В поисках Рая!

После того, как у меня восстановился нюх, который я потерял, оттрубив на газодобыче в Казахстане, нос у меня превратился в химическую лабораторию. Он вычленял из запахов пищи и предметов только синтетические запахи, которые били по его чуткому осязанию кувалдой, и я, как последний обезьян, начинал чесаться в самый неподходящий момент.

Водочка, добро пожаловать во вместилище греха! И я опрокинул рюмку в ненасытную утробу. Прокатившись по пищеводу холодненькой струйкой, она ухнула в желудок, и через несколько мгновений там зажегся приятный костерок, а теперь грибком её приятную.

Груздок вкусно захрустел на зубах и не песком, который забыли вычистить, а той приятной твердостью настоявшего груздя, хорошо обработанного и засоленного по правилам, как у моей бабушки в Сибири. Прислушался к душе — душа молча, оттаивала. Черное облако злости постепенно рассасывалось. Да к чему так было психовать, если достаточно одной рюмки, чтоб вся злость ушла.

Между первой и второй промежуток небольшой. Водочка бодренько налилась в хрусталь, селедка под шубой тоже оказалась неплоха — это была реальная селедка, а не картошка с запахом селедки и её жирные кусочки розовели под свеколкой и майонезом. На глаза опять попала визитка.

Сейчас мы тебя оприходуем, вот примем вторую дозу антидепрессанта, позвоним и спросим, какого рожна нужно. Селедка оказалась атлантической, жирненькой и не костлявой. Снимаем шапку перед поваром, не поленился кости выбрать, уже более умиротворенным взором я окинул ресторан.

Личности, сидевшие за соседними столиками, после двух рюмок показались мне более благожелательными и мирными. На маленькой сцене играл небольшой оркестр, состоявший на удивление из скрипки и какой-то национальной дудки, на которой играл, как мне показалось, молодой армянин.

Дудука что ли, так, кажется, назывался этот армянский духовой инструмент. Негромкая музыка пела о чем-то грустном, скрипке вторил нежно страдающий мотив дудуки, на сцену вышла певица и негромко запела какой-то национальный мотив. Я так и не понял, на каком языке она пела, но её нежный голос на фоне дудуки переполнял зал ресторана нежностью и грустью. Эх, еще, что ль, двести взять! Но нет, хватит, хватит, ни к чему, Варвара будет сердиться, да и отъезд затянется на неопределенное время.

Моё настроение плыло под нежную музыку, на волнах легкого опьянения, злость ушла, оставив горечь разочарования. Достав из куртки телефон, я начал медленно набирать цифры номера с визитки, в душе царила полная непонятка, я не знал, зачем мне нужен этот звонок, совершенно бессмысленный в той безнадеге, которая царила после визита к профессору.

Трубку взяла женщина или девушка, как там разберёшь, степень взрослости её организма. Судя по тому, как она сказала 'Алло', все-таки женщина — напористо так сказала, деловито.

То ли выпитая водка, то ли общий настрой... откликнулись во мне грузинским акцентом, которым я выдал первую фразу нашего разговора, клоун, блин.

— Ларису Ивановну хочу, — практически повторил я незабываемую фразу крылатого грузина.

-Тут нет такой, — ответили мне с другого конца нашего разговора. Откуда взялось во мне это глумливое состояние, мне непонятно, смешались в душе водки, грузди и селедки — вот и понесло меня.

— Как нет? Девушка, на визитке написан Ваш номер, — и я быстро продиктовал его уже нормальным голосом, без приколов.

— Да, номер мой, но я не Лариса, а вы, я так понимаю, не Мимино? — ответила мне по-прежнему серьезным тоном не Лариса Ивановна. — Откуда вы взяли мой номер? — на удивление вежливо спросила она, даже не послала хохмоча-придурка, я бы послал.

— Нашел в медицинской карточке жены, которую мне отдали в центре.

— Даже так, — задумчиво протянула женщина, — мы можем встретится? Ой, то есть, вы хотите встретится? — вдруг спросила она меня. Интересный вопрос. В моем состоянии водка и случайное знакомство совершенно не сочетались.

— Гм, а зачем? — вполне по-дурацки, в соответствии с дебилизмом ситуации задал вопрос я!

— Просто поговорить, мой телефон попал к вам неслучайно, вы второй человек, которому мой номер вручен таким странным способом, можете, конечно, не встречаться, но этот разговор в Ваших интересах, поверьте, в любом случае я Вам его не навязываю, — дама говорила со странным напором и не менее странной интонацией.

Вот на хрена я ей, и зачем ей этот разговор — раскорячился мой ум в винных парах. Я отнюдь не авантюрист, чтоб встречаться со случайным человеком, тем более женщиной по случайному звонку. Но почему бы и нет, встал во мне на дыбы пьяный жеребец мужской гордыни.

— Да, мы вполне можем поговорить, если вы считаете, что это мне может быть чем-то полезным, — более-менее ясно выстроил я слова в последней фразе.

— Где вы находитесь? — спросила меня дама.

— В ресторане 'Агидель', — ответил я.

— Хорошо, я буду через пятнадцать минут, — о как, прям молния, а не дама. Леди Бэтман. — Как мне узнать вас?

— Я сижу за столиком справа от входа, к лесу задом. Тьфу, — поправился я, — извините, к колонне спиной и слева от меня бар, то есть справа от входа бар, — запутался я в своих рекогносцировках, — а как я узнаю Вас, Лариса Ивановна? — опять вылетело с меня эта дурацкая фраза.

— Я — Людмила, и я буду в красном, вы сразу поймете, что я — это я! — о как закрутился вечерок, непонятно и слегка стремновато. Особых проблем ожидать от визита я не могу. Кормить и поить девушку тоже не собираюсь, пусть другие её танцуют, а вот о чем она собралась поговорить и на что, возможно, развести меня — это интересно, слинять я всегда успею, благо счёт оплачен и все вещи со мной.

Особой авантюрностью, как старый очкарик, я не страдал — не та физическая форма и не те жизненные мотивы — мне бы берлогу поглубже, да чтоб женушка рядом. Но уж больно резко дама отреагировала на мой звонок и сорвалась с места обитания своего.

— Что-то это жжж неслучайно, — вслух сказал я, сам себе.

'Продолжим бенефис одинокого актера, нет, все-таки клоуна — цирк уехал, а очкастый клоун остался',— подумал я, наклоняя графин над рюмкой. Рюмка наполнилась, а в графине водки практически осталось — на донышке. Толи рюмки большие, толи графин маленький, по сути, 200 грамм — это стакан водки. Хорошему алканавту — на один заход, а я умудрился растянуть аж на три. Да и закуска цела. Отставив рюмку в сторону, я навалился на закуску. Грибочки радовали, и шубка тоже не подкачала — эх, жаль, что моя хорошая отказалась пойти со мной, посидели бы. Хотя, весь этот запой с горя — просто очередная глупость или желание залить безнадегу, подкравшуюся к нам уже вплотную.

Мэрилин

— Гм, — раздалось над моей хмельной головой. Я поднял взор свой полупьяный.

Вах, какие красоты — блондинка в красном, как пошло, тьфу, нет, в этом случае вполне достойно и красиво. Правда, дама с красным цветом явно жила в полном экстазе — на короткое красное платье из тонкого трикотажа, накинута умопомрачительная курточка из красной лайки. На отливающие в свете ресторанной иллюминации, красным плечи, падают роскошные платиновые волосы и на холеном лице, сияют синие глазищи. Нет, не так — синие очи на пол лица обалденного цвета.

Промелькнула мысль про линзы — ну не бывает такого яркого цвета в природе, только в кино, и то хорошем. Дама блистала в зале ресторана, как феррари на подиуме в каком-нибудь авто-шоу.

Я шерстью почувствовал, что практически все мужские взгляды направлены на нас, полупьяно склонив голову вбок, увидел на длиннейших ножках из-под короткого платья красные сапожки на каблуке не сильно длинном, но и не коротком.

В общем — это была дива. Только я раскрыл рот, чтоб задать глупый вопрос, как дива опередила меня.

— Хватит на меня пялиться, я — Людмила, и насколько понимаю, это вы мне звонили! Может, предложите даме присесть?

Подтянув упавшую челюсть, я испустил вздох! Несмотря на полупьяное состояние, подрываться и джентельменствовать как-то не рвалось из глубины души! Быстро она как-то нарисовалась.

Дива Людмила раздраженно отодвинула стул от столика и села на него. Нет, не так — почтила стул своим присутствием и, слегка повернувшись, положила ногу на ногу, позволив мужчинам любоваться практически на всю длину своих великолепных ног.

Моё молчание явно затянулось, я выглядел уже полным долбаком, но это зрелище перед самым моим носом как-то окончательно отбило мыслительные процессы, есть у меня такой грех — тупею я в присутствии красивых женщин.

— Чем обязан, — попер с меня светский полупьяный апломб.

— Звонком, естественно, чем же еще! Вы как, в адеквате общаться, или напились до положения риз?!

— Гм, я тут себя с горя гуляю, позвонил по телефону не пойми с чего! Кураж дурацкий, а вдруг профессор на бабки меня разводить захочет, ну и пошлю я его по маршруту сексуально ориентированному, на известный мужской орган.

Дива которая Мерилин, аж запунцевела от возмущения, нервно застучав пальцами правой холеной до нельзя руки. Она зло посмотрела на меня, но видно преодолев своё возмущение, она выдавила из себя — 'Вы неправы!'

— В чем это я неправ? — опьянение брало своё.

— Давайте так, — начала дива Людмила.

— Ну, не могу давать, физиология не та, — опять закуражился я.

— Стоп! Хватит! — пристукнула вдруг красотка кулаком по столу, — Я приехала, чтоб дать вам шанс. Если вы не готовы к разговору, то нам лучше расстаться, но у вас есть призрачный, хоть и трудновыполнимый шанс — спасти вашей супруге глаза! — и вперила в меня взгляд, своих умопомрачительных глаз!

Меня стукнуло мочой в голову.

— Какой, блин, шанс призрачный, и сколько будет стоить этот шанс? Миллион, два? — начал закипать я. Вся моя рихтовка злости пошла кому-то под хвост.

— Нет, заплатим мы, не так много, но заплатим мы! — дива сжала кулаки так, что они покраснели.

Это было чем-то новеньким. Все смешалось в моей пьяной голове. Я был готов к тому, что меня будут разводить на бабки под красную лайковую упаковку. В общем, я ждал откровенного развода. Но вот такого чисто сетевого посыла — это что-то новенькое, прям, Орифлейм глазной какой-то.

Но если предлагают шанс, то Бог велел мне принимать любую помощь, кроме дьявола. Людмила в красном, конечно, вполне себе была в цветах ада, но вот то, как она это говорила, вовсе не выглядело отточенной речью, которую обкатывают не на одном клиенте. Все звучало вполне себе искренне. И странно, я протрезвел, как будто меня окатило холодной отрезвляющей водою.

— Я слушаю Вас, — и тут она стала рассказывать. Сначала я хмыкал, вполне себе ехидненько! Но чем больше звучало деталей, чем сильнее я окунался в то, что рассказывала мне эта искусительница, тем сильнее мне хотелось верить в то, что это правда.

В общем, суть рассказанного Людмилой заключалась в том, что действительно существует панацея для лечения глаз, причем, повреждений любой тяжести. Но её так мало, и она так дорого продается центру глазной хирургии, что ученые провели своё расследование. Естественно, они сразу же сделали анализ препарата, в том числе его ДНК, и выяснили, что он не только животного происхождения и является ДНК рептилии, но и пошли дальше.

Оказалось, что цепочки ДНК не соответствуют ни одной форме жизни на земле, они гораздо сложнее. Активная часть препарата запускает не просто хаотическую регенерацию органа, в который была внесена, но и является, по сути, мини-создателем для того органа, в который была инициирована.

У ученых создалось мнение, что этот препарат работает как микрокомпьютер, анализирующий структуру пораженного органа и запускающий регенерацию тканей, причем не хаотично, а целенаправленно. Он воссоздает не только ткани, но и форму. Например, глаз, который от долгого бездействия атрофировался, от одной инъекции полностью восстанавливается.

Но это еще не все чудеса. Восстанавливается еще и хрусталик, причем зрение приобретает новые свойства. Оно становится не просто универсальным. Диапазон подстроек глаза просто поражает. Сетчатка работает невероятно.

Это могло бы стать научным прорывом, если бы была возможность создания синтетического аналога препарата, но, увы, препарат не поддавался никакому клонированию или воссозданию. При любых попытках синтезировать его, он умирал как живое существо. И тогда решили сделать более глубокое исследование.

Стоило оно бешеных денег и выяснилось, что препарат является фактически симбионтом из ДНК и вируса, который и управлял воссозданием пораженных тканей и клеток. Вирус лечил место своего обитания и потом просто останавливался в развитии, не пытаясь, как ни странно, эмигрировать в другие органы, что было вообще невероятным. В общем, такого просто не могло быть на матушке Земле.

— Сказать, что мы были поражены, значит не сказать ничего, — закончила свой рассказ блондинка! Она достала из сумочки тонкую сигарету и прикурила её от явно золотой зажигалки.

Рассказ её был мне, конечно, интересен. Бывало, знаете, в детстве любил до поросячьего визга смотреть программу, которую вел незабвенный Капица, как её там, 'Очевидное и невероятное', даже журнальчик еще такой выпускался толстенький. Но какое отношение я и моя жена имели к этому празднику научной вакханалии?

— Интересно было все это услышать. Только каким образом, эти знания мне помогут? Близок локоток, да не укусишь. Профессор, значит, не соврал, что и у вас этого препарата не густо. Да с какого я должен верить, что все эти рассказы — не враньё, уж простите меня! — уже трезвым взглядом смотрел я на Людмилу.

Вербовка

Стряхнув пепел в пепельницу, которая непонятно каким образом оказалась на столике, (когда её принесла официантка, я не заметил), Людмила внимательно посмотрела на меня.

— И? — задал я глупейший вопрос.

— Сейчас я или уйду, или мы продолжим разговор в другом месте, и у вас после этого разговора не будет дороги назад. Вы заключаете с нами договор и после этого получаете не только объяснение, зачем вы нам понадобились, но и узнаете всю суть.

— Ваша фамилия не Мефистофель? — как-то автоматически съехидничал я! Уж больно сцена напоминала классическую — из литературы! Правда вместо дьявола была дама в красном, но дьявол бывает многолик, как говорит нам Евангелие.

— Нет, моя фамилия Хакимова, и я — дочь профессора Хакимова, — устало сказала, Людмила. — Так да, или нет!— еще раз спросила она меня.

— Если это отправная точка, то законный вопрос: что я, точнее моя жена будет иметь с этого, кроме той занимательной истории, что вы мне рассказали? — я уже внутренне согласился, если есть хоть какой-то мизерный, даже призрачный шанс заполучить это лекарство, то я был готов. Нет не так, я был ГОТОВ!

— Если мы договоримся, то ваша супруга получит инъекцию препарата бесплатно!— ошеломила меня Людмила.

— О как! И где я должен кровью расписаться? И куда душу нести в обмен, — пёрло с меня по трубам, явно не добро.

— Хватит, Вы же взрослый человек и сами сказали моему отцу, что Вы готовы на все, чтоб спасти зрение жене, — Людмила смотрела на меня как на... в общем, не лучшим образом я выглядел в её синих глазах.