Песнь златовласой сирены

Его слова: 'Не бойся', — прошли мимо моего сознания, так как я уже миновала грань обычного страха. Мне хотелось сжаться в комочек и тихонько выть. Ужас сковывал каждую клеточку моего тела от того, что я не слышу себя, и из моего горла вырываются лишь беззвучные хрипы, от того, что сейчас должно произойти. Какой-то частью своего существа я понимала, что происходящее мерзко, ужасно и неправильно. Такое не должно было со мною случиться, но каким-то образом происходило. Моё сознание беспомощно билось в оковах тела, желая покинуть его и вырваться на свободу. Я молила о беспамятстве или смерти, но моим мольбам не суждено быть услышанными, а потом маг накрыл моё тело и вошёл в меня.

Оглушающая боль молнией прострелила всё тело. Меня разрывало на части, я кричала, но слышала лишь слова: 'Какая же ты узкая... сладкая...'. Мне же было больно, как будто в середину меня воткнули раскалённую кочергу. Он слизывал мои слёзы, а я до крови кусала губы. Салли говорила, что больно лишь в первое мгновение, а потом приятно. Мне же было больно от начала и до конца, когда он с хриплым стоном задёргался на мне и скатился в сторону. Всё моё тело горело. Я чувствовала себя осквернённой, растоптанной, а знание того, что это всё произошло с молчаливого согласия моего дяди, рвало душу на части. Если бы я хоть на миг могла предположить, что меня ожидает, то лучше бы бросилась в объятия умертвий. Те хотя бы сожрали б меня, прекратив мучения.

Маг же, подарив мне быстрый поцелуй в губы, встал с постели и, намочив полотенце, начал вытирать моё тело.

— Как много крови?! — удивлённо и с беспокойством заметил он.

Меня же ничуть не удивило, что я истекаю кровью. Единственное чего мне хотелось, так это умереть, но мне не дали. Он произнёс заклинание, и с его рук потекло тепло, пронизывая моё тело.

'Маг и целитель', — меланхолично отметила я, лежа безвольной куклой. Руки мне он освободил, но я была не в силах пошевелить и пальцем. Меня погладили по голове, а потом он взялся расплетать уже порядком растрёпанную косу.

— Какие у тебя красивые и мягкие волосы. Настоящее богатство. Они блестят, как солнечные лучи. — Сделал комплимент он. Мне же было всё равно, я никак не прореагировала на его слова. Реши он снять в этот момент с меня скальп, то я бы и не пошевелилась. После того что со мной случилось, меня можно было резать на части, и я бы не пикнула. Хотя о чём это я, хоть руки он мне и освободил, но голос так и не вернул.

— Не пугайся, больно лишь в первый раз. Я тебя подлечил, и сейчас ты в порядке. — Он гладил и пропускал мои волосы сквозь пальцы. Потом ему этого оказалось мало, и его рука легла на мою грудь, чуть сжав. — Самые прекрасные груди, что я видел в своей жизни, а в моей жизни было много женщин. — Этим словам я поверила безоговорочно. Судя по моему опыту, если кто и попадал к нему в постель из женщин, то очутиться там второй раз они явно не стремились. Я сама предпочла бы умереть, чем ещё раз испытать на себе его прикосновения.

— Ты как статуэтка... такая изящная... а какая талия..., — его руки исследовали моё тело. — Не всякая дама, затянутая в корсет, сможет похвастаться такой, — прошептал он мне в губы и нежно коснулся их. После пережитого ужаса, это лёгкое прикосновение показалось изощрённой насмешкой, и я отдёрнула голову в сторону. Это ему не понравилось и, поймав мой подбородок в железный захват своих пальцев, он повернул моё лицо к себе и подарил уже властный поцелуй, раскрывая языком мои губы.

— Ты не представляешь, какая ты сладкая... Твои уста как мёд. — Глухо застонав, он начал осыпать меня поцелуями.

— У тебя уже не болит? — спросил он. Не дождавшись ответа и приняв моё молчание за подтверждение, он опять навалился на меня, и я с ужасом поняла, что мои мучения ещё не закончились.

К счастью, ничто не длится вечно, и мои пытки подошли к концу. В очередной раз скатившись с меня, он натянул на нас одеяло и положил мне на живот свою руку, подтягивая к себе. Дыхание рваными хрипами вырывалось из меня, и я боялась поверить тому, что он собирается спать.

Маг провёл по моей щеке рукой, вытирая слёзы, и с сожалением произнёс:

— Прости, малышка, но ты такая красивая, что я теряю голову. Не могу совладать с собой и быть сдержанным.

'Надо же, оказывается, это я во всём виновата', — горько подумала я. Слова Салли о том, что второй раз не больно, оказались ложью. Моё тело отчаянно сопротивлялось чужому вторжению, и больно было лишь не намного меньше, чем в первый раз. Руки он мне больше не сковывал, да я и сил не имела, чтобы сопротивляться. Моё тело лишь молило, чтобы его поскорее оставили в покое.

— Сладкая моя, обещаю, что утром исправлюсь, и я буду часами тебя ласкать, даря наслаждение. — Моё тело тут же окаменело от такой перспективы. Несколько часов терпеть его прикосновения?! Он опять не правильно понял меня и успокаивающе произнёс: — Не переживай из-за трактирщика. Он ничего тебе не сделает. Да я тебя здесь и не оставлю. У меня достаточно денег, чтобы компенсировать все его претензии. Не думал, что найду такой цветок в этой дыре. Я заберу тебя с собой. Куплю тебе дом и буду часто посещать. Не думаю, что теперь смогу с тобой надолго расстаться. Такая красавица как ты достойна носить драгоценности и дорогие наряды. У тебя всё будет, я обеспечу тебя, — успокоил меня он, а я впервые порадовалась, что у меня нет голоса, иначе бы я не сдержалась и закричала от ужаса, перед подобной перспективой.

Я закрыла глаза, стараясь внутренне отгородиться от его руки, что касалась меня, а он решил, что я засыпаю.

— Спи, радость моя — поцеловал он меня в висок. — Я теперь тебя никому не отдам. — Если бы перед этим он не насиловал меня несколько раз подряд, то можно было бы поклясться, что в его голосе сквозит нежность.

Я лежала тихо как мышка, боясь пошевелиться и разбудить его. После его слов вся апатия слетела с меня. Ну, ещё бы! Перспектива того, что утром он продолжит надо мной измываться прогнала всю усталость. Я обдумывала всё, что сегодня со мной произошло. Моя прежняя жизнь оказалась разбита на осколки. Что делать? Как дальше быть? Предательство родного человека оставило в моей душе глубокий след. Это было намного хуже того, что вытворял со мною этой ночью маг.

Моим телом дядя заплатил за свою жизнь и жизнь остальных. Это станет всем известно, и если Салли и промолчит, то уж Бозания молчать не станет и в красках расскажет всем о моём позоре. Как после этого смотреть людям в глаза? Даже если маг меня и не заберёт с собой, что маловероятно, то меня в покое не оставят. Слишком многие смотрели на меня раздевающими взглядами, и лишь моя невинность спасала меня от посягательств.

Как сказал однажды настойчивый кавалер Салли, зажав её на улице: — 'Ты не девочка. Чего ломаешься? От тебя не убудет!'. Только после этого она проплакала целый вечер, и даже дядя её не трогал, а я подменила. Представив, что теперь так же могут поступить и со мной, я сжалась.

За что?! Из глаз потекли злые слёзы. Что и кому я сделала плохого в этой жизни, что со мной так поступили? Мой защищённый мирок лопнул, как мыльный пузырь, оставив меня растоптанной и вымаранной в грязи. Меня предал родной человек. Все друзья, которые у меня были, теперь отвернутся от меня. Женщины почувствуют себя вправе плевать в мою сторону или в лучшем случае пренебрежительно отворачиваться, а мужчины поступать ничем не лучше, чем сегодня этот приезжий маг. В ярости я до боли сжала кулаки. В душе от несправедливости всё натянулось, и я явственно почувствовала, как что-то лопнуло. С таким звоном рвётся струна. Неожиданно мне стало легче, и я почувствовала прилив сил.

'Мне больше нельзя здесь оставаться!', — отчётливо поняла я. Или утром меня заберёт с собой маг, заставив мечтать о смерти, или люди здесь сделают мою жизнь невыносимой. Вся любовь и привязанность к дяде истаяла как дым. После его поступка он стал для меня чужим человеком. Надо бежать, пока ещё есть время!

Тихонько отодвинувшись от мага, я встала с постели. Он беспокойно заворочался, как будто в поисках меня, я же замерла не дыша. Через мгновение он успокоился и размеренно задышал, обняв подушку, на которой остался мой запах. Моя одежда лежала разбросанной возле кровати цветными лоскутами. Все мои вещи оказались безнадёжно испорчены. Я стояла обнажённая в свете луны, и лишь волосы шёлковым плащом скрывали моё тело до бёдер. Делать нечего, мне придётся идти в чём мать родила по коридору. В душе поднялось негодование — в довершение всех моих злоключений, я оказалась вынуждена красться голой как продажная девка под покровом ночи от своего любовника.

'А тебя и продали', — ехидно прорезался внутренний голос, и в душу стала заползать тьма. Никогда этого не забуду и не прощу!

Подойдя к двери, я с ненавистью посмотрела на щеколду и вспомнила, как вечером по ней бессильно скользили мои пальцы, пытаясь отодвинуть. Удайся мне это тогда, то у меня бы был шанс сбежать. Решительно я взялась за неё сейчас и с лёгкостью отодвинула. Насмешка судьбы, она сдвинулась бесшумно. Открыв дверь, я покинула комнату, где остались мои мечты, вера в людей и наивность. Казалось, что прежняя я умерла на той постели, корчась от боли в беззвучном крике.

Мне удалось пробраться в свою комнатку на первом этаже незамеченной. В тазике я ополоснулась холодной водой и надела на себя рубашку и платье. Натянула чулки и сапоги. Пусть сейчас ранняя осень, но скоро похолодает и они мне нужнее. Я растерянно смотрела, раздумывая, что с собой взять. Не так уж и много вещей я имела. Взяла несколько листов бумаги и палочку для писания. Мне её подарил учитель, что учил меня читать и писать. Однажды зимовал у нас старик. Дядя оставил его с условием, чтобы тот научил меня грамоте. Все в деревне считали это блажью, но дядя спокойно перенёс насмешки по этому поводу.

"Не хочу больше думать о нём!", — одёрнула себя.

На плечи накинула шерстяной плащ. На кровати лежал ребек. Видно Салли принесла его из зала. Я не притронулась к инструменту и пальцем. Это не то, что стоит брать с собой в дорогу, к тому же без голоса я больше не смогу себе аккомпанировать.

Сердце отозвалось болью при мысли об утерянном. Но я лучше буду молчать всю свою жизнь, чем вернусь в комнату наверху. Окинув напоследок взглядом место, где росла и взрослела, не оглядываясь вышла, решив по пути зайти на кухню. Надо бы взять с собой поесть и наполнить флягу водой. Денег у меня не было, но это не пугало. Вообще, после сегодняшнего меня уже мало что могло испугать.

Незримой тенью проскользнула на кухню, и уверенно прошла к месту, где хранился хлеб. В предусмотрительно захваченную котомку помимо него положила сыр и мясо. Свечу не зажигала, не желая привлекать внимания. Я и так ориентировалась здесь с закрытыми глазами.

— Лори?! — услышала я и подскочила на месте, когда с этим тихим возгласом кто-то зажёг свет. Оглянувшись, я увидела дядю. Он сидел за столом с кружкой чего-то забористого. Волосы были всклокочены. Похоже, он так и уснул сидя здесь.

Несмотря на внезапное пробуждение, он окинул мою фигуру в плаще внимательным взглядом и всё понял.

— Тебе удалось сбежать? — с надеждой спросил он. — Молодец! Беги в Заречье и попроси там помощи у господина Витана. Он много раз просил твоей руки, но я говорил, что ты ещё молода. Он тебя спрячет и не выдаст. Глядишь, этот маг и уедет.

Затем заметил мои припухшие от слёз глаза и его плечи поникли.

— Прости меня, девочка, — глухо произнёс он. — Лучше ты будешь жива, чем тебя растерзают умертвия.

С этим утверждением я могла бы поспорить. Я бы многое могла сказать, но мне оставалось лишь крепче сжать зубы.

— Подожди, — вскинулся он. Полез в карман и на стол упал кошелёк, что ему дал маг. — Возьми деньги в дорогу, они тебе пригодятся.

Мне хотелось плюнуть ему в лицо, или бросить монеты. Прежняя я наверное так бы и поступила, оскорбившись и пойдя на принцип, но я сегодняшняя... молча подошла и взяла деньги. И плевать на то, что они жгли мне руки, и казалось, что от них пахнет кровью. Я хотела уже развернуться и выйти, но он опять задержал меня. Резво поднявшись, он кинулся в правый угол кухни и стал на колени, поднимая половицу. Я и не знала, что там у нас тайник.

Когда он вернулся, то в руках у него была грязная тряпица. Под моим недоумевающим взглядом он её развернул, и в свете свечи блеснуло женское золотое кольцо с большим кровавым камнем. Я ничего не могла понять. Зачем он мне его протягивает?! Даже покачала головой, сделав шаг назад.

— Возьми! — настаивал он. — Это кольцо твоей матери. Она просила отдать тебе его, если не вернётся до этого времени, в день твоего восемнадцатилетия, или когда ты станешь женщиной. — При последних словах он смешался.

У меня в голове не укладывалось как его сестра и моя мать, могла быть обладательницей такого дорогого кольца?! И что значит 'если не вернётся?!'. Он же всегда говорил, что моя мать умерла, и не хотел обсуждать эту тему.

— Пусть оденет его на левую руку, на указательный палец. Для всех оно станет невидимым. Когда придёт время заявить о себе, пусть переместит его на правую, и тогда оно станет зримым. — Закрыв глаза, повторил он заученные слова.

Ничего не понимая, я всё же взяла кольцо и выполнила требуемое. Кольцо легко оделось на палец и чуть сжалось, подгоняя себя под размер моего пальца.

'А кольцо то магическое!', — дошло до меня, когда после этого оно исчезло на моих глазах. И пусть для зрения оно было совершенно невидимым, но я чувствовала его присутствие на пальце.

На прощание дядя хотел меня обнять, но я отшатнулась, и его руки бессильно упали вдоль тела.

— Надеюсь, ты сможешь меня простить, — прошептал он мне вслед, и я ушла не оглядываясь.

Пусть я и понимала, что мне надо как можно быстрее уходить, но не могла этого сделать, не увидев напоследок ещё одного человека. Я шла привычной тропинкой, по которой ходила тысячи раз. Была глубокая ночь и всё селение спало. От земли поднимался туман, и в воздухе стояла гарь от костров, где жгли останки умертвий, некоторые ещё дымили. Проскользнув под окно знакомого дома, я тихонько постучала. Пришлось повторить, прежде чем внутри послышались шаги.

Иланий выглянул в окно, а потом через минуту вышел из дома. Мы молчали, пока не отошли немного в сторону.

— Лори, что ты здесь делаешь?! — приглушённо воскликнул он. — Этот маг положил на тебя глаз, и ты бежишь? — догадался он. Я утвердительно закивала головой, а он выругался. Пока мы шли, я заметила, что он ощутимо прихрамывает и правая рука была на перевязи. Видно и ему досталось в схватке. На мой обеспокоенный взгляд он отмахнулся и сказал, что ничего страшного. Так я ему и поверила! Сквозь бинты проступила кровь.

— Куда тебя направил дядя? В Заречье? — я опять закивала головой. Иланий окинул меня взглядом и вынес вердикт. — В таком виде тебе опасно путешествовать. Иди в кузницу, а я соберу тебе вещи брата переодеться и подберём оружие.

Я заколебалась, ведь мне надо было спешить, но оценила разумность его предложения.