Я - ведьма

Лариса как была в ночнушке короткой, с ножом в руках так и вышла. Саша стоит, руки дрожат, на мать смотрит в ужасе.

'Беду не остановишь, — вдруг услышала Аня, — ее можно только меньше сделать...'

Бросилась снова бежать, отстояла, не пустила Ларису с ножом в детскую, а там и Саша с Толиком прибежали, отняли нож, в скорую звонили, да только...

Не может жить кукла с человеческим лицом, пустота внутри разрывает... Так и Лара из окна бросилась... Выжила, со второго этажа убиться трудно было бы, так и поднялась на колени, а затем... Анна и кричала, и просила, а кукла с человеческим лицом взяла один из осколков и...

Ветер трепал ее волосы, мотал их как старую тряпку, швырял на мертвое лицо и в то же время, словно пытался вдохнуть жизнь в мертвое тело... Поздно!

— Зачем? — рыдала седая, но полная жизни женщина над трупом молодой, но безжизненной...

У одной еще были годы, у другой лишь безликая вечность... Не живут куклы с человеческим лицом, сгорают изнутри...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Ведьмы были всегда... нас сложно узнать... Мы такие разные и в то же время такие одинаковые... И мы знаем, что Сила всегда требует откуп... И иногда, цена слишком велика...

Карта Дьявола

Ведьмы... одни из нас сильны и им подчиняется сила живых, другие могут лишь видеть прошлое или будущее, а третьи... третьи хотят власти, что несут деньги...

Они сидели напротив. Одна, с черным париком, обведенными черной подводкой глазами и картами Таро в руках, считала себя ведьмой, вторая... хрупкая, неприметная женщина за сорок, ведьмой и была. Первую звали Лилианной, несмотря на простое данное родителями имя Таня, вторая гордилась именем Ольга...

— Погадай, — Оля улыбнулась, — себе...

— Зачем? — Лилианна уверенно взяла потертую колоду,— Я о себе знаю все, а вот вам могу о судьбе рассказать, о любви, прогноз на денежный канал.

Ольга, такая хрупкая и беззащитная на вид, тихо рассмеялась, подалась вперед и прошептала:

— Сними карту... Татьяна!

Так бывает, когда две ведьмы сталкиваются и одна... опытнее и сильнее.

И у каждой своя история...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Так женат он,— Лилианна уверенно раскладывала карты, — вот, жена есть, дети... трое, мальчики два и девочка. Девочка еще школьница. Чужой он.

Молоденькая светловолосая девушка закивала, потом принялась отрицательно качать головой. Затем в сумку полезла, достала пачку перевязанных резинкой рублей и со слезами в глазах заговорила быстро, сбивчиво:

— Вот, как по телефону говорили двадцать восемь тысяч. Только чтобы мой был, и приворот тот, который Черная Петля, чтобы никогда не ушел!

Лилианна перевела взгляд с пачки денег, на бледную девушку... Деньги нужны были, да и занималась она подобным давно, вот только не нравилось ей что-то, а что и понять не могла.

— Другие фотографии есть? — спросила сурово, сама от себя не ожидала.

— Есть! — радостно выкрикнула девушка и полезла в сумочку, — Вот, тут он один, тут с женой, тут с детьми, вот тут он рядом с машиной, это я сама фотографировала вчера.

Ведьма потянулась к фотографиям и нечайно задела колоду... на пол полетела карта, всего одна. Нагнулась, подняла — Карта Дьявола... Предостережение! В голове пронеслись знакомые слова толкования: 'Карта свидетельствует, что в настоящий момент главными в вашей жизни являются отнюдь не духовные цели. Ценности, которые вы жаждете обрести исключительно материального свойства. Не поддавайтесь искушению изменить своим принципам, не запутывайтесь в отношениях с другими, не впутывайтесь в грязные дела и борьбу за власть.'

Лилианна задумалась, почему-то взгляд словно притягивала жена заказываемого. И ничего ведь в ней нет такого, обычная клуша... Странно...

— А не боишься семью разрушать? — хитро спросила Лилианна забирая пачку денег.

— Так, а вы мне потом защиту поставите,— начала оправдываться девушка, — ваша помощница все по телефону рассказала.

— Поставлю-поставлю, теперь слушай внимательно. Работать семь суток буду, приворот в силу с седьмого дня вступит. Все эти дни постись, голоса не повышай ни на кого, а уж он к тебе сам придет.

— Когда?

— На седьмую ночь и придет, спать не сможет пока с тобой не окажется. Все, ступай уже, как придет, вторую часть принесешь!

Блондинка быстро закивала, подхватилась со стула, спиной к двери попятилась. Лилианна только усмехнулась ей вслед. Взяла карты в руки, перетасовала, почему-то потянула из колоды одну — Карта Дьявола!

— На выборы не пойду! — и та, что считала себя ведьмой, весело рассмеялась.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Оля вернулась домой в пять. В квартире уже было прибрано, а Катюшка весело что-то напевая, заканчивала уборку в своей комнате.

— Мам, ты пришла уже? — девчушка, как была с тряпкой для пыли в руках, побежала обниматься с мамочкой.

— Как чисто, — восхитилась Ольга, и проницательно на дочь посмотрела,— так сильно в клуб с Надей хочешь?

— Ага,— не стала отпираться Катя.

— У отца спросишь,— строго ответила Оля.

— А ты с ним поговоришь? — Катя, как и все дети, хорошо знала, кто в доме командует, а кому только позволяют думать, что командует он.

— Поговорю... — сдалась Ольга.

— Уррраааа! — Катеринка побежала доделывать уборку.

К семи прибежали сыновья, устроили набег на холодильник и кастрюлю с борщом. Потом умчались по своим делам — Леша к девушке, Коля с друзьями на футбол.

Ольга проводила их с улыбкой, потом взялась за ужин. А сердце нехорошо так сжалось. Женщина отложила нож, села, задумалась. Дети — нет, там все хорошо. Работа — нет, и там все идет, как должно идти, не без сложностей, но это так... рабочий процесс. Муж? Сердце екнуло.

Костя вернулся поздно, хмурый, не разговорчивый, даже не обнял. Другая обиделась бы, ушла и с мужем не говорила, только Ольга не была другой. Никогда не была. Как и ее мать. Как и ее бабушка по материнской линии. И родинка над левой грудью у нее наследственная и это странное умение видеть то, что другим неведомо. Вот и сейчас, смотрит на мужа, а видит вокруг его шеи что-то черное, как петля.

— Ужинать будешь?

— Ничего не хочу,— Костя бросил куртку, мимо прошел даже не глянул,— оставь меня в покое.

Мимо-то прошел, а это черное следом за ним тянется. Ольга скрипнула зубами!

Многому ее мать учила, многое мимо ушей прошло. Свою дочку Оля не учила ничему, считала, что не нужно все это и вот... дожилась.

Злость душила, рука сама к ножу потянулась... Оля взяла нож и начала рисовать на столе квадрат, снова и снова проводя по воображаемым контурам. На столе чертила, а в уме представляла дом, квартиру, детей, мужа... На муже нож дрогнул, словно ощутил сопротивление.

Ольга взяла нож обеими руками, представила Костю, так ярко, словно фотография его на столе была, и, обводя квадрат, тихо заговорила, слова сами пришли:

— Отсекаю злые помыслы, отрезаю беды, отделяю от чуждых желаний. Отсекаю злые помыслы, отрезаю беды, отделяю от чуждых желаний. Отсекаю злые помыслы, отрезаю беды, отделяю от чуждых желаний. Отсекаю злые помыслы, отрезаю беды, отделяю от чуждых желаний.

Говорила и говорила, и водила ножом по столу снова и снова... И отрезала! Как глазами увидела, что черная нить упала, вздрагивает. Тут из комнаты голос мужа услышала:

— Оль, Оленька, мне что-то плохо, как душит.

Побежала почти, вошла, а Костя лежит бледный, шею невольно растирает. И подошла, и обняла и зацеловала, и осторожно касаясь, сняла то, что петлей выглядело. Он уснул почти сразу, улыбаясь и держа ее правую руку у лица, так губами к пальцам прижавшись и уснул.

А в ее левой руке билось чужое заклинание, чужая сила.

Оделась, сказала дочери, что скоро будет и пошла по нити. И злость такая, ярость, гнев. Наклонилась, нити коснулась. Противная чужая сила, словно пиявку потрогать, но взяла, собирать начала. Так и шла, кутаясь от холодного порывистого ветра и собирая чужую нить, чужое заклинание. Не села ни в маршрутку, ни в такси — нельзя было, иначе нить можно было бы потерять.

Долго шла, замерзла совсем, а нить уже вокруг руки билась, значит немного идти осталось. Пятиэтажка на окраине, там на третьем этаже свет горит, и в окне непрестанно девушка мелькает, ждет кого-то. Устало поднялась на третий этаж, нажала на кнопку звонка.

За дверью раздались быстрые шаги и счастливое 'Костенька, пришел!'.

Дверь распахнулась, секретарша ее мужа невольно тут же отступила назад и испуганно выдохнула:

— Ольга Николаевна?

— Здравствуй, Виктория. Войди можно?

Девушка посторонилась, едва Ольга вошла, закрыла двери. Оля прошла в комнату и с улыбкой сбросила собранную нить на пол. Села на диван и слушала.

Виктория металась по квартире, пытаясь скрыть приготовления к романтическому ужину. Спешно тушила зажженные свечи, видимо подожгла едва звонок услышала, говорила о погоде, пыталась узнать, чем вызван визит и... путалась в нити, как путалась в собственной лжи. И вот уже замедленные движения, словно каждое дается с трудом, вот уже растирает шею, расстегивает ворот платья, чувствуя, что задыхается, будто трудно делать вздох.