Скиталец. Небесный Клан

С собой в лес на всякий пожарный я таскал два кованных метательных гвоздя, так что совсем безоружным не был.

Дед учил русскому с большим удовольствием, обосновал наличие пяти букв "и", двух "о", привёл образы на "кси", "пси", "эдо" и т. д. так как они редко встречаются в книгах. Но больше меня поразила математика. По сути это была пространственная математика. С другой стороны выглядит знакомо. В общем, та же беда, что с римскими цифрами. Просто заставляет мозг работать по другому.

— Всё, беги домой, Алёша. Через пару часов дождь зарядит дня на два, а ты приходи на четвёртый. И полянка просохнет и у меня кости болеть перестанут.

Да с болью это он не вовремя напомнил.

Боли нет, есть воздух. Уже месяц приучаю себя к мантре и пока помогает, но когда забываюсь и о боли напоминают она из воздуха обращается ввинчивающимся ржавым шурупом в черепную коробку.

— До скорого, дед Фадей!

За пару часов я успел вернуться, "найтись", поиграть с малышами дыхательной гимнастикой, а с более старшими в разные салочки скакалочки. Детство в деревне короткое, успеть бы насладится. А то всё скука, да тоска, хоть дед прикольный попался.

Эти четыре дня вылились в жуткую тоску. Жизнь без цели угнетает.

Ладно, Империю я спасать не хочу. Советы мне тоже безразличны, я дитя другого времени, хоть и рос на останках Его, но и Россию особо любить не за что, хотя и не любить не за что... Вот только китайцам забайкалье по сути подарили... А почему? Потому что людей мало и чинушам и своей Москвы хватает, ведь там Жизнь, там движение, туда стекаются все деньги, даже сейчас. А почему людей мало? Великая война + Японская война + Гражданская война + Революция + Репрессии и через десять лет Великая Отечественная, да мы тогда по разным оценкам потеряли от сорока до шестидесяти миллионов человек. По сути за пятьдесят лет страна потеряла более четверти своей крови. Вот и некому стало осваивать всякие холодные и дальние востоки, когда есть тёплый и сытный запад на котором после войны освободилось много места.

Ну и ладушки, с причинно следственной разобрались, мне то что делать? Предотвратить первое, второе и третье? Да без проблем. Валим Романовых. Валим декабристов. Приходит новый лидер, а там посмотрим. Но не вижу места для себя в этом новом мире. Слишком много крови, сильно будет давить. Да и опять же эти уроки нужны народу, и за эти уроки, за свои ошибки мы заплатили своей и чужой кровью, жаль мои бывшие современники забыли все эти уроки и совершают опять те же ошибки.

И так, мне нужно заселить зауралье вплоть до Аляски? Так? А ещё лучше и Аляску назад отыграть... Уже интересно. Хм, прогресс? Не, пусть сами... Неинтересно, слишком много у меня знаний уже скопилось они всегда будут проситься на волю. Знать, что можешь легко помочь всего одной технологией в горе будет жутко давить, а дискомфорт раздражает. Значит, нужен ограниченный круг лиц которые будут у меня учится и совет, который возьмёт на себя функцию оберегания клановых секретов... Значит клан? Ну, а почему нет? Клан это единственное образование, которое может противостоять государству, если сильный конечно. Вот это уже очень интересно.

Но начинать нужно с малого.

Нужно заручится уважением и поддержкой старших и воспитать себе помощников...

— Алёша иди кушать!

— Бегу мам.

— Ты какой-то весёлый стал, а то ходил бука букой.

— Распогоживается. — отозвался я смехом.

— Дед, а дед, а чего ты со мной возишься? Тебе же сюда ходить вёрст восемь каждое утро. — спустя почти три недели занятий решил таки спросить я.

— Я, Алёша уже и детей своих выучил и внуков... Боюсь не доживу до правнуков. Они хорошо учились, хорошо всё запомнили и без искажений смогут передать своим внукам... Но не поняли они Алёша, не увидели. А ты старше чем выглядишь, и сразу увидел ценность знаний. Но ты тоже сперва увидел лишь математику, будто узнал и сравнил с чем-то, признал полезность, но отнёсся чуть снисходительно, будто знал более сложную форму, вот и стало мне интересно тебя учить, что поймёшь, мимо чего пройдёшь.

— Хм... — не пожалуй гвозди метать не буду. — Дед, я у деда Петра спросил буквицу показать, но он только сорок шесть буквиц знает. Отец так вообще сорок две, а ты мне сорок девять показал.

— Реформы Алёша. Зачем писать разные "и" если и так понятно, что имел ввиду, малограмотные с ошибками пишут, и во власти сидят, им вообще не понятно зачем столько букв когда в греческом или латинице меньше знаков, а языки считаются просвещёнными. Так и рубят буквицу понемногу. А язык, Алёша, это душа народа. А нехватка букв в итоге приводит к смятению, а смятение к неуверенности.

Угу, то то мне неудобно при объяснении слова Мир, это тебе и перемирие, и Земля на которой живём и параллельные вселенные, а тут поставил одну "и" и всем понятно что ты имел ввиду, поставил другую "i", а по контексту первую, сразу понятно пропёрся парень.

— Ну да, тупыми баранами проще править. — помолчали.

— Дет, я собираюсь основать свой клан и тут лет через пятнадцать станет неспокойно, новые люди, новые города...

— Большая цель. — хмыкнул дед.

— Я это к тому, что если, где строить не надо, то ты мне скажи или скажи тому кто тебе на смену придёт. Пусть скажет, что от тебя. Я тогда те болота и леса трогать не буду.

Фадей посмотрел на меня остро, теперь у него мелькнула мысль про посох, и что он его, пожалуй, применять не будет.

— Там видно будет.

— Ладно. Держи книгу, деда, я побежал! До завтра?

— До завтра.

Книга кстати интересная, представление современников о Марсе написанное кириллицей, напечатанное в пятьдесят втором году для офицеров армии.

В завоевании уважения старших с прицелом на будущее я подумал о нехватке у нас мельницы. Для дома зерно вообще в ступке мелят. Как построить мельницу я знаю, была нужда в королевстве, но нужны инструменты и умение ими работать. А из-за постоянной работы нитями я в какой-то мене разучился работать руками... Топором, да ещё и в четыре года мельницу срубить нереально, так что сейчас ножом вырезаю разные фигурки и восстанавливаю навыки работы с деревом, пристаю с расспросами ко всем сельским плотникам, они не мастера конечно, но одним топором сруб поставить могут, да и ложку топором вырезать тоже. Я же баклуши тютелька в тютельку топором бить не могу, он для меня тяжеловат ещё, но теорию прослушал, пригодится. И заготовок мне набили, теперь сушатся. Сам я вырезаю фигурки домашних и одомашненных животин, то что вышло более менее подарил самым младшим. И им радость и мне приятно.

За нож отцу спасибо, когда увидел чем занимаюсь не стал отбирать домашний, а подарил свой походный, короткий. Железо на нём не очень, но на безрыбье... Эх, нити мои нити.

С родителями было сложно. Мама чувствовала, что я замыкаюсь на себе, хоть и продолжаю общаться с детьми, отец работал. А я? Я боялся. Боялся сблизиться и опять потерять. Опять остаться одному против этого мира. Но родители нашли шикарный выход. Мама в очередной раз забеременела. В свете ауры это выглядело красиво. Ещё рано было говорить про пол, но мне казалось, что будет мальчик. С тех пор я часто обнимал маму и приложив ухо к животу слушал. И мне не нравилось, что родится он в январе плюс минус две недели.

— Мам, а у тебя малыш будет.

— С чего ты взял, Алёшка. — засмеялась мама, она изменений ещё не ощутила.

— Чувствую. У тебя будто жгутик ниже пупка появился. — мама на меня посмотрела с тревогой, улыбка с начала моего пояснения сползла с её лица. — Да всё со мной хорошо, ма. — и почему-то именно это фраза заставила её поверить, что она беременна.

— Ну, значит у нас будет прибавка в семье. — вновь улыбнулось она, но теперь, как-то тепло, по особенному, а у меня навернулись на глазах слёзы и я зарылся лицом маме в живот. — Ну-ну. — погладила она меня по голове. — нарежешь малышу игрушек?

— Угу.

— А пока беги играй, а я отца порадую.

С заданием от матери я решил бороться не в одиночку, ведь ещё у троих моих сверстников и двоих детей постарше тоже матери ходили беременными. И показав ребятам коловрат вырезанный в деревянном круге, как медальон, спросил у них:

— Хотите так же научится?

— А чем, это ты, Алёшка? — спросил у меня шестилетний Никитка, сверстники глазами лупали, но они и были для массовки.

— Был инструмент. — Пришлось один кованный гвоздь переделать в стамеску и закалить. — Ну так? Если согласны, то надо помочь игрушек моему брату младшему нарезать.

— А чем? У нас же нету ничего. — спросил второй шестилетка Пахом.

— Я учитель, я и инструмент дам. — старшие ребята хмукнули, младшие на всё согласные, лишь бы не долго и интересно.

Новость среди детей продержалась секретом аж два дня и сперва ко мне учится прибежали ещё четыре шестилетсих и одна семилетнка, а потом и взрослые подошли. Взрослые покрутили гвозди в руках, попросили не потерять и не поранится, после чего отстали, как и несмышлёныши. Младшие правда были самыми главными в деле вырезания, они проводили краштест готовых изделий. Поделки пока у всех были кривенькие, но никого это не останавливало.

— Опыт приходит с практикой. — говорил я на каждую загубленную моими учениками заготовку. — А практика приносит нам опилки. А опилки зимой принесут тепло.

— Опилки тепло?

— Угу, но не правильно выразился, не принесут, а сохранят.

В планах у меня было обучение плотников на токарном станке, для вырезания разной посуды, а то и инструмента, что приведёт просто к неприличному количеству древесных отходов, а у нас животина в сенях зимует, чтоб не мёрзнуть, вместо отапливаемых сараев. Опять же кролям и другим полезным грызунам опилки на подложку лучше сена.

— Лёшь, а как у тебя так получается? Ты же младше, а уже умеешь. — разорвал старательное сопение Никита.

— Не знаю, как-то взял нож и начал резать и понимать, что и для чего, но одному скучно.

— А с нами значит не скучно?

— Неа. — улыбнулся я.

— Дед, а дед, а чем ваша вера отличается от христианства? — в часовеньку в нашем селе почти никто не ходил, поп который за неё отвечает уже лет пятнадцать не просыхая пьёт, так что прихожан в паству обратить у него не светит.

— Хм, ну ты и спросил. Главное отличие, что попы учат человека, что он раб бога, но такого в библии нигде не написано, а мы помним, что потомки Богов.

— Богов? — несколько раз общался с аякаси S ранга, с Мадарой виделся разок, Ями и.о. Бога бывал, сволочь. — Но у славян и Ярило Солнце богом был, и Велес...

— Всё так, да не так, это уже поздние имена, пошли они от искажений, когда народ разделился, ведь не важна вера в определённого Бога, важен путь которым ты идёшь, а рано или поздно дорога приведёт в Правь. В Прави и живут Боги. Сварог, Перун, Лада, это тоже лишь имена, они нужны людям, чтобы настроится на предков, проще всего настроится на Рода, мы все от него пошли. А ещё христиан учат, что если они будут терпеть все лишения, как от власти, так и от жизни и блюсти семь заповедей, то попадут в Рай. А я знаю, что когда умру попаду в Ирий, а там встречу родичей, если пожелаю попасть от туда в Правь родичи будут совместно судить все мои деяния за всю жизнь, это и есть Совесть, и если сочтут достойным, то пройду, ну а нет, вернусь в Явь младенцем.

— То есть, реинкарнация вместо конечности жизни и путь бога, вместо послушного следования чьим-то догмам.

— Хм, точнее и короче и не скажешь-то. — с уважением глянул на меня Фадей.

— А описание пути-то есть?

— Как не быть? Живи по Совести. — улыбнулся старик. — А вообще есть шестнадцать пороков, шесть грехов и девять врагов человека, есть и шестнадцать заповедей соблюдая которые можно стать лучше.

Есть и качества, их около восемнадцати, воспитывая эти качества в себе открываешься Миру и Мир открывается тебе.

— И какие это качества?

— Сдержанность в действии, бездействии и целеустремлённости. Обуздание несправедливости, осуждения, самолюбия, желаний низменных, гнева не праведного, жадности, наушничества, уныния, зависти, зложелательности, самонадеянности, многословия.

— Хм, то есть живи без фанатизма, но не праздно. Контролируй эмоции и речь, не желая попусту кому-то в сердцах горя не разобравшись и не тяни всё один. Разумно.

— Мудрость Предков. — сказал Фадей устремив взгляд в неведомые дали.

— Благодарю дед. Пойду ребят учить буквице, будут её в кружках вырезать. — сказал я поднимаясь с чурочки, что служила нам на поляне в хорошую погоду стульями.

— А зачем тебе, Алёша столько букв деревянных?

— В слова играть, в эрудита там, ещё как в фишки играть можно. Собирать разную красивую ерунду очень интересно.

— И зачем ты учишь их буквице? Да ещё так необычно.

— Да не, обычно учу. В игре или деле детали быстрее запоминаются. До завтра, дед Фадей!

Интересный разговор получился сегодня.

С ребятами во время резки играем в "бабушка положила в чемодан", пока до двадцати слов, проигравший потом приседает пистолетиком десять раз, или бегает кругами вокруг двора. Это было просто, так как просто вырезать скучно. А вот ввести для своих учеников зарядку по утрам оказалось неожиданно сложно. Не шли они ни на уговоры, не на убеждение, пришлось брать хитростью выигрывать в разные игры у них желание и загадывать утренние совместные зарядки. К сачкам была предъявлена угроза, что за прогулы с ними больше вообще играть не будут. На Мишку не подействовало и нас стало на одного меньше. Зато осенью он пожалел.

На сбор урожая разные сёла ходили совместно, так как во первых родичи, во вторых соседи, а урожай собрать нужно быстро. И естественно, что, то нас в соседние сёла возили, то соседские ребятишки приезжали с родителями к нам.

Ещё в августе упросил родителей купить на ярмарке в городе сахар. Так как ложек, поварёжек, лопаток и скакалок мы наделали много, жаль на продажу или обмен пока годились только мои, то эти поделки родители на пять кило колотого сахара и поменяли. Грабёж, в следующем году берёзового сиропа наделаю, если клён не найду. Но так или иначе, а мы с мамой наделали сахарных петушков и я упросил маму, чтобы она упросила отца, чтобы тот среди малышей объявил конкурс на самый быстрый бег, самый долгий бег, лазание по шесту и самый громкий свист.

Отец из-за хромоты на поле быстро уставал и его нередко оставляли старшим в селе, людишек разных ссылают за Урал, многие со своих лагерей бегут, некоторые удачно, забредают такие к нам очень не часто, но у соседей или ближе к Амуру случается, так что за порядком следить не синекура.

Вот таким образом все мои ученики смогли получить по конфетке, а некоторые и по нескольку. Соседи превзошли не однократно нас в забеге на короткие дистанции, но ни одного не пришло в тройке финалистов в забеге на длинную, в лазании по шесту успехи были переменные, но Мишка не смог выиграть ни разу. Ревел потом долго, но в итоге пришёл ко мне и попросился чтоб я его дальше учил. Взял его обратно, но с условием, что ещё раз уйдёт, забуду, как звать его и пусть меня забудет.