Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— "Скажите сами: как мне быть? Ведь ум всегда скрывает чувство, а я хочу его открыть!" — и растерянность действительно придавливала его к земле.
— "Я чувствую, мгновенья торопя, как ты дрожишь, как дрожь проходит мимо по ветке старого жасмина..." — и от растерянной улыбки алжирской девочки его самого охватывала лихорадка.
Когда раздались финальные хлопки и "браво" с ударением на последний слог, Клим не смог выйти на поклоны — расталкивая всех, он выбежал на улицу и принялся глубоко дышать. Воздух плотными хлопьями наполнял грудь — Климу пришлось заорать, чтобы освободиться от них. Напряжение волнами покидало его тело, только в плечах и икрах ног ощущалась странное сочетание слабости и дрожи. Клима совсем не пугало это состояние — оно не было похоже на болезнь. И никакого другого слова, кроме как "счастье", не приходило на ум, чтобы хоть как-то обозначить его.
Когда он вернулся в зал — уже зрителем, — куратор Эльза подошла к нему, положила руку на плечо и шепнула на ухо: "замечательно", а потом внимательно взглянула ему в глаза. Именно этот взгляд сделал дежурное "замечательно" запредельно высокой оценкой. Климу понадобилось не меньше десяти минут, чтобы окончательно восстановить дыхание и начать понимать, что на сцене продолжается спектакль про Сирано. Теперь его играл чисто французский состав с идеальным произношением, но действие совсем не впечатляло.
Ещё через несколько минут внимание Клима привлек оператор, который стоял рядом с камерой на треножнике с присоединенным к ней ноутбуком. Спектакли учеников снимали несколько камер для того, чтобы потом разобрать на семинарах. Оператором был француз с традиционными волнистыми волосами и столь же традиционно лёгкой небритостью. Необычным было то, что он то и дело бросал на Клима долгие взгляды через плечо, а один раз даже подмигнул. Климу подобное внимание не понравилось — в памяти всплыли предупреждения отца по поводу французских извращенцев, но бояться совсем не хотелось. В конце концов, вокруг слишком много людей.
Оператор оказался настойчивым — Клим обнаружил его на выходе из столовой после обеда. Тот снова подмигнул и произнёс заговорщицким тоном:
— Клим, я знаю твою маленькую тайну.
Мальчик обернулся, чтобы позвать кого-нибудь из взрослых, но оператор, внимательно наблюдавший за ним, добродушно рассмеялся и быстро заговорил:
— Меня зовут Жиль Седан, и я работаю в этом лагере. Если ты решил, что я представляю для тебя опасность, можешь, конечно, заявить в администрацию, но тут такое дело... Я знаю, что ты не совсем обычный человек... Дело в том, что я — тоже необычный... Такой же, как и ты!
Видя недоумение на лице Клима, оператор всплеснул руками (в одной из них был зажат ноутбук) и уже совсем серьезным тоном произнёс:
— Похоже, ты действительно не понимаешь, о чём речь... В таком случае я буду первым, кто посвятит тебя. Расскажет, кто же ты на самом деле. Выбери любое место, которое покажется тебе безопасным. И где можно показать тебе кое-что на компьютере.
— В буфете, — произнес Клим и сам удивился сказанному — ему совсем не хотелось продолжать этот странный разговор, но его новая смелость уже сама по себе совершала поступки.
В буфете оператор взял себе пива, а Климу — стакан колы и уселся за столик в углу. Остальные столики были заняты обитателями лагеря, а за одним из них продолжался, кажется, семинар — Клим узнал одного из педагогов, который вещал в окружении учеников, размахивая наполовину откусанным круасаном. Жиль тем временем запустил ноутбук и, отхлебывая своё пиво, свободной рукой орудовал тачпадом. На экране появилось видео с сегодняшнего спектакля — Клим увидел себя: сначала издалека, потом камера наехала ближе. На лицо легла какая-то тонкая белая сетка, появились цифры в нижнем правом углу. Жиль ткнул в них пальцем и произнёс:
— Вот: расстояние между твоими бровями на десятой секунде выступления — тридцать восемь миллиметров, а спустя минуту и семь секунд — уже тридцать два. Ширина лица на уровне рта в начале выступления — сто двадцать три миллиметра, а на седьмой минуте — на двенадцать миллиметров меньше. Ты понимаешь, что это значит?
Клим ошеломлённо смотрел на экран и не отвечал, а оператор продолжал:
— Это означает, что ты — гару.
Видя вздёрнутые брови собеседника, он уточнил:
— Ты способен менять свою внешность. Только не надо пугаться! Просто усвой: ты — особенный. Это во-первых! А, во-вторых, ты — не один такой на свете, не обольщайся. И, кстати, один из твоих родителей — тоже гару. Поскольку тебя не инициировали в десять лет, похоже, что он или она — как и ты, не посвящен... Мне по инструкции следует тебя сейчас оставить — нужно, чтобы ты свыкся с мыслью о своей истинной природе. Сейчас тебе, опять же судя по моей инструкции, полагается испытывать глубокий шок. А вот завтра ты захочешь объяснений, и тогда уже сам меня найдёшь. Только не тяни, у нас не так много времени. Я живу в административном корпусе — спросишь оператора Жиля, и тебе покажут. А сейчас допивай свою колу и немного пройдись вокруг озера — это должно помочь, если опять же верить моей инструкции...
Жиль захлопнул ноутбук и выбрался из-за стола, будто его прогоняли, а Клим замер на своём месте и не мог двинуться. Потом он достал электронный переводчик: "гару — оборотень" — прочитал он и ничуть не удивился. Если бы дело было в миллиметрах между бровями, он бы не раздумывая обратился с жалобой на приставания оператора Жиля в администрацию. Но на экране ноутбука он увидел себя с длинным носом Сирано — почти тем самым, который отклеился у него перед выходом на сцену. Тот отклеенный нос всё ещё лежал нелепым комком в кармане. "Я — гару" — произнёс Клим шёпотом, но эти слова были пустышкой на фоне той пропасти, края которой сомкнулись над его головой всего пару минут назад.
Глава 2 "Скаут"
Клим послушно обошёл озеро дважды — к концу второго круга начало темнеть, и к лавочкам на берегу потянулись ученики — некоторые успели обзавестись парами. Вслед за ними ходили бдительные воспитатели, то и дело громко и скучно напоминавшие: "ужин заканчивается через двадцать минут!" или "отбой — через пятнадцать минут!". Их вскрики привели Клима в себя — оказалось, всё это время он бродил без единой мысли в голове. Он просто не знал, что ему думать. Сказка вторглась в его жизнь с такой убедительностью, что теперь ни во что нельзя было верить: разве земля, по которой он бредет — действительно твердая, а маленькое озерцо — не картонная декорация? "Я могу менять свою внешность", — повторял Клим, но смысл этих слов вскоре стал пропадать, оставалась только сжимающая сердце тревога. Мир вокруг него опустел, стал враждебным и перевернулся верх тормашками — его нужно было изучать с самых азов. Эта пустота внутри и снаружи пугала и одновременно — чем-то неуловимо манила. Возникло забытое ещё в далёком детстве ощущение пронзительной новизны каждого прожитого мгновения — что ждёт за тем кустом или в той ложбине? Не ещё ли один совсем не похожий ни на что мир?
Вдоволь нагулявшись, Клим пошёл в свой корпус и заперся в туалете — только там было зеркало. Лицо, которое смотрело из него, было всё тем же — как во вчерашней обычной жизни. Клим затаил дыхание и представил у себя длинный нос — отражение натужно хмурилось, а нос оставался всё тем же. Только ноздри раздувались и белели от натуги. Безуспешные попытки продолжились, пока снаружи ни забарабанили:
— Эй, русский, ты ведь не один, лопнем же!
Клим поспешно открыл дверь — действительно, трое мальчишек выстроились в очередь вдоль стены. Их лица выражали крайнюю степень напряжения. Над ними висел телевизор, на котором без звука шёл фильм — люди разбегались от каких-то гигантских монстров. Клим замер, вглядываясь в экран, а потом облегчённо рассмеялся — какой же он дурак! Ведь все эти миллиметры между бровями, да и длинный нос тоже — наверняка элементарно рисуются в компьютерной программе. Как монстры в кино. На Жиля надо всё же заявить в администрацию и выкинуть его сказки из головы. Перед тем, как заснуть, Клим пожурил себя за излишнюю доверчивость, но не мог не признать — ему стало жалко, что вся история с оборотнями — всего лишь дурацкий обман.
Первым уроком на следующий день были танцы. Клим поморщился, когда увидел рядом с мадмуазель Одри, педагогом по этому предмету, Жиля Седана с камерой. Они о чём-то оживлённо разговаривали, пока шла разминка. Когда оператор пересекся взглядом с Климом, тот снова поморщился и отвёл глаза. Он уже не мог видеть, как Жиль в ответ сокрушённо покачал головой.
Сегодня репетировали вальс. Мадмуазель Одри ходила между парами, поправляла осанку или велела меняться партнёрами, чтобы уравнять их в классе и умении. В какой-то момент она отошла к оператору — тот ей что-то энергично говорил, тыкая пальцами в разных учеников. Вернувшись, мадмуазель Одри поставила в пару к Климу ту самую вьетнамку Лин, вместе с которой он ехал в лагерь из аэропорта.
На Лин был топ с тонкими бретельками, поэтому правой рукой Клим то и дело натыкался на голую кожу на её лопатке. Это его смущало, но потом он взглянул девочке в лицо и успокоился — та была сама сосредоточённость. Лин оказалась на полголовы ниже, но довольно профессионально держала осанку и прислушивалась к тому, как Клим её вёл. Мадмуазель Одри снова устроилась рядом с Жилем и непрерывно считала: "Раз-два-три". Оператор ей что-то энергично шептал на ухо. Мадмуазель Одри одновременно слушала его и громко повторяла:
— Легче и свободней! Раз-два-три! Девушки — вы ангелы! Раз-два-три! Вы легки и воздушны! Раз-два-три! Юноши, почувствуйте, насколько невесомы ваши партнёрши! Раз-два-три! Они сейчас взлетят!
Клим кружил и кружил вместе с Лин, пока его рука не наткнулся на что-то постороннее на коже девушки — твёрдое и одновременно шершавое упёрлось в его ладонь. Он ненароком двинул руку дальше и увидел, как губы Лин исказила боль. Ужас тенью промелькнул по её лицу, она резко отстранилась и бросилась прочь из зала. Клим остановился и беспомощно взглянул на мадмуазель Одри — та махнула рукой в сторону убежавшей девочки. Потом подскочила ближе и заорала Климу на ухо: "Узнай, что с ней! Раз-два-три!".
Клим выбежал за дверь и увидел силуэт Лин между деревьями — парк подступал к самому танцевальному корпусу. Девочка уже не бежала, а просто быстро шла. Клим следовал за ней на расстоянии и прикидывал, что же ей сказать и на что такое он наткнулся на её спине. Он осмотрел свою правую руку, но не увидел ничего, кроме прилипшей пушинки. Лин добралась до забора усадьбы и пошла вдоль него. Клим решился было нагнать её, как тут девочка заметила его и остановилась. Она сжалась так, будто её хотят ударить. Клим подошёл и сказал:
— Извини, что сделал тебе больно. Могу я чем-нибудь помочь?
— Можешь! — раздалось у него за спиной. Клим резко обернулся и увидел Жиля — тот ухмылялся шагах в десяти от них. — Вы, ребята, можете помочь друг другу. То, что с вами только что произошло, называется совместной метаморфозой. Ваши усилия умножаются при контакте — так что вы только-что чуть было не превратили Лин в ангела. Если не хотите себя окончательно раскрыть, всё-таки придётся поверить мне и пройти инструктаж.
— Ты его знаешь? — шёпотом спросил Клим у Лин — та обречённо кивнула. Он взял её за руку и повернулся к Жилю:
— Мы готовы, — само собой вырвалось у него из горла...
— ...Вы, ребята, не представляете, как мне повезло, — Жиль вытянул ноги на стилизованной под бревно скамейке. Клим и Лин сидели с ровными спинами на соседней такой же скамейке, стоявшей под прямым углом к первой. Вся эта конструкция располагалась на небольшом холме — парковые деревья обступали его с трех сторон, а с четвертой открывался вид на лагерь. Клим настоял на этом месте — с одной стороны, тут довольно уединенно, с другой — практически у всего лагеря на виду. Жиль тем временем продолжал:
— Сразу выявить двух новичков — это большая удача! Понимаете, ребята, наша с вами раса столетиями испытывала гонения. Наших предков сжигали на кострах церковники, протыкали вилами тупые крестьяне. Нас рассеяли и запугали — так, что мы забыли сами себя. Да и сейчас — не легче... Но об этом потом. Главное, ребята, что вам нужно усвоить: вы особенные! Вы лучше всех остальных...
— Чем именно? Какой толк в отращивании носа или перьев на спине? В цирке выступать или в разведчики податься? — Клим встрял в самодовольный монолог Жиля. Тот снисходительно улыбнулся и продолжил:
— Своим вопросом, юноша, ты показал абсолютное незнание собственной природы. А теперь внимание! Вопрос: сколько мне, по вашему мнению, лет? Можете не отвечать, поскольку угадать это невозможно — мне сто двадцать два года. Да-да-да — я родился ещё в девятнадцатом веке, и то, что вы видите перед собой — это моя пятая базовая метаморфоза. Ребята, осознайте главное: для оборотня тело — это одежда. Своей собственной волей вы можете сменить своё прежнее тело на совершенно новое!
Жиль замолчал, наслаждаясь эффектом. Пауза затягивалась, пока Лин громко не вздохнула:
— А мы будем в полнолуние превращаться в волков и лисиц?
— О, мадмуазель, вас это пугает? Тогда надо учиться — вы должны уметь держать себя в руках! Полёт вашего воображения с каждым днём будет всё опасней и опасней. С впечатлительными натурами, которые не могут не думать о белой обезьяне? — знаете такую индийскую притчу? — именно такая напасть и происходит.
Дети испуганно переглянулись. Клим представил, как он в облике волка мечется по залитой огнями ночной Москве, и похолодел. Лин же решительно заявила:
— Тогда учите — прямо сейчас!
— Мадмуазель, не надо командовать — я ведь не учитель. Я всего лишь скаут. Моё дело — найти вас, провести инструктаж и — до свидания! Дальше разбирайтесь со своими кланами или езжайте на стажировку к Веллингтону!
Недоуменные взгляды детей заставили Жиля умерить вспышку негодования:
— Ладно, — примирительно продолжил он и вскочил на ноги. — Для начала встаньте!
Клим встал и подал руку Лин. Жиль торжественно достал из кармана джинсов цепочки и протянул их детям:
— Это ваши жетоны — только не вздумайте вешать их на шею. Цепочки здесь так — для красоты. У нас ещё будет официальный обряд посвящения — когда найдём время выйти на связь с головным офисом в Лондоне.
Клим поймал выскользнувший из рук Жиля предмет — им оказался блестящий белый медальон. На одной стороны был выгравирован профиль человеческой головы, на другой — мелкие значки. Жиль снова повалился на скамейку и продолжил своим менторским тоном — теперь к нему примешалась скука — будто текст в неизменном виде повторялся уже в сотый раз:
— Профиль, меняющийся с человеческого на волчий в зависимости от угла зрения, олицетворяет метаморфозу. На оборотной стороне указаны контакты международной консультационной группы — выходите на сайт, а там что-то похожее на скайп, только с полной защитой канала. Ваш индивидуальный пароль отражается на жетоне при освещении его ультрафиолетовой лампой в темноте. Для активации жетона приложите большой палец к той стороне, где профиль, а я потом подтвержу центру, как ваш скаут. При вызове из центра жетон будет светиться зелёным, так что поглядывайте на него. Да, и не реже раза в три месяца минут пять обрабатывайте его в микроволновке — он так заряжается...
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |