Завоеватель Шамбалы - Reconstruction

На следующей станции почти совсем народу из поезда не вышло, зато много зашло. К ним, в самый конец вагона, протолкался какой-то симпатичный смуглый курчавый мужчина с обтрепанным чемоданом и большой корзиной. Он прокладывал дорогу невысокой смуглой женщине, не курчавой, но все же удивительно похожей на еврейку. На руках женщина несла маленького ребенка.

— Извините... не помешаем?.. — вежливо спросил мужчина, намереваясь поставить корзину под полку.

— Нет, конечно! — Хайдерих сразу же сгреб бумаги, а Эдвард снял с полки и сунул вниз чемодан. — Вы до конца едете?..

— Да, в Берлин, к моим родственникам, — слабо, видимо, из-за крайней усталости, но очень тепло улыбнулась женщина. — Кейн, дорогой... возьми Кирхен, пожалуйста. Она к тебе хочет.

— Кирхен, золотце мое... иди к папочке на ручки...

Появились еще пассажиры: две женщины с нездоровыми, бледными лицами. Они сразу же залезли на верхнюю полку, над старушкой, и затихли там.

Поезд тронулся. Снова прошли по вагонам проверяющие, на сей раз уже куда менее дотошные.

— Скоро народу набьется... вдвое против билетов, — шепотом сказал Эдвард Хайдериху. — Надо было брать в хороший вагон.

— Не было в хороший, я же говорил. И потом, все-таки экономия...

Тем временем маленькая Кирхен намочила пеленки, и потребовалось их менять. Сделать это в условиях поезда оказалось не так-то просто: требовалось положить ребенка на ровную поверхность, а где ее найдешь?.. Разве что на верхнюю полку, но и мать, и отец еле доставали до края полки подбородком.

Мать (ее звали Роза) попыталась решить проблему, перепеленав ребенка на весу, но, естественно, ни к чему хорошему это не привело.

Эдвард и Хайдерих переглянулись.

— Знайте что, берите вы нижнюю полку, — хмуро сказал Эдвард. — Вам нужнее. А мы наверх полезем.

— Ох, спасибо большое, мальчики! — произнесла Роза с глубокой признательностью. И это ее "мальчики" прозвучало совершенно естественно, хоть она была всего-то года на два старше Эдварда.

Сказано, сделано. Всего через несколько секунд и Эдвард, и Хайдерих оказались наверху, причем Хайдерих еще втащил неразлучный чемодан.

— А тебе понравилась эта Роза, — шепнул Хайдерих своему спутнику.

— При чем тут "понравилась"?.. Можно подумать, ты бы им полку не уступил.

— Я как раз об этом думал. Но это-то тут не при чем... просто как ты на нее смотрел. С тех самых пор, как она сюда вошла. Прямо просто не отрываясь.

— Дурак, я вообще не в ту сторону глядел!

— А то я не знаю, как ты маскируешься, если тебе что-то интересно! Мне она тоже понравилась, очень милая женщина. Похожа на мисс Честертон.

— Кто такая эта мисс Честертон, о которой я все время от тебя слышу?..

— Это?.. Ну...

В этот момент над краем полки появилось лицо Розы.

— Мы ужинать собираемся... не хотите присоединиться, господа?.. У нас есть самое настоящее сало, представляете?..

— Разумеется! — Хайдерих с энтузиазмом закивал головой. — А у нас есть самый настоящий сахарный песок.

— Песок?.. С ума сойти... я уже года три только кусковый вижу...

И тут же раздался глухой удар, а вагон встряхнуло. Роза вскрикнула, и тут же ее голова скрылась из виду — видимо, женщина упала. Кирхен громко заплакала. Хайдерих, который полулежал у самого края полки, тоже потерял равновесие и полетел бы вниз, не схвати его Эдвард за воротник.

Потом еще раз бухнуло, грохнуло совсем рядом.

По всему вагону раздались крики, ругательства, кто-то заколотил чем-то по стене.

Эдвард как-то очень лихо соскочил с полки, перепрыгнув через Хайдериха, и умудрился приземлиться, не наступив на упавшую в проход Розу. Он помог женщине встать, буквально втолкнул ее на нижнюю полку на руки изумленному мужу. Кирхен заливалась плачем. Да и не она одна. Крики и вопли неслись по всему вагону.

— Ненавижу этот плач, — буркнул Эдвард, выхватывая из левого кармана пистолет. — Терпеть ненавижу!

И выстрелил в крышу вагона.

Это вызвало двойной эффект. Во-первых, в самом вагоне вопли стихли как по волшебству, и сухо клацнули в нескольких местах затворы ружей и барабаны револьверов... Во-вторых, на крыше раздался вопль и глухой удар, потом шорок и удар помягче. Впечатление было такое, как будто кто-то упал на крышу вагона и сполз с нее на землю.

— Всем тихо! — рявкнул Эдвард по-румынски, потом по-немецки. — Сохраняйте спокойствие! — а потом добавил еще что-то на языке, которого Хайдерих не понимал... но тоже, видно, смысл его фраз не особенно отличался.

— Ты кто такой, малец?! — спросил какой-то моряк, баюкавший на плече приклад трехлинейки.

— Гениальный ученый, — Эдвард оскалился. — Кто может что-то видеть в окно?! Говорите, что происходит!

Когда в экстремальных ситуациях кто-то достаточно сильный берет командование на себя, повиновение следует незамедлительно. Тут же два или три человека приникли к щелям в заколоченных досками окнах, и раздались нестройный возгласы:

— Мы в поле...

— На полянке стоим...

— А с права откос! Гранитная стена!

— И военные кругом... пулеметчики...

— Форма, форма какая? — резко спросил Эдвард.

— Немецкая!

— Это невозможно! — Хайдерих, спрыгнувший с полки, встал рядом с Эдвардом, тоже сжимая что-то в кармане плаща. — У Германии уже пять лет нет нормальной армии.

— Зачем им останавливать поезд?! — ахнула какая-то женщина. — Тут же немцев половина...

И тут дверь вагона распахнулась, и внутрь грохоча сапогам прошли двое. Действительно, в форме Германских вооруженных сил.

— Проверка документов! — зло рявкнул впереди идущий на плохом румынском. — Кто пиф-паф?! Кто убивать наш человек?!

— Убивать?! — произнес Эдвард по-немецки. — Максимум пятку отстрелил, если только он шею не сломал, когда с вагона падал.

— Ага! Ты, малец! — солдат, осклабившись, направился к нему. — Надо же, как нам сразу повезло. Светлые волосы, карие глаза, маленького роста, от четырнадцати до восемнадцати лет...

— Эдвард Элрик, к вашим услугам, — фыркнул он. — Извините, кланяться уж не буду.

— Эдвард! — Хайдерих схватил его за плечо. — Какого черта ты лезешь на рожон!

— Иначе они весь вагон перетрясут, и перебьют половину, — прошептал Эд уголком рта. — Я узнал того, лысого. Они из "Общества Туле". Им нужен я.

— У тебя мания величия!

— Нет. Просто я из другого мира. А значит, могу привести их к Шамбале.

— Я раньше не верил в этот бред, и теперь не верю!

— А они — верят. Так что лучше стой смирно. Эх, знал бы раньше — вообще бы не стал стрелять.

Эдвард не сопротивлялся, когда к нему подошли, заломили руки за спину и потащили к выходу из вагона. Хайдерих стоял, зло сжимая кулаки... то есть один кулак. Потому что вторая его рука все еще была в кармане.

— Ах, парень... ты вроде с ним?.. — угрожающе произнес офицер.

— Просто случайный попутчик, — процедил Эдвард сквозь зубы.

— И случайный попутчик кидался тебя защищать?.. Постойте-ка... — офицер сощурился. — Высокого роста, платиновый блондин, голубые глаза, семнадцать лет... Альфонс Хайдерих, насколько я помню?.. Ты тоже идешь с нами.

— С чего бы это? — Хайдерих подобрался. — Я-то вас не знаю. Уже не говоря о том, что вы без всякого на то права уводите моего друга.

— Ваш поезд окружен цепью пулеметов. Если я сейчас выйду и скажу пару фраз, вагон продырявят насквозь.

Кто-то пискнул. Женщина ахнула. Видимо, по-немецки понимали все, или просто догадались по тону о смысле угрозы.

— А у тебя нет даже пистолета. Уж я-то отличу очертание руки в кармане от оружия! Поэтому, тебе лучше пойти, мальчик, — мягко закончил офицер. — Твой друг уже все прекрасно понял.

— Не возражаете, если я багаж возьму?.. — спросил Хайдерих после секундной заминки.

— Валяй, — ухмыльнулся офицер. — Только сначала мои люди его осмотрят.

Два солдата ухмыльнулись в тон.

Хайдерих пожал плечами и отступил в сторону. Солдаты протолкались вперед, стащили чемодан с полки, бухнули его на пол в проходе, и один из них попытался его раскрыть. То есть даже раскрыл. В чемодане что-то взорвалось, и оттуда вылетел клуб дыма.

В тот же момент раздался выстрел. Стрелял Хайдерих, и выстрел прозвучал именно из кармана... в котором, как опрометчиво посчитал офицер, оружия не было!

Кстати, выстрел пришелся именно по офицеру. Не то Хайдерих сам по себе стрелял очень метко, не то ему просто необыкновенно повезло, но он умудрился от бедра, не целясь, попасть офицеру в плечо, не задев Эдварда, руки которого офицер заломил. Офицер взвыл, отпустил Эдварда, тот моментально пригнулся и ринулся на второго рядового, который не попал под воздействия чего-там-лежало-в-чемодане. Удар головой в солнечное сплетение — и рядовой сполз на пол. В вагоне моментально стало очень тесно, хотя и раньше-то особого простора не было. Вопили женщины, кричали дети, несколько мужчин все-таки выстрелило, и нельзя было разобрать, кто же в кого попал. Короче, воцарилась дикая неразбериха.

— Какого черта ты влез! — накинулся Эдвард на напарника. — Сидел бы тихо на полке, и ничего бы не было!

— Я не мог тебя оставить!

— Вечно ты так, Альфонс! Если бы ты хоть раз оставил меня самого разгребать последствия моей глупости, у нас обоих было бы гораздо меньше проблем!

— Не кричи, а лучше подумай, что нам делать! Сейчас они снаружи сообразят, и...

— Всем тихо! — заорал Эдвард.

Разумеется, его вопль не возымел эффекта. Тогда он, развернувшись, врезал в челюсть сидевшему на соседней полке. Потом раздал еще несколько тумаков, продвигаясь дальше по вагону и не обращая внимания на выстрелы. Хайдерих в это время что-то пытался сделать с чемоданом, согнав с полки Розу и Кейна с дочерью.

— Всем тихо! — повторил Эдвард тоном ниже. — Мы сейчас... что-нибудь придумаем!

— Нашел! — крикнул Хайдерих. — Вот оно!

И кинул Эдварду две какие-то бутыли. Сам же, не тратя ни секунды, вывернул из чемодана штук пять книг, захлопнул крышку и схватил чемодан в левую руку. Рванул следом за Эдвардом, прокричав на ходу:

— Фрау Роза! Позаботьтесь о наших книгах, пожалуйста!

— Да кто вы такие, ребята?! — ахнул Кейн.

Хайдерих улыбнулся на бегу.

— Физики!

И выскочил вслед за старшим спутником на траву.

Поезд остановили на опушке леса, паровоз уже заходил за деревья. Машины с пулеметами действительно имели место, но было их всего две... по крайней мере, с этой стороны поезда.... И вообще в природе, как сообразил Хайдерих, потому что с той стороны поднималась отвесная базальтовая стена: эта часть маршрута шла по горной местности.

Пулеметы были нацелены на паровоз, потому что, видимо, именно от него ожидали основного подвоха, и сейчас наводчики как раз заканчивали разворачивать лафеты. Правда, к буйному вагону уже спешило человек десять вразумителей, но Эдвард перехватил их прямо у входа. Ни один из них даже не успел выстрелить: юноша действовал крайне быстро и крайне эффективно. Хайдерих не впервые увидел, как дерется его компаньон, и не впервые удивился: как же быстро и ловко у него все получается, хотя почти не пользуется правой рукой!

Но восхищаться чужими умениями было некогда: требовалось демонстрировать свои собственные. Хайдерих метнул одну за другой обе бутылки в обе машинам... попал! Взрывы прогудели — мало не покажется.

Он уронил чемодан на землю, откинул крышку. Кажется, настала пора использовать весь припасенный арсенал. Жаль... потом очень долго придется восстанавливать... если вообще придется.

"Отставить пораженческие мысли! — подумал Хайдерих со злостью. — Ты выживешь! Не имеешь права не выжить! Потому что если ты умрешь сейчас, то кто же остановит твоего брата и ему подобных?! Вот Эдвард — тот не сомневается!"

И парень выдернул зубами чеку самодельной гранаты.

А паровоз выпустил пары. Видимо, машинисты оказались ребята не промах.

..."Еще немножко! — подумал Хайдерих, отбрасывая бесполезный теперь чемодан и отпрыгивая в сторону, прямо перед тем, как место, на котором он только что стоял, расцвело пулевыми фонтанчиками. — Еще капельку!" В руках у него оставалось ружье... ну, что-то вроде ружья. Правда, как и тот мини-пистолет, что он носил пришитым к подкладке рукава, оно было почти одноразовым.

И тут плечо обожгло внезапной болью.

Хайдерих упал на одно колено, стараясь не выпустить ружье из как-то вдруг сразу онемевших пальцев. Терпи! У Эдварда вообще руки нет, и ничего!.. А ты должен сейчас выстрелить, иначе...

И Хайдерих выстрелил — по тому, кто стрелял в него, но, к счастью, не успел убить. И убил: трудно не убить разрывной ракетой. Отдача, разумеется, была куда как сильнее, чем от обычной пули: плечо, вероятно, превратилось в один сплошной синяк, а самого юношу отбросило метра на два назад, чуть ли не прямо на пути. Однако, хоть он больно ударился спиной, сознания парень не потерял.

Хайдерих видел, как обе машины, поврежденные бутылками с зажигательной смесью, догорают, видел, как скрывается за деревьями толстая оконечность поезда (ему даже почудилось, что он увидел выглядывающую из окна и что-то отчаянно кричащую Розу, но этого, конечно, не могло быть, потому что она осталась вместе с мужем и дочерью в первом вагоне), видел, как человек десять уцелевших "немцев" окружают Эдварда... Эдварда, у которого совсем-совсем нет оружия... Но и у них уже нет, только некоторые лихорадочно перезаряжают пистолеты...

Вот Эдвард скидывает пиджак... под пиджаком у него рукава закатаны, и отчетливо видно, что кожа на правой руке мертвенно-бледная, не такая, как на левой.

— Ты меня спрашивал, Хайдерих, что это за протез?! — крикнул Эдвард, и губы его растянулись в злой ухмылке. — Ну так у тебя есть шанс удовлетворить свое любопытство!

И кожа на его руке стала расползаться, полыхая синим огнем. А под кожей...

Слава богу, сержант оказался жив. А может, не богу, а аховой меткости того, кто метал нож?.. Альфонс не знал, да и это ему было не интересно. Проблема состояла в другом: он не был уверен, стоило ли вытаскивать нож. С одной стороны, вообще-то в таких случаях этого делать не полагалось, чтобы пациент не потерял еще больше крови, но, кажется, кровь и так идет... и отчего этот тип свалился в обморок, кроме как от болевого шока и от кровопотери?.. Кинжал, вроде, не опасно вошел... по крайней мере, от такого, насколько знал Ал, не умирали, если не было заражения.

Паренек достал из кармана плаща собственный походный нож, разрезал им плотную форму на спине военного. Содрал лоскут. Теперь надо быстро...

Он решительно схватился за рукоять кинжала, и рванул ее на себя. Тяжелая, темная кровь выплеснулась толчком. Ох, скверно... значит, задета все-таки какая-то вена...

— Мальчик! Что ты собираешься делать?! — ахнул пассажир в очках.

— Ничего особенного, — Альфонс на секунду вскочил, схватил свой чемоданчик и торопливо достал из бокового кармана марлю и вату. — Вы много знаете об алхимии?..

— Да, собственно... — в растерянности человек наблюдал, как мальчик быстро накладывает на рану тампон, поливает его сверху чем-то из скляночки, потом кладет сверху сложенный в несколько раз бинт.

— Ну, наверняка, кое-что знаете! — ободряюще воскликнул Альфонс. — Большинство людей знают хотя бы немного. Так вот, никогда не верьте шарлатанам, которые говорят, что с помощью алхимии можно лечить. Алхимики не могут преобразовывать человеческие тела, к тому же, это второй из трех запретов. Лечить с помощью алхимии нельзя. Но! — мальчик хлопнул в ладоши и приложил руки к ране. Короткая синяя вспышка, концы бинта изогнулись, зашевелились, поменяли цвет... и широкой полосой охватили торс военного. При этом бинт стал как будто темнее и на ощупь плотнее.

— Но алхимией можно помочь при лечении, — закончил Альфонс Элрик, смахивая пот со лба. — Хотя бы чуть-чуть. Только это меня с ней и примиряет. Ну вот, а теперь помогите-ка мне положить его на полку...

— Что?..

— Да, вы правы, не стоит: еще сбросит при толчке. Что бы под голову подложить...

Человек в очках торопливо вскочил и снял с третьей полки подушку.

— Ах, спасибо... Ну вот, так гораздо лучше. А теперь я пошел.

— Куда?..

— Меня вообще-то попросили позаботиться об этом вагоне. А я даже не знаю, что происходит. Согласитесь, что это неправильно, — вежливо пояснил Альфонс.

И выскочил за дверь.

Коридор был пуст и тих. Только у одного окна стояла девушка в зеленом платье и мечтательно смотрела на пробегающие мимо поля. Кажется, никто даже не заметил инцидента с военными, что и неудивительно: криков особых, которые заглушили бы стук колес, не было, выстрелов тоже, поезд не останавливался... так с чего бы пассажирам что-то подозревать. А, кстати, почему, действительно, ничего не было?.. Кто же захватывает поезд — если это действительно захват поезда — и не берет под контроль все вагоны?..

— Может быть, эти люди ошиблись?.. — человек в очках выглянул в коридор тоже. — А?.. Они ошиблись, и ничего не происходит?..

— Я же сказал вам присматривать за раненым! — сердито воскликнул Альфонс.

— Что?.. — девушка обернулась от окна. — Каким раненым?.. Ты кто, мальчик?..

Неизвестно, как бы Альфонс ответил на этот вопрос, но в этот момент вагонная дверь хлопнула, и в коридор ввалилось человек пять в синих армейских мундирах. У переднего — насколько различил Альфонс — были майорские знаки различия. А в руках он нес автомат.

— Всем сидеть на местах! — крикнул он. — Не выходить из купе! Двери не открывать! — разумеется, сразу после этой фразы несколько дверей стукнуло и несколько обеспокоенных лиц выглянуло в коридор. — А не то!

И майор вскинул автомат. Альфонс сам не понял, как до него дошло: военный собирается стрелять совсем не вверх, как было бы разумнее. Он хочет выпустить очередь по коридору!

Так быстро, как только мог, мальчик хлопнул в ладоши — вышитые на перчатках круги вспыхнули, соединяясь, — после чего сразу же прижал правую ладонь к стене поезда. Дверь, которой он коснулся, просто исчезла. По остальным дверям купе словно прошло мгновенное цунами, ломая их, одна из дверей встала перпендикулярно стене... нет, просто из стены что-то выросло, образуя прямой угол... преграда возникла между стоящей посреди прохода изумленной донельзя девушкой в зеленом платье и очередью майора. Слишком тонкая преграда...

Девушка, пробитая пулей навылет, падала очень медленно... платье осталось чистым: пуля угодило чуть пониже в шеи, выходное отверстие пришлось на декольте. Широко распахнутые светло-серые глаза смотрели на Альфонса с крайним удивлением...

— Нет! — закричал мальчик, и рванул вперед, сам не зная, что собираясь сделать: помочь ли ей, разорвать ли голыми руками на клочки этого типа в мундире...

В общем, он просто прыгнул вперед. И разверзся ад.

Альфонс очень хорошо дрался. Особенно в рукопашной. Вся эта пятерка была вооружена, но никто из них в таком столпотворении стрелять не мог, опасаясь попасть в своих... да и просто не успел. А небольшие габариты Альфонса сыграли ему на руку. В общем, эта была драка. Обычная драка, где надо было очень много прыгать... причем вверх — очень редко, ибо потолок вагона был достаточно низок, а точкой опорой пару раз, кажется, даже послужила чья-то физиономия. Но уже через несколько секунд Альфонс держал за воротник какого-то типа с погонами лейтенанта, и наносил ему удары в челюсть... два, три, пять...

— Что происходит?! — отчаянно, зло выкрикнул мальчик. — Что вы тут творите?! Что вам здесь надо?! Какого хрена вы убиваете и почему вы одеты в военную форму?!

— Одеты?.. — лейтенант сплюнул кровью вместе с зубом, и несколько брызг попало Альфонсу в лицо. — Мы и есть военные, щенок! Это мятеж!

Глава 3. Причины действовать