Маг направился к месту, где ожидал его спрут; взобравшись на него, он произнес заклинание и ударил в ладоши. Тут же порыв ветра поднял пепел и разметал его по округе.

— Хке — хке — кхе...

Из песка появилась человеческая рука, а спустя ещё несколько секунд, появилась вторая; после чего песок вздыбился — из него выползло нечто и тут же опять закашлялось.

— Что это было? — сдернув тряпку с лица, произнес Атек. — Ого! — вырвалось у юноши, когда он увидел произошедшие перемены на берегу.

Тишина кругом стояла мертвая, в прямом и переносном смысле, и лишь слабый шум прибоя, да перекатывание волнами мелкой гальки, нарушали её. Молчали даже вечно скандальные чайки, и шумные кузнечики в траве, росшей островками вдоль береговой линии.

Юноша бросился туда, где недавно лежало тело мертвого дракона. Дракон исчез..., лишь несколько обожженных камней, да небольшое пятно из расплавленного песка — это все, что осталось от могущественного некогда гиганта.

— Ё моё! — спохватился Атек и побежал обратно.

Спустя несколько минут, он раскопал руку. Именно то, что волокуши перевернуло, спасло мужчину от удушья. Одна из жердей легла на валун, образовав воздушный карман. Пока юноша откапывал наездника, тот мирно спал, по-детски посапывая. Атек положил ладонь на лоб раненого — температуры не было. Юноша с облегчением вздохнул, запрягся в волокуши и двинулся в путь.

Глава 2

— Отныне тебя будут звать Изумрудный, — сказал наставник стоящему перед ним на вытяжку мальчику семи лет. — Вот ты и узнал имя, которое будешь носить. Теперь пойдем, я познакомлю тебя с тем, кто дал тебе кровь, чтобы ты мог стать наездником.

Наставник встал из-за стола и направился к гобелену, на котором был изображен дракон; начертил в воздухе знак, и гобелен, вставленный в тяжелую дубовую раму, отъехал в сторону, освобождая проход к железной двери.

У мальчика всё сжалось внутри от догадки, что это за дверь. О ней воспитанники шептались по ночам, фантазируя, что их ждет по ту сторону двери.

Мастер Уто (так звали учителя) снял с пояса связку ключей и вставил нужный ключ в замочную скважину. Раздался щелчок. Наставник навалился на дверь, и она со скрипом отошла сторону, открывая темный коридор. Наставник шагнул внутрь, снял висевший прямо у входа факел.

— Пошли, чего ты ждешь?

Воспитанник смутился и пожал плечами.

— Может, ты ожидал, что откроется дверь и заиграют фанфары? Появятся прекрасные девы, кидающие лепестки роз к твоим ногам, и сам император вручит тебе медальон наездника! — с иронией произнес наставник, глядя на остолбеневшего мальчика.

Воспитанник приюта для будущих наездников на слова наставника наивно кивнул головой. Он действительно ожидал что-то грандиозное, может, не самого императора, но кто-нибудь из великих наездников. Вместо этого вечно недовольный, хромой старик вел его по темному сырому, покрытому паутиной коридору.

Примерно, через десять минут ходьбы Изумрудный почувствовал запах моря. На его лице настолько читалось недоумение, что мастер Уто невольно усмехнулся.

"Откуда здесь море? — мучил себя вопросами Изумрудный, — Ведь до моря день пути верхом!

Неожиданно наставник остановился и вновь посмотрел на воспитанника. К своему удивлению Изумрудный понял: бесчувственный старик волнуется гораздо больше, чем он сам.

— Осталось совсем немного до того места, где твоя жизнь станет совсем другой. Поверь мне...

Голос наставника предательски дрогнул, и чтобы справиться с волнением, он замолчал. Сглотнув образовавшийся в горле ком, мастер Уто продолжил:

— Там не будет ничего, о чем ты грезишь ночью под одеялом, но этого дня ты не забудешь никогда, если конечно переживешь его.

Наставник опять сделал паузу, волнение вновь накатило на него, но он быстро справился с ним.

— Изумрудный, ты один из самых молодых воспитанников на моём веку, которому выпала честь стать наездником. Тебе повезло, скоро ты познаешь истинное чувство свободы, ты сможешь вздохнуть полной грудью морской воздух, поднявшись в небо и..., — по щеке мастера Уто скатилась слеза, — взглянуть на землю с высоты. Тебе будут подвластны и глубины моря, и облака.

Наставник замолчал. Глаза его осветила радость. Наверное, в этот момент ему казалось, что он опять в седле наездника взлетает в небеса; затем блеск в глазах потух, спина сгорбилась. Опять вернулась привычная сутулость, и голос вновь стал скрипучим.

— Мы пришли, — мастер Уто повернулся, на миг замер, приставив ухо к двери. — Он уже здесь... Тебе пора.

Наставник отодвинул засов и посмотрел на воспитанника.

— Удачи тебе, мой мальчик, — с теплотой сказал он на прощанье. — Пора.

Изумрудный стоял перед открытой дверью, не решаясь сделать первый шаг. Совсем не детские мысли возникали у него в голове.

"Что там за дверью? Слава? Почет? Или смерть?"

Он не раз слышал, как драконы съедали своих будущих наездников при первой же встрече.

Орден наездников был хоть и малочисленным, но одним из самых могущественных в империи. Разными путями будущие наездники попадали в приют ордена. В основном это были дети-сироты, хотя нередко отчаявшись прокормить малыша, родители подбрасывали его к воротам императорских приютов. Все младенцы, попавшие в приют, проходили обряд, в ходе которого кровь человека смешивали с кровью дракона через порез на руке. Спустя неделю после смешения крови, примерно треть детей умирала, не выдержав перестройки организма. Тем, кому удалось выжить, каждый месяц вливали новую порцию драконьей крови, и это продолжалось в течение трех лет. На четвертый год проявлялись первые признаки перестройки организма. У будущих наездников менялись глаза — они становились больше, слегка вылезали из орбит, что позволяло им лучше видеть под водой. Суставы становились гибче, за ушами, у основания черепа появлялись отверстия, отдаленно напоминавшие жабры. Чем они являлись на самом деле, не мог ответить ни один лекарь. Странность заключалась в том: когда умирал или погибал наездник, отверстия исчезали. Но именно с их помощью они могли подолгу оставаться под водой. Людская молва приписывала им способность и вовсе обходиться без воздуха, но это были лишь фантазии бродячих музыкантов, так любящих слагать баллады о храбрых наездниках драконов.

К пяти годам кожа воспитанников императорских приютов делалась толще, плотнее, чем у обыкновенных людей. К семи годам перестройка организма заканчивалась, прекращались и внешние перемены. Наступала пора внутренних перемен — у воспитанников появлялись первые признаки магической силы. Истоком этой силы была кровь дракона, что текла в будущих наездниках; смешиваясь с человеческой, она делала людей стойкими к болезням, продлевала им жизнь.

Изумрудный ещё раз обернулся, посмотрел на наставника и увидел в глазах мастера Уто зависть. Чему завидовал наставник, будущий наездник понять не успел, его прервал оглушающий рев. Мальчику на миг показалось — великий Атр, великан из саги о сотворении мира, затрубил в свой боевой рог. Звук, отражаясь от влажных стен, ударил по ушам Изумрудного, он почувствовал, как задрожала под ним земля. Кусочек плесени, отвалившись от потолка, свалился прямо ему на нос. Будущий наездник брезгливо скривился и щелчком сбросил слизь; он принялся яростно вытирать нос, старясь избавиться от неприятного ощущения. Пока мальчик отирал нос, железная дверь за спиной со скрежетом закрылась. Изумрудный обернулся, и как раз в этот момент опять раздался рев. Будущего наездника охватила паника, от страха затряслись руки, напала икота. Ему вдруг захотелось броситься прочь, упросить наставника забрать его, но когда он обернулся, кроме заложенного камнем прохода ничего не нашёл. Изумрудный в отчаянье опустился на пол и, сжавшись в калачик, заплакал. Его зубы стучали от холода и от испуга, воображение рисовало страшные картины: голодную смерть, гибель от клыков страшного чудовища.

Истерика продолжалась несколько минут, затем разум начал брать вверх над эмоциями. Он вспомнил слова наставника:

"Запомните, страх силен, но гораздо мучительней бывает, когда мы останавливаемся, подавшись слабости. Сделайте шаг, и страх отступит, пропадет, оставит место действию. Поддавшись страху, вы всю жизнь будите мучиться и терзать себя мыслью: а что было, если бы я не испугался?"

Вытерев слезы, будущий наездник поднялся и направился к светлому проему, за которым начиналась пещера; он вышел из темноты коридора и остановился перед бассейном с мутной водой.

— Теперь надо вспомнить, о чем говорил мастер Уто.

Он закрыл глаза, чтобы не отвлекаться.

"Когда войдешь в пещеру, скинь с себя всю одежду и спускайся по ступеням в бассейн. Когда вода сомкнется над тобой, откроется проход".

Изумрудный открыл глаза.

— Надо раздеться, — прошептал он.

Он сел на каменную скамью и принялся стаскивать с себя одежду; затем опустил ногу в воду, нащупал ступеньку. Вода была холодной, и тело сразу покрылась "гусиной кожей". Клацая зубами от холода, Изумрудный скрестил руки на груди и опустил вторую ногу.

"Увидишь проход, не тяни, иди быстрей. Проход открывается всего на минуту. С другой стороны также будут ступени. Поднимись и надень костюм наездника".

Погрузившись в воду с головой, Изумрудный посмотрел вверх: сквозь толщу пробивался свет факела, висевшего над бассейном. Вдруг отблеск пламени колыхнулся, словно поймал порыв ветра, Изумрудный ощутил легкую дрожь. Он дотронулся до стены — та еле ощутимо вибрировала. Затем темнота впереди разошлась, открывая тонкую полоску света.

Изумрудный, не смотря на сопротивление воды, упорно шел вперед, стараясь как можно быстрее оказаться по другую сторону бассейна. Последние два шага дались будущему наезднику особенно трудно: вода стала плотней и не хотела пускать его вперед. Паника прорвала барьер, который удерживал её в самом дальнем углу сознания, рванула вверх, грозя накрыть Изумрудного полностью. Будущий наездник собрал в кулак всю волю и шагнул в вязкую, как смола воду. Сопротивление становилось всё сильней, но мальчик не отступал. Не выдержав напора, невидимая преграда выпустила Изумрудного из своего плена. Лишившись сопротивления тело, словно пущенный пращой камень, пролетело оставшееся расстояние и налетело на выступ ступеньки. От боли он вскрикнул, и рот наполнился водой. Вкус стоячей воды вызвал у юного наездник приступ рвоты. Захлебываясь, Изумрудный на карачках выполз из бассейна. Освободив желудок, юный наездник сжал челюсти, на зубах неприятно скрипнуло, что-то склизкое и холодное скатилось на язык. Он с трудом сдержал приступ рвоты, поднял голову, надеясь найти, чем прополоскать рот, и тут его взгляд уперся в огромную морду морского дракона. Животное внимательно наблюдал за мальчиком. Из чуть приоткрытой пасти показался раздвоенный язык, он дернулся и тут же исчез обратно.

Изумрудный, не сводя глаз с дракона, встал — он почувствовал, как предательски задрожали ноги.

Ноздри животного задрожали, принюхиваясь к запаху человека.

" Оденься человек", — раздался в голове голос дракона.

Не решаясь повернуться к животному спиной, мальчик попятился назад и едва не упал на каменную скамейку. Изумрудный нащупал оставленную для него на скамье одежду и стал торопливо её натягивать на себя . Это получалось у него довольно-таки неловко — юного наездника порядком трясло от холода и эмоций, из-за чего нога никак не хотела попадать в штанину. Справившись, наконец с узкими шерстяными штанами, Изумрудный долго еще возился со шнуровкой, которой было предостаточно на костюме. Пальцы мальчика почти перестали слушаться, губы посинели, как у покойника, а зубы стучали так, что, казалось. их слышно было на всю округу. Заметив мучения человека, дракон дыхнул на него, и хотя дыхание исполина трудно было назвать приятным, горячий воздух согрел Изумрудного.

Через несколько секунд дрожь отпустила мальчика. Он ещё раз передернул плечами и с интересом посмотрел на гиганта, возвышавшегося высоко над ним.

Морской дракон в отличие от своего сухопутного собрата был гораздо крупней. Хотя большую часть жизни он проводил в море, способность летать у него все-таки осталась. Правда, его полет не мог быть столь длительным, как у живущих на суше драконов, но несколько десятков, а иногда и сотню километров короли моря могли осилить. И все же летали морские драконы неохотно. Настоящей их стихией было море — именно там они чувствовали себя лучше всего. В их движениях появлялась особая грация, что было удивительно, учитывая размеры животного. В море драконы черпали свою силу — там они были полноправными хозяевами, и даже человек не смог оспорить у них статус повелителя морей. И только крылья делали эти два вида древних обитателей мира Раола схожими.

Мальчик стоял перед повелителем моря и откровенно рассматривал его — все страхи отступили, оставив только место любопытству.

Голова морского дракона была похожа на гладкий шлем воина золотого легиона империи. Единственный рог на носу скорее был похож на плавник, чем на грозное оружие.

Дракон был похож на существо, которое так любят изображать художники на своих гравюрах, и в тоже время совсем другой. Не было в драконе лоска, что ли, блеска, эффектности. Огромное животное, даже по меркам драконов, было в возрасте. Чешуя, покрывавшее всё тело, хотя и блестела, но имела темный налет, как старинное фамильное серебро. Местами отполированная водой природная броня была обломлена по краям — многочисленные следы былых битв, — а кое-где даже виднелись наросты морских паразитов, что усиливало впечатление не ухоженности...

Изучение друг друга длилось минут пять. Когда дракону надоела затянувшаяся пауза — он ударил приплюснутым хвостом об каменный пол, выражая тем самым свое недовольство.

"Не слишком ли ты юн, человек, чтобы стать наездником?" — раздалось в голове у мальчика.

— Мне уже семь лет! — гордо произнес в ответ мальчик.

Ответ вызвал у дракона недовольный рык.

"Страж, почему люди прислали мне дитя?"

— Это последний из людей, в ком есть ваша кровь, — раздалось в ответ. Казалось, что сами камни говорили с драконом — настолько безжизненным был голос, идущий отовсюду.

Изумрудный оглянулся, надеясь увидеть того, с кем говорит дракон, но в пещере никого не было, кроме него и повелителя морей. Но чем больше он всматривался в темноту, куда не проникал свет от факелов, тем сильней ему казалось, что там кто-то есть. Спустя еще мгновение, воображение уже рисовало темные фигуры, скрывающиеся по углам.

— Ты слишком долго оплакивал гибель своего последнего наездника, и лишил нас возможности взять твою кровь, дабы воспитать замену. Если ты забыл, то я напомню тебе, что лишь семь лет назад нам удалось найти тебя. Все наездники, в ком текла твоя кровь, покинули этот мир, так и не дождавшись тебя, — на этот раз в голосе стража прозвучали осуждающие нотки.

Вдруг спиной гребень дракона распрямился, а хвост от негодования задергался.

"Как вы посмели взять мою кровь без моего согласия!"