Selbstmatt. Часть 2 - Шиноби

— Я разберусь, Хьюга-сан, — встав со своего места, он обогнул костер и присел на корточки передо мной. — Как тебя зовут?

— Карада Хадзиме! — отозвалась я. — Я действительно из страны Снега, шиноби-сан, и я шла в Коноху к ка-сан.

Ой-ей, какие эмоции... Ребят, вы уж послабее, ладно? Тут куча сенсоров в лагере, а вы своими эмоциями буквально мозг взрываете. Хотелось бы притушить эмпатию, да вот только паранойя не позволяет... Я и так снизила чувствительность до максимума, оставив радиус в пятьдесят метров.

— Эй, — подал голос Орочимару. — Твою маму случайно не Карада Теншико звали?

— Да, так, шиноби-сан, — я маленький ребенок... мать вашу! Короче, я на прошедшее время, употребленное в предложении, совершенно не обращаю внимания. Так, самогендзюцу, и я уже излучаю легкую надежду. — А вы знаете ка-сан?

Шиматта! Если бы не легализация, я бы вышла из образа и матом попросила бы притушить эмоции. У меня аж голова кругом поплыла от надежды и боли такой силы.

— Да, знал, — наконец откликается он. — Как и Иноичи-кун. Верно?

— Верно, — в эмоциях менталиста тоже черт знает что твориться, а со всех сторон... Любопытство? Сериалов для вас нет, заразы, любопытно все вам. Ну ничего, я потерплю, ведь у этой сцены должно быть как можно больше свидетелей.

— А вы расскажете мне о ней? Я ее почти не помню...

В общем, первоначальная причина визита в лагерь была благополучно забыта. Я сидела у костра вместе с боссом и другом, и слушала о том, какой я была хорошей, доброй, умной и вообще душкой. Да, хвалите меня, хвалите...

— А почему вы постоянно говорите "была" и "делала"? — с детской непосредственностью поинтересовалась я. Шиматта! Я же между вами сижу! Если вы не уменьшите силу самогендзюцу, то я к концу беседы в обморок упаду!

Змеиный саннин замялся, а Иноичи отвел взгляд. Но ответил все-таки именно он.

— Потому что твоя мама умерла.

— Как так? — в моих эмоциях царит рассеянность. — Она же была сильной и смелой, вы сами сказали! Нет, не верю...

А вот тут — чуть ли не самое уязвимое место в плане. Плакать у меня не получается, и поэтому я просто опускаю лицо. Плечи трясутся от "плача", а я "утираю слезы".

— Ка-сан была самой лучшей... Самой умной, самой смелой... Макото-сан говорила, что она выжила даже тогда, когда погибли дзи-сан и ба-сан...

— Прости, — вдруг произносит менталист. — Она погибла из-за меня. Она защищала меня как могла...

— Значит, ты хороший человек, раз ка-сан так сильно защищала тебя, — вытерла слезы я. Ну что же, покраснения глаз я добилась... — А вы? Вы были другом ка-сан?

— Я любил ее, — внезапно открыто признался Белый Змей. Вот... шиматта! Теперь же единственным его слабым местом будут считать меня!

— Как... — ксо, ребенок даже не может знать точного определения. Хорошо, что тут есть универсальный жест, и с меня было достаточно показать мизинец. Получив кивок в ответ, я продолжила. — А она вас?

— Тоже, — кивнул ученый.

— Значит, вы тоже хороший человек, — продолжила играть я. — Вы же покажете мне, где находится могила ка-сан, когда мы вернемся в Коноху?

— Обязательно, — подтвердил он. — Вот только это будет нескоро... Похоже, тебе придется идти в Коноху без меня.

— Тогда я лучше останусь с вами, — решительно кивнула я. И — волны удивления с обеих сторон.

— Это опасно, — покачал головой Иноичи.

— Но Макото-сан учила меня быть шиноби и пользоваться чакрой! — воскликнула я. Ну что же, отвечай, Орочимару...

И Белый Змей ответил.

— Пусть она останется.

— Но, Орочимару-сан...

— Или ты хочешь, чтобы она проследовала за своей матерью?

Иноичи испуганно замолкает, а шеф продолжает закреплять эффект.

— Ребенку и впрямь слишком опасно путешествовать во время войны. А тут она будет под моим присмотром, да и немного обучить ее не помешает.

Я перевожу взгляд с одного на другого. Ну, не тяни кота за все подробности!

— Хадзиме-тян, твоя мама попросила меня позаботиться о тебе, если я встречу тебя, — обратился ученый ко мне. — Ты хочешь путешествовать со мной?

— Хай! — радостно кивнула я. А вот теперь я отомщу, да! И месть моя будет жестока... — Орочимару-сан, раз ка-сан попросила вас позаботиться обо мне и любила вас, могу я называть вас то-сан?

Шиматта, опять! Решил подыграть, да? Такая буря недоверия и радости одновременно буквально припечатывает к земле.

— Да, Хадзиме-тян.

Глава 2.

— Что с ней? — поинтересовался Орочимару у друга, склонившегося над спящей Карадой. Казалось бы, что такого необычного — отрубился ребенок во время беседы... с кровью из носа.

— Сенсорный шок, — отозвался Иноичи, поднимаясь. — Все-таки надо было запретить развивать ей эмпатию весь этот год... Пользоваться научили, а про ограничения забыли. Впрочем, сами тоже хороши, все-таки с самогендзюцу мы переборщили.

Действительно... Ни один шиноби, достигнув эмпатии, не деактивирует ее — хотя бы из соображений собственной безопасности.

— Зато сомнений не должно остаться, — вздохнул ученый. — Что будешь делать с отчетом?

— Помню я все, помню...

С этими словами менталист вышел из палатки. Несколько усилив чакрой слух, змеиный саннин смог услышать разговор друга с Хьюгой Сеном, командиром отряда.

— Вы проверили объект, Яманака-сан?

— Да, Хьюга-сан. Защиты на памяти и закладок обнаружено не было.

— Вот как... Она не представляет угрозы?

— Угроза отсутствует. Доложится полностью?

— Если вам не сложно, Яманака-сан.

— Хорошо. Воспоминания подтверждают легенду. Росла вне Юкигакуре и довольно далеко от городов, воспитывалась некой Широямой Макото, подругой матери и шиноби Юкигакуре в отставке. Воспоминания о матери расплывчатые, отца не знает. Обучалась техникам шиноби у той же Широямы Макото по записям своего деда, работавшего на "Пургу". После смерти опекуна направилась в Коноху, так как ее мать планировала получить убежище там. В общем, все.

— Ясно... — голос Хьюги был задумчив. — Ваш вердикт?

— Опасности не представляет. Присоединение ее к группе вполне возможно.

— Хорошо.

Вот и слава Ками...

... Утром же Карада выглядела невероятно смущенной. И чего она так злится, когда ее сравнивают с ребенком? Она же сейчас стала вести себя соответственно — детское тело влияет. Цунаде, любящая детей, затискала бы ее при первой встрече.

— Ну и? — присев рядом с ней, он потрепал девочку по волосам. Эх, какие эмоции!

— Хватит уже, — недовольно проворчала она. — Между прочим, вы сами виноваты.

— Ага, во всем, — усмехнулся он. — Хватит, идем уже. Тут с тобой Шикаку увидеться хочет, да и Чоза хотел бы взглянуть на дочь погибшего друга.

— Так точно, совесть-сама, — огрызается эта... Да, кроме как ребенком, ее и не назовешь. — Сегодня же прибывает подкрепление?

— Да. Досрочный выпуск из Академии. Они задержались немного, да и вынуждены двигаться гораздо медленнее.

— Отправлять детей на убой...— морщится она.

— Это и есть военная доктрина Конохи... — грустно вздохнул ученый. — Первым делом в бой идет мясо, а затем уже выступает клановая элита. Деревья теряют листву, но стволы продолжают стоять...

— Паршивая картина, шиматта, — бурчит Карада. И когда только подхватила это слово-паразит? — Ну так что, мы идем?

— Идем, идем...

Снаружи нас уже ждали. И если Иноичи и Шикаку были спокойны — все же они периодически виделись с Карадой, то Чоза был невероятно удивлен сходству.

— Охайо! — сама бесцеремонность... Как там она говорит? "Как корабль назовешь, так он и поплывет". Невероятно точное утверждение. — Вы и есть те друзья ка-сан, о которых говорил то-сан?

Вот же зараза... Мстит, что ли? Ну и вредина...

— То-сан? — ошеломленно произнес Акимичи.

— Ну, он же любил ка-сан, и он обещал позаботиться обо мне, значит я могу называть его то-сан, — обезоруживающе улыбнулась мелкая. Все же она редкостная зараза... — А вы...

Что сказать — мозги она им прочищала качественно, даром что менталистка. Спасло их только прибытие пополнения. Тринадцать человек, дети семи-восьми лет... Чему они могли научиться за два или три года Академии? Что характерно, клановых в этой толпе почти нет, только мелькнул один Хьюга, та пробежал мальчишка в куртке с гербом Курама на спине. Ну, у этих шансы выжить будут побольше...

* * *

А после недолгого отдыха новоиспеченных генинов мы выдвинулись дальше. Бег по ветвям деревьев — ух, аж дух захватывает! Я старалась держаться рядом с Орочимару. Интересно, что будет в штабе? Очень любопытно. А еще любопытно, кто командует обороной на этом участке фронта, в аниме ничего такого показано не было. Может, кто-то из Нара?

... ага, аж два Нара. Командующим оказался Шимура — и что его на фронт понесло? Мне даже не пришлось разыгрывать страх, хватаясь рукав "то-сана", меня и так трясло. Мы же просто не успели создать мне запасные тела, и если он решит устранить меня, то...

— Вы становитесь все мягче, Орочимару-сан, — голос безопасника был холоднее атаки Юкки.

— Шимура-сан, рад встрече. Позвольте представить вам мою воспитанницу и ученицу, Караду Хадзиме, — коротко кивнул Белый Змей. А что это нас так перекосило? Нет, лицо осталось спокойным, но эмоции говорили сами за себя. — Хадзиме, это Шимура Данзо-сан, весьма уважаемый в Конохагакуре шиноби.

Три раза ха.

— Рада встрече, Шимура-сан, — поклонилась я.

Сразу Орочимару отправлять никуда не стали — все же он был ирьенином, так что пока его приписали к госпиталю, впрочем, как и меня. А что? "По записям деда" я смогла обучиться простейшим медицинским техникам, и поэтому, чтобы приносить хоть какую-нибудь пользу, лечила раненых бойцов, ведь рук в госпитале катастрофически не хватало. И именно там я встретило это.

Признаюсь честно — это стало худшим моим кошмаром, и каждый раз, когда я в последующем переселялась в новое, детское тело, этот кошмар начинал атаковать с новой силой.

Увидев меня, оно осторожно замерло, словно ожидая атаки с моей стороны, но ее не последовало, и оно осмелело. Подобравшись ближе, оно начало издавать странные звуки — и ринулось в атаку.

— Ками-сама, какая прелесть! Кто привел сюда это милое создание?

Никогда бы не подумала, что Цунаде так любит детей... Если бы знала — сразу бы бежала как можно дальше, а то и вообще не появлялась на пороге госпиталя. Нафиг, нафиг! Может, мужчины и хотели бы оказаться на своем месте, но меня, шестилетнего ребенка, она просто задушит своими сиськами! Страшная женщина...

— Руки. От меня. Убрала. Быстро, — я попыталась скопировать Орочимару, но это было бесполезно. Светловолосый монстр только воскликнул, и продолжил наступление...

— Да хватит уже! — сорвалась я на крик, не выдержав. — Может, вы и думаете, что это приятно, но идите душить своими сиськами кого-нибудь другого!

Эффект это произвело шикарный. Химе Сенджу отступила на шаг, а молодой ирьенин, проходивший мимо по коридору, уронил инструменты и залился краской. Зато я, наконец, оказалась на свободе. Ура, воздух! Все, пора бежать! Пока ирьенин не опомнилась, я свалила оттуда.

Джирайю я пока не видела, и слава Ками. Нет, мне не было перед ним стыдно — я больше боялась Минато. Странно, да? Но именно Намикадзе был самым опасным из моих друзей, кто не был посвящен в мои планы. Он очень проницательный и неплохо разбирается в психологии, так что, если в моем поведении будет несостыковки, то он заметит сразу. К тому же, он в будущем мог получить власть и влияние, и может стать опасным противником, а учитывая, что я играла на его чувствах... Остальных я боялась не так сильно. Цунаде-химе и все поймет, от Джирайи я максимум получу люлей, а Чозу вполне смогу успокоить. Минато же является самой серьезной проблемой.

Кстати, о Намикадзе. Не знаю, создал ли он уже свой знаменитый Расенган, однако я пыталась воссоздать эту технику, чтобы улучшить контроль чакры, да и не стоит забывать, что в нее можно добавить стихийный компонент или вообще модифицировать. Я уже прошла два этапа (первый еще в Конохе), но третий пока не удавался — не хватало концентрации, чтобы удержать контроль над нитями. Но уже на этой стадии я заметила интересный факт: сила техники зависела от свойств чакры. Если использовать обычную чакру, то эффект получался как в каноне, однако же если я использовала инь-чакру, то техника не была столь эффективна, вернее, не выглядела так. Если незаконченный Расенган оставлял существенную вмятину в дереве, то незаконченный Инь-Расенган приводил лишь к появлению нескольких мелких трещин в коре, однако дерево иссыхало буквально за пару дней. Странно... Причин этого феномена я не могла понять. А еще мне было интересно, что будет, если добавить в технику стихию Воды? Расенган со стихией Ветра уничтожал не только тело, но и чакроканалы из-за самих свойств данной стихии, а что будет делать водный, если свойствами Суйтона являются гармоничность и пластичность? В любом случае, мне этого не узнать еще слишком долго: хоть я и в достаточной степени изучила стихию воды, но из-за узости чакроканалов из водных техник я могу применять лишь Мидзу Буншин, водяного клона, и Суидаган, водяные снаряды. Вторую технику я даже изучать не стала — слишком хлопотно ее применять, да и скорость такого снаряда не выше скорости куная. Если противник не очень быстр, то от куная он уклониться не сумеет, а если же он быстрее, то эта техника уже не нужна...

Впрочем, я делала успехи на другом фронте, а именно — в менталистике. Когда Иноичи был в лагере, он вечерами потихоньку обучал меня. И уже не техникам для боевого применения, а более "мирной" менталистике: проникновение во внутренний мир, работа с чужими воспоминаниями, постановка закладок и перекраивание сознания. Объяснял все про эмоциональные привязки, про запечатление... Кажется, он слишком увлекся, ведь первоначально меня хотели обучать менталистике, чтобы спрятать информацию о клонировании — теперь же, кажется, из меня решили вырастить полноценного менталиста. Вот только практики в этом мне почти не давали, все же свидетелей много, но теорию Иноичи объяснял с радостью.

М-да, хороший стимул тренироваться. В тайдзюцу я ноль, в ниндзюцу есть только одна стихийная техника, две техники ирьедзюцу и три — гендзюцу... сильна я только в менталистике, да и то лишь сравнительно с остальными характеристиками. Такими темпами, если не стану сильнее, то войну не переживу. Так что мне надо срочно становиться сильнее, пока мне не додумались вручить протектор и направить на убой.

Вот с такими мыслями я и возвращалась с тренировки, полностью вымотанная. Чакра практически на нуле, и уверена, мне придется взять выходной в госпитале, а то и два, чтобы полностью восстановиться. Но успехи были — я в кои-то веки осилила запечатывание и распечатывание, и теперь не надо будет таскаться с рюкзаком. Наверное, именно из-за усталости и радости за собственные успехи я расслабилась и совершенно забыла о мониторинге обстановки. Подойдя к палатке Орочимару, я не раздумывая распахнула полог и зашла внутрь...