Свежая прода "4-го Интернационала"

(Гитмо (Gitmo) жаргонное название города и порта Гуантанамо, распространенное среди служащих базы ВМФ США)

— И они согласились?

— А что им оставалось делать? Это было лучше всего. Я и сейчас так же думаю. Вильма, правда, высказывалась за то, чтобы выслать Джека к черту, выкинуть у ворот Гитмо с мешком на голове. Гевара тоже склонялся к тому, чтобы сохранить ему жизнь — полагал, что от него и от живого был бы прок. Вообще, он весьма гуманный человек, товарищ Эрнесто. Непримирим к врагу, сам расстрелял первого предателя в свое время, например, но считал, что надо быть великодушным со сдавшимися противниками. Предлагал его судить справедливым судом после войны. Но большинство было за радикальное решение. В конце концов, они были несколько злы на того, кто планировал их убийство, да еще, вдобавок, сукин кот знал почти всю структуру повстанческой армии… Ну, я и сделал все дело. Только потом я понял, что эта история была первым шагом для меня лично к тому, чтобы заслужить доверие. Тогда мне так не казалось. Я — не убийца по природе, не палач. Но не видел, и сейчас не вижу, ничего дурного в том, чтобы покончить с врагом, тем более, таким откровенным и совершенно бессовестным, каким был Джек. Только потом сообразил, что тогда сам сжег за собой все мосты, если считать, что они были. Подозреваю, что Стейн тоже, каким-то образом, отличился, так, что не возникало двойных толкований. Вот… Пристрелить-то я его пристрелил, но он один проблему, конечно, еще не снимал. Почти все его люди тоже были вовлечены в заговор. К счастью, полностью планов не знал никто из них, и удалось их нейтрализовать достаточно быстро и бескровно.

— Что вы с ними сделали?

— Большую часть — выслали к черту. Двух ублюдков посадили в тюрьму, потом ЦРУ их согласилось обменять на кое-кого из арестованных наших. А несколько перешли на нашу сторону, уже по настоящему. Помнишь здоровяка-негра, который ходит у меня сержантом-инструктором по огневой? Так он, как раз, из тех, с Гаити парень. Кстати, Матос и Уррутиа после всей этой истории крепко присели на задницу: да, о заговоре они и вправду ничего не знали, это проверили и перепроверили. Но, как говориться, «осадок остался». В итоге оба закончили, сам понимаешь, в оппозиции. Ну и черт с ними, как я считаю… А вообще, в ЦРУ просто одержимы идеей укокошить Кастро. Считают, что он — источник всех кубинских бед. Кретины. Будто не знают, что никакой он не «диктатор», по типу Сомосы или Трухильо, что им пусто было, и его место в обойме, в случае чего, мгновенно займет кто-то другой. Постоянно планируют его ликвидацию, одним способом дурнее другого.

— Про это мало говорят по радио, — хмыкнул Ник, — Точнее, говорят-то постоянно, да только без конкретики. Лично я думал, что это все, уж прости, пропаганда.

— Если бы! То отраву пытаются подсунуть, то убийцу подослать. Во время его визита на саммит ООН думали подложить ему коробку сигар Cohiba, пропитанных ботулином. Думали, что Кастро не выдержит, поскольку хорошие сигары обожает, а там с куревом было плохо. Кошмар, конечно, но кто-то эту коробку украл из номера, до того, как Кастро её выкурил. Надеюсь, это был не лучший из воришек. Одна сигара нашлась охраной, она лежала на его столе в зале заседаний. Яда было столько, что даже не обязательно было её курить: достаточно секунду подержать во рту. Последний случай был совершенно анекдотичный. Смех сквозь слезы, да и только. Слышал ли ты про Мариту Лоренц?

— Краем уха, долетали сплетни моей … хм… мачехи и Салли. Кажется, какая-то богатая девчонка, дочка судовладельца и американской актрисы, была любовницей Фиделя, одно время. Потом они расстались. Весьма хороша собой, по слухам, сам не видал. И не жажду.

— Чертовски хороша. Но дело не в том. После расставания она уехала в США, где общалась, в том числе, с кубинскими эмигрантами. Там её завербовал агент ЦРУ, Фрэнк Струджис. Почему акцентирую: я сам знавал этого типа, он и меня пытался вербовать, когда я был в Майами. Выдающийся, должен тебе сказать, придурок. Ведет себя, как натуральный Сэм Спейд в исполнении Хамфри Богарта, хотя похож, скорее, на Джеймса Кэгни в «Белом калении». Мог бы просто ходить с плакатом «Я — хренов шпион!» на груди. Можешь себе представить. Так, вот. Был разработан план: Марита получает безвкусные капсулы с сильным ядом, едет в Гавану, как-нибудь снова соблазняет команданте, и за романтическим ужином, ну, или в не менее романтический завтрак, на худой конец — в романтический обед следующего дня, добавляет яд ему в еду или питьё. О том, как ей потом выбираться с Кубы, никто и не подумал. Включая саму Мариту! Считалось, что поднимется паника, и все про неё забудут! Поначалу план даже сработал, почти как по нотам. Кастро приветливо встретил бывшую любовницу и охотно согласился «вспомнить былые жаркие ночи». Он вообще, если честно, крайне неравнодушен к женскому полу, почти со всеми женщинами расстается на хорошей ноте, и был весьма растроган тем, что девушка вернулась специально, чтобы его повидать. Марита положила пилюли в баночку со своим ночным кремом и даже пронесла их в спальню к Фиделю. А вот уже там с ужасом обнаружила, что их оболочка растворилась, и таблетки пришли в негодность. Дальше пошла чистая комедия: она обернулась, и увидела, что Кастро стоит у неё за спиной, и задумчиво смотрит, как она пытается выковыривать из крема остатки отравы. Сам знаешь, он высок ростом, и может подглядывать через чье угодно плечо на этом острове, ну, за исключением моего плеча, конечно! Марита не выдержала, и устроила покаянную истерику. Во всем призналась, выдала все свои контакты, пароли и явки. Фидель так расчувствовался, что сам пытался всучить её свой пистолет, к слову, заряженный и с патроном в стволе, дабы она довершила задуманное. А Марита кричала, что не может выстрелить, потому что до сих пор любит его! В итоге, прибежала охрана, она рассказала все, что знала, Фабиану Эскаланте и Марку Стейну, и уехала с острова уже окончательно, потому как стыдилась смотреть в глаза своему обожаемому команданте. Хотя тот, естественно, её простил и даже, кажется, уговаривал остаться… Вот такая вышла «тайная операция ЦРУ».

(РеИ, так все и было зимой 1960-го. Марита Лоренц в 1959-м: https://clck.ru/BdmNV)

В конце беседы Фред изрядно наклюкался, и Нику, оставившему бокал после первого глотка, пришлось везти его домой, где Холстед неожиданно сделал ему подарок: револьвер Смит-Вессон M38 Bodyguard в тесненной подмышечной кобуре.

— Эта пушка — единственное оружие, с которым я приехал на Кубу в свое время, — пояснил он, — Ты даже не представляешь, сколько времени оно и оставалось единственным: оружия у нас тогда было мало, и мне стоило серьезно напрячься, чтобы найти себе старый «Маузер». Сейчас мне его и носить-то незачем — есть табельный пистолет, да и еще несколько валяется, разных. А вот ты, как я посмотрю, ходишь безоружным. Бери. На всякий случай, Ник. Мало ли. Лучше иметь под рукой пушку, как я считаю: к нам очень у многих на континенте имеется счет… Подозреваю, что ты тоже… заслужил…

Ник вежливо принял оружие, мысленно дав зарок отдариться при случае, и скорее ретировался, дабы не вступать в конфликт с супругой Холстеда, черноглазой красавицей Мерседес, которая бросала на него, как на вероятного собутыльника мужа, весьма неодобрительные взгляды.

Вообще-то, он был далеко не фанат револьверов. Однако, позже, осмотрев револьвер, пришел к выводу, что мысль носить его не так уж плоха. «Бодигард», на его взгляд, уступал автоматическому пистолету во всем, кроме пары небольших, но важных черт: он был совсем легким, благодаря алюминиевой рамке, имел обтекаемую форму, не мешающую ношению, и позволял выпустить пули всех шести патронов .38 Special за полторы секунды, без всякой предваряющей возни с затвором и предохранителями. Сейчас, в апреле, он надежно «прописался» у него подмышкой, в плоской кобуре «бианчи», и Ник уже совершенно не обращал на него внимания. Он вполне был согласен с Холстедом по вопросу безопасности: на острове было очень и очень неспокойно. С поддерживаемыми с континента бандами в провинциях Эскамбрае, Пинар-дель-Рио и Ориенте совместными усилиями РВС, МГБ и комитетов защиты революции было, в целом, уже покончено. Масштабная операция длилась всю зиму, в ней приняло участие больше 50 тысяч человек. Часть боевиков сдались добровольно, часть были схвачены или уничтожены, некоторые смогли эвакуироваться во Флориду. Поддержки у контрреволюции на острове почти не осталось. Уровень жизни большинства кубинцев возрос, в сравнении с дореволюционным, в несколько раз, да и новая власть показывала себя совсем не тем, что правительство Батисты. Даже те кубинцы, кто до революции вовсе не бедствовали и не шибко помышляли о социальной справедливости, но были патриотами, скорее выражали правительству Кастро поддержку, поскольку он покончил с позорной колониальной зависимостью страны от иностранного капитала, а с новыми партнерами налаживал отношения на иной, взаимовыгодной основе. Что уж говорить про многочисленных бывших бедняков, которые поддерживали революцию с подлинным фанатизмом. Однако, диверсии, случаи саботажа и террористические акты случались часто. Чуть ли не каждый день сообщалось о поджогах, взрывах, налетах неопознанных самолетов и попытках покушений, организованных ЦРУ. Ник отлично понимал, что он, как и другие специалисты, вполне может оказаться объектом подобных посягательств. Салли, кстати, тоже носила с собой небольшой пистолет, а по вечерам они оба частенько тренировались в заводском тире по быстрому извлечению оружия и скоростной стрельбе на наиболее вероятные при самообороне дистанции. Забавно, но глядя на Фрезеров, к их тренировкам примкнули многие другие рабочие, инженеры и служащие, так что вскоре решено было официально создать стрелковый клуб, получивший название «Tractor Rojo» (напомним, что официально завод был и оставался «Заводом сельхозтехники»). Впоследствии, клуб имел богатую и славную историю, взяв немало призов на стрелковых соревнованиях по стрельбе из служебного оружия, как на Кубе, так и на международных состязаниях.

В первую неделю апреля Ника загрузили еще одним, не совсем обычным делом, в дополнение к тому, что и так приходилось осуществлять ежедневно. Уже под вечер 8-го числа к нему в цех приехал сам Камило Сьенфуэгос. Вообще, надо сказать, глава РВС очень гордился организованным с его подачи оружейным производством, которое уже намного опередило все первоначальные (весьма скромные) планы, заложенные в программу индустриализации острова, и появлялся в Ольгине не так уж редко. Но в этот раз Ника удивил его визит: Камило был в последний раз совсем недавно, никаких совсем уж первостатейных вопросов на повестке не стояло, цех работал по утвержденному в начале месяца плану, и в целом, полностью справлялся со всеми стоящими задачами. Ник, в настоящий момент, чаще ездил по сторонним и смежным производствам, где наладчики и ремонтники, увы, еще не набрались должной квалификации, и время от времени простая, но неочевидная поломка все еще ставила их в тупик. Кстати, недавно Ник не без гордости заметил Салли, что становится опытным инженером-станочником. Впрочем, супруга не особенно отставала от него в этом смысле. Конечно, это была совершенно отдельная специальность, которой следовало всерьез учиться, но задел у них у обоих уже сложился неплохой. И Ник, и Салли изучили множество станков и производственных линий самого разнообразного назначения: от прессов для изготовления мебельного щита из бамбукового волокна, до высокопроизводительных обрабатывающих центров с ЧПУ советского производства. Поскольку текущие дела более или менее пришли в норму, Фрезеры вынашивали свой собственный план, пока втайне: создать в Ольгине конструкторское бюро, занимающееся сложной механикой, и взять на себя вопросы разработки нового оборудования, для армии, промышленности и сельского хозяйства. Аналогичную идею, насколько было Нику известно, вынашивал и глава завода сельхозмашин, Рамон Казальс. Проблем было, как и со всем тут, уйма: и с инженерной школой, и с запросами заказчиков, которые сами вовсе не отличались квалификацией и нередко с трудом понимали, что им самим надо, но в особенности, с кадрами. Аугусто Мартинес Санчес, Министр труда Кубы, лишь разводил руками: людей не хватало везде. Делал он это в самом буквальном смысле, поскольку и Нику, и Рамону Казальсу, и ряду других специалистов-управленцев к нему, как и в прежние времена первого послереволюционного года, можно было заходить без записи, и, кажется, подобные визиты уже заставляли его прятаться под стол. Впрочем, в личной беседе он как-то признался, что счастлив, что есть хотя бы такие специалисты — требовательные, но, во всяком случае, знающие свое дело крепко. Еще в 1959-м доверенные кадры было просто неоткуда взять, кроме армии. Армия же, в основном, состояла из полуграмотных или наскоро обученных гуахиро, многие из которых едва вышли из подросткового возраста (а некоторые приврали о возрасте при вступлении в отряды, и пока не вышли вовсе). Когда их назначали руководить фабриками, это приводило к неминуемым провалам и хаосу. А ведь речь шла не об организации новых производств, а о попытках сохранить на плаву старые! Поэтому, какими бы не были настойчивыми norteamericano Ник, сбежавший от Франко испанский коммунист Казальс или чех Карел Тесадж — Аугусто искренне полагал их даром небес, несмотря на то, что в бога не очень-то верил. К тому же, он и сам понимал важность создания на Кубе научно-технической школы, дабы не требовалось заказывать у иностранных партнеров разработку каждого шурупа, и обещал всячески содействовать, хотя пока дела шли средненько.

Поэтому, когда Камило приехал с внеочередным визитом на завод, Ник, поначалу, почувствовал надежду на то, что ему выделят, наконец, новых сотрудников и средства для достижения вожделенной мечты. Однако, усталый и замученный Сьенфуэгос хотел поговорить о другом. Когда они обсудили (в очередной раз) всю текучку, он устало вздохнул, и перешел к главному.

— Товарищ Фрезер! Я знаю, как вы загружены, но просто не имею представления, к кому еще обратиться. Остальные наши товарищи мало что понимают в вопросе. Недавно советские товарищи высказали предложение покрывать часть их поставок оборудования и материалов несколько необычным образом. Их суда и дирижабли, обычно, уходят, нагруженные продуктами нашего сельского хозяйства: фруктами, сахаром, патокой и спиртом. Недавно, к этому добавились изделия из бамбука: кстати, товарищ Армандо с завода кухонной утвари и мебельного щита просил передать вам большую благодарность за содействие. Вскоре мы сможем немало заработать и иным способом — поставляя медикаменты, сельхозпродукцию и промышленные изделия в иные американские страны. Но сейчас, как вы знаете, ассортимент того, что мы даем советской стороне, пока еще не велик…

— Да, я в курсе, — кивнул Ник, — Кстати, удивляюсь, зачем русским столько спирта? Конечно, я слышал, что они любят выпить, но в таких количествах…