Дневник оборотня в бегах

За домом обнаружился замечательный сад, который я мысленно прозвала непафосным. Ухоженные деревья, фигурно подстриженные кусты, розовые клумбы остались перед фасадом здания. Здесь же царствовали грецкие орехи, старые скрипящие яблони, с десяток вишен, одна, но зато гигантская черешня, буйствовали заросли малины. И посреди всего этого одичавшего великолепия примостились давно неполотые грядки с целебными травами.

— Ой, а здесь развернуться можно! И в густые кустики сходить! И по редкостной травке пробежаться... — подчеркнуто весело произнесла я, но, увидев шок на лице мага, добавила: — Я пошутила, если вы не поняли.

Вольский не понял. Он промолчал, только поджал губы. У него вообще чувства юмора нет? Или оно отказывает рядом со мной? Точно карма: я ведь раньше тоже задирала нос при виде вервольфов и радовалась, что мамины гены оказались сильнее папиных...

Экскурсия завершилась комнатой Даши. Пока ее отец показывал мне свои угодья, девочка вела себя чинно и серьезно не по годам. И лишь в своей спальне превратилась в озорного, энергичного ребенка, да и то после того, как колдун оставил нас вдвоем.

— Мне нужно совершить важный звонок, — заявил Вольский и вышел в коридор.

Вот тогда-то Даша и преобразилась окончательно — она принялась с азартом демонстрировать свои игрушки — мишек и кукол. И не было среди последних холодных безликих Барби, только красавицы ручной работы: фарфоровые, вязанные и матерчатые, в национальных костюмах и удивительных платьях.

Искренне восхищаясь игрушками, бегло огляделась. Милая комната. Белые стены с бледно-голубыми вставками, расписанные полевыми цветами. Потолок — имитация неба с крошечными, сейчас малозаметными звездочками, которые, подозреваю, светятся в темноте. Панорамное окно с низким, широким подоконником, на котором можно читать книги или мечтать, любуясь лесом.

Замечательная комната — просторная, с удобной эргономичной и безопасной для детей мебелью...

"Ну, Миа! Посмотри же!"

Оглядываясь по сторонам, не сразу среагировала на обращение.

— Прости, Даш, задумалась... Даша?!

Я осознала, что девочка заговорила со мной. Заговорила... мысленно!

Бывшая магичка, я оказалась не готова к встрече с маленьким менталом. Слишком их мало! И слишком они ценны для общества полуночников! О небо... настоящий ментал!

— Даша, — прошептала я немного обескуражено. — Ты...

Договаривать не пришлось.

"Да, я могу передавать свои мысли и читать чужие, но только те, что на поверхности", — ответила, не дожидаясь вопросов вслух, малышка.

Волнение меня тотчас отпустило. Да, мир Полуночи ценит менталов, но и в то же время сторонится. Никому не нравится, когда в его голове копаются посторонние. И я не исключение. К счастью, девочка не умеет вытаскивать на поверхность то, что многие предпочитают прятать, просто нужно при ней контролировать мыслеречь.

Ой... А что я там думала о Вольском?.. Пора мне краснеть или нет?..

"Тебе понравился мой папа", — не по-детски ехидно заявила Дарья.

— И как ты это поняла? По сравнению с вампиром, который краше твоего бледного отца?..

Маленькая ведьмочка только загадочно улыбнулась. Ладно, все дети считают, что их родители самые-самые, не буду разочаровывать Дашу.

Что ж, придется привыкать к необычному стилю общения. То, что подопечная может подслушивать мысли, смущало, но стыдиться или опасаться мне нечего. При большом желании я смогла бы заблокировать от нее свои думы — в одной из сумок лежал амулет от ментального воздействия. Но зачем? Девочка не говорит вслух, имею ли я право лишить ее единственной возможности высказаться?

"Спасибо, Миа", — серьезно поблагодарила девочка, уловившая мои размышления.

И у меня сжалось сердце. Что ужасного произошло, что она не разговаривает? Или она не умела вовсе?

"Умела. Мама ушла, и я разучилась говорить голосом".

Сердце сжалось сильнее. Бедная кроха, остаться наполовину сиротой в столь юном возрасте...

Девочка фыркнула и мысленно объяснила: "Она не умерла, она нас бросила".

С трудом обуздав эмоции, перевела разговор на другую тему. Удалось, благо и Вольский вернулся.

— Как вы тут? Дочь, ты нашла общий язык с Миаминой?

И так он сказал это, что я засомневалась: а был ли важный звонок? Или он оставил нас одних, чтобы понять, сможем мы ужиться с Дашкой или нет?

— Почему не сказали, что ваша дочь — ментал?

Вольский пожал плечами.

— А вы бы сказали?

Нет. От такого преимущества не отказываются.

— Дарье вы понравились, Миамина. Добро пожаловать в наш дом, — голос колдуна чуть потеплел.

— Спасибо...

Мужчина вынул из кармана джинсов простенький браслет из медицинской стали.

— Проверку вы пошли, теперь имеете право носить амулет, защищающий мысли.

Я решила не надевать свой, артефакт из чужих рук уж точно не возьму — мама приучила не доверять неизвестным вещам. Мало ли какие еще функции в него напихали...

— Спасибо, он мне не нужен. Мне нечего скрывать от ментала, мои мысли чисты.

Маг скептически изогнул бровь. Ну, да, почти чисты, когда кое-кто не раздражает.

— Что ж, тогда идемте, я покажу вашу комнату.

Гостевая спальня находилась недалеко от детской, по соседству с хозяйской. Но меня это не смутило — в последнее время, где только не довелось ночевать.

— Отдохните, займитесь вещами, а через, — Вольский взглянул на наручные часы, — тридцать семь минут спускайтесь в столовую на обед.

И он оставил меня в одиночестве.

Комната мне понравилась — просторная, светлая и безликая. Здесь явно никто не жил, спальня для гостей, которых еще не было в новом доме.

Обнаружив свои сумки, открыла одну из них, самую ценную, с амулетами и снадобьями, которые собрала мама. Лучший артефактор Полуночи после знаменитой Полины Макаровой, она неплохо разбиралась и в зельях. Кроме волчьего тоника, который не давал оборачиваться, здесь были травяные сборы, глушащие мою звериную половину. Конечно, я теряла часть бонусов — обоняние, слух и зрение становились не такими острыми, как у вервольфов, но мне и того, что оставалось, вполне хватало.

Главное, что в полнолуние меня не тянуло пробежаться на четырех лапах и не хотелось прибиться к стае веров.

Только вот с сегодняшнего дня от волчьего тоника придется отказаться — возможность перекинуться зверем мне может понадобиться. И я с легким сожалением переложила синий флакон с горько-кислым снадобьем в дальний карман сумки.

Глядя на себя в зеркало, тихо произнесла сама себе:

— Держись, Миа. Ты сильная и сможешь себя контролировать и без тоника.

За обедом собрались тем же составом: Вольские, экономка и я.

Невольно присматриваясь к Лизе, отметила плавность ее движений. Безукоризненная фигура, чистая кожа лица без капли косметики, то, как грациозно она шла за десертом на кухню, указывало на то, что она вампир или сидхе, которые порой встречались среди людей. Чтобы проверить догадку, передавая кувшин с соком, уронила его.

— Извините.

— Ничего страшного, — спокойно ответила девушка, успевшая схватить напиток и при этом не расплескать его.

Почему я сразу решила, что она вампир, а не оборотень? Потому что зверя в ней я не чуяла, даром, что сама стала двуипостасной не так давно. Чутье на своих "сородичей" появилось сразу после обращения — как радар, оно указывало на таких же, как я сама, да еще разграничивало на тех, кто равный мне, кто слабее, и тех, кто выше статусом и сильнее, кому следует повиноваться. Гадская иерархия... в ней, как новообращенная, я пока находилась едва не у самого подножия лестницы. И это была еще одна причина, по которой я пила декокты маминого производства — они подавляли чувство подчинения.

Когда экономка относила на кухню ненужную посуду, я не выдержала и спросила:

— Простите, а можно поинтересоваться, кто Елизавета?

— Можно, — кинул Вольский.

Противный какой... Дал добро — и молчит? Хотя сама виновата: каков вопрос, таков ответ.

— Елизавета — полуночница?

— Не совсем, — холодно отозвалась девушка за моей спиной. — Я недовампир.

— Извините, что проявила любопытство, но я хочу знать, с кем доведется жить под одной крышей.

— Я вас понимаю, но жду, что вы будете спрашивать у меня, а не у моего работодателя.

Она в своем праве, я поступила некорректно. Но как же я не люблю, когда меня отчитывают!

— Договорились, — примирительно улыбнулась я, хотя хотелось зашипеть.

Вольский смотрел на нас с любопытством энтомолога и молчал, не вмешиваясь в девичьи "разборки". На него тоже захотелось зафырчать, хоть я и не оборотень-кошка.

После обеда, не заходя в свою комнату, отправилась с Дашей в ее игровой зал. Для начала принялась учить ее рисовать наряды для кукол. С дороги устала и, как ни бодрилась, вскоре начала дремать.

"Ты засыпаешь, Миа?"

— Извини, Даш, сейчас сделаю себе кофе и вернусь.

"Не надо тебе кофе. Приляг, Миа, тут, на диванчике, — ласково предложила девочка. — Поспишь немножко, а я потом разбужу".

Мне бы насторожиться, но нет, сказывались бессонные ночи. Да и волчий тоник, который все еще действовал, глушил не только хищную сущность, но и угнетал весь организм.

— Хорошо, я немного полежу. А ты не балуйся, ладно?

И я растянулась на бледно-фиолетовом диване. Сон вмиг вцепился в меня своими когтями.

...Лес. Ночь. Задираю голову — и сквозь переплетение ветвей вижу Ее. Ночную Хозяйку. Луну. Идеальной формы светило так далеко, что становится грустно.

Тоска накатывает, непреодолимая и всепоглощающая. Плач вырывается сквозь стиснутые зубы. Вырывается звериным воем.

Мне вторят из темноты. Оглядываюсь. С десяток пар желтых огоньков так близко. Волки!

Страх. И азарт. Пытаюсь убежать. Хвоя летит из-под лап. Из-под лап?!

Ужас захлестывает. Вытесняет предвкушение игры. Я вижу тень зверя. СВОЮ тень...

"Миа! Проснись, Миа!"

Я скатилась с дивана, больно ударившись задом о пол.

"Тебе снилось что-то плохое?" — Глаза у доверенного мне ребенка большие и круглые.

Нет, амулет, защищающий мысли, носить все-таки придется, чтобы больше не пугать малышку кошмарами.

Проснувшись, потерла лицо. Что-то посыпалось с лица. Что это?!

Стоя перед зеркалом, смаргнула, не веря тому, что оно показывает. Синие веки, свекольный румянец, коричневые губы... Хорошенький "мейкап"!

"Тебе правда нравится? — радуется чудови... чудо-ребенок. — Я старалась".

— Чем это ты намазала меня?

"Гуашью".

Я не злюсь... Да, я не злюсь, я почти спокойна — все мысли о том, почему ничего не почувствовала. Прикосновения кисточкой сквозь сон ощутит и человек, не только оборотень. Хотя... некоторых и пушками не разбудишь. Но ведь это людей! А я — вер!

Выходит, внутренний зверь признал Дарью неопасной? А то, что она разводит каляки-маляки на лице, так это не страшно. Что волчице какая-то краска? Радует, что девочка не трогала ресницы... Ох, как там говорят? Ничто так не красит спящую женщину, как сидящий рядом маленький ребенок с фломастерами? Это точно! Проверено на себе!

"Но ведь красиво же получилось? — недоумевала Даша, не понимая почему я смыла "макияж". — Я думала, тебе понравится..."

Вздохнула. Вот что я за тряпка? Не переношу, когда дети печалятся.

— Я сейчас иду умываться. — И, чтобы она не расстраивалась, добавила: — Но после ужина ты сможешь накрасить меня настоящей косметикой.

Девочка просияла так, будто я подарила ей новую коллекционную куклу. А я всего-навсего пообещала отдать на разграбление косметичку и для издевательств собственное лицо...

После ужина я получила время для личных нужд — Вольский сам читал сказку дочери и укладывал ее спать.

Войдя с банными принадлежностями в совмещенный санузел, уткнулась взглядом в записку: "Извините, туалетом и ванной пользоваться нельзя". Застыв над сюрпризом, не сразу услышала стук в дверь.

— Простите, что беспокою, Миамина. — В комнату вплыла подчеркнуто строгая Лиза. — Вы, наверное, уже видели, что в вашей комнате проблемы с сантехникой?

Самое интересное, что по приезду, заглянув в ванную, я не заметила записки. Вот что значит усталость — в первую очередь страдает внимательность.

— Да, уже увидела. Когда починят?

Экономка пожала плечами.

— Вольский не пригласит сюда сантехника — боится, что тот окажется вражеским лазутчиком и наставит следящих артефактов или вообще попытается выкрасть Дашу. Вам ведь известно, что приехав сюда, вы оказались в информационном вакууме?

— В смысле?

— Обслуживающему персоналу, кроме Василия, запрещено общаться с внешним миром. Интернет и телефон работают только в кабинете Вольского. Чтобы нам позвонить, нужно идти на поклон к Александру.

Да это же тюрьма! Почему куратор не предупредил меня?! А вдруг Вольский — маньяк?.. Ой, а чего я паникую? Я ведь могу с легкостью перескочить забор, обернувшись волчицей... Привычка бояться чудовищ под кроватью осталась, даже когда я сама научилась превращаться в монстра.

— Так что все-таки с ванной? — напомнила о насущном. Искупаться хотелось неимоверно — после слов Лизы тело начало зудеть. — Как мне быть?

Экономка сделала виноватое лицо, хотя явно не переживала из-за моего дискомфорта.

— Туалет есть возле столовой.

— Спасибо, мне уже это известно.

— А вот ванной, простите, вы не воспользуетесь. Купаются в доме только Вольские, для всех слуг — летний душ в саду.

К слугам она причислила меня с чувством злорадства, хотя прекрасно знала, что я — гость и за помощь с ребенком не получу денежное вознаграждение. Мысленно посмеявшись над тараканами в голове мстительной дамочки, раскланялась с ней. Хотелось поскорей искупаться, и, захватив полотенце с халатом и банными принадлежностями, отправилась на поиски летнего душа.

Спустившись в холл, натолкнулась на Лизу, о чем-то беседующую с поваром и шофером Васей. Троица провела меня пристальными взглядами, словно у меня рога отросли за то время, что не виделись.

На улице я даже заозиралась, опасаясь, что ко мне что-то прицепилось — от маленьких детей стоит ждать подарочка в виде картинок, приклеенных скотчем к спине.

Часть сада освещали фонари. Дальше — темнота, которая не была для моих глаз таковой после обращения.

Летний душ искала недолго. Обнаружился он за домом, в саду, ближе к гаражу. Стены из неокрашенных сосновых досок с широким просветом под крышей. Крыша, собственно, — всего-навсего лист шифера. На нем стоял большой коричневый бак. Хлипкая дверь закрывалась на символическую задвижку — раз дернешь, она и отлетит. Видимо, ее ставили от ветра.

Внутри сильно пахло машинным маслом. Зайдя, "порадовалась" минимализму: с потолка свисала душевая насадка с вентилем, к стене прибита коротенькая полка для мыла и шампуня, крючков для вещей нет, на полу лежала деревянная решетка. Вода должна стекать под нее, прямо в землю. Теперь ясно, почему вокруг "душевой кабинки" густо поросла крапива и дивные гигантские лопухи.

Бросив полотенце, халат и снятые вещи прямо на стену, встала под струи приятно теплой воды. Жаль, регулировать температуру нельзя — контрастного бодрящего душа мне будет не хватать.