Омак 1

Инахо обернулся, пытаясь сориентироваться. Город вокруг. Живой город, еще наполненный жителями. Роуран. Такой, каким он был когда-то. Каким он был перед своим закатом. Судя по видимому горизонту и пуску под ногами — они все еще на земле. Это воспоминание начинается до того, как город подняли в небо. Улицы полны людей, носящих необычную одежду. Они не похожи на тех, кого Инахо видел в пустыне. Возможно, потому, что здесь четко различались "богатые" и "бедные". Или, точнее, рабы. Одежда богатых была соткана из качественно ткани и покрыта рисунками. И они не закрывали тела от палящего солнца и жары, почти все женщины ходили с открытыми плечами, руками, животами, бедрами. Да и многие участки одежды были попросту прозрачны. Мужчины носили... туники, так они назывались. Переброшенная через одно плечо ткань. Рабы же, как и положено, носили какие-то тряпки. Зато солдаты имели вполне качественные доспехи, не слишком тяжелые, но полностью закрывающие тело, а так же частично руки и ноги. Разнообразие одеяния было больше, но Инахо не стал тратить время на такие детали. Все, что его заинтересовало — это открытость одежды.

Глянув вверх, он понял, что небо кажется куда более темным, чем виденное им в настоящем времени.

— Какой-то барьер? — спросил он сам у себя.

— Я сказал — пошла! — снова раздался голос за спиной.

Остальные голоса прохожих он воспринимал как через вату, приглушенными. Но голос этого человека, солдата, слышал отчетливо. И обращены его возгласы были на девчонку, посаженную на цепь. Цепь крепилась на жестком ошейнике, а второй конец держал солдат, погонявший рабыню. Кроме ошейника на девчонке были еще наручни, практически наручники, и сильно потрепанные, почти развалившиеся штаны синоби. Кроме штанов другой одежды не было, но этой плоскодонке пока скрывать было нечего, грудь даже не начала формироваться. Истощенной девчонка не выглядела, а вот избитой — да. И шла она, явно, с некоторым трудом, и, если бы не мотивирующие тычки солдата, наверное, упала бы на песок. Солдат, впрочем, несмотря на ругательства в адрес рабыни, вел себя спокойно, и особой жестокости не проявлял. Возможно, сохранял ценный товар.

Девчонка, сделав несколько шагов и остановившись всего в метре от Инахо, бросила на него нечитаемый взгляд, и поплелась дальше. Сенджу попытался схватить ее за плечо, но его ладонь прошла сквозь тело, оставляя быстро затягивающийся след из рассыпавшегося песка. След затянулся всего за пару секунд.

— Смотри, но не вмешивайся, да? — хмыкнул Инахо.

Сенджу побрел за рабыней, не забывая смотреть по сторонам. А посмотреть было на что, город явно не бедствовал. Много людей, высокие башни, и торговля. Во всяком случае, первой в глаза бросалась именно она. Торговали много, и тем, чего отродясь в пустыне не было. А самое главное — никаких уличных лавок. Все было оформлено как магазины в опорах башен. Прямо красота, и никакого уличного базара. И это не один единственный район, Инахо отлично осознавал, что таким был весь немаленький город. Прекрасное место. Особенно доставляли рабы, которые было как меньше трети всех окружающих.

— Давай! Я не хочу из-за тебя пропустить свой обед!

Последний раз толкнув девушку в сторону группы других рабов, солдат передал ошейник надзирателю, мужчине примерно в тех же доспехах, но черной окраски, и двинулся по своим делам. Один из рабов удивился, увидев девушку, но быстро справился с собой и сделал вид, что смотрит вообще в другую сторону.

На улице они простояли недолго, или точнее время побежало быстрее, перематывая некоторые моменты. Надзиратель дернул общую цепь, к которой были прикованы все рабы, которых было около двух десятков. И снова куда-то повел их. Не далеко, всего лишь до ближайшей башни, видимо, увидев жест своего собрата. Группа надзирателей провела небольшую толпу в подземные комнаты. Не сговариваясь, они отделили от группы пятнадцать человек, мужчин и женщин. Молодых и старых, так что никакой очевидной системы Инахо не заметил, и повели оставшихся дальше.

В камеру. Камеру, в которой под потолком были закреплены два странных устройства. Рабы, похоже, почувствовали себя еще хуже, когда пришли сюда, хотя надзиратели выглядели бодро.

— Без фокусов. Попытаетесь хотя бы сложить печати — переломаем пальцы! — предупредил один из надзирателей, и клетка закрылась.

Печати? Это синоби? Все, и находившиеся в камере, и новоприбывшие? Но как их вообще удерживают здесь.

Тот парень, что пытался скрыть удивление, сразу подошел к девушке.

— Госпожа... Как вы здесь оказались? Они знают, кто вы?

Девушка покачала головой:

— Нет, не знаю. И не должны узнать, — прошептала она.

— Но... Почему? — забеспокоился парень. — За вас выплатят выкуп... Ваша семья...

— Нет! — зашипела на него девушка. — Не будет никакого выкупа. Ты понял? Молчи!

Парень был явно недоволен, но кивнул, выражая готовность выполнять приказ. Время снова потекло быстрее, пока в клетку не вошли два надзирателя и три взрослые рабыни. Одна из которых, судя по украшениям, имела более высокий статус.

— Ее, — она указала на одну из куноити, — его, ее.

Одной из куноити оказалась та, за которой следовал Инахо.

— Приведите их в товарный вид, — скомандовала старшая рабыня.

Да, именно такое... определение сложилось при взгляде на нее. Инахо посмотрел на выходящую из камеры девушку.

— Ты ведь не только показываешь мне все это верно? Еще и какие-то ощущения, знания передаешь?

Девушка снова бросила на него нечитаемый взгляд и прошла мимо. Время побежало быстрее, и вот он уже стоит на балконе крупной комнаты. Внутри нечто среднее, между гримерной и комнатой прислуги, как бы забавно это не звучало. А снаружи приятный вид на открытый амфитеатр. И там шло какое-то представление. Инахо оскалился. Культурная столица, чтобы ее, переполненная рабами. Хотя стоило признать, что место красивое. И спокойное. Эти ощущения так же принадлежали не Инахо. Сенджу получал их извне, как и все остальное.

Он обернулся, глядя на то, как девушку приводят в "товарный вид".

— Эй! Я ведь даже не знаю, как тебя зовут, да? — ухмыльнулся он.

Рабов уже отмыли, очистили, подлатали раны, и сейчас заканчивали с одеждой и украшениями. Здесь были только рабы-девушки, и несложно было догадаться, к чему их готовят.

Неожиданно пришло резкое несогласие с этой мыслью. Часть стены потекла песком, изменилась, и показала совершенно другое место. Она показывала Инахо нечто иное, чтобы доказать, что он неправ. Рабынь продавали, иногда дарили дорогим гостям, иногда сдавали в аренду. Но далеко не все рабыни применялись... только как девушки. Особенно это казалось куноити. Телохранители в свите, помощницы, иногда вообще просто "вещи", необходимые для создания нужного антуража. Похоже, работорговлей этот город занимался давно, и поставил все на качественный уровень. Впрочем, это не объясняло, как они сумели заставить синоби подчиняться.

— Это ты так набиваешь себе цену? — Инахо оскалился. — Или оправдываешься?

Все вокруг пошло волнами, а девушка бросила на Инахо яростный взгляд. Кем бы, или чем бы она ни была, но колкость Сенджу ее задела. Иллюзия пошла волнами изменения, время потекло с переменной скоростью, сцена снова изменилась.

Крупный зал с накрытыми столами. Пирушка на полсотни персон. Выпивают, едят, что-то обсуждают. Куноити-рабыня стоит за одной из колон, незаметная, неприметная. Ее специально туда поставили, чтобы вывести на сцену именно тогда, когда это потребуется ее хозяину. Да, на сцену. Рабы развлекают гостей, танцы, акробатика, шуты. Девушка за колонной напряжена, сосредоточена. Наконец, из общего гомона вырываются заветные слова.

— Ну, подкрепим нашу сделку. Как вы знаете, у нас принято дарить рабыню в таких случаях. Вот, смотрите...

Раздается три хлопка, и девушка выходит в зал. Остальные рабы расступаются, но продолжаю свою деятельность, отрабатывая свой обед. Она танцует, медленно подходя к своему старому и новому хозяевам. Танцует посредственно, Инахо видал и лучше. Но на фоне остальных рабов вполне сносно. Она все ближе и ближе, а Сенджу все отчетливее читал ее напряжение. В какой-то момент он ухмыльнулся, поняв, что задумала девчонка. Почему показала именно этот момент.

Оказавшись достаточно близко, куноити бросилась вперед. Грациозно, куда грациознее, чем во время танца до этого, кувырком с переворотом запрыгнула на стол, подхватив рукой кухонный нож, и попыталась достать им своего хозяина, полноватого мужчину. Тот даже не испугался, глядя на все это с насмешкой. Сидевший рядом молодой парень в обычной, для этого места, одежде подскочил и атаковал куноити, отбросив ее мощным ударом обратно на сцену между столами. Зрители засмеялись, одобрительно хлопая. Видимо, это частое представление в этом импровизированном театре. Об этом говорит и поведение остальных рабов, уже наученных горьким опытом и не пытающихся помогать девушке. Он поднимется, бросается в бой, но защищавший ее хозяина воин ведет себя уверенно. А она явно ослаблена. Так что Инахо бой совершенно неинтересен.

— И что? Думала впечатлить меня этим? Дура неопытная. Надо было выждать момент, пока твой цель не будет уязвима, а уже потом атаковать. Дилетантка.

Воин ожидаемо вырубил куноити, а тот, кому ее собрались подарить, поморщился.

— Нет. У меня и так хватает рабов. Оставьте ее себе.

Сенджу хмыкнул:

— Или ты этого и добивалась? Остаться с этим хозяином? — он посмотрел на нее.

Инахо обошел возвышение и облокотился на столб, к которому была пристегнута девушка, заглянув ей в глаза.

— Ну? Думаешь, я проникнусь к тебе жалостью? — ухмыльнулся он. — Ты сама знала, что этим закончиться.

Да, знала. Ощущение уверенности подтвердило его предположение. Как и страх. Знала, но все равно было страшно. Однако показать она хотела совсем не это.

— Достаточно! — рабы расступились, и из их рядов вышло несколько мужчин, одетых для путешествий по пустыне.

Палач опустил уже занесенную для удара руку, покосившись на своего хозяина.

— Понимаю ваше недовольство, — с лестницы башни сошел тот самый мужчина, которого она пыталась убить. — Но она заслужила свое наказание. Полностью.

Один из членов группы уверенно подошел к ней и присел рядом, заглянув в лицо. Несколько секунд он изучал ее внешность, а затем обернулся и кивнул, видимо, лидеру.

— Это она...

Тот, к кому он обращался, стянул с головы ткань и посмотрел на хозяина.

— Меня не волнует, за что ее наказали. Эта девушка первостепенно важна в моей работе.

Мужчина был молод, и не был синоби. Лицо обветренное, но не так, как у живущего в пустыне постоянно. Хозяин рабыни несколько удивился:

— Я чего-то о ней не знаю?

Гость кивнул:

— Да. Она именно та, кто мне нужен.

Время побежало быстрее, видимо, все важное уже было сказано. Реальность менялась, только девушка оставалась рядом с ним, хотя уже не пристегнутая к столбу.

— И кто же ты такая? А? — спросил у нее Инахо.

Но ответа, естественно, не получил. Вместо этого увидел, как ирьенин, тоже раб, латает ее истерзанную спину. С виду может показаться, что девушка без сознания, но на самом деле она все слышит. И чувствует. А рядом идет разговор между теми самыми гостями. И, раз Инахо слышит его так отчетливо, то разговор важен.