Киев и Москва Глава 5

Разведка Юго-Западного и Южного фронтов, а также советская авиаразведка проворонили сам факт строительства такого мощного понтонного моста в Кременчуге. Этот зевок стоил того, что позволил 1-й танковой группе Клейста прорвать оборону и наголову разбить противостоявшую ей на левом берегу Днепра 38-ю армию. Командование нашей 38-й армии и Ставка Верховного главнокомандования были уверена в том, что немцы этой свой удар нанесут с плацдарма под Черкассами. В результате, 1-я танковая группа фон Клейста выходит на оперативный простор и окончательно разворачивает свой фронт в тыл Юго-Западному фронту. При этом следует отметить, что командование Юго-Западным фронтом и Ставка Верховного главнокомандования долго не верили в открывшуюся угрозу фронту со стороны его левого фланга, не предпринимали требуемых мер для ее ликвидации. Да и следует признать, что у них в резерве не было особо много сил, чтобы остановить это наступление танковых дивизий фон Клейста.

Таким образом, в 1941 году в операции по окружению советских войск под Киевом участвовали две ударные немецкие танковые группировки. 2-я танковая группа Гудериана в составе: 3-й, 4-й и 17-й танковых дивизий, моторизованной дивизии СС "Рейх" наступала по направлению Конотоп — Ромны — Лохвица для соединения с 1 танковой группой фон Клейста. Одновременно предполагалось, наступлением 17-й танковой дивизии, 10-й моторизованной дивизии и моторизованного полка "Великая Германия" оттеснить войска 40-й армии на восток, образуя внешний фронт окружения. Рассечение пополам "Киевского котла" должно было осуществляться 2-й армией генерала Вейхса с целью раздробления сил советских 5-й и 21-й армий и выхода на тылы 37-й армии в районе Яготина.

Но ничего такого не знали и не могли знать простые красноармейцы, командиры и строевые генералы Юно-Западного фронта, которые на фронте из последних сил удерживали свои позиции на правом берегу Днепра.

Ничего этого не знали командующий войсками Юго-Западного фронта генерал полковник Кирпанос, начальник Генерального штаба маршал Шапошников и Ставка Верховного главнокомандования, но последние генералы и маршалы должны были, по крайней мере, предполагать о возможности подобного развития событий. Командование фронтом настолько погрязло в переписке и разговорах с Генштабом и Ставкой в Москве по вопросу выводить войска из котла или не выводить, что ни на что другое уже не обращало внимания. Переписка по этому вопросу продолжалась и в тот момент, когда штаб Юго-Западного фронта, расположенный в селе Верхояровка под Пирятином, сам оказался под ударом танков 1-й ударной танковой группы фон Клейста 16 сентября.

Получив устный приказ своего прямого начальника маршала Тимошенко, в то время командующего Юго-Западным направлением, о передислокации войск фронта с правого на левый берег Днепра, командующий Юго-Западным фронтом, генерал полковник Кирпанос, практически отказывается выполнить этот приказ. Он с новым запросом, в котором уже просит подтвердить правомочность приказа старшего командира, обращается в Москву?! Это ли не пример прямого нарушения армейской субординации, когда уважаемый генерал для прикрытия своего неподчинения, свой... авторитет прикрывает никому не нужной перепиской.

Особое внимание следует уделить и тому фактору, что все это происходит опять-таки в тот момент, когда транспортная колонна управление штабом Юго-Западного фронта в три тысячи красноармейцев и командиров уже покинула Верхояровку и двигалась по направлению Киева. Такое решение о передислокации штаба фронта в Киев принял генерал полковник Кирпанос 16 сентября. В одном из донесений в Ставку он утверждал, что из Киева с его развитой инфраструктурой связи будет легче управлять войсками. Такая вера командующего фронта несколько наивна, но можно было бы предположить, что к этому времени штаб фронтом уже потерял управление войсками фронта. И возможно, генерал полковник Кирпанос был храбрым генералом и хотел погибнуть вместе со своими войсками на городских улицах, обороняя Киев?! Но продвижение штабной колонны Юго-Западного фронта к Киеву было приостановлено немецкими танками в небольшом украинском городке Городище.

17 сентября после долгих проволочек и получения соответствующего подтверждения из Москвы штаб Юго-Западного фронта начал передавать шифровки с приказом об отходе с правого на левый берег Днепра 5-й, 12-й, 26-й и 37-й армиям. Как впоследствии вспоминали некоторые штабисты фронта, оставшиеся в живых, то с громадным трудом и в самый последний момент была установлена связь и передана шифровка об отступлении 37-й армии. Но отсутствие управление войсками со стороны генерал полковника Кирпаноса, а также постоянно оказываемый нажим дивизий 6-й немецкой армии на защитников Киева уже сказывался на боевом состоянии советских войск, фронт рассыпался на отдельные точки сопротивления окруженных армий.

Сегодня, когда прошло много лет с тех пор, трудно говорить об этом, но было очень похоже на то, ни Генштаб, ни штаб Юго-Западного фронта не имел предварительных и продуманных планов действия своих войск в окружении противника. Ведь, когда войска окружал противник, то он первым делом старался нарушить общность действия войск окруженной группировки, в первую очередь, блокируя работу средств связи.

По получении приказа на отход, командармы четырех окруженных армий действовали в зависимости от складывающейся ситуации, но практически их действия мало чем отличались друг от друга. По непонятной причине они почему-то затягивали принятие оперативных решений по выходу или прорыву из окружения. Они не пытались объединить или собрать вокруг себя наиболее опытные и боевые части и подразделения своих армий, чтобы их последовательными ударами прорывать вражеское окружение. Наши командармы поступали с точностью наоборот, они старались рядом с собой оставить небольшое количество верных им людей и в одиночестве выходить из окружения.

Такой подход можно было бы назвать игрой в немецкую лотерею!

Как бы немецкие войска не были бы отлично организованы, каким бы боевым опытом, полученным в предыдущих войнах, они не обладали в первый год войны с Советским Союзом, то, когда в окружение к ним попадала та или иная советская армия, главное командование вермахт не было в состоянии организовать непроницаемое окружение. В основном перекрывались большие и малые дороги вокруг окруженных частей РККА, но существовали дороги и тропинки, которые не были даже нанесены на карту. Поэтому те воинские части, которые пытались прорваться по нанесенным на карту большим и малым дорогам, вели постоянные бои с немецким окружением и, в конце концов, ими рассеивались или сдавались в плен немцам. А те части, которые прорывались не нанесенными на карту дорогами и тропами, со временем пересекали линию фронта.

Почему это была самая настоящая лотерея, да и по одной простой причине, из четырех командармов, чьи армии были окружены под Киевом, к своим вышел только один командарм 37-й армии, генерал майор Власов. Причем, из окружения он вышел в гордом одиночестве и через два месяца путешествий по оккупированной Украине. Его только сопровождала одна только молодая военврач, которая была его гражданской женой.

Командующему Юго-Западному фронту генерал полковнику Кирпаносу так же не повезло, он погиб от осколков разорвавшейся немецкой мины при попытке прорыва из немецкого окружения.

— 3 -

Одетый в гражданскую одежду, выглядевший настоящим украинским парубком, только-только начинающим свою рабочую жизнь, капитан Любимов шел вниз по Лукьяновке, с интересом наблюдая за тем, как киевляне бойко и оживленно грабят городские магазины.

На следующий день после посещения 37-армии взвод капитана Бове все свои мотоциклы запрятал в десяти километрах за пределами Киева, в Пуще-Водице, куда можно было бы добраться по Дымерскому шоссе от улицы Шевченко. Там в лесу, подальше по глаз посторонних людей бойцы взвода вырыли и замаскировали партизанскую землянку. В эту землянку они перегрузили свои красноармейские пайки, а также выкупленные на карточки продукты питания, которые были доставлены в лес грузовиком. Рядом с землянкой в лесном овраге они подготовили площадку, на которую перегнали и тщательно укрыли мотоциклы "Днепр".

Еще раз, внимательно осмотрев выбранное место для партизанской землянки, лесной овраг с замаскированными мотоциклами, капитаны Любимов и Бове приказали старшине Желудю, подобрать себе пару бойцов, и вместе с ними заняться охраной землянки и мотоциклов. Уже вместе со старшиной они еще раз прошлись и осмотрели подходы к землянке, решая которые подходы следует заминировать, а какой проход оставить незаминированным. На всякий случай взвод тактической разведки капитана Бове готовился к партизанской войне и в этой связи запасался продуктами и оружием.

Когда работы по рытью партизанской землянки были завершены, продукты, оружие и боеприпасов из грузовика перенесены в землянку, а подходы к ней заминированы, то шестнадцать бойцов переоделись в новенькую синюю форму краснознаменной киевской милиции. Каждый милиционер теперь был вооружен простой трехлинейной винтовкой Мосина, ни каких тебе немецких шмайсеров или советских РПД. Но Жора Бове категорически настоял на том, чтобы все его "милиционеры" были бы вооружены десантными ножами, которые сейчас в ножнах висели на поясных милицейских ремнях.

Бойцы неторопливо поднимались в кузов грузовика и рассаживались по лавкам. Вскоре к грузовику подошли оба капитана и, пока Бове давал последние указания старшине Желудю, Любимов занял в кабине место водителя. Облокотившись обеими руками на руль и, положив голову на перекрещенные руки, он задумался о том, что же произошло сегодня утром.

Сегодня утром совершенно неожиданно для всех их приют в гостинице "Спортивная" посетил полковник Строкач. Он ни с кем, не разговаривая, вошел в гостиницу и самостоятельно поднялся к ним на пятый этаж. Хорошо, что в тот момент дневалил сержант Когтев, который негромким голосом скомандовал:

— Всем стоять смирно!

Бойцы взвода вскочили на ноги и замерли по стойке смирно. Затем сержант Когтев подошел к полковнику Строкачу и опять же тихим голосом попросил у него разрешения на то, чтобы разбудить командиров. К этому времени капитан Бове уже проснулся, оделся и шел навстречу полковнику. Один только капитан Любимов продолжал спать в своем номере на шестом этаже сном праведника. Вчерашний ночной бой в тылу 37-й армии забрал у него много сил. Да и к тому же он всю ночь пытался, но так и не мог вспомнить, где он раньше встречался с генерал-майором Власовым. Капитану потребовалась пара минут ля того, чтобы окончательно проснуться, привести себя в порядок и предстать перед заместителем наркома внутренних дел Украинской ССР.

Разговор с полковником Строкачом состоялся в номере Любимова. Строкач достал из кармана конверт с запиской и, протянув его капитану Любимов, попросил, чтобы он сейчас прочитал сообщение. Следуя указаниям полковника, Артур Любимов несколько неловко надорвал конверт, достал из конверта лист бумаги, на котором был текст, написанный карандашом от руки.

Текст гласил:

"Если имеется такая возможность, то просил бы вас задержаться дней на десять в захваченном немцами Киеве. Меня интересуют ваши впечатления обо всем, что увидите? Ответ через товарища Строкача. Сталин".

Артур Любимов аккуратно вложил листок с текстом в конверт и протянул его обратно полковнику Строкачу. Тот взял конверт в руки, достал из бокового кармана кителя бензиновую зажигалку и глазами поискал, на чем бы этот конверт можно было бы сжечь. Первым сообразил, как поступить в этом случае, капитан Бове. Он стремительно вылетел из номера и через секунду вернулся с большой и глубокой тарелкой. Конверт еще догорал в этой тарелке, когда капитан Любимов повернулся к полковнику Строкачу и, решительно глядя ему глаза, произнес:

— Мой ответ, товарищ полковник, "да".

Строкач утвердительно кивнул головой, преподнес правую руку к околышу фуражки, четко через левое плечо развернулся на каблуках, покинул номер и начал спускаться по лестнице на первый этаж. Его провожал капитан Бове, который несколько возбужденный вскоре вернулся и его первыми словами были:

— Артур, полковник приехал на машине наркомата внутренних дел Украинской ССР, его водитель был одет в соответствующую форму войск НКВД. Так, что теперь каждая крыса на этой улице знает, что мне не те, за кого себя выдавали?!

— Успокойся, Жора! В любом случае мы должны покинуть эту гостиницу уже сегодня. Ты с бойцами можешь возвращаться в Москву, а мне приказано на пару недель задержаться в Киеве.

Услышав такие слова, капитан Жора Бове и бойцы его взвода самым категорическим образом отказались покидать капитана Любимова и его одного оставлять в Киеве. Когда Артур немного разъяснил ситуацию, заявив о том, что ему на пару недель требуется задержаться в городе после оккупации немцами Киева, все бойцы были до крайности удивлены самым предположением того, что Киев может быть сдан врагу. Но, тем не менее, не изменили своего мнения по поводу того, что хотели бы остаться и сражаться вместе с капитаном.

Именно в этот момент к ним на огонек заглянул майор милиции Артем Ящиков, который был явно чем-то обеспокоен. Втроем, они уединились в номере Любимова, где Ящиков сообщил, что один его друг, который занимает высокий пост в управлении гормилиции, экивоками ему только что сообщил о том, что какие-то ожесточенные бои развернулись на левом берегу Днепра. Что в этой связи срочно в эвакуацию начали собираться работники ЦК КП(б) Украины и ответственные киевские горработники. Далее Артем Ящиков говорил о том, что свою жену и двух малых сыновей ему удалось-таки сегодня рано утром посадить в эшелон, который эвакуировал рабочих одного киевского заводов, и отправить в Сибирь, к родственникам жены. В заключение, немного подумав, майор Артем Ящиков тихо добавил, что теперь у него руки свободны, что он пришел к ним, чтобы вступить в их партизанский отряд и сражаться с немецкими оккупантами.

Капитаны Любимов и Бове внимательно выслушали Артема Ящикова, а затем поделились с ним своими проблемами. Артем Любимов рассказал о том, что их взводу нужно задержаться в Киеве даже на начало оккупации Киева, но они не знают, как это можно сделать, так как они в этом городе чужие люди. Даже сейчас из-за некоторых обстоятельств они должны в срочном порядке покинуть свою гостиницу. У них имеется много продуктов и оружия, которое они не хотели бросать или оставлять в номерах гостиницы.

Подумав немного, Артем предложил им следующий вариант действий. В ближайшем лесном массиве, который наиболее близко подходит к городу, организовать землянку-схрон, в которой можно было бы хранить продукты и оружие. Перевезти туда все необходимое, законсервировать и охранять двумя — тремя бойцами. Командиров и бойцов взвода переодеть в милицейское обмундирование и поселить в здании его отделения милиции. Четыре пятых сотрудников его отделения под различными предлогами и отговорками уже покинули Киев, остались одни только честные люди, с которыми можно было бы договориться, что они ничего не знают и ничего не видели. В отделении милиции можно было бы дождаться, в этот момент своего рассказа Артем Ящиков горько усмехнулся, когда РККА начнет отвод своих сил из города, а дальше действовать по обстоятельствам. Или оставаться в здании милиции, или переселяться в партизанскую землянку.