Такие странные предки человечества...

Именно так и случилось — с каждой археологической экспедицией находок становилось всё больше и больше. Попадались они на всех без исключения континентах, однако о том, что странные камни представляют собой бесценные документы прошлого, стало известно позже, когда несколько из найденных артефактов подвергли биометрическому сканированию. Люди-бионики первыми выдвинули предположение о том, что каждый из камней представляет собой некую ячейку информации о прошлом и, конечно, оказались правы.

Всё дело оказалось в физических свойствах кристаллов кварца. Ещё из курса лекций, которые четыре года назад читал профессор Плёсов, Вильс хорошо знал, что кварц является уникальным материалом. Этот минерал способен буквально "впитывать" в свою структуру находящуюся вокруг информацию и хранить её бесконечно долго. Знали об этом не только современные учёные. Ещё более пяти тысяч лет назад у людей уже имелось похожее представление о свойствах данного материала, что, судя по всему, и послужило поводом для создания ими каменных 'ячеек памяти'.

Вскоре в отношении необычных артефактов выяснилось весьма интересное обстоятельство: все они отнюдь не являются простым булыжниками, которые, подобно всем остальным их каменным собратьям, пролежали миллионы лет в слоях почвы. Точнее, так оно и было, но с одной маленькой разницей: длительный период времени эти камни находились в домах обычных людей, словно самые обычные предметы интерьера. Стоя неподвижно на одних и тех же местах, кристаллы кварца, заключённые в структуру камней, фиксировали происходящее вокруг, как на киноплёнку.

На кафедре университета поднялось много шума по поводу первых находок. Вильс только-только поступил на учёбу, когда профессора и доценты начали рассказывать своим студентам на своих лекциях об открытии "ячеек памяти". Уже тогда молодой студент-историк хорошо для себя уяснил — всё это только начало большой и трудной работы, продолжать которую предстоит также и ему — будущему специалисту по изучению прошлого.

Хотя открытие "камней памяти" само по себе считалось огромным событием в археологии, оставался пока неясным один повисший в воздухе вопрос: для чего именно люди прошлого хранили в своих жилищах подобные вещи? Судя по собранным историческим данным, сами предтечи так и не научились добывать данные из кристаллов напрямую. Тогда что ими двигало? Догадывались ли они о том, что однажды их потомки смогут найти способ считывать с кристаллов данные о происходивших в те времена событиях, или, может, те камни считались всего-навсего некими игрушками, плохо обработанными сувенирами, которые просто модно ставить в своих домах на красивых подставках?

Даже если предположить первое, вряд ли кто-то тогда в полной мере мог предположить, каким подарком из прошлого станет каждый обнаруженный "сувенир" для археологов и историков в будущем, и какую невероятную ценность он станет собой представлять.

После биоников за дело взялись кибернетики. Довольно быстро сконструировали первый аппарат, с помощью которого стало возможным считывать записанную на кристаллах информацию. Дальнейшие успехи учёных породили целый раздел в науке, где исследователи начали изучать историю древнего мира уже не по обрывкам разрозненных сведений, а на конкретных и точных примерах, бережно скопированных с необычных ячеек памяти — немых свидетелей прошлого. Благодаря каждому вновь обнаруженному артефакту, хроника чьей-то отдельной семьи оказывались перед взором исследователей, словно горсть песка на ладони. Целые годы чьей-то жизни в подробностях и мельчайших деталях стали теперь доступными для изучения.

Не передать словами того ощущения восторга, когда оборудование по сканированию кварцевых образцов заработало в первый раз и учёные, наконец, увидели и услышали то, о чём никто не мог даже мечтать — живые лица и голоса далёких предков.

Подолгу и с жадностью первооткрывателей люди будущего принялись вглядываться в образы на экране и вслушиваться в диалоги, доносящиеся из устройства звукового воспроизведения. Прошлое теперь уже не казалось таким призрачным и далёким, благодаря вдруг возникшему из небытия тоненькому мостику, проложенному между двумя различными эпохами.

* * *

Незадолго до того дня, когда Вильс решил идти на раскопки, они с Аней проводили выходной вместе. Молодые люди сидели в яблоневом саду, и пили чай с баранками. Их неторопливой беседе никто не мешал, в воздухе пахло летом и влагой от ближайшей реки.

На столе, где стоял чайник с посудой, лежал маленький поддон с семенами тмина, льна и подсолнечника. Юркая синица слетела с ветки на край стола и одним глазом уставилась на двух людей, будто спрашивая разрешения, однако сама не решаясь подлететь ближе к добыче.

— Держи, кроха — Анита зачерпнула горсть семян и вытянула раскрытую ладонь. Синица радостно вспорхнула, доверчиво уселась на руку человека и принялась клевать угощение. Какое-то время птица спокойно прыгала по ладони, но вдруг внезапно улетела прочь, будто чем-то испуганная.

В эту же секунду оба человека резко напряглись и стали оглядываться, прислушиваясь к звукам вокруг. Вскоре Вильс коротко указал рукой на запад и произнёс:

— Это где-то там. Оттуда поступает сильное давление...

— Верно. Кажется, что-то нехорошее случилось у Журавлёвых — Анита и сама уже распознала не только направление, но и местоположение источника бионического возмущения — бежим!

Они стремительно ворвались в камеру перемещения, словно два лёгких ветра, но прежде чем ввести необходимые координаты, парень с девушкой подождали несколько секунд, пока отец Вильса, который до этого момента хлопотал с поливочной техникой позади дома, догонит их, чтобы тоже встать в круг телепорта.

Мгновением позже все трое оказались на месте происшествия. С местом они угадали безошибочно, теперь необходимо успеть, пока не стало слишком поздно.

Они бегом неслись в том направлении, куда их звал незримый тревожный голос, и в эти мгновения Вильс мысленно благодарил Небеса за дар, который с безошибочной точностью помогал им чувствовать и оценивать потоки энергетических возмущений на многие и многие километры вокруг,

В усадьбе Журвлевых уже находилось человек десять из тех, кто оказался здесь раньше. Бегом, словно ищейки по запаху, все двигались в сторону приусадебного сада. Чем сильнее приближалась "точка схода", тем явственней Вильс чувствовал, какая именно беда стряслась.

Так и есть! Это их пожилой сосед — дед старого товарища Вильса, Никиты Журавлева попал в беду. Оказалось, старик в одиночку решил поправить раму наверху теплицы, которую когда-то сам плохо закрепил. Оттуда он и рухнул, сильно поранившись о разбившееся стекло. Если бы быстро не подоспели соседи и оперативно не доставили беднягу в клинику, несчастный умер бы от потери крови по прошествии всего нескольких коротких минут после инцидента...

— Как же вы так неосторожно, Эдуард Окопович! — сокрушался отец Вильса, который хорошо знал старика и оставался рядом с ним всё то время, пока пострадавшего не передали в руки врачей — Это ведь так непросто в вашем почтенном возрасте самостоятельно делать такие дела. Уверен, человек десять точно откликнулись бы вам помочь, если бы вы попросили. Лично я бы с радостью примчался тотчас!

Старик Журавлёв улыбнулся и ответил что-то вроде, мол, "не хотел никого беспокоить, вот и полез сам..."

Отец прибыл домой примерно через полчаса после того, как сюда вернулись Вильс с Аней, и когда стало понятно, что жизнь пострадавшего вне опасности.

— Будет жить — коротко сказал он, направившись в дом, чтобы переодеться. Аура отца при этом светилась умиротворённым янтарным цветом.

Чаю в тот вечер почему-то больше не хотелось, но расставаться Вильс с Аней не спешили. Они ещё долго просидели в тени яблоневых деревьев, ведя неспешную беседу, наблюдая за тем, как постепенно надвигается поздний вечер, и как купол из ярких звёзд медленно затягивает небосвод. Тогда-то в первый раз она и задала ему свой вопрос:

— Вильс, а чем всё-таки отличались от нас Древние? И в чём они похожи на нас?

Её товарищ долго прикидывая что-то в уме, но потом принялся рассказывать, правда, не так, как это делали преподаватели во время уроков, а своими словами, словно понимал, что рядом с ним не студентка исторического факультета, а просто хороший друг Анита Соловьёва, которая может не знать некоторых сложных терминов.

— Знаешь, Аня, иногда мне кажется, что они, это не до конца сформированные мы сами. То как они часто поступали в отношении себе подобных, даже в отношении своих родных и близких, порой ставит историков в непреодолимый тупик. Однако при просмотре очередной записи ты вдруг приходишь к пониманию того, что наши предки просто были... слепы.

— То есть.

— Ну, не видели чувств и настроений другого человека, не говоря уже о том, чтобы распознавать это на расстоянии.

— Как это может быть, Вильс? Ведь любой из нас сегодня, даже обладающий самым низкоуровневым биополем способен различить хотя бы те потоки и волны, что исходят со стороны отца или матери.

— Не знаю. Аппаратура, созданная для сканирования камней памяти пока не умеет воспроизвести отпечатки бионических волн, которые на момент записи могли исходить от окружающих. Я даже не уверен, что кристаллы кварца способны на такое. Они отлично фиксируют грубую зрительную информацию, плюс звук в пределах от десяти до пятидесяти тысяч колебаний в секунду, но тонкие структуры энергетических потоков они, похоже, запечатлеть не в состоянии.

— Странно, — девушка нахмурилась, словно не могла правильно сформулировать мысль — но почему... почему учёные сделали такие выводы... о том, что Древние не видели друг друга, как видим это мы, люди настоящей эпохи.

Вильс почесал лоб и доходчиво принялся объяснять, снова стараясь не сильно вдаваться в научные термины и формулировки.

— Как тебе сказать. Вот, взять, к примеру, их повседневный быт или отношения друг с другом. Благодаря тому, что все найденные камни устанавливались в разных местах человеческих жилищ, мы можем сделать выводы, что люди прошлого довольно скверно проводили своё свободное время. Они обладали вспыльчивым темпераментом, часто ленились без причины, так как постоянно ели нездоровую пищу, а ещё они вечно смотрели в свои телевизионные экраны, которые стояли почти в каждом доме. Среди них имелось множество тех, кто любили постоянно что-то искать в глобальной сети, также наши предки тратили массу драгоценного времени на всевозможные развлечения и видеоигры.

— Но зачем они это делали, то есть, зачем уделяли столько внимания своим информационным экранам, культивируя большое количество нездоровых эмоций? — Анита с интересом подняла свои голубые, как небо глаза, и вопросительно посмотрела на Вильса.

— Как правило, — продолжил рассказывать тот — в тех экранах показывались новости, происходящие по всему миру. Знаешь, сегодня учёные с особым интересом просматривают записи тех передач, благодаря которым можно многое узнать из того, что повсеместно происходило в те далёкие времена.

— Но что же плохого в новостях. Мы ведь и сегодня периодически следим за тем, что случается в мире?

— Да, но имей в виду, что делаем мы это благодаря зондированию тонких энергетических возмущений с помощью своих внутренних чувств. Нам не нужны какие-то определённые группы людей со сложным оборудованием, которые станут трубить на весь мир о том, что в этот миг происходит в Африке, Сибири или на островах Огненной земли. Когда наступает определённый момент, мы можем чувствовать радость и ли беду, которая происходит с кем-то на самых дальних расстояниях. Каждый из нас, не раздумывая, спешит на помощь, если кто-то вдруг бросил отчаянный кличь в пространство эфира. Мы также можем разделить чью-то радость, чтобы вместе с кем-нибудь отпраздновать, например, рождение нового человека или пригласить кого-то к себе домой. Все мы прекрасно знаем — попади в беду любой из нас, и тем же мигом десятки людей со всей округи бросят свои дела, чтобы примчаться и поддержать в трудную минуту.

— А разве наши предки следили за новостями не по той же причине? Не для того, чтобы помочь кому-то?

Вильс не ответил, только с грустью покачал головой и посмотрел куда-то вдаль. В его безмолвном ответе девушка различила столько печали и душевного замешательства, в которых буквально не находилось места словам. Она сама всё поняла и прочувствовала, на глазах у Аниты почему-то проступили слёзы, после чего она сказала тихо, почти неслышно:

— Но разве можно просто спокойно сидеть и наблюдать за тем, как к кому-то пришло несчастье и ничего при этом не делать? Как можно вообще спокойно жить после этого?

— Не суди наших предков строго — нахмурился Вильс — Обладай они теми же возможностями мгновенного перемещения на большие расстояния что и мы, какая-то часть сидящих у экранов людей, не раздумывая, бросилась бы на помощь хоть на другой край света. Поверь, я знаю, о чём говорю. На самом деле они не были такими безнадёжно чёрствыми, как ты о них подумала. Мне лично приходилось наблюдать при просмотре тех записей не только безразличие и эгоизм. Многие поступки наших предков можно по праву считать достаточно великодушными и по-своему замечательными. Постарайся не забывать о главном — наше нынешнее человечество — это не какие-то пришельцы с других планет, а самые что ни на есть прямые потомки тех самых людей. Генетически мы почти идентичны с ними, и строения душевных оболочек у нас схожие.

Вильс ненадолго замолчал, Аня тоже сидела задумавшись. Казалось, она пыталась проникнуться симпатией к странным людям далёкого прошлого, но, похоже, это ей удавалось с трудом. Через пару минут девушка решила перевести разговор немного в другую область, и спросила:

— Ты упомянул слово кино... фильмы? А что это такое, Виль?

— Это просто ещё одно из тех странных развлечений, которые интересовали людей, проводящих свой досуг дома. Кинофильмами они называли, как правило, выдуманные истории, инсценированные актёрами. Что-то вроде сегодняшних театральных постановок с тем отличием, что в кинофильмах показывалось слишком много насилия, нездоровых зрелищ и каких-нибудь длинных слёзных историй про безответную любовь.

— Наверное это было... занятно.

— Ты имеешь в виду нездоровые зрелища?

— Нет, я подумала об историях про безответную любовь. Разве такое бывает?

— В те времена такое было вдоль и поперёк. Обычно люди сходились, заводили семьи, но бывало и так, что девушка или юноша не находили взаимной симпатии у того, кто им нравился.

— Тогда должно быть те, кто, в конце концов, находили свою половину, по настоящему были счастливы?

— Далеко не всегда.

— Почему?

— Потому что люди в ту эпоху весьма странным образом относились к родным или близким. Их разговоры друг с другом порой перерастали в ругань или споры о деньгах, о поездках за город или за границу. Ещё они много общались по телефону (тогда существовал такой способ электронной связи на расстоянии), обсуждая друг с другом погоду, деловые отношения или просто недавно купленные товары. Знаешь, они так мало уделяли внимания детям и старикам, а своих жён и мужей они часто просто терпели, так как чувство привязанности к ним постепенно ослабевало. Спустя всего несколько лет совместной жизни у них даже практиковался развод.