Наруто. Возвышение

Но стоило мне появиться на свет, как все изменилось. Я не мог видеть, так как нормальные люди. Нет, конечно, изображение было не перевернутым, так как разум был взрослый, но мутным. Все же детские глаза слишком слабы. Но это не помешало мне увидеть, что меня на руки взял какой-то человек в маске. Но сильнее всего выделялся странный красный глаз, виднеющийся из круглой прорези для глаза. А еще холод, исходящий от него. Я почувствовал страх за меня, идущий от родителей.

Не успел я всего осознать, как он куда-то меня бросил. Я испугался, что на этом мне и конец, но отец смог бережно подхватить меня. Вот только... Я услышал крик матери и волну ки лиса...

Дальнейшее я помню смутно. Отец передал меня какой-то женщине, которая укутала меня в пеленки и засунула в корзинку, пахнущую деревом. Мы простояли некоторое время. Затем она отдала корзину со мной матери. Вдали полыхнуло зарево. Вдруг, мать сорвалась с места и побежала в сторону вспышек.

Пробежав по, вроде бы, лесу она, вместе со мной, оказалась на открытом пространстве. Там я четко ощущал ки лиса, вместе с эмоциями отца. Мать бережно положила корзину на землю. Дальше я не мог разобрать, но очень старался. По наитию я попытался направить пламя к глазам. Зрение немного улучшилось, но пришла боль. Благодаря этому я смог увидеть, что странные цепи вышли из тела матери, погрузились в землю, после чего вышли из под нее и окутали лиса. Лис же был сам не свой. Я не видел его еще настолько взбешенным. Все это казалось настолько неестественным...

Но вдруг, лис смог частично вырваться и его когтистая лапа устремилась, почему-то ко мне, хотя, я точно чувствовал, что он меня даже не ощущал. Как завороженный я смотрел на приближающийся огромный коготь. Но тут передо мной возникла мать. Согнувшись надо мной, она хотела взять и перенести корзину, но ей помешали, цепи. За долю секунды до того, как огромный коготь пронзил бы ее и меня, у матери за спиной возник отец, что бы закрыть нас от острой смерти. Вот только у него не до конца все получилось. Да, я выжил, но... Коготь пронзил мать и остановился в десятке сантиметров от меня. Изо рта матери полилась кровь. В ужасе я зарыдал, но она, с улыбкой на лице начала меня успокаивать. Что-то ласково говорить... Я так и запомнил, ее красные волосы, добрые зеленые глаза и улыбку...

Я успокоился и взглянул ей за спину, в глаза лиса. Наши взгляды встретились. В его глазах промелькнуло узнавание, и тут их просто затопила боль. Он, стараясь сделать это аккуратно, вынул коготь и начал в судорогах биться на земле. Его, то вновь заполняла злоба, то опять превозмогала боль. Боль, отчаяние, тоска и стыд.

Родители в изумлении наблюдали за этим. Но вдруг, лис застыл на месте и что-то прорычал. Отец и мать переглянулись и начали действовать. Только этого я уже не видел, так как от усталости потерял сознание...

Глава 2

В полупустом кабинете, за столом сидел старик в шляпе, на которой была надпись 'Огонь'. Взгляд его с грустью блуждал по кабинету, столу, паре бумажек на этом столе. Тут его взгляд наткнулся на печать, лежавшую боком. Он бережно поднял ее, с все той же грустью провел по ее обводам пальцем и положил на место.

Вздохнув, он вынул из левого рукава простую деревянную трубку, из правого такую же простенькую табакерку и принялся наполнять табаком трубку. Делал он все это так, будто с детства только этим и занимался. Автоматически, даже не задумываясь. А все потому, что его мысли были очень далеки от табака. Даже столь качественного.

Вот, он наконец уложил табак, сунул табакерку обратно в карман и уже приготовился раскуривать трубку, как в кабинет постучали.

— Иноичи-кун, заходи. — Произнес старик.

— Да, Хокаге-сама. — Ответил, войдя в кабинет тот самый Иноичи, мужчина, лет двадцати — двадцати пяти, со светлыми волосами, стянутыми в хвост и повязкой на лбу.

— Грустный сегодня день не правда ли? — Произнес Хокаге.

— Э-э, что? — Удивленно промямлил сбитый с толку Иноичи.

— Эх-х... Ничего. — Вздохнул Хокаге, при этом наконец раскурив трубку. — По поводу Наруто?

— Да, Хокаге-сама.

— Начинай. — Махнул рукой Хокаге.

— Да(то самое 'хай'(впредь я буду время от времени делать подобные скобки)). Наруто доставлен в госпиталь. Оттуда его заберет Учиха Микото-сан, как и было оговорено на собрании. Так же провели анализы...

— Продолжай, Иноичи-кун.

— Печать Четвертого безопасна и не представляет угрозы для Наруто.

— Ясно... — С облегчением вздохнул Хокаге. — Что-нибудь еще, Иноичи-кун?

— Как и предполагалось, чакра лиса смогла повлиять на его развитие, однако медики не обнаружили серьезных патологий, кроме шрамов на щеках и чрезмерно развитой, для ребенка, системы циркуляции чакры. Так же медики сообщили, что чакра лиса сильно ускорила регенерацию Наруто, как и метаболизм, в следствии с чем, ему потребуется больше еды для развития. На этом все.

— Хорошо, можешь идти.

После этих слов мужчина вышел, а старик остался сидеть. Еще некоторое время он курил трубку, выдыхая сизый дым. Но вот табак в трубке кончился, и пред Хокаге встала дилемма: набивать, или не набивать. Немного подумав, он все же вновь набил трубку табаком, встал из-за стола и подошел к одному из пары окон, что были вставлены в округлую стену кабинета. Из окна открывался вид на деревню, зажатую между еле виднеющейся вдалеке стеной и огромной скалой. На скале были высечены четыре лица. Именно на эту скалу и был обращен взор Хокаге, точнее на то лицо, что было справа от остальных.

— Надеюсь, ты сможешь нас простить. — Произнес старик тихо.

* * *

Первый год жизни не слишком сильно запомнился.

После того, как я проснулся в светлой комнате и вспомнил, что произошло, я очень старался сдержаться и не заплакать. Все же, детское тело, это детское тело, каким бы развитым ни был разум и ничего тут не попишешь. Должен сказать, что у меня это получилось на редкость хорошо, сдерживаться. В сравнении с обычными детьми.

Но не в первый раз.

Когда же, не сдержавшись, я закричал, то обнаружил, что разбудил еще кого-то, кто был в комнате. Я даже растерялся. На звуки пришла молодая женщина с иссиня-черными волосами. Тогда я впервые узнал свое имя, ведь до этого я не вслушивался в слова, только в чувства. Наруто, вот какое имя мне дали.

Тогда она подняла меня вместе с тем самым вторым, ее родным, ребенком, которого она назвала Саске и заткнула нас грудью. Тогда я даже и не понял, как реагировать, но... Тело сделало все за меня.

А дальше потянулись дни, совершенно похожие друг на друга. Единственное что я мог делать, я имею в виду нечто самостоятельное, это пребывать в медитации, и стараться не забыть прошлое. А еще я вспомнил одну технику, которой меня обучил учитель. Ее суть заключалась в том, что бы во время медитации отправлять сигналы к мышцам напрямую. Таким образом, они начинают сокращаться. Эта техника, как сказал учитель, была придумана кем-то в, то ли тюрьме, то ли плену, когда этот кто-то не имел возможности тренироваться. Интересная вещь. Вот только для грудного ребенка и этого оказалось слишком много, так что пришлось использовать ее не слишком часто.

Собственно вот так и прошел первый год, до тех пор, пока я не подрос достаточно для того, что бы пить из бутылки. Тогда меня забрали из той семьи и утащили в приют. Причем именно отобрали и именно утащили, так как Микото, так звали ту женщину, была против того, что бы меня забирали. Судя по эмоциям. Но, к сожалению, она так и не смогла ничего сделать, и я во второй раз за все свое существование оказался в приюте.

А еще я думал о лисе. Я тогда совершенно не понимал, что я о нем думал. Считал ли я его своим первым другом в этом мире, или убийцей родителей? Сложно сказать. Скорее всего, и то и другое одновременно. Вот только я отчетливо помню, что в конце он будто боролся сам с собой. А может и не с собой. Все это выглядело уж слишком не естественно.

* * *

Второй год не слишком изобиловал на события, так что и он запомнился смутно. Разве что отдельные факты, да и под конец... Но по порядку.

Приют от семьи отличался разительно. Не знаю почему, но воспитательницы сразу меня невзлюбили. Ну, может кроме одной. Да и еще парочка была, скорее, индифферентна, чем озлоблена. Но это все равно было странно. 'Чем же я таким успел им насолить?' — Вот был, тогда, мой главный вопрос. Ну, один из главных. Да и на мой день рожденья, похоже, они забили жирный стальной болт. Даже та, что более-менее нормально ко мне относилась.

А еще я все это время усиленно старался 'научиться' ходить и говорить. Причем говорить я учился на русском. А еще понял, наконец, что все взрослые говорили на японском. Так что я еще старался освежить свою память на счет японских слов. Все же учитель разрешал мне развлекаться. А у него на внешних жестких дисках была немалая коллекция аниме. И как он только смог все это набрать. Да... Моими любимыми были 'Триплексоголик(xxxHolic)', 'Код Гиасс(Code Giass)' и 'Внук Нурарихёна(Nurarihyon no Mago)'. Ах да, еще можно и 'Цельнометаллического(Hagane no Renkin Jutsushi)' добавить, хоть я и просмотрел только первый сезон. Угу, а у учителя любимой анимехой, на которую он часто ссылался, был 'Сильнейший в истории ученик Кенчи(Shijou Saikyou no Deshi Kenichi)'. Да и сам он был больно похож на Акисаме-сенсея. И подходом к тренировкам тоже. Впрочем, и от 'Старейшего' Хаяте, в нем тоже что-то было. Хотя бы то, что он мог говорить несколькими голосами одновременно. Об этой схожести он сам говорил. Для меня, в то время, подобная способность была вообще, круче чем яйца в крутую. Ну так, ребенком был-с. Впрочем, даже не смотря на то, что я просмотрел всю анимеху про Кенчи, о двух голосии там не было ни слова. Нда.

Ну, говорить я научился довольно быстро. Нда, а моим первым словом. Сказанным в присутствии этих грымз, было 'бака(дура/дурак)'. Ох, какие же у них тогда были лица... Особенно, когда я вытянул руку и поочередно их обозвал, промолчав только в отношении тех, что в открытую меня не ненавидели. Правда, через неделю меня впервые в этой жизни 'случайно' уронили... Нда. Впрочем, ту тварь, что это сделала, я больше не видел. Вообще.

А вот ходить я научился уже ближе к концу года. Нда, как же это было сложно... В принципе, я мог начать ходить и раньше, но из-за моих тренировок с той техникой, все мышцы болели при любом движении. Я, конечно, терпел, но об активном движении не могло быть и речи. Зато потом, отдохнув денек, встал и пошел. Прямо как в сказке про Илью Муромского. А воспитательницы были очень и очень сильно тогда удивлены. А ведь к тому моменту я уже начал говорить, хоть и плохо, многие слова понимая только примерно, но начал.

* * *

Слева на право: Акисаме Коэцудзи, Фуринзи Хаято, Сакаки Сиу

* * *

Третий год прошел... Да пролетел он. Дело в том, что двулетнего ребенка, меня то есть, категорически не хотели отправлять в общую группу. Да, меня тогда все еще держали в, так сказать, персональной комнате, что было как-то слишком странно. Будто, то ли меня хотели оградить от остальных детей, то ли наоборот. В любом случае, на вопросы о том, можно ли мне к остальным, меня либо со злобой игнорировали, либо говорили, что я слишком мал. Стоит ли говорить, что меня это лишь раззадоривало? Вот я и старался сбежать. Пять раз мне это даже удалось.

После же пятого, ко мне пришел старик с козлиной бородкой и в странной шляпе. Он по доброму улыбнулся и спросил, почему я убегаю. Я хотел было ответить, что эта комната мне опостылела, да и вообще, она хуже тюрьму будет, но... Я просто представил, как бы он отреагировал бы на подобное высказывание из уст настолько мелкого ребенка. В итоге, я ответил, что мне скучно и, взглянув на иероглиф, написанный на его шляпе, попросил научить меня читать. Ну... Он все равно был чрезмерно ошарашен ответом. Ошарашен на столько, что согласился сам немного поучить меня читать.

Так что дни в то время проходили интересно, но из-за этого слишком уж быстро. Я много спал, ел, старался делать упражнения на развитие мышц и гибкости, а после ко мне приходил Сарутоби-сан и учил. Тогда я совершенно не понимал, зачем он это делает. Ведь, как он сам объяснил, он являлся Хокаге — главой деревни. Вот мне и было странно, почему сам Хокаге учит меня читать, пока я, однажды, спросил Сарутоби-сана о своих родителях, но тот лишь отговорился фразой о том, что они одни из героев Конохагакуре, благодаря которым я сейчас жив. Примерно так. Вот только при он явно что-то умалчивал, хотя спрашивать во второй раз я не решился, так как столько грусти было в его глазах тогда... Будто он дорогих друзей потерял. Тогда я подумал, что это в память о моих родителях.

А вот с письмом получилась напряженка. Ну не мог я нормально пальцами взять ручку, и уж тем более, кисточку, в руку и что-нибудь написать. Каким бы сильным ни было тело, но моторика есть моторика. Впрочем, Сарутоби-сан все равно давал мне небольшие задания на то, что бы нарисовать какой-нибудь иероглиф. В большинстве случаев... Не получалось. Но постепенно выходило все лучше и лучше.

К концу года я, наконец, смог нормально отжаться. А еще сел на шпагат. Нда. А еще Сарутоби-сан устроил мне день рожденья с тортом и тремя свечками. Правда никого больше не было, но... Для меня это было уже не особо важно.

* * *

Четвертый год начался с того, что меня отправили в некое подобие младшей группы. Вообще, стоит заметить, что, когда я сбегал, то видел разве что мелкотню всякую. Кого-либо старше шести — восьми лет я не видел. Как оказалось, действительно не было. Уже в шесть лет у детей была возможность поступить в академию шиноби и жить в отдельной комнате. Собственно их специально выпихивали, либо в ту самую академию, либо в семьи.

Да, кстати, я был невероятно удивлен, когда услышал про академию шиноби и ниндзя от Сарутоби-сана. Сначала не поверил, но когда он мне показал технику превращения(Henge no Jutsu), то все мои сомнения улетучились. Даже те, которых не было. Это случилось как раз на дне рождения. Я долго выпрашивал у Сарутоби-сана, что бы он научил меня этой технике и, хоть по началу он говорил, что мне рановато работать с какой-то там чакрой, в конце он объяснил мне, что надо делать. Тогда то я и понял, над каким таким пламенем я тогда экспериментировал. К сожалению, я не сразу смог использовать эту технику. Ну, нормально использовать, так как превратиться я превратился, но... Я очень долго ржал, разглядывая себя в отражении на ноже для торта. Да и Сарутоби-сан не удержался.

Нда, так вот. Меня перевели в группу. Признаться, грымзы сильно мне помогли тем, что распустили странные слухи, среди детей, о том, что я, дескать, демон. Конечно, они добивались противоположного эффекта, но быстренько пожалели об своих словах, но об этом позже. В общем, как только я оказался в обществе детей, то меня тут же обступили и начали допрашивать. Поначалу я растерялся и разозлился, но после решил обернуть эти слухи себе на благо и начал строить из себя невъеб... Э-э... Крутого, в общем. Правда, старался не говорить того, чего не смог бы в принципе, но кое-что исказил. В итоге стал чем-то вроде местной знаменитости. Ну, не то, что бы совсем знаменитости, все же излишняя слава это не слишком хорошо, но нормально подать себя смог.