло и почти сразу же стал засыпать — веки самопроизвольно закрывались, а сознание начало свое путешествие к царству Морфея. Последнее, о чем я успел подумать, так это том, что мне просто чертовски повезло, как бы это глупо не звучало...

* * *

Следующим утром я уже стоял возле входа в академию. Кивнув паре знакомых Зоку в знак приветствия, я молча стал у стены, ожидая своей очереди на экзамен. Из моей группы здесь никого не было — все находившиеся здесь были на три года старше меня.

Солнце стояло высоко в небе и сильно припекало затылок, заставляя в раздражении поглядывать на вход в академию. Спустя еще полчаса, когда прошла уже почти половина присутствующих, наконец-то вызвали и меня:

— Зоку Хэби! Пройдите к экзаменатору! — сказал какой-то молодой парнишка в жилете чуунина.

Я прошел в небольшой зал, где за обычной школьной партой сидел джоунин — один из преподавателей академии, славящийся своей требовательностью к учащимся и редким занудством.

— Доброе утро Хирико-сан, — поздоровался я с ним.

— Доброе Зоку, не будем тратить время. Продемонстрируй мне Хенге.

— Как пожелаете, — сказал я, пожав плечами и одновременно складывая печати, — Хенге но Джутсу!

Миг, и перед экзаменатором предстает его полная копия — родная мать не отличит.

— Отлично, — сказал он, протягивая мне протектор, — идеальное исполнение. Не забудь, тебе через час нужно будет сфотографироваться, а после придти в академию для представления будущему учителю и распределению на команды. Удачи.

— До свиданья, Хирико-сан.

Мда... все прошло даже обыденней, чем я ожидал. Выйдя на улицу, я завязал новенький протектор вокруг головы, клятвенно себе пообещав сменить столь нелюбимую мной синюю повязку на более пристойную.

Не став ждать положенного часа, я сразу же направился к фотографу, находившемуся в двух кварталах отсюда. Фото заняло у меня ровно пять минут времени — я не стал выделываться и корчить рожи, а просто молча постоял, держа нейтрально-холодную мину на лице.

Вскоре я уже снова направился к академии. Если честно, я даже слегка переживал — ведь оттого, какой мне попадется учитель, да и члены команды, зависит очень многое. Сейчас попадется какой-нибудь овощ, и все, капец. Ведь не стоит забывать, что через год меня могут направить на фронт, а, значит, что за этот год нужно стать как можно сильнее.

Задумавшись, я перестал обращать внимание на окружающий мир, и для меня стало полной неожиданностью, когда на очередном повороте я в кого-то врезался. По-видимому, 'некто' тоже не ожидал подобной подлости, поэтому мы оба полетели на землю, не успев разойтись. По несчастливой случайности я оказался 'сверху', за что практически сразу получил... хм... промеж ног.

— А ну встань с меня! — раздался требовательно-злой голосок.

Застонав от удара, я как можно быстрее перекатился в сторону и с трудом поднялся с земли. Через секунду перед моим взором предстала разъяренная Анко. Мда... мы не ждали, а вы приперлись. Да и вообще, больно мля!!!

— О! Кто тут у нас, неужели отличник Зоку пропустил столь явный удар? — елейным голоском пропело это чудище с сиреневыми волосами, поняв, кого только что ударила, — ну как, успел просчитать вектор атаки?

— Анко, что тебя, — причина в таком ехидстве была проста как мир — она до сих пор не могла простить 'предыдущему' Зоку проигрыш в пари, когда 'отличник' поиздевался над ней за ее не знание теории, — так ведь и потомства лишить можно!

— Шиноби должен терпеть все трудности, что попадаются ему на пути, — таким же голоском Анко мстительно процитировала один из учебников, — так что смирись, такова твоя участь!

Она хотела сказать что-то еще, но я просто не стал слушать, мне было не до того — я, сложив печати для техники замещения, переместился к входу в академию, заменив собой старое бревно, лежавшее недалеко от входа. Ух, как же больно!!!

Добредя до лавочки перед входом, я с облегчением сел. Мда... на будущее стоит учесть — удар коленкой у нее очень хорошо поставлен. Спустя десять минут, когда боли почти прошли, я зашел в академию и, пройдя мимо уныло сидящего за столом учителя, сел за последнюю парту. Ждать распределения команд пришлось очень долго — через час, когда собрался почти весь выпуск, меня уже клонило в сон. Благо, спустя еще десять минут, дождавшись опоздавших, Хирико наконец-то начал говорить:

— Хочу всех поздравить с получением звания генина, — преувеличенно бодро начал он, — это очень важный шаг для вашей последующей жизни. А теперь, я хотел бы представить вам списки команд.

— Сидзуко Оями, Яхимико Хаяджи, Тадзуна Михико — первая команда, сенсей — Яманако Ходжи. Следующие, Таримико...

На этом моменте я выдал очередной выдающийся своими размерами зевок и просто перестал слушать Хирико. Уж что-что, но на свое имя я успею отреагировать, а слушать столько ненужной информации — извольте. Спустя пять минут, я наконец-таки дождался:

— Ну и последний, Зоку Хэби остается без команды и закрепляется один за учителем, до тех пор пока ему не найдут напарников. Сенсей...

Глава 2

— ... Орочимару-сама. Все, на этом всем спасибо за внимание, учителя ждут вас у входа.

Мляяяя... После такого заявления я минут на десять выпал из реальности, просчитывая все возможные последствия. Хм... с одной стороны, Орыч мне подходить как нельзя кстати — я и сам хотел сконцентрироваться на знании техник, а не на тайдзюцу или гендзюцу, в связи с чем змеиный саннин просто идеальный вариант. Но с другой стороны, этого маньяка науки хлебом не корми, дай только провести вскрытие, а значит, у меня есть все шансы оказаться подопытным кроликом в каком-нибудь 'несильно опасном эксперименте'.

Но, если опять же возвращаться к плюсам Орыча, как учителя, то стоит заметить — что обучает он на совесть и не пытается увильнуть от тренировок. По крайней мере, Саске он сделал очень сильным за достаточно короткий промежуток времени, причем настолько, что сам погиб от его руки. Из всего этого следует вывод, что программа обучения у Орочимару весьма и весьма действенна. Эх, не люблю такие ситуации — и хочется, и колется.

Хм, а если подумать, то зачем я ему сдался на операционном столе? У меня нет ни шарингана, ни каких-то других особенных кеккей генкай, так что сильно сомневаюсь, что я представляю хоть какой-нибудь интерес для Орочимару.

Ладно, все равно уже все решено, так что пора на выход для знакомства с учителем. Вернувшись в реальный мир, я увидел, что остался один в пустом зале. Мда... хорошее начало для знакомства, опоздать на первую встречу.

Подскочив, я быстро направился к выходу. Так и есть — у входа стояла лишь одна темная фигура, все остальные уже успели разойтись. Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в пропасть, я подошел к будущему сенсею. Правда, вся пошло совсем не так, как я предполагал.

Как только я подошел, на меня молча уставились два змеиных глаза с вертикальным зрачком, которые начали меня внимательно изучать. Самым ужасным было то, что я даже не мог предположить, о чем думает Орыч, его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, только глаза жили своей собственной жизнью, осматривая меня с ног до головы.

Все происходило в полной тишине, только где-то вдалеке звучал чужой разговор. Эх, пусть что будет! Я тоже начал внимательно изучать своего учителя, не обращая больше внимание на его взгляд. По одежде Орочимару было сразу видно, что он ученый — одет он был в свободный черный халат с фиолетовыми полосами, обычные черные штаны и такого же цвета ботинки шиноби. Одежда была повседневная, что сразу говорило о том, что ее обладатель редко выбирается из лаборатории. Но, даже несмотря на впечатление 'ботаника', какое на первый взгляд производил Орочимару, от него вполне ощутимо веяло незримой угрозой каждому, кто посмеет усомниться в его боевых качествах. Жилета джоунина он сейчас не носил, хотя я еще не встретил ни одного шиноби, начиная с ранга чуунина, без него.

Мы стояли так несколько минут, изучая друг друга, пока наконец-то Орочимару не заговорил:

— Пошли со мной, — тихим шипящим голосом произнес он и молча отправился куда-то к центру деревни.

Идти пришлось также в полной тишине, благо недолго — спустя пять минут мы вышли к какому-то небольшому зданию, которое абсолютно ничем не отличалось от других. Почти все дома в Конохе строились по одному типу, так что в этом не было ничего удивительного. Правда, как только мы вошли внутрь, то сразу же начали спускаться в подвал, а там... после десятого поворота я просто-напросто перестал запоминать дорогу, так как разобраться в этом лабиринте с было просто невозможно.

Остановились мы только тогда, когда вошли в небольшое помещение, полностью заставленное какими-то свитками, книгами, колбами, перегонными кубами и биджу знает чем еще — все видимое пространство было забито настолько плотно разнообразными вещами, что идти приходилось очень осторожно, дабы случайно чего-нибудь не сломать.

Впрочем, Орочимару явно не испытывал никаких затруднений — он привычно огибал все препятствия, даже толком и не обращая внимания на кучи приборов, разбросанных по комнате в самых разнообразных местах.

Концом нашего 'путешествия' стали два кресла, расположенные в темном углу так, что вряд ли бы я их заметил, если бы Орыч целеустремленно к ним не направился. Подойдя к креслам, мой будущий учитель жестом предложил мне присесть.

После того, как мы расположились друг напротив друга, он наконец-таки заговорил:

— Думаю, пора друг другу представиться, — все таким же шипящим голосом сказал он, — меня зовут Орочимару, и с этого дня я являюсь твоим наставником.

— Меня зовут Зоку Хэби, рад знакомству.

После того, как я ответил, Орочимару снова в задумчивости уставился на меня, а потом вдруг неожиданно спросил:

— Какова твоя цель в жизни? К чему ты стремишься?

Я ожидал этого вопроса, помня встречу команды номер семь и Хатаке Какаши. Да и вообще, я еще 'тем' вечером обдумал ответ на этот вопрос. К чему может стремиться шиноби? Или человек, только что обретший силу? Если не брать в расчет такие обыденные вещи как любовь и счастье, то думаю, что ответ очевиден.

— К силе, к силе и вечной жизни, — произнес я, собрав всю свою решительность в кулак.

Эти слова произвели на Орочимару огромный эффект. Еще бы, ведь я только что назвал цель всей его жизни. Впрочем, внешне его удивление ничем, кроме чуть расширившегося зрачка, не выразилось. Но думаю, что в душе он был отнюдь не таким спокойным.

— Интересно... — прошипел он, облизнувшись.

— Научите, сенсей?

— Чему? — он удивленно скосил на меня глаза.

— Я тоже хочу научиться так облизываться, — внутренне напрягшись, произнес я.

Помещение сотряслось от хриплого хохота. Через секунд двадцать, успокоившись, Орочимару произнес:

— Думаю, что мы с тобой поладим, — холодные змеиные глаза с новым интересом уставились на меня.

* * *

Так и началась моя жизнь в роли ученика Орочимару. Задания уровня 'поймай кошку' или 'пропали грядку', сменились на 'вымой пробирку' и 'притащи мне вооон тот реагент'. И, если честно, то я был доволен такой работой. Орыч оказался вполне неплохим мужиком, хоть и со своими заскоками. Но у кого их нет?

Спустя два дня пришли остальные члены 'команды', впрочем, как пришли, так и ушли. К моему удивлению, Орочимару отказался брать их в ученики, сказав, что меня одного ему вполне хватает. Что, в принципе, мне было только на руку. Таким образом, все внимание учителя будет сосредоточено на мне.

Платил Орочимару мне из собственного кармана и весьма неплохо. В неделю выходило где-то около ста пятидесяти рё, тогда как за одну 'прополку' давали от силы пять-десять рё. Короче — я был абсолютно всем доволен.

Что касается тренировок, то они начались только на третий день. Сразу же после нашего приватного разговора, Орочимару выкачал у меня пол литра крови для, как он сказал: 'выяснения твоих способностей', хотя я видел, что половину он по-тихому убрал куда-то себе на полку. Сто процентов на опыты отложил сволочь!

Тренировка на третий день началась только вечером, как, в принципе, и все последующие за ней. Утром-днем мне приходилось помогать Орочимару в его лаборатории, иногда подавая нужные ингредиенты, а в основном же я мыл пробирки да расставлял по местам реторты. Также был строгий запрет на вход в другую его лабораторию, в которой он проводил больше всего времени. В 'малом' помещении он проделывал не слишком важные опыты, останки от которых он мог позволить мне убрать. Самым важным он занимался в другой комнате, попасть в которую я не смог бы и при всем своем желании. Да и зачем мне это? Я и так знаю, что ничем хорошим он там явно не занимается — в аниме достаточно много рассказывали про все его запретные эксперименты, а значит, что лезть туда не имеет смысла.

Так вот, что касается тренировок. Ближе к концу третьего дня, когда я уже хотел идти домой, Орочимару остановил меня и жестом приказал следовать за ним. Он вообще был не очень многословен, только в редкие моменты от него можно было услышать более двух предложений.

Пришли мы в подземный тренировочный полигон, располагавшийся очень глубоко под домом Орыча. И был он, стоит сказать, весьма впечатляющих размеров — не меньше пятидесяти метров в длину и сорока в ширину. Все стены и потолок были покрыты какими-то непонятными мне пока печатями, что, наверное, должны били предотвратить их разрушение.

— Я проанализировал твой ДНК, — тихо сказал Орочимару, — пора начинать заниматься. Теперь каждый день ты будешь тренироваться тут.

— Чему вы будете меня обучать сенсей?

— В первую очередь стихийным техникам, в тебе заложен большой потенциал в их использовании.

— Но ведь я еще не знаю, к каким стихиям я предрасположен.

— Я знаю, но прежде чем скажу, сначала мы проверим их более традиционным способом, — Орочимару с усмешкой облизнулся и достал из кармана клочок бумаги, — ты в курсе, что это такое Зоку?

— Да сенсей.

— Тогда действуй, — с этими словами он протянул ее мне.

Бумага из чувствительного к чакре дерева оказалась самой обычной как на вид, так и на ощупь. Поэтому осмотрев ее со всех сторон и не найдя ничего необычного, я, сконцентрировавшись, направил чакру в бумагу.

В туже секунду листок в моей руке сначала превратился в грязь, которая почти сразу же сильно вспыхнула, заставив меня от неожиданности упустить листок. Грязь, как бы это смешно не звучало, успела 'прогореть' до того, как упасть на землю. На полу осталась лишь небольшая кучка странного пепла.

— Как я и думал, — от созерцания останков бумаги меня отвлек голос Орочимару, — Дотон и Катон, земля и огонь. Весьма неплохое сочетание.