Глаза цвета жизни

— Малышка, мы, конечно, благодарны тебе за желание помочь. — начал Гвен. -Но боюсь ты не справишься. Они очень серьезно ранены.

— Тьфу на вас! Отведите меня, наконец, к раненым. Бояться или выражать благодарность будете позже. — и сердито топнула ножкой. Малик, пожав плечами, позвал меня за собой к двум стоящим чуть в стороне повозкам. Илан и Гвен шли следом. Малик отодвинул полог одной повозки и отступил. Едва взглянув на раненого я поняла: дело плохо. Даже в темноте повозки была заметна его неестественная бледность и испарина на лице, лихорадка совершенно вымотала воина. Взглянув на него истинным зрением, я увидела, что жизнь еле теплиться в измученном теле. Они не успели бы довезти его до города, и вообще вряд ли бы он смог дожить до утра. — Мне нужен свет, вода и чистая ткань на новые повязки. — Прежде чем исцелять раны, нужно понять, что вызвало лихорадку. Что за зараза свободно путешествует в крови по всему организму? Я залезла в повозку и устроилась рядом с его грудью, откидывая одеяло. С трудом подавив испуганный возглас, я посмотрела на Илана, так же как и Гвен, он остался у повозки. — Принеси мой мешок. — и уже Гвену. — Мне нужен кинжал, чтобы разрезать повязки. — он кивнул и пошел искать подходящий.

— Есть надежда? — спросил старший брат. Я могла только пожать плечами, Илан же пошел за моим мешком. Зараженной крови и ткани было больше всего у трех огромных ран: одна на правом плече, другая на богу (похоже они оттяпали даже кусочек печени), третья — на левом бедре. Следовательно, зараза передалась через укусы. Внимание вопрос: чем же до этого перекусывали волки? Что за гниль была у них на клыках? Вскоре вернулся Малик с факелом и тканью, за ним Гвен (в одной руке — кинжал, в другой — котелок с водой), и последним шел Илан. Малик кое-как приспособил факел в изголовье ложа с моей стороны раненного. Ткань, уже разорванную на повязки и воду устроили рядом со мной. Илан отдал мне драгоценный мешочек со всевозможными травами и сборами и хотел идти.

— Постой, мне понадобиться твоя помощь. — и уже посмотрев на купцов, потребовала. — Мне нужно больше воды. Кипятите её, немного остужайте и приносите сюда постоянно. — и уже не обращая на них внимание, принялась разрезать повязки. В некоторых местах, они уже присохли к ране, и Илан помогал мне отдирать их. Обнажив рану на руке я тут же принялась обрабатывать её, наказав Илану действовать дальше, освобождая другие. Тщательно промыла её, чуть исцеляющей магии (нельзя исцелять пораженные участки, иначе зараза так и останется в организме), и посыпала обеззараживающие травы на открытую рану. Уже приступая к следующей ране, я заметила, что Гвен все ещё не ушел. — О, хорошо, что вы ещё не ушли, — я привстала и отдала ему маленький мешочек с укрепляющим сбором. — Две щепотки на большую кружку воды нужно заварить в кипящей воде, минут на пять. — и принялась за другую рану на боку. Исцеляющей магии я здесь вбухала побольше, все-таки надо было восстановить печень), и травы (измельченная мелоница с подорожником) намного больше высыпала. Рана на бедре, по сравнению с предыдущими двумя, была уже не так страшна. Вскоре принесли ещё воды, а Гвен, отдав настой, так и остался стоять у полога. Он с таким болезненным интересом присматривался к раненному, что у меня невольно вырвалось. — Кто он вам?

— Сын, — кратко сказал он. Я кивнула и не стала его выгонять, хотя терпеть не могла, когда кто-то наблюдал за моей работой. Натерпелась уже от Алестии, которая вечно стояла над душой. И ведь она-то знала, что я — Истинный Целитель (это определение дал мне тиар Теодор), а следовательно, исцеляющая магия у меня в несколько раз сильнее её. Напоив раненного (Илан аккуратно поддерживал его за плечи), я принялась за мелкие раны на руках и ногах (раненный лежал в одной набедренной повязки). Как следует, промыла их, и сразу исцелила. Пусть и там были следы заразы, но вроде вода смыла её. Вновь посмотрела истинным взглядом, искорка жизни разгорелась сильнее, да и заразы меньше стало возле ран. Но лихорадка не отступала, и даже усилилась. Воин начал метаться на жестком ложе и бредить. Я попросила Илана удерживать раненного.

— Тшш, тише, тише, — шептала я, вновь начиная промывать рану на плече. Снова чуть подлатала магией и посыпала травами. Эх, надеюсь, моих запасов хватит. Не будем забывать, что есть ещё раненные. — Гвен, а знахарки, не давали никакого обеззараживающего сбора? — спросила я, приступая к ране на боку.

— Не помню... Могу принести все травы, что они дали.

— Хорошо, неси, и завари ещё сбор. — я кивнула на уже знакомый мешочек. — Постой, а как зовут твоего сына?

— Санидэл. — уже уходя, произнес Гвен.

— Санидэл, давай, держись, воин. Не зря же я на тебя столько сил трачу, — шептала я, промывая вновь и вновь раны. Когда я его поила отваром во второй раз, раненный открыл затуманенные болью глаза.

— Кто ты? — прошептал он.

— Тесса, знахарка, — с мягкой улыбкой сказала я.

— Слишком молодая, чтобы быть знахаркой, — прошептал он, закрывая глаза. И этот туда же?! — со вздохом подумала я. Через минуту сон опять сморил его. А я протянула Гвену другой сбор, что нашла в травах, что преподнесли купцам знахарки: кровевостанавливающий. Обнаружив в их запасах и обеззараживающие травы я обрадовалась. Вручив мелоницу и подорожник Малику, я наказала мелко порезать их.

До рассвета я занималась им, уже при первых лучах солнца я окончательно исцелила рану на боку (остальные чуть раньше). И обессилено опустилась на дно повозки, вытягивая занемевшие ноги. Сейчас, пару минут и пойду к остальным раненным. На прощание взглянув на Санидэла, я отметила уже естественный цвет лица, щеки даже немного разрумянились. Сейчас ему нужен только отдых. Истинный взгляд тоже подтверждал почти полное исцеление, остатки заразы все ещё были в крови, но они должны сами исчезнуть.

— Позовете, когда очнется. — сказала я Гвену, направляясь к соседней повозке (Илана я ещё час назад отослала спать). Там спали двое раненных, один покусан в плечо, у другого откусан приличный клок на ноге, чуть выше коленки. У них тоже возле раны, были следы похожей заразы, но состояние обоих не вызывало опасения. Малик разбудил раненных, и тот, что с раной на руке, вылез из повозки. Я промыла его рану и посыпала травами. — Не трогай и не шевели рукой, иначе сделаешь себе хуже. Я пойду, займусь пока твоим товарищем. — Уже залезая в повозку, услышала ругань Малика.

— Тебе что сказал целитель?! Не трогать!

— Эта малявка — Целитель? — недоверчиво переспросил воин. После чего последовал звук, здорово смахивающий на подзатыльник. Я улыбнулась и присела рядом с поврежденной ногой раненного. Совсем молоденький, лет восемнадцати, парень, казалось, смутился и попытался прикрыться.

— Малик, — позвала я. — Мне кажется, здесь тоже необходим твой волшебный подзатыльник, чтобы кое-кто прекратил смущаться знахарку. — Парень сразу все понял и позволил мне разбинтовать ногу.

На двоих воинов, я потратила чуть больше часа, а потом просто выпала из повозки. Малик подхватил меня на руки и отнес на расстеленные плащи, под боком к Илану. Я уснула мгновенно, едва коснувшись головой подобия подушки.

Разбудили меня часа через три. Гвен аккуратно тряс меня за плечо.

— Ты сказала, позвать как очнется Санидэл. — я кивнула, с трудом поднявшись. Малик вновь подхватил меня на руки и отнес к повозке. Голубые глаза Санидэла изумленно смотрели на меня, пока я откинув его одеяло, внимательно изучала места недавних ранений.

— Значит, ты и правда знахарка, — с теплой улыбкой сказал воин. Ему было лет двадцать, со светлыми волосами, приятными чертами лица и чуть крупноватым носом, он производил хорошее впечатление. Я даже засмотрелась на его улыбку. — Тесса?

— Неужели запомнил? — улыбнулась я в ответ. Взглянув истинным зрением, убедилась, что заразы почти не осталось в крови. — Санидэл, ты уже можешь подняться и размяться, только не напрягайся сильно. — Взглянув на Гвена, я уточнила. — Ему пока нельзя ничего слишком жирного есть. А так, он здоров, только лихорадка сильно ослабила организм.

— Как тебя зовут? — странным голосом спросил он. В его глазах плескалось такое море эмоций. И облегчение, и безмерное счастье выздоровлению сына, и необыкновенная признательность и благодарность мне.

— Тесса, — пожав плечами, сказала я. Краем глаза заметила Илана, который приближался к нам. Гвен тепло улыбнулся и пояснил.

— Я должен знать полное имя той, что спасла жизнь моего сына.

В нашем мире не принято говорить полное имя случайным знакомым. Только со временем друзья, да и враги, узнавали его. Конечно, когда вызывали на поединок, произносили полные имена, чтобы противник знал с каким родом он сейчас конфликтует. И мне ещё не доводилось его произносить, тем более в такой обстановке. Невольно улыбнувшись, я произнесла с гордостью, хотя мне и гордиться нечем.

— Тессаура Неизвестная, Пресветлым Арестием защищенная, — я не знала имени моего рода. Меня ещё младенцем нашли в лесу рядом с деревенькой, что в нескольких часах ходьбы от приюта. Крестьянская пара не могла позволить себе взять сироту на воспитание, поэтому и отнесла в приют Пресветлого Арестия. А последние слова обозначают главу рода, причем используют наиболее известное в миру имя. В моем случае, это невольное имя всех воспитанников приюта. В теории он должен нас защищать, а на практике, мы, сироты, не имеем никакой защиты. Гвен удивился и невольно посмотрел на моего брата. Он тоже представился.

— Илан Неизвестный, Пресветлым Арестием защищенный, — сжав мою ладонь, он улыбнулся и пояснил Гвену. — Приютом породненные...

— Названные брат и сестра, — закончила я. В отличие от меня, Илан пусть смутно, но помнил родителей. Вот только когда его нашли одного на дороге из леса, имя рода он не смог вспомнить. Поэтому его и отвели в тот же приют. Гвен просто кивнул и представился сам.

— Гвендолин Реутский. — он и есть глава рода? — удивилась я. — приносит тебе клятву рода: долг жизни будет отдан. — торжественно произнес он. Долг жизни?! Да, конечно, я спасла жизнь его сына, но... это слишком. Тем более он поклялся родом, значит, любой из его семьи должен будет отдать этот долг. — И пусть Пресветлый Арестий будет свидетелем клятвы. — обычно этой фразой (только имена Архимагов менялись) заканчивается любая клятва. Но никогда сила не отзывалась на неё, только если клятву давал маг, сила могла подтвердить её (и то не всегда). И поэтому я удивилась, увидев на правом запястье, чуть заметное свечение. Секундой спустя на внутренней стороне появилась незнакомая мне руна. И только тогда я взглянула на Гвена истинным зрением. Маг, слабый элементалист, кажется, воздушник. Я улыбнулась ему, принимая клятву. От такого не отказываются, даже если ты, по твоему мнению, не заслужил такую благодарность. Теперь любой из его рода обязан помочь мне, независимо оттого, что мне понадобится. И только когда сила решит, что долг оплачен полностью, символ исчезнет с моей руки.

— Тессаура, — окликнула меня нимфа, вырывая из воспоминаний. — Ты опоздаешь, если и дальше будешь так стоять. — Вздохнув, я поспешила в ванную, захватив платье.

Глава 2

Сборы не заняли и трех минут. За время моей учебы я поднаторела в скорости одевания, так как из-за постоянного позднего пробуждения была вынуждена облачаться в течение нескольких секунд. А что, туника, верхнее платье и плащ, можно одеть и за минуту. Другое дело расчесать мои волосы ... Тонкие, но густые, волнистые, они за ночь (даже если я их туго заплету) так запутаются... Иногда в особо экстренных случаях я их просто вновь переплетаю, не расчесывая. Сегодня я решила попробовать их привести в порядок (уже третий день хожу с гнездом на голове). В такие моменты я всегда удивляюсь терпению послушниц приюта: мало того, что им нужно было расчесать мои волосы, так ещё и от меня постоянно отбиваться. Вскоре соседки услышали мою ругань (общение с названым братом не проходит впустую), и пусть маты вспоминала я шепотом, но уши и эльфийки и нимфы (слух-то у них превосходный) были знатно алого цвета, когда я вышла из ванной. Заплетать их уже не было времени, поэтому я оставила распущенными (ох и испытание ждет меня после занятий). Положив ленту в сумку с учебниками и свитками, я поспешила к выходу.

Мы вместе вышли из общежития, и уже на пороге расстались с Арианой (у неё занятие в другом корпусе), поспешив в центральное здание, все-таки зимы у нас холодные. Взглянув на часы, что были в холле, я значительно ускорилась, Веста тоже, а на втором этаже мы расстались. Уже подбегая к аудитории, заметила свою сокурсницу. Она тоже любила по утрам поспать, так что на утренних марафонах мы часто пересекались.

— Привет, Мариссия, — крикнула я ей, догоняя на очередном повороте.

— О, Тесса, — радостно улыбнулась она. Может, именно из-за любви к "поспать", мы так легко и сдружились ещё на первых занятиях. А что, обе человеческой расы, обе — слабые магички, обе — девушки с пусть и симпатичной, но ничем не примечательной внешностью. Вот только одна — дочь богатого купца, а другая — сирота. Но это не мешало нашей дружбе, даже когда она узнала мое полное имя, не стала смотреть на меня снисходительно, как поступали некоторые другие личности. Ещё один поворот и мы у цели! А едва забежали внутрь, как прозвенел звонок. Заняв первые попавшиеся свободные места, мы только тогда огляделись. Понятно, теперь почему нам предоставили такую большую аудиторию. Здесь были не только бытовики, но и алхимики и даже боевые маги. В прошлом семестре мы занимались вместе с целителями. Но сейчас мне кажется перебор. Вон как боевики снисходительно оглядывают соседей. Фи! Как я не люблю их заносчивость. Тем временем началась перекличка, и начали, естественно, с боевых магов. Я не особо прислушивалась к преподавателю, вновь погрузившись в воспоминания.

После произнесенной клятвы, которая многих ввергла в шоковое состояние, все в лагере вдруг засуетился. Минута мне понадобилась, чтобы понять, что купцы начинают активно сворачиваться, дабы продолжить путь. С тяжелым вздохом я пошла к нашим вещам. Илан помог мне собрать вещи, которые мы пристроили в одной из повозок. К сожалению, места поспать я себе так и не присмотрела. Поэтому устроилась на козлах, рядом с возницей в начале каравана. Судя по вчерашним разговорам нам будет по пути ещё два дня, а потом караван сворачивает на восток, а нам дальше на север ещё три-четыре дня пешим ходом. Так что пока есть возможность немного передохнуть, надо пользоваться ей (вот даже Илан устроился на следующей повозке). Минут через пять увидела Санидэла, он уже вовсю гарцевал на коне, приближаясь ко мне. Я только покачала головой (и это называется немного размяться), когда сильные руки подхватили меня, пересаживая к себе. Я даже визгнуть не успела, как он удобно устроил мое тельце впереди себя, поддерживая руками с двух сторон.

— Спи, знахарка! — прошептал он с непонятным для меня смешком.

— Все ещё сомневаешься? — удивленно и даже рассерженно спросила я.

— Ни в коем случае, Целительница. Просто называть себя так по-деревенски... — протянул он, улыбаясь. Немного успокоенная, я поудобнее устроилась в его объятиях, используя вместо подушки его плечо (как хорошо, что он даже легкую кольчугу не одел), и вскоре задремала. Проснулась я, когда караван остановился на небольшой привал пообедать. Санидэл помог мне спуститься и, несмотря на мое сопротивление, потащил к месту, где обустраивались командиры. Илана он тоже позвал, поэтому я вскоре сдалась. За обедом Гвен с Маликом осторожно вытягивали из нас информацию. Я даже не заметила, как озвучила свои надежды на поступления в Столичную Академию, и про факультет тоже проболталась. Окружающие удивились, почему именно бытовой магии я хочу обучаться.