Евангелион по-новому

-Я к папе. -белозубо улыбнуться секретарше, которая знает меня только с хорошей стороны, и протащить за собой безвольное тельце ребенка — дело пары мгновений.

-Папа. Это Рэй. У нее не было дома, и она жила в лаборатории. -улыбаясь, представил я ребенка отцу.

-Жила? -растерянно повторил он.

-Ну да. У нас же много места. И ты сам знаешь, что дома чертовски скучно! Больше народу — больше веселья. -пожимая плечами, и не прекращая улыбаться, поясняю я ход своих мыслей.

Наблюдаю, как папа медленно оседает в кресло. Искоса смотрю на девочку рядом. Она сосредоточенно сопя, рассматривает пол. На внешние раздражители, то бишь на меня и отца, пытающегося с помощью дыхательных техник цигун успокоиться, внимания не обращает. Запущенный случай. Но детская психика пластична, и за пару лет оправится. Если попадет в хорошие условия. Да и мне не помешает товарищ по играм. Нет, я серьезно, я хочу играть. Или даже я ХОЧУ играть.

-Сынок, ты же понимаешь, что Рэй содержится в лабораторном корпусе не просто так? На все есть своя причина. И я просто не могу взять и удочерить ее. В конце концов она... -глядя как отец мучительно подбирает слова, пытаясь не сказануть лишнего, и не шокировать своего отпрыска, я даже проникся сочувствием к нему. Ненадолго.

-Пааап. Ты же меня знаешь. Я — Икари. Эта девочка не будет жить в лаборатории. Она будет жить с нами. -упрямо набычившись, уставился я на старика.

-Синдзи, ты еще ребенок. Ты не можешь ничего решать, ты...

-Я не буду есть, пока ты не переселишь ее к нам. -выбрав наиболее жуткую угрозу на сегодняшний день, оборвал я попытки отца меня усовестить и приструнить, и показательно сел на пол, скрестив руки на груди. Девочка с минуту глядя на меня, вдруг чего-то решила, и села рядом. В ту же позу.

-Синдзи, это ребячество! Угрозами ничего не решить! -ударив кулаком по столу, рявкнул старик.

-Согласно моему опыту — решить. И еще как. И вообще, я с тобой не разговариваю. Ты плохо с девочками обращаешься. -подытожил я наш спор, и замолк.

Много я не ожидал от своей выходки, если честно. Думал, что отца придется уламывать пару недель, или даже месяцев... нас спасла Акаги, ворвавшаяся в кабинет. Отец поймал ее взглядом, и заставил застыть на полувздохе-полудвижении. А затем, монументально поднявшись и возвысившись над всеми нами, подхватил ее под локоток, и уволок в дальний угол кабинета.

Час. Именно столько отец выплескивал пар на бедную женщину, что невольно сыграла роль громоотвода. И благодаря ей, когда через час он вернулся, и устало растекся по креслу, угроза применения Упорства Икари против Упорства Икари 2.0 практически исчезла. Погоду портили только периодически доносившиеся от угла всхлипы. Акаги попала в самый центр грозы. Бедняга.

-Синдзи. Ты понимаешь, что Рэй это не котенок, которого можно приютить, а потом, когда надоест, выбросить? -мрачно воззрился на меня отец.

-Ага. Котята — они милые. А я как только увидел ее, сразу понял — она меня бесит. В манге и книгах так должна бесить младшая сестра. -глубокомысленно изрек я.

Ответа не последовало, если не считать ответом эпичнейший фейспалм. Несмотря на то что я был в трех метрах от стола, звук шлепка донесся до меня так, будто я стоял рядом. Убрав ладонь от лица, отец попытался посмотреть на меня Строгим Взглядом. Как и обычно, получилось не очень. О чем я ему тут же и поведал.

-Знаешь, я думаю, что оставив тебя, я уберег своего брата от многих потрясений. В каком-то смысле, это даже благородно — уберегать родственников от тебя, жертвуя собой. -меланхолично сообщил отец, набирая какой-то номер.

-Дядя Фуюцки говорит, что я похож на тебя. Значит, это наследственное. Так что виноват не я, а ты! -подняв палец вверх, провозгласил я.

-Да-да. Уйдите с глаз моих. Оба. Сейчас позвоню этой горе-Кацураги, она недавно поцарапала машину Фуюцки, и она вас домой отвезет. До вечера нянчиться с вами будет она же. А я останусь решать проблемы, которые возникнут после такого решения. Однако кому какое дело до страданий одного старого человека? Давайте добавим ему еще работы! -под ворчания старика я покинул кабинет, не забыв захватить с собой и девочку. Он может ворчать так часами... надо будет приготовить ему карри с рисом. Не знаю почему, но он просто обожает это отвратно-острое блюдо. Даже несмотря на то, что в нем есть просто гигантские куски моркови и лука. Обычно, мы не едим карри, но сегодня... да, сегодня я его приготовлю. Во имя искупленья.

Кацураги долго ждать не пришлось, мы только-только выпили весь чай, и понадкусали пироженные, которыми нас угостила секретарша, как появилась капитан. Мрачно, и с некоторой опаской посмотрев на нас, впрочем, как и большая часть НЕРВ, представляющая из себя фриков, не умеющих обращаться с детьми, 'тетя Миса' нервно улыбнулась, и позвала нас за собой.

Путь до дома, интереснейшее и увлекательнейшая часть дня. Первые раз двадцать-тридцать. Поэтому нет ничего удивительного в том, что я, живущий в дороге уже с полгода, совершенно не обращал внимания на внешний вид, выклянчив у Кацураги блокнот, куда, старательно мешая кандзи и хирагану, записывал список покупок. Ведь для карри нужны продукты.

-Приехали. Выгружаемся. -возвестила о конце нашего пути Мисато... как-то не так прозвучало, да?

Выгрузившись из машины, и убедившись, что отцовских соглядатаев рядом нет, капитан с надеждой воззрилась на меня. Дело в том, что ребенок я крайне самостоятельный, а сама капитан — человек крайне занятой. Неизвестно чем, правда... не суть. Так вот, у нас иногда действует договоренность — она покупает мне мангу, книгу, или игру, а взамен может свободно уйти. И я ее не сдам отцу.

Молча протягиваю список. С минуту посмотрев на откровенно-охреневшее лицо женщины, хлопаю себя по лбу, вспоминая, что мою тайнопись я сам не всегда понимаю... чего уж говорить о бедном капитане! Так что по пунктам расшифровываю список покупок.

-Хорошо. Значит так, стойте здесь, я мигом! -и через мгновение Кацураги унеслась в сторону ближайшего магазина, забыв о том, что тут осталась пара детей. Ну не идиотка ли? Правда, со светлыми мозгами. Как я слышал, в шахматы или сеги ее обыграть нереально. В общем, замечательный тактик, но как человек — беззаботная свиристелка, именно так ее как-то характеризовал отец. В сердцах. Это если маты вычеркнуть.

-Ты не думай, она умная. -вздыхаю я, обращаясь к Рэй.

-Я не думаю. -послушно кивает она.

-Вообще? -пораженно смотрю на девочку, в поисках отпечатка интеллекта на ее лице... и не нахожу! Ни следа интеллекта, и ни тени эмоции! Вот это самоконтроль!

-Только иногда. -стесняясь, она потупила взор. То есть снова уставилась в землю. Показательно осмотрев асфальт перед ней, и ничего не обнаружив, гулким хлопком по спине, я заставил ее выпрямиться.

-За что? -потирая место ушиба, с намеком на эмоцию, воззрилась на меня девочка.

-Осанку портишь. Держи спину прямо. -многозначительно поднял я палец вверх.

Момент испортила появившаяся с парой пакетов Кацураги. И мы молча прошли в дом, так же молча поднялись на третий этаж, и только тут до капитана дошло:

-Я же вас одних оставила! Ой... Синдзи, не рассказывай Командующему! Он меня не просто убьет... он меня... меня он... -Кацураги мучительно зажмурилась, видимо, в красках представляя, что с ней сделает разъяренный Икари-старший.

-Да не. Он на Акаги оторвался. Целый час... она аж заплакала! -утешил я капитана, забрав пакеты, спровадил Мисато на лестничную площадку. Закрыл за собой дверь, и только тут понял, как это прозвучало, и почему не слышатся шаги — кажется, Кацураги столбняк схватила. Впечатлительная она. Бедняга.

-Так, Рэй, держи пакет, пошли на кухню. Моем руки, затем готовим карри! Это умилостивит отца. -отвлекшись от мыслей о женщинах, скомандовал я.

Приказ был исполнен, и отряд в лице Синдзи Икари и Рэй... пусть тоже будет Икари, приступил к приготовлению карри...

* * *

В этот день Гендо Икари, широко известный в определенных кругах человек, возвращался домой позже, чем обычно. Причиной была очередная выходка его сына — Синдзи Икари. Даже в самых страшных снах Икари-старшему не могло присниться что его шестилетний сын может взять и заявить, что прототип универсального пилота проекта Евангелион теперь будет 'жить с нами'. Тем не менее, это случилось. По вине доктора Акаги, будь неладна вся их семья к тягой к проекту Евангелион, самому Икари Гендо, и нанесению физических и психических травм прототипам. Первая Аянами Рэй погибла по вине матери Рицко, а теперь видно, что и эта Рэй Аянами была недалеко от гибели. Не физической. Личностной.

-Выпороть бы их всех. -поднимаясь на лифте, вздохнул командующий, представляя себе широкий офицерский ремень, какой он видел у войск Российской Федерации. А также представляя себе процесс соприкосновения мягких точек с этим самым ремнем. Может быть, даже помогло бы.

-Я дома. -негромко пробормотал Икари-старший, открывая дверь в квартиру, и разуваясь. Но затем замер, и принюхавшись, рванул на кухню как был — в одном ботинке и паникой в глазах, ибо в квартире жутко пахло дымом.

-Привет, пап. -просиял Икари-младший, старательно балансируя на табурете, и не переставая помешивать довольно аппетитное жарево на сковородке. Но мужчина не обратил на него внимания, в поисках источника запаха... который нашелся довольно быстро — на краю стола, с крайне сосредоточенной мордашкой, прототип универсального пилота, в разработку которого вложили не один десяток миллиардов йен... старательно оттирал нагар с другой сковороды.

-Моя вина. Как оказалось, оставлять Рэй следить за жаркой овощей было плохо идеей. -помявшись, признался Синдзи.

Командующий молча опустился на табурет, и не в первый раз за все месяцы, что был отцом-одиночкой, подавил в себе желание заплакать. Просто взять, и заплакать, несмотря на свои тридцать с гаком лет, и должность спасителя мира. Потому-что даже грядущие проблемы с Ангелами порою меркли перед проблемами с идиотами-подчиненными, но их всех затмевал...

-Синдзи, пожалуйста, не надо так делать больше. Я испугался, думал, что тут пожар случился. -выдохнул Гендо, потирая грудь в области сердца. Волноваться — вредно... надо помнить, что волноваться — вредно!

-Прости. Но все было под контролем! -грозно махнув ложкой, попытался отмазаться ребенок.

-Верю. -устало вздохнул мужчина в ответ. А затем обратил внимание на прототип:

-Аянами, оставь сковороду в покое. От такого нагара ее будет трудно оттереть. Проще будет ее заменить.

-Я не хочу... чтобы ее... заменяли. -мотнула головой девочка, не поднимая взгляда, и продолжая упорно скрести щеткой по дну.

-Ладно. Не будем. -со вздохом согласился командующий, нутром почуяв, что препираться будет ошибкой. Все же у мужчин за тысячелетия жизни с женщинами выработался инстинкт, подсказывающий, когда женщина готова пустить в ход свое самое страшное оружие — слезы. А при создании Аянами использовались хромосомы XX женщины, как наиболее простые для перекодирования. Создание дополнительной Y-хромосомы для прототипа мужского пола вылетело бы в копеечку.

-Пап, ты садись, я почти закончил. Рис с карри! И еще, травяной чай! -гордо возвестил Синдзи, опасно вставая на край табурета. И вполне закономерно начиная падать... начиная, потому-что Икари-старший, подспудно ожидая проблем от своего дитя, успел его поймать.

-Карри, значит? -вздохнул мужчина, старательно пытаясь задавить улыбку.

-Карри. -улыбнулся его непутевый отпрыск, старательно заглядывая в глаза.

-Ладно. Раз вы готовили, накрывать на стол буду я. Рэй, оставь сковороду в покое, зальем ее кипятком с моющим средством, пусть отмякнет. Завтра отмоешь. Как только тебе комнату обустроим. А сейчас — давайте ужинать. -улыбнувшись по-настоящему тепло, ответил на невысказанные вопросы Икари-старший, и Икари-младший снова улыбнулся. Только на этот раз его поддержала робкая, неуверенная улыбка Рэй Аянами... или, скорее, Рэй Икари. Кажется, семья стала чуть больше. И проблем прибавилось. Но почему-то Командующий чувствовал, что они с этим справятся. Он верил в это. Он молился об этом. И кто знает, может быть боги не всегда глухи к мольбам простых смертных?

* * *

Глава 2. В которой мы заново знакомимся со старыми знакомыми.

-Синдзи, подъем! -звонкий девичий голос разносится по всей квартире, заставляя дремлющего парня нахмуриться, и натянуть край одеяла на голову.

— Синдзи! У нас сегодня первый день в старшей школе, и я не хочу опаздывать. -голос становиться все назойливей, все ближе, и пытаясь убежать от него, парень пытается как можно быстрее заснуть.

-Синдзи! Подъем! -в конце концов голос раздается совсем близко, и парню волей-неволей приходится открыть глаза. Чтобы тут же наткнуться взглядом на высокую, довольно развитую для своих пятнадцати лет девушку, с волосами цвета платины до плеч, и красными глазами, в которых сейчас билась жажда крови. Жажда крови одного безответственного и бессовестного лентяя!

-Отстань. Я заболел и умер. -бурчит парень, но послушно откидывает одеяло в сторону, и начинает одеваться. Смиренно, безысходно — он знает, что спасения нет, и что девушка будет его терроризировать до тех пор, пока он не начнет действовать. Проверено годами совместной жизни.

-Ну наконец-то. Пойду чаю тебе налью. -победно хмыкает девушка, и выполнив свой долг, идет на кухню. Однако замерев по пути, оглядывается назад, и устало вздохнув, идет обратно — кровать заправить.

-Мелкий раздолбай. -шипит она чуть позже, поглядывая то на немудреный завтрак, то на часы.

-Да все нормально. Успеем. -не дает ей высказаться парень, падая на стул, и приступая к трапезе.

И как ни странно, он успевает позавтракать, переодеться в школьную форму, и собраться всего за пять минут. И парень с девушкой ровно в десять выходят из дома, в полной уверенности что они не опоздают на автобус. Что отец не придет смотреть торжественную линейку. И что этот год будет таким же скучным, как и все остальные...

* * *

Вздыхая, смотрю в окно. Скука. Вот слово, отражающее все мое отношение к учебному процессу. Нет, бывают конечно интересные уроки, например история, каллиграфия. Но все остальное... вам случалось когда-нибудь хорошенько выучить стих, а затем, через пару лет, зацепившись взглядом за какое-то случайное слово, вдруг вспомнить его? Дословно. Полностью. Вот у меня так с учебой, стоит сосредоточиться на теме, и начинают всплывать знания из той жизни. Биология. Математика. Английский. Их, и множество других предметов, я знаю практически на уровне учителя. Так что...

-Скучно. -жалуюсь я на перемене единственному знакомому мне человеку здесь — Рэй.

-Тебе всегда скучно. -фыркает эта бессердечная особа в ответ.

-Не всегда. -не соглашаюсь я, вспоминая множество авантюр, в которых невольным соучастником стала моя сестра.

-Всегда. -припечатывает она.

Поневоле приходится согласиться. Рэй знает меня лучше, чем любой другой человек. Точно лучше, чем отец. Порой даже кажется, что лучше, чем я сам себя знаю.