Золотой череп. Острова отверженных

Капитан оскалился и с интересом уставился на гостей.

— Оказалось, что год назад этого купца бессовестно обчистили лихие люди. Взяли на абордаж его шхуну и, как говориться, разделали под орех. Но я-то человек честный.

Сликкер ткнул кривым пальцем себя в грудь и заморгал единственным глазом.

— Вы мне верите? — робко поинтересовался он. — Потратил свои кровные, купил эту копру, будь она неладна, а тут такой конфуз.

— С кем не бывает, — подыгрывая старику, отозвался Всебор. — И что же потом?

— Груз конфисковали, меня под домашний арест, — Сликкер сокрушённо покачал головой и посмотрел на пустую бутылку. — Клеймо клеймом, а у того купчишки тоже рыло в пуху оказалось, вот судья и притормозил рассмотрение дела. Мне-то за торговлю чужим товаром ничего хорошего не светит, хлыст, да пеньковая верёвка. Я-то знаю, на своём веку многого насмотрелся.

Старик мечтательно покосился на иллюминатор, швырнул бутылку на пол и хрипло рассмеялся.

— Судья шибко сговорчивый попался, — добавил капитан. — За каждый день жизни я ему мешочек золота. Вот лишний месяц и наторговал себе.

— Мешочек золота? — удивился Жиль. — Откуда же столько взять?

— Там где взял, уже нет. Пару дней назад последний отсыпал, вот и думаю — то ли, вас послали боги, то ли морской дьявол, который уже заждался к себе на разговор.

Старик замолчал и выжидательно уставился на друзей. Всебору вдруг стало не по себе. Конечно же, Сликкер никогда не был торговцем и сущность его ремесла, красноречиво отражалась на его безобразной физиономии — от старика так и веяло жадностью, жестокостью и вероломством.

— Ну, что ребятки? Может, вытащите старину Сликкера из петли? — поинтересовался капитан. — Или передумали?

— От чего же, — смутился Всебор. — Мы своего решения не меняли...

— Чтобы выйти из порта, нужна команда, — заметил старик. — Хотя бы человек десять.

Сликкер встал на ноги и принялся вышагивать по каюте.

— Мои-то оболтусы все, поди, разбежались, только коротышка Клаус остался, да и то, потому что при мне всё время был, — капитан остановился и задумчиво посмотрел на приятелей. — Вы двое тоже сгодитесь, но с парусником вчетвером не справится, особенно при выходе из спумарийской бухты. Но этот вопрос я решу.

— А как быть с корветом? — спросил Всебор. — Морская стража так просто из гавани не выпустит.

— Вы ребятки, верно, не знаете, кто такой капитан Сликкер! — усмехнулся старик. — Когда на берегу союзники, да ещё такие смекалистые как вы, я могу обвести вокруг пальца любого хитреца. Выкладывайте всё, что у вас есть!

Всебор покосился на Жиля, а когда тот замешкался, пихнул его локтем в бок. Расставаться с кровно заработанными деньгами Зубастику явно не хотелось.

— Давай, зубатый! Не будь жлобом, — подстегнул Сликкер. — Это нужно для общего дела.

Жиль сморщился, нервно засопел, и сняв с пояса кошель, осторожно положил его на краешек стола.

— Это хорошие инвестиции господа, — рассмеялся Сликкер. — А теперь принимайтесь за дело.

Старик с проворством стервятника схватил кошель, запустил в него трёхпалую длань и вынул несколько монет.

— Даю вам немного денег, — заметил Сликкер. — Мне нужно десять вёдер зелёной краски. Времени немного, советую даром его не терять. И ещё...

Капитан многозначительно потряс кошельком.

— Сдачу отдадите мне.

Глава 2

Гвардеец сидел на бочке и медленно раскачивался из стороны в сторону. Рожа красная, в руке краюха хлеба и шмат сала. Судя по всему, заправился он изрядно, мушкет, доверенный государством, валялся в пыли, а с серого мундира куда-то пропали несколько пуговиц.

— Ты видел, как он распоряжается нашими деньгами? — вспылил Зубастик, когда они спустились по сходням. — Этот Сликкер тот ещё пройдоха. Как бы не обдурил, гад ползучий.

Всебор хмыкнул и, разжав кулак, продемонстрировал несколько монет.

— Как думаешь, на краску хватит? — спросил он. — Или придётся брать взаймы.

— Чёрт! — срываясь на визг, закричал Жиль. — Мы тут слегка бедными стали, а он о какой-то краске печалится.

— Я бы п-п-попросил! — подал голос гвардеец. — Судари! Ведите себя п-п-пристойно!

— Да иди ты! — отмахнулся Зубастик. — Будет он здесь мне указывать.

— Успокойся! — Всебор хлопнул приятеля по плечу и мечтательно взмахнул рукой. — Нам бы догнать "Утреннюю звезду", а там уж и награда не заставит себя ждать. Небось, по пригоршне монет нам отсыпят?

— Как бы нам не вышло боком знакомство с этой копчёной сволочью, — Зубастик пренебрежительно фыркнул и покосился на друга. — Сликкер пират и место ему на виселице. Слышал, за какие делишки его прихватили?

— Перестань! — нахмурился Всебор. — Пират он или торговец, рассчитывать мы можем только на него.

— Глупые рассуждения. Мы ему поможем улизнуть из Спумариса, а в открытом море он нас прикончит и за борт. Денежки-то мы ему отдали.

В словах Зубастика, конечно, была доля истины, и Всебор это понимал. Но верить в плохое не хотелось, и он настойчиво гнал дурные мысли прочь. Чтобы купить зелёную краску им пришлось пересечь весь город. Почему Сликкеру потребовалась краска такого неожиданного цвета, оставалось загадкой, но противоречить капитану и покупать что-то другое, было крайне рискованно, особенно сейчас, когда их собственная жизнь зависела от жизни старого пирата.

Они добрались до торговых складов и сразу же навострились к скобяному магазинчику. Краску им продали и даже предоставили гужевой транспорт, чтобы доставить покупку в порт. Правда, от денег, которыми так щедро снабдил Сликкер, не осталось даже копейки, но Жиль был доволен и радовался от того, что не придётся отдавать сдачу гнусному пожирателю спрутов.

Вечерело. Солнце всё ещё припекало. Лёгкий бриз доносил запах моря. Телегу постоянно подбрасывало на кочках и Всебору с Зубастиком приходилось поддерживать многопудовую бочку руками.

— Не нравится мне эта затея, — проговорил Жиль. — Почему Сликкер не смылся раньше? И для чего ему столько зелёной краски?

— Сколько можно ворчать? — отмахнулся Всебор. — Старик единственная наша надежда. Да, он со странностями, но кто в наше время без тараканов в голове?

Возница на козлах дёрнул за поводья и, пропуская двух крикливых забулдыг, грязно выругался.

— Как мы протащим бочку на корабль? — нахмурился Жиль. — И потом я не хочу плыть на этом корыте. Я плавать не умею.

— Проклятье! — зарычал Всебор. — Если сорвётся дело, нас отправят на галеры, а там уж точно никто не станет спрашивать, хочешь ты куда-то плыть или нет.

Жиль прикусил губу и всю оставшуюся дорогу помалкивал.

Когда они добрались до спумарийской гавани уже начало смеркаться. Под старыми лодками застрекотали сверчки. Задымили корабельные печки, потянуло разнообразными запахами.

— Останови здесь, — приказал Всебор, ткнув возницу в спину. — Кажется, нас уже ждут.

Сликкер стоял на сходнях и, приложив ко лбу ладонь, посматривал на дорогу. У него за спиной, словно собачонка, крутился пресловутый Клаус. Какие-то здоровяки возились с канатами на корме и громко ржали.

Помогать явно никто не собирался, и спускать бочку с телеги им пришлось вдвоём. Сделать это оказалось непросто и часть краски, выплеснувшейся из-под крышки, оказалась на роскошных красных сюртуках.

— Вот ведь зараза, — сморщился Жиль. — Теперь ничем не отстираешь.

— Переживём как-нибудь, — отозвался Всебор. — Где наша не пропадала. Если бы пришлось выбирать между мундиром и моими обносками, я бы выбрал обноски.

— Тебе-то что! — хмыкнул Жиль. — Я сразу заметил, что мундир тебе не идёт.

— Ну, ребятки! Молодцы! — похвалил старик. — Я знал, что на вас можно положиться. А теперь вытряхивайте из карманов сдачу.

Всебор и Жиль поставили бочку у трапа и переглянулись. Теперь Сликкер чувствовал себя хозяином положения, его единственный глаз так и сиял хитростью. Двое солдат, напившиеся до беспамятства, лежали на куске парусины, а их мушкеты кто-то заботливо приставил к стенке сарая.

— Всё что было, отдали за краску, — отозвался Всебор. — Это вы так напоили бедолаг?

— Они не жаловались, — оскалился Сликкер. — Но сдаётся, вы ребятки переплатили.

Старик подошёл к бочке, сорвал крышку и, обмакнув указательный палец, тут же его облизал.

— Меня не проведёшь. Эти мерзавцы всегда на олифе экономят, — добавил он. — А у вас за переплату вычту из жалованья.

— С каких это пор мы в вашей команде? — нахмурился Всебор. — И о каком жалованье идёт речь?

— С тех пор, как решили мне помогать, — отозвался Сликкер. — Вы, конечно, можете отказаться. Но назад деньги я не возвращаю.

Всебор смущённо покосился на своего товарища и заметил, как у того от возмущения задрожали губы.

— Однако вы капитан слишком круто взяли, — стараясь, сохранять хладнокровие заметил Всебор. — Для нас вы ещё ничего не сделали...

— Сделаю, ребятки! Обязательно сделаю! — пират подошёл ближе и примирительно улыбнулся. — Вы зависите от меня, я от вас. Обещаю доставить к месту назначения не позднее среды. Только и вы должны потрудиться.

Сликкер посмотрел на бочку и многозначительно покачал головой.

— Работы много, — заметил он. — Так что засучите рукава, и не теряйте даром времени.

— Что с краской-то делать? — воскликнул Всебор.

— Странный вопрос, — капитан криво улыбнулся и покосился на посудину. — Хочу, чтобы к рассвету "Пьяный краб" поменял шкуру. А кисти возьмёте у Клауса.

Старик самодовольно рассмеялся и направился к сходням.

— Всё только начинается, — произнёс он. — Дайте только вырваться из этого вонючего отстойника, и вы узнаете, что такое настоящий фордевинд.

— Э-э-э! Последний вопрос! — подал голос Зубастик. — Почему именно зелёный?

Сликкер остановился и, повернувшись на каблуках, сверкнул единственным глазом.

— Потому что это мой любимый цвет — цвет бутылочного стекла, — сказал он. — Предпочитаю, когда всё на судне сделано со вкусом.

Затхлая, мутная вода глухо плескалась под килем. Пахло водорослями, пенькой и какими-то фруктами. Впереди сиял топовый огонёк соседнего корабля. Где-то на берегу брехали портовые собаки.

— Чёрт! Ну, и работёнка! — заныл Жиль. — Опять это проклятая краска попала в глаз.

— Ты бы поаккуратней с кистью, — посоветовал Всебор. — Чего размахался?

— Чувствую себя как марионетка, — добавил Зубастик. — Нами просто манипулируют.

Их спустили за борт на верёвках и вот уже несколько часов кряду они красили гнилые доски обшивки. Работать приходилось при свете единственного фонаря, да и тот постоянно норовил погаснуть. От напряжения ныли мышцы, от едкого запаха кружилась голова. Утешало лишь одно — в эту ночь все присутствующие на "Пьяном крабе" вкалывали, не покладая рук.

Матросы меняли паруса и снасти, где-то в трюме корабельный плотник конопатил течь, а Сликкер понукал и грязно ругался.

— Сдаётся мне прошлая наша работёнка была полегче, — проговорил Зубастик. — Этот копчёный старик хуже любого эльфа.

Всебор улыбнулся и жадно потянул носом. Они оказались в нелепой и в чём-то даже странной ситуации. Сейбилен находился в полной уверенности, что драгоценная вещь, отправленная в Вирекрею, находится под надёжным присмотром. Король Спумариса, чьи интересы представлял старый дипломат, во всём полагался на Сейбилена, а Всебор и Зубастик доверились распоследнему мерзавцу, который обчистил их карманы, и теперь на баке горланил какую-то похабную песенку.

— "Ситуация хуже некуда, — подумал Всебор. — И дёрнул же меня чёрт купить ещё бутылку вина. Если б не та бутылка, может, и не проспали бы свою судьбу".

— Хуже всего то, что мы всё ещё в Спумарисе, — словно читая мысли, подытожил Жиль. — А ведь Сейбилен считает, что мы на "Утренней звезде".

— Не трави душу, — попросил Всебор. — Сейбилен последний человек, которого я мог подвести, но именно ему достанется по-полной, если выяснится, что мы провалили задание.

— Эх! — Жиль с размаху бросил кисть в ведро. — Ты бы о нас прежде подумал. Старикана никто не тронет, хотя бы из уважения к его возрасту, а вот нас...

С палубы послышались шаги, и, запнувшись, Зубастик снова схватился за кисть. Он опасливо поднял глаза и, заметив тень Сликкера с подобострастным усердием принялся втирать вонючую краску в гнилые доски.

— Эй, вы там! — рявкнул капитан. — До рассвета пара часов, а вы о каких-то ничтожных делишках щебечите.

— Нам бы помощник не помешал, — задирая голову, крикнул Всебор. — Вдвоем-то не управимся.

— Что за народ нынче пошёл? Сухопутные душонки, а не люди, — с презрением фыркнул капитан. — Вам бы у печки сидеть, да бабам помогать.

Сликкер свесился через фальшборт и уставился на Всебора единственным глазом.

— Когда я был в твоём возрасте, за невыполнение приказа, старпом так отходил линьком, что я две недели на спине спать не мог. Но его урок я запомнил на всю жизнь.

В свете масляного фонаря и без того уродливое лицо капитана стало ещё отвратнее. Он напомнил хищника: беспринципного, жестокого и неумолимого. На зловещей физиономии проступили глубокие тени, и Всебору показалось, что доверять этому человеку нельзя было ни в коем случае.

— Ладно, приятель, — оскалился Сликкер. — Сейчас на выручку пришлю Клауса. Он пособит, чем сможет.

Капитан затопал по палубе и, подвывая себе под нос всю ту же похабную песенку, отправился к камбузу.

— Аж морозом повеяло, — разоткровенничался Жиль. — Когда он на тебя посмотрел, я подумал, что сейчас по башке треснет.

— Молчал бы, — отмахнулся Всебор. — Смотри! Все рукава в краске.

Клаус и в самом деле оказался человеком проворным и трудолюбивым. Впрочем, его трудолюбие объяснялось обычным человеческим страхом. Он до смерти боялся капитана и, только заслышав его тяжёлую поступь, начинал работать как угорелый, разбрызгивая краску направо и налево. Иногда Всебору начинало казаться, что этот низкорослый паренёк вполне мог бы управится и в одиночку.

— Эх, ребятки! — переводя дыхание, бросил Клаус. — Знали бы вы, какой замечательный человек наш капитан. Не человек, а золото.

— Серьёзно! — Жиль перестал махать кистью и выпятив зубы растянул губы в улыбке. — Наверное, и платит хорошо.

— Ну, так, по обычаю! — закивал Клаус. — Кому какой процента положен тот так и получает.

— Процент чего? — Жиль с интересом покосился на Всебора.

— Говорю же по обычаю. Всё зависит от величины добычи. — Коротышка ощерился щербатым ртом и мечтательно запрокинул голову. — Вот ежели попадётся торговец со специями или хлопком, то процент исчисляется тюками, а вот если с металлом или камнями...

Клаус неожиданно понял, что сболтнул лишнее и в ужасе захлопал глазами. Он поглядел сначала на Всебора, потом на Жиля, а потом его лицо сморщилось и стало напоминать печёное яблоко.

— Что это я разболтался? — выдавил коротышка. — Наверное, перебрал с выпивкой.

— Не беспокойся, все, что ты наболтал, останется между нами, — успокоил Всебор. — И Жиль тоже будет помалкивать. Верно?

— Я не болтун, — поддержал Зубастик. — Ну, разве что по дурости ляпну. Да и то...