Глава 36 Вторая фаза

— Мари, более достойна, вот как значит. Я тут понимаешь жду, когда на меня внимание обратят, а он? Вот сволочь, ну я ему покажу. Порка? Ха! Меня таким не испугаешь. — только сейчас фурия заметила, что не одна. — А ты что уставилась тупая шмара?

— Иди в задницу. — не осталась в стороне дочь пожарного. — То, что тебя опять обделили вниманием, не моя проблема. И не стоит срывать свою злость на других, ясно?

— Обделили вниманием значит? — в прошлом Инга бы уже послала эту сучку куда подальше, но она понимала, Влад хорошо относится к Эллисон, и поэтому не спешила опять начинать драку. — К твоему сведению, у меня с ним куда больше шансов. Думаешь я не вижу, как ты в нем дырки прожигаешь взглядом?

— Шансов? — девушка не стала ничего отрицать. — Не смеши меня. У тебя хоть что-нибудь с ним было? Или приснилось как он тебя в щечку чмокает? Ха-ха-ха.

— А вот и не угадала. У меня было. И не в щечку, сука ты драная, в отличии от тебя, что может только трусики мочить и фантазировать, как он тебя трахает. Иди потереби свою дырку под душем.

— Что? Ты называешь меня сукой, хотя мне уже не нужно самой этого делать. В крайнем случае попрошу Влада помочь... — стерва вывела из себя Элис, и захотелось ее зацепить и заткнуть одновременно.

— В твоих мечтах, да? — Инга не поверила и усмехнулась. Но эта папина дочка молча стояла и нагла лыбилась в ответ. Не может быть! Улыбка померкла сама собой. Неужели он спал с этой малолеткой?

То, что Эллисон на пару лет старше самой Инги, она в расчет не брала. Не говоря ни слова, девушка бросив взгляд полный злобы, обещающий все круги ада, выбежала из комнаты. Ей нужно выпустить пар, а стрельба помогала вернуть мозги на место. Сейчас лучше успокоится, чтобы потом взорваться, когда Влад приедет обратно.

Погрузка на три грузовика и автобус, занимала около получаса. Свободных рук сейчас много и носильщиков достаточно, для столь быстрой экспроприации имущества. В Кан Сити собралось 311 человек. Из них только 68 мужчин. Остальные, это 202 женщины и 41 ребенок, в возрасте от 6 до 16 лет. Инга тоже входила в последнюю категорию. Нехотя она призналась, что ей только пошел 17 год. До сих пор, я не мог объяснить, почему поцеловал ее в доме полковника ренегата. Просто тогда, я был так рад, что с ней все в порядке. Не сдержал эмоций. С того момента, так и не нашлось времени поговорить об этом с красноволосой.

Прокормить такую прорву народа, конечно проблема. И идея Кана о распределении продовольствия не выход, хоть и на какое-то время это поможет. В лагере, оказались люди самых разных профессий и умений. Учителя и банкиры, водители автобусов и экскаваторов, менеджеры и социальные работники, спортсмены и программисты. Они никогда не пересекались в прошлой жизни, а сейчас питались из одного котла. Были семьи, которым повезло выжить в полном составе, одиночки, парочки, друзья, знакомые, соседи. Разного возраста, социального положения, вероисповедания, политических вкусов, расы, национальности, интересов. Все они, оказались под одной крышей и были вынуждены двигаться вместе к единой цели. Выжить.

Теперь все жители делились на три группы. Первая — внешняя. Сюда входили игроки, бойцы охраны, носильщики и поисковики. Больше всего снабжения получали конечно Игроки. Неограниченный доступ к провианту, при чем самого высокого качества. Только они могли позволить себе молоко, яйца, бекон и кофе на завтрак. Кроме вкусностей нам достался приоритетный выбор в награбленном. После шли поисковые группы и воины. Их снабжения было достаточно для сытой жизни и чуть меньшего выбора личных вещей. Обделили носильщиков. Питались они с гражданскими, плюс ко всему получали дополнительный сухпай вместо полноценного блюда, и минимальное количество поощрительных призов. Воины были солдатами, игроки спецназом, поисковики разведкой. Ну а носильщики — гражданским персоналом. По сути внешняя группа — армия и, как и в любом нормальном государстве, служить в ней престижно и выгодно.

Даже самые обделенные носильщики, от которых не требовалось смелости или владением оружием, находились в привилегированном положении. Так как все награбленное сдавалось Кану, а уж он решал, что куда перенаправить, все силовики и снабженцы получали лучшие запасы, питание и снаряжение.

Вторая группа — это персонал базы. Администрация, научники, технические специалисты, охрана периметра, работники различных ведомств и служб, типа преподавателей в местной школе и сотрудников медчасти. Да, в Кан Сити появилась школа, так как детей нужно было занять. Те, кто постарше помогали взрослым, перенимая при возможности умения, но совсем малые оказались не при делах. Мишель подружившись с учителем истории, организовала школу. К моему стыду, я так и не поинтересовался, чему раньше учила водитель нашего автобуса. С больницей все вышло еще лучше. Кроме местного дока, среди выживших нашлось трое последователей Гиппократа. Так что имея достойное оборудование из больницы Литтл Рока, удалось организовать медицинское учреждение, уровня районной поликлиники где-нибудь в сибирской тайге. Касательно распределения, здесь все получали практически одинаково. Не хуже бойцов. Конечно главы отделов, снабжались на уровне игроков.

Третья группа — все остальные. Разнорабочие и строители. Синие воротнички и рабочий класс. Те, кто не имел особо полезных умений или боялся выходить за стены. Таких было большинство. Процентов 60, от общего количества жителей. По иронии судьбы те, короли в прошлой жизни, встали на уровень бомжей в настоящем. Ну вот зачем нужны умения биржевых спекуляций, или стратегии финансового оздоровления и оптимизации управления в мире зомби Апокалипсиса? Все они оказались обузой для остальных. Питались сухпаями и одной общей трапезой в день. Разносолов и прочего у них не водилось. Им была обеспечена сытая жизнь, но особых условий они не имели.

Некоторым было достаточно, только льготного питания без усердий. Но работы пока и вправду не хватало, а после можно подумать, что с халявщиками делать. В целом со времени заселения в особняк Кана, мы многое предприняли для улучшения быта. Установили огромную душевую, например. Похожую на те, что стоят возле пляжей. Со всего города свезли биотуалеты. И теперь в когда-то красивом и цветущем парке, тянулся длинный ряд кабинок. Людей было много и в городке установили жесткие правила выброса мусора и отходов, дабы не загадить райский островок. Основной дом теперь занимали игроки, главы отделов и их приближенные, лежачие больные, коих было всего двое — Катрин и беременная женщина с военной базы, плюс прислуга и семья Кана. Все остальные переехали в большие казарменные палатки. Некоторым достались отдельные полевые жилища. Сейчас готовилась постройка барака, так как зимой под тряпичной кровлей не проживешь.

Кому-то может показаться, что несправедливо делить людей. Да, это так. Сильные получали все, а те, кто оказались у основания иерархической пирамиды ничего. Как и во все времена. Построить социализм нигде не удалось. Ни в одной стране мира всеобъемлющей справедливости не было. Единственный кто приблизился к этому это СССР, которого нет на политической карте мира уже четверть века. Да, и в той же стране советов, генсеки имели не тоже самое, что и простой инженер. Поэтому я не чувствовал себя неудобно, тем более каждый в лагере был обязан мне своей безопасностью, а то и жизнью.

Носильщики грузили колонну провиантом, который сейчас был самым ценным товаром. Это заняло несколько часов. Видя, что солнце клониться к закату, я отдал команду сворачиваться. Продолжим завтра. После зачистки, минимальная охрана прикроет собирателей, и они сами закончат изъятие ништяков. У меня запланированы более полезные занятия, нежели чем ходьба по пустым залам, когда-то кипящего жизнью торгового центра. Раньше процесс хомячества был более волнующим, теперь же никакого кайфа от рассматривания бесплатных вещей не ощущалось. Единственное, я зашел в отдел женского белья и решил взять подарки своим дамам. Прошлая попытка осталась на складе Таун Миллс, к моему сожалению. Не выбирая для кого-то одного и просто хватая то, что хочется снимать с женского тела, я кидал понравившееся белье в свой рюкзак.

Когда последняя машина заехала на территорию базы, ворота дополнительно заблокировала фура. С некоторых пор все меры безопасности стали казаться мне недостаточными. Я оставил людей разгружать груз, а сам двинулся в душ. Сегодня был тяжелый и утомительный день, а завтра нужны полные силы. Стоило выйти из ванной после водных процедур, с обернутым полотенцем на бедрах, как дверь раскрылась и в комнату влетел красноволосый демон:

— Какого хера ты трахнул эту сучку и мне ничего не сказал? Ты же целовал меня, я думала, что между нами, что-то есть! А ты чертов ублюдок, сделал это после того, как эта шлюха лежала под тобой. Я как полная дура надеялась, а ты крутил с этой белобрысой, за моей спиной? У тебя что пунктик насчет цвета волос? Так ты скажи, я перекрашусь, если это нужно для того, чтобы ты обратил наконец на меня внимание и перестал относиться ко мне как к ребенку! Фух... — тирада была произнесена на одном дыхании, и девушка почувствовав, что кислород кончается наконец вздохнула.

Ничего не говоря на это, я даже не пошевелился, спокойно выслушивая упреки.

— Значит Элис проболталась... — полу-вопрос повис в воздухе, не требуя ответа. — Как мне к тебе относиться, как не к ребенку, а?

Медленно подойдя к стулу, на спинке которого лежали штаны, рука быстрым движением высвободила ремень. Повернувшись к Инге, кожаный воспитатель демонстративно стал постукивать по моей раскрытой ладони. Красноволосая, собиравшаяся продолжить разборку, увидев мои намерения замолчала на полуслове. Девушка была одета в те же штаны, что и в прошлый раз. Только маечку поменяла. И судя по очерченным тканью торчащим соскам, вид полуголого мужчины с инструментом экзекуции не оставил ее в равнодушной. Не говоря ни слова она сглотнула и прошла к кровати. Не смотря на меня, фурия стала снимать штаны. Оголив пятую точку, Инга легла на постель, оставляя выпяченную попку на весу. Я подошел к занявшей позицию девушке и схватил ладонью ее ягодицу, сжав ее до красноты. Хозяйка издала лишь болезненный стон. Трусики она не стала снимать, и стоило указать на ошибку. Подхватив пальцами ниточку стрингов, я рванул их в сторону. Треск шелкового материала наполнил комнату. На нежной коже остались следы от впившегося белья. Не умеющая сдерживать себя, на такую грубость не обратила внимание, ожидая начала порки.

Первый удар опять стал самым болезненным. От неожиданности она подпрыгнула на пружинах кровати. В этот раз я не стал сдерживаться и удары шли в полную силу, вдоль и поперек круглых и упругих полушарий попки. Прошлая воспитательная мера продлилась ударов десять, сейчас же я не собирался останавливаться и после двадцати...

Глаза Инги наполнились слезами и стекали по щекам. Каждый удар выдавливал новую порцию боли, злости, обиды... и возбуждения. Да, это ей нравилось. Если раньше она от шока не поняла, что чувствовала, то сейчас ей стало ясно. Ей нравится, когда над ней берут власть и наказывают за плохое поведение. Нет, не насилие. Тот мексиканец ощущался совсем по-другому. Как гнилой заплесневевший фрукт, против глотка чистой морозной воды. Ей нужна была не грубая сила, а приручение. Когда сталкивается огненная ярость и холодная воля. И ее сущность радовалась участию в танце льда и пламени и искренне хотела проиграть достойному противнику. Чувство, что даже не прикасаясь к телу, она полностью в его власти, заставляло низ живота гореть от желания. На попке не осталось живого места, и чтобы хоть немного скрасить боль зубы сжали простыню. Наконец палач прекратил истязать ее. Инга была готова на повторение, лишь бы ей уже засадили. Если он опять отстранится, то придется снова бежать в душ и снимать напряжение самой...

Я понял что-то пошло не так. Вместо воспитательной процедуры, дело приняло сексуальный подтекст. Нет, он был и до этого, но сейчас все перешло невидимые границы. Красноволосая терлась пахом о постель, раскрасневшаяся попка ходила из стороны в сторону, из зажатого простыней рта вырывались стоны, но вместо болезненных они становились все более страстными. Видимо это завело ее и теперь дальнейший смысл наказания для дрессировки терялся. Девушке возникшая пауза и осмотр не понравились, и она решила докончить дело самостоятельно. Приподнявшись она пропустила руку к своей киске и стала совершать круговые движения. Рывок за длинные волосы, заставил ее выгнуться дугой и заорать на всю комнату.

— Ты что творишь? — злобный шепот в ухо прозвучал подобно набату.

— Ты же ничего не делаешь, я не могу больше терпеть или трахни меня или отпусти, хотя я могу и тут, если тебе нравится смотреть. — я чуть было не купился на уловку и не согласился.

— Это наказание, а не награда. Ты чокнутая на всю голову.

— Такая же, как и ты...— Инга улыбнулась. — Так что мы будем делать дальше?

— Дальше, ты оденешься и уйдешь. Если бы ты не получала удовольствия от порки, я пожалуй, утешил бы тебя сексом на всю ночь, а теперь отсутствие оного станет твоей карой... — томная поволока на глазах гончей, сменилась уже привычной ненавистью ко всему живому.

— Эй какого хрен... Ааах!

Девушка не смогла закончить, так как ремень опять опустился на задницу.

— Не выражайся, собирайся и уходи.

На Ингу было жалко смотреть, столько досады и детской обиды появилось в ее глазах. Я решил немного скрасить пилюлю.

— Инга, — как только она обратила внимание, ей досталось белье из моего мешка, привезенного из рейда. — возьми я испортил твои, так что пусть это будет подарком.

Красноволосая подошла и медленно взяла протянутый комочек. Развернув обновку, она увидела ярко-розовое кружево. Пара — трусики и лифчик. В глазах появился озорной блеск, вместо вселенской тоски.

— Спасибо, хочешь я сейчас примерю? — стерва кокетливо прикинула набор на себя.

— Нет, ступай уже.

Сон не шел ко мне. Возбужденный член спрашивал, может стоило отбросить все сомнения и воспользоваться девчонкой? Но несмотря на колебания, я понимал если пойти на поводу у этой вертихвостки, она продолжит демонстрировать свой характер. Становится подкаблучником, я не собираюсь. Лучше потерпеть и после с лихвой получить то, что причитается. Пока Инга не поймет, что не стоит пытаться мной манипулировать и высказывать свои претензии, все что ей светит это ремень...