Йомен

Погодите-погодите. То есть не погодите. Я имела в виду: что за вотафак происходит вокруг?

(Неизвестный контакт — ) Левый чел: /Документ — Форма прошения об отставке по состоянию здоровья/

(Неизвестный контакт — ) Левый чел: Вам нужно только поставить свою подпись.

Йомен Чамберс: И что произойдёт дальше?

(Неизвестный контакт — ) Левый чел: Мы вышлем специалиста вам на смену.

Йомен Чамберс: А со мной?

(Неизвестный контакт — ) Левый чел: Вы будете направлены в специализированную клинику. В случае успеха в восстановлении памяти — вернётесь в Цербер. В случае неудачи вам будет предложено либо пройти переподготовку, либо получить отходные и вести любой импонирующий вам образ жизни, но уже отдельно от Цербера.

Йомен Чамберс: Мне нужно подумать.

(Неизвестный контакт — ) Левый чел: О чём? В нынешнем состоянии вы абсолютно бесполезны и полностью нетрудоспособны.

Йомен Чамберс: И тем не менее, чтобы убрать меня с дороги вам всё ещё нужна моя подпись.

...говнюк.

(Неизвестный контакт — ) Левый чел: Вы понимаете, что своей некомпетентностью несёте опасность для команды корабля, которой, как предполагается, вы должны помогать?

Втихаря вызванная Сузи любезно прошерстила для меня мой пакет документов и высланную уродцем форму. Получается, официально я работаю на Шепард, которая капитан корабля. И с Нормандии турнуть меня легально можно только двумя способами — либо по добровольной заявке, либо капитанским приказом об увольнении в отставку.

Но, очевидно, неофициально я состою в каком-то стрррррашно тайном ордене, где у меня есть ещё один командир (уже третий после Миранды, между прочим! Довлеют эффективные менеджеры над простыми работягами, эх). И он, несмотря на явное желание Шепард оставить меня в команде, столь же явно жаждет меня из этой команды убрать. То бишь заменить. На кого-то компетентного, трудоспособного и полезного.

Согласно корабельным записям, Шепард на борту неделю, команда тут вообще тусует все три. Но в моих личных записях никакой информации, ни встреч, ни заметок, вообще ноль. Даже данных о моём "самую капельку" секретарстве нет. Технически я просто по восемь часов в день стою на главной палубе, втыкаю невидящим взглядом в заднюю стенку БИЦа и преданным щеночком жду секунды, в которую Шепард обратит на меня внимание. Ну, ещё по мигающей лампочке говорю капитану о том, есть у неё новые письма от преданных поклонников или коммандеру никто не пишет. Почту и ту фильтрует Сузи, потому что ей и серверные мощности, и уровень доступа позволяет. У меня до сегодняшнего дня такой роскошной возможности — копаться в шепардовских личных сообщениях и контактах — не было, это Джейн начальственным пинком подправила мне учётку.

Так что такого суперпрофессионального я делала раньше, чего не смогу повторить в состоянии овоща с работающим на голосовое оповещение детектором помигивания лампочек на консоли у карты галактики?

В страшно зашифрованной папке где-то на задворках моего уни-инструмента обнаружился журнал — контактов с Шепард. Типа "12.34 — Шепард поздоровалась со мной, постояла пару секунд и сказала, что ей пора идти".

В полнейшей фрустрации я заворчала и резко откинула голову назад — прямиком темечком в угол какого-то вероломного ящика.

После резкой вспышки боли (будет шишка) до меня таки дошло.

Йомен Чамберс: Это вы изначально хотели меня с Шепард по всем падежам просклонять?

Йомен Чамберс: Это ваш интерес в команде и моей "компетентности"?

Йомен Чамберс: Мне что-то не хочется увольняться и в больничку, к слову.

Йомен Чамберс: Всего самого наилучшего.

На самом деле, свалить куда подальше на условиях, предложенных Цербером, было бы радужно, спокойно и рационально.

Но почему-то такое развитие событий меня не очень интересовало.

В конце концов, в полевую команду тут меня никто не записывает, то есть бегать маленьким, но очень злым Халком, с гранатомётом наперевес не надо; работой я тоже не особо обременена, смотри пункт про почту и Сузи; зарплату платят исправно, я видела отчёты с карты и в общем доступе висит таблица с коэффициентами, надбавками и прочими радостями жизни; кормят плохо, видимо, это да; Шепард занимается чем-то очень важным, вроде спасения галактики, и это интересно; ещё любопытно поговорить с костистой страхолюдиной, которая пока отдыхает во владениях Чамберс— если, конечно, оно, когда проснётся, меня не съест.

О госпиталях мне было известно только то, что там: много докторов (на Нормандии одна Чаквас, и то её с перехлёстом, а в больничке концентрация медиков на квадратный метр будет куда выше); с едой там не очень тоже; вооружением фрегата подобные заведения, увы, не обладают, так что если кто атакует — не отмахаться; систем скрытой рекогносцировки на случай, когда не отмахаться, клиникам тоже не выдают.

С точки зрения явной склонности Шепард совать башку все неудобные и опасные дырки шансы выжить больше там, где её нет. С точки зрения того, что капитан таки ещё жива, а все места, которые имели несчастье быть посещёнными её бедовым думательным контейнером, уже как минимум не представляют опасности, а как максимум... Ну ладно, руины интересны архитекторам и археологам, а я психолог и чуть-чуть секретарь, это не моя епархия.

(Неизвестный контакт — ) Левый чел: Рекомендую обдумать ситуацию, в которой вы оказались, ещё раз.

— — — Канал связи закрыт — — —

<Не доставлено: отсутствует канал связи>Йомен Чамберс: Сам дурак.

<Не доставлено: отсутствует канал связи>Йомен Чамберс: Так можно было?!

Короче говоря, утро задалось.

После эмоционального подъёма, заданного мне невнятными угрозами Цербера, я решила всё же выползти ближе к свету и приобщиться к распорядку корабля, то бишь подняться на завтрак. На пути к лифтам натолкнулась на бредущего в ту же сторону шрамированного дядечку.

— Ха, — прохрипел приветственно он. — Я тебя знаю. Ты всегда рушишь шальные стены на своём пути, или вчера был какой-то праздник?

— А ты всегда выглядишь, как будто имел страстную ночь с ханаром в насадках для овощерезки, или сегодня просто с макияжем косякнул? — проскрипела в ответ я. Мужик чуть удивлённо крякнул и пропустил меня в подъёмник.

— Смотри-ка, один удар по башке и от почтительного "мистер Массани" не осталось и следа. Это на всех местных работает?

— Не факт, но могу гарантировать — если попробуешь такой трюк на пилоте, он тебя таким количеством нежных и ласковых осыпет, все сонеты Шекспира от зависти в элкорскую поэзию позаворачиваются.

— И такая есть? — изумился Массани. Эмоции на его лице выглядели на два литра водки для сильного любителя.

Элкорская поэзия существовала. Главным образом благодаря ей мне в принципе было известно о существовании такой замечательной расы — в тумбочке нашёлся сборник этих безупречных шедевров. Сказать, что цепочка феромонов переводилась на словесные выражения довольно специфически — это недодать гигантский кусок информации. Не знаю, как и зачем горе-переводчик решил заняться таким извращённым делом, но результат по-моему определённо стоил изучения, хоть и имел довольно мало смысла.

Я повернулась к нему и попыталась сделать страстное лицо, то есть скорчила феерически неудобоваримую рожу, и драматично продекламировала особо понравившийся... аммм, эпизод:

— Аж всё! Уже ещё... и что-то, и нежность. Но то как? Смятение. Когда-то и нигде, ничто, не то. Не та.

Лифт доехал, двери открылись. Заид молчал и даже не пытался закрыть рот.

— Элкорский классик сотворил, маэстро Зиаци, — покивала я. — Про несчастную любовь.

— Да, я бы тоже не дал, — понимающе покачал головой отмерший Массани, и бочком-бочком свалил за самый дальний столик.

— Йомен Чамберс! Приятно видеть вас в добром здравии, — прогудел благодушно громила в поварском колпаке.

— Хоть кто-то в нём уверен, — автоматически ляпнула я.

— Я Гарднер, Руперт Гарднер. А ты — малышка Келли Чамберс. И тебе уж точно не помешает пара ложек доброй сытной похлёбки, а? — И он бухнул мне в тарелку жижу сомнительного цвета — до краёв. — Поправляйся, — с улыбкой кивнул мне он и повернулся в сторону алчущих пропитания масс, потихоньку стекающихся к кокпиту.

Я осторожно понюхала. Пахло ничем.

Судя по вкусу, запах не обманул.

В принципе, это можно было есть. Если бы не омерзительная консистенция.

Я мягко поставила тарелку на стойку и тихо сдёрнула в коридоры к лестницам, подальше от общественного завтрака. Мой истощённый повреждениями и недостатком сна организм решительно хотел трепыхаться в сторону чего-то по-настоящему съедобного. А мы вон, у космической станции.

— Малахольная! — остановил меня хриплый голос на полпути к выходу на станцию. — Ты куда собралась?

— На станцию прогуляться, может даже, на кафешку какую доброжелательный налёт организовать.

— С потерей памяти.

— Ага.

— На Омегу собралась спускаться?

— Ну.

— Ты в курсе, что это за станция вообще?

— Бывшая шахтёрская, теперь перевалочный пункт.

— ...одна?

— Ну, я всё равно никого особо не знаю, что тут, что там.

— Кто тебе спускаться на берег вообще разрешил?

— Шепард и Лоусон смылись куда-то ещё ночью, а Сузи не против. Что Чаквас не знает, то она не запретит, так что...

— Ты хоть что-нибудь знаешь, кроме элкорской... творчества? — как-то странно нахохлившись, спросил Массани.

— Лондон — столица Великобритании, — уверенно ответила я. Лицо моего собеседника неопределённо сморщилось.

— Ты погоди тут три минуты, я за своей крошкой спущусь и компанию тебе составлю ненадолго.

— У тебя потом какие-то свои дела? — прозорливо угадала я.

— Нет, тебя просто быстро пристукнут. Но до этого будет наверняка забавно и интересно.

— Почему?

— Мне. Наблюдать. Тебе, возможно, не очень, но это уже не мои проблемы, — с довольным оскалом бросил через плечо тайный любовник блендера, и был таков.