Драконова сага Реликт

Вновь подошедшие завсегдатаи в большинстве своем были знакомы друг с другом и таверну начал наполнять гул голосов.

— Ну, братие, отметим, — в очередной раз поднял кружку старший из механиков. — Наш механизм прошел освидетельствование на отсутствие колдовства и признан чистым. Збышек очень доволен нашим изделием, говорит, что сэкономил не менее тридцати баронов. В конце лета у него еще на двух лодьях иссякают колдовские усилители и он готов уже сейчас подписать договор с нами на замену. Говорит, что по деньгам получается, как зарядка, но рассеивания энергии нету и магу зимой за обслуживание платить не придется...

— Правильно, дом колдовства опять цены поднял, — поддержал его кто-то из подмастерьев. — Кристан помер, еще один бытовик на последнем издыхании, у него сил не хватает даже на подзарядку уже, про новые амулеты даже разговора не идет... Так что на бытовой текучке теперь только пятеро колдунов...

— Подожди, уважаемый, — вмешался в разговор кобольд, — а кто из бытовиков сил лишился? Свен или Тадеуш?

— Свен. У Збышека с ним договор был до конца этой зимы был, Свен ему в начале навигации пять лодий подзарядил, а потом отказался... Дом конечно неустойку по договору выплатил, но корабли то встали... У остальных бытовиков заказы до конца лета расписаны, и за срочность они пятерную цену попросили. А тут еще и штрафы пошли за загрязнение магией, остаточные амулеты то фонят. Вот он и решил наши приспособления поставить, посмотреть что получится...

— Ой беда, беда, — кобольд погрустнел. — У меня же только диски подзарядки и продавались всю последнюю зиму... Новые амулеты не берет почти никто. Кончилась магия в нашем мире...

— Да ладно тебе, дед, — старший хлопнул его по плечу. — Механика и алхимия конечно сила, но мы пока далеко не все умеем. Ты каждое лето по своему делу плачешь горючими слезами, однако не похоже, чтобы у тебя дела хуже шли...

— Дык живу только тем, что из приречья привозят, — старик прервался, махнул подавальщице и попросил принести ему горящего. — Но там зимой проповедники со Светлых земель силу взяли, сами знаете как они к колдунам относятся. А у нас все оставшиеся маги исключительно подзарядкой занимаются, новых амулетов никто почитай и не делает. А те что делают, так сразу в баронскую казну. И все равно не хватает, корабли новые строятся, маги не успевают под них амулеты делать. Да и вроде как на Черной скале решили начать выжигать леса на западе, под новые поля. Еще и туда маги понадобятся.

— А, про поля мы слышали. Школа Хендрика взяла заказ на новый механизм, пни корчевать. У них втрое дешевле, чем у колдунов выходит. И загрязнения магического, опять же, нету.

— Ну вот, — кобольд влил в себя стакан горящего не поморщившись. — Спасибо, что предупредили, а я хотел партию огневиков под эти поля закупить... Теперь не буду.

В другом углу мужская часть семьи кожевенников обсуждали с недавно зашедшим пожилым сержантом городской управы вчерашнюю драку на Общей площади.

— Я и говорю, хватит пускать уруков в город, пускай под стенами ночуют, на выселках, — горячился старший сын кожевенника.

— А лодьи в порту кто тягать будет? — гораздо более спокойно возразил ему сержант. — Ты что ли за пять крестьян впряжешся?

— Сержант, он хоть и дурной, но в данном случае прав, — поддержал сына глава семейства. — Они и так цены и бурлакам и грузчикам в порту сбили. В крайнем случае из вашей тюрьмы тихушников и баламутов на работы выгнать, нечего им похлебку за наш счет жрать, пускай отрабатывают. Ну и драк поменьше будет.

— Так драку не уруки устроили вчера, а как раз наши.

— Ну а зачем было колдунов проклятым дерьмом и еще по-всякому обзывать? Вот ученики мастера Свана и не стерпели. Я бы тоже не стерпел. Хорошо еще, что от мастера Хвана никого не было, а то еще бы и колдовать начали...

— Мастер Хван дураков не держит, — сержант, такое впечатление, был полностью согласен с доводами оппонентов и возражал только ради поддержания беседы. — Одно дело мордобой и совсем другое колдовство с целью членовредительства. Там уже штрафом бы не отделались, за такое можно и лишение сил получить. Тем более, что и не помогло бы особо, у уруков четверо проповедников точно было. А вообще, Общую площадь так потому и назвали, что там каждый свое мнение высказать может. Могли бы их зелеными дерьмоедами обозвать или там выкидышами рогача...

— Я против уруков ничего не имею, — вмешался в разговор жрец Великой Матери, — но вот их проповедников и впрямь пускать не стоит, причем не только в город, а вообще в баронства. Везде, где они выступают — в лучшем случае драка, а гораздо чаще до смертоубийства доходит. И еще, проповедники и храмы других богов жгут, и колдовскими башнями тоже не брезгают... Вон, в Холмогорье и Краснорудном.

— У нас пока, слава Великому небу, ничего не сожгли. Холмогорье вообще другое баронство, пускай их владетель и разбирается. И потом, за руку никого не поймали. Легко вам во всем проповедников света обвинять.

Все шло как обычно и Гнат в очередной раз спросил себя, в честь чего он отпустил слугу. Ничего, требующего непосредственного вмешательства хозяина пока не происходило, посетители вели себя пристойно. Ну а подобные разговоры он слышал чуть ли не каждый вечер. Даже компания подошедшая к молодому тихушнику, выпившая уже лишнего и начавшая поминать барона излишне уж резкими словами, беспокойства не вызывала. Только сержант, после уж слишком громкой фразы, слегка привстал и обернулся, впрочем, с одного взгляда определив компанию как "шелупонь подзаборная, неопасная", спокойно опустился на место. Тихушники тоже разглядели форменный подкольчужник сержанта и стали говорить потише и властьимущих поминать пореже.

Но чувство неприятностей таки Гната не обмануло. Всю благоприятность разрушил десяток наемников из охраны порта, которых как на грех принесло в трактир Янека. Надо заметить, что держать там на охране постоянную стражу город посчитал накладным, тем более что половину времени, когда река замерзала, порт практически не использовался. У лодейных сараев и слипов была своя охрана, на складах тоже, а со всем остальным вполне справлялась обычная стража барона и городской управы. Но вот летом народу в порту становилось гораздо больше и на стену и ворота брали дополнительно роту наемников, десятка три, редко когда четыре. И вот один из десятков, в этот сезон охранявший ворота, в трактир и зашел. Не то, чтобы эти наемники были особо скандальными или драчливыми, нет, тут дело скорее касалось расовых разногласий.

Просто в этом десятке старшей была полукровка, бездна знает чья у нее была вторая половина крови, но вот первая принадлежала подземникам, ну или темным длинноухим, как их иногда еще называли. За высокомерие, жестокость, наглость и откровенно садистские наклонности подземников не любил никто и нигде, темных полкуровок не любили сами подземники. Полукровки платили тем же всему миру. Нет, Серена уже не первую и даже не пятую зиму работала в Башне Призрака и была вполне адекватна. Десяток свой держала в железном кулаке, дисциплинка, как и боевая подготовка, у ее ребят была чуть ли не лучше, чем в баронской дружине, и сама она не особо безобразничала, так, в меру. Даже красива была, по своему, мужики к ней периодически подкатывались, несмотря на репутацию ее соплеменников, кое-кому она иногда даже отвечала взаимностью.

Но в этот раз в зале были длинноухие, светлые длинноухие, мужики, да еще и не местные. Два племени длинноухих терпеть друг друга не могли, на полукровок это тоже распространялось, даже пожалуй в большей степени. У нечистокровных как правило не стояли за спиной дом или семья, которые смогли бы отомстить в случае чего, так что убивать их можно было относительно безнаказанно.

Гнат торопливо замахал одной рукой вышибале, а другой зашарил под стойкой в поисках дубинки. Хотя и осознавал, что это скорее всего не поможет. Нет, вышибала у него правильный, наполовину урук, унаследовавший от своего неизвестного отца не только зеленую кожу, но и внушительную мускулатуру, и кулаки размером с голову обычного человека, и весьма приличные клыки, которые не стеснялся использовать в драке по прямому назначению. К сожалению, от матери вышибале достались вполне человеческие мозги и умеренная агрессивность, в разборки светлых и темных длинноухих он лезть не намеревался, тем более, что ему там, кроме увечий, скорее всего ничего и не светило. Так что он старательно старался слиться с дверным косяком и делал вид, что не замечает жестов хозяина. И поставить ему в вину такое поведение Гнат никак не мог, тут пахло не обычной трактирной дракой, сейчас ожидался в лучшем случае поединок до смерти, в худшем наглое и циничное убийство, а может и не одно.

Десяток наемников привычно ввинтился в толпу, разыскивая свободные места и уговаривая народ пересесть и освободить стол, способный вместить всю компанию, в крайнем случае выпить вместе с ними, Серена со своим заместителем не торопясь прогуливалась по залу, приветствуя знакомых. Все, светлые ее заметили, сейчас начнется...

— Надо же, оказывается в этом засранске водятся подземные синебрюхие толстожопые выползни, — нарочито громко высказался старший из длинноухих.

Гомон голосов в зале мгновенно затих, а Серена, слегка споткнувшись, замерла на месте и повернулась на звук. Осталась последняя возможность избежать кровопролития, аксельбант, свитый из белых и черных шнуров, показывавший, что темная относится, пусть и временно, к городской страже, болтался на месте, на плече ее камзола, подшитого кольчужной сеткой. Пока что все произошедшее можно было квалифицировать как оскорбление лица, состоящего на городской службе. Десяток Серины, у большей части наемников аксельбанты тоже были на месте, да сержант, который тоже мгновенно осознал ситуацию и уже стоял на ногах, положив руку на эфес казенного палаша, да еще чиновник — рысь, хоть и полукровка... Все вместе они без проблем и особых разрушений скрутят троих длинноухих и доставят их в управу, утром светлые заплатят штраф, после чего их постараются побыстрее выдворить из города. Расовые конфликты никому тут не нужны. Серене тоже найдут занятие где-нибудь подальше от порта, только бы она не столкнулась с длинноухими. Да даже если и столкнуться, на службе девушка на подобные эскапады внимания, как правило не обращает. Только бы у нее сейчас хватило выдержки промолчать. Сержант уже открыл рот, делая шаг вперед, когда...

— Да наверное ее мать, протрезвев после очередной оргии, устыдилась такого выкидыша, вот и выкинула его из их святого подземного навоза, — поддержал своего старшего еще один светлый. — Наверное, чтобы не оскорблять ее видом их грязных подземных владык...

Ох еее, вот это зря, Гнат обессилено прикрыл глаза, заодно прикидывая, во что ему может обойтись восстановление трактира. Оскорбление матери Серена не спустит, однозначно. Тем более, она из "правильных" темных, мать чистокровная, а отец с поверхности. У подземников верховодят женщины, матери в семье главные по определению, и оскорблять их можно только их матерям. Ну еще и их детям, если конечно хватит силенок ответить за оскорбление перед родительницами.

— Оскорбление лица при исполнении, состоящего на городской службе... — попытался все-таки свести конфликт к штрафу сержант, но темная не дала ему говорить:

— Оставь, Люц, и вы, ребята, не вмешивайтесь, — Серена демонстративно отстегнула от куртки аксельбант и не глядя швырнула себе за спину, — я не на службе. Сама разберусь. И трудно ожидать от кроликов, научившихся ходить на задних лапках, разумного поведения. Про соблюдение законов города, в котором они гости, я даже не упоминаю. Впрочем, чтение и осознание законов для травоядных заплесневелых мозгов, пожалуй, непосильная задача.

Девушка потащила из ножен свои парные легкие клинки. Народ, сидевший ближе ко входу, начал поспешно выбираться на улицу. Чиновник, видимо уже просчитавший ситуацию, выскочил одним из первых. Оставалось надеяться, что он побежал за городской стражей. В принципе понятно, десятку Серены плевать на законы и правила, они выполнят приказ своего десятника, они наемники, а не стража. А сержант один ничего не сделает, даже если захочет. А он не захочет, ибо не самоубийца. Гнат не знал боевых возможностей светлых, но уж на что способна Серена он себе вполне представлял, девушка никогда не отказывалась помахать кулаками вместе с мужиками, тем более, что ее расовые особенности вполне это позволяли. Ну и умение присутствовало...

Длинноухие сразу после упоминания кроликов вскочили на ноги и сразу же схватились за оружие. Впрочем темная, похоже, ожидала именно такой реакции. Еще договаривая фразу, девушка подцепила ногой ближайший свободный табурет и отправила его в полет. Ну и попала именно туда, куда и целилась, точно в лицо одному из светлых. Тот, так и не вытащив до конца свою саблю, согнулся пополам, схватившись свободной рукой за лицо. Двое его спутников прыгнули к девушке, зазвенела сталь.

Остальные посетители трактира в драку благоразумно не вмешивались, большинство даже не стало глазеть на бесплатное развлечение, стремясь убраться подальше от возможных неприятностей. Хозяин, только сейчас выбравшийся из-за стойки, обреченно замер не месте, даже не пытаясь вмешаться. Только с некоторой надеждой поглядывал на сержанта, но и тот не проявлял желания остановить потасовку. Только головой недовольно крутил.

Наемница же вполне справлялась со своей задачей, видимо двое молодых длинноухих серьезными соперниками для нее не являлись, наверное, она бы и с тремя справилась бы. Просто не стала рисковать, сразу выведя одного из строя. И вскоре разобралась и со вторым, один из светлых вывалился из схватки, получив режущий удар поперек груди. Серьезным это ранения назвать было нельзя, светлый почти успел уклониться, будь на нем даже не доспехи, а просто кожаная куртка, то отделался бы испорченной одеждой. Но обычная одежда лезвие не задержала и длинноухий заполучил длинный и обильно кровоточащий порез через всю грудь. Это даже раной назвать нельзя было, так, большая царапина, но пострадавший на несколько мгновений сбился с ритма и отшатнулся в сторону. Девушке этого вполне хватило.

Последний, оставшийся на ногах длинноухий довольно успешно парировал все убыстряющиеся удары темной, но его похоже учили в основном поединкам, а не драке без правил и насмерть. И как только он остался с Сереной один на один, так тут же пропустил сперва пинок в коленную чашечку, потом удар локтем в лицо и, как завершающий штрих, сокрушительный удар в ногой в пах. Девушка перехватила левый, более короткий клинок, обратным хватом и приготовилась ударить на добивание в абсолютно открытую спину согнувшегося пополам противника...

В этот момент пришел в себя самый первый, пострадавший от табурета, светлый. И, видимо решив, что холодного оружия , чтобы справиться с темной, явно недостаточно, прибег к более радикальным средствам. Воздух в трактире как бы загустел от сработавших заклинаний и от стены, сложенной из срубленных более тридцати зим назад и уже почерневших бревен, рванулось несколько украшенных свежей листвой и внушительными шипами лиан, совершенно не характерных для здешних лесов. Эти лианы плотно спеленали девушку и, так и не дав ей добить уже обезвреженного противника, намертво притянули к стене из которой и выросли.