Наследники (часть 1)

Громко стуча копытами по мостовой, конь нес своего могучего всадника прямо к цитадели в центре города, рядом с которой и находился герцогский дворец. Будучи человеком гордым и самолюбивым, рыцарь за пару улиц придержал коня и поехал дальше уже мерным шагом, всем своим видом излучая уверенность и силу. Страх перед Инквизицией уже полностью был вытеснен предвкушением от встречи с самим великим императором. Рыцарь мысленно повторял все правила этикета, какие только мог вспомнить, чтобы не ударить в грязь лицом и не показаться правителю убогим провинциалом.

Когда всадник, наконец, подъехал к мосту через ров, окружавший цитадель, он увидел, что крестьяне с головой дракона уже ждут его и о чем-то препираются с охранявшими мост стражниками. Стоявшая вокруг толпа тоже шумела, но, похоже, о чем-то своем.

— Что происходит? — стараясь придать своему голосу побольше высокомерия и внушительности, спросил он, подъехав поближе.

— Господин хороший, — воскликнул один из крестьян, — эти солдаты не хотят нас пускать!

— У его сиятельства празднество! Не дозволено чернь! — рявкнул охранник на крестьянина, слегка опасливо покосившись на рыцаря.

— Да мы и не упираемся! — возразил ему смерд. — Только телегу-то кто повезет?

— Мы послали за подмогой, — обращаясь к рыцарю, сообщил страж. — Счас выйдут и потолкают телегу.

— Тогда нам и делать там нечего, — заметил крестьянин. — Господин, заплатите нам, и мы с чистой душой пойдем.

Рыцарь мысленно содрогнулся. За всеми волнениями этого дня он и думать забыл, что обещал крестьянам целых десять серебряных монет за труды...

— Я не взял с собой денег, — начал он и порыве вдохновения вдруг заявил, — но я могу отдать вам своего коня в залог!

— Э, нет, господин, — после небольшой паузы возразил смерд. — Так не договаривались. Зачем нам ваш конь? Да и нам домой в деревню надыть, урожай сам себя не соберет. Нам деньги нужны.

Рыцарь похолодел. Горожане вокруг уже начинали тихо посмеиваться, мол герой, а слова своего не держит, жадный. Похоже, им даже и в голову не могло никому прийти, что этот самоуверенный господин на самом деле беднее любого нищего в округе. Впрочем, если бы даже и пришло, рыцарь чувствовал бы себя еще хуже. Уж лучше считаться в глазах света богатым и жадным, нежели нищим и несчастным.

— Что за сборище? — услышал вдруг рыцарь чей-то грозный голос. Судя по господским интонациям, говорил дворянин, да не из бедных.

Обернувшись, рыцарь увидел подъезжающего всадника верхом на великолепном белом скакуне в изумительной красоты сбруе. Наряд его был невообразимо роскошен: черный бархатный камзол, расшитый золотой нитью, одетый поверх белоснежной шелковой сорочки, на ногах бархатные же черные штаны с таким же шитьем, обут всадник был в изящные сверкающие полутуфли-полусапоги, скроенные по последней столичной моде. Слегка приподняв широкополую, черную опять-таки, шляпу, всадник заговорил, глядя на нашего рыцаря.

— Позвольте представиться, сударь. Я граф ле'Анжи дю Магниф, доверенное лицо императора в финансовых вопросах, — с легкой улыбкой сообщил он.

От волнения сжав поводья так, что кожа едва не затрещала, рыцарь поспешил представиться.

— А я Октавиан де Софо, рыцарь ордена Пяти Мечей, ваша светлость, — с трудом сдерживая дрожь в голосе, произнес он. — Признаюсь, я не ожидал встретить здесь... — он не договорил, запнувшись, не зная, какой из многочисленных титулов правой руки императора назвать.

Граф коротко рассмеялся.

— Прошу, не нужно напоминать о моих приключениях, это дела давно минувших дней, — улыбаясь, сказал дю Магниф. — Но позвольте полюбопытствовать, с чем связано сие столпотворение? Я вижу голову дракона, но не нахожу причин для столь агрессивных криков.

— Господин обещал нам заплатить, а не платит! — сдал рыцаря один из смердов. В толпе послышались легкие смешки. Октавиан побледнел от ярости и стыда, оглядывая собравшихся.

Дю Магниф недоверчиво изогнул бровь. Только сейчас рыцарю удалось отвлечься от его костюма и разглядеть, наконец, лицо графа. Это был уже зрелый, немало повидавший мужчина. Октавиан смутно припоминал, что графу было уже более пятидесяти лет, но выглядел дю Магниф гораздо моложе. Из-под шляпы виднелись густые черные волосы без малейшего признака седины, а тщательно уложенные тонкие усы без бороды придавали мужественному лицу графа загадочно-ироничное выражение, безусловно привлекательное. Мысленно рыцарь пообещал себе сбрить к чертям не модную уже бороду и сделать такие же усы.

— Если рыцарь дает обещание, он его исполнит. Ваше недоверие чрезвычайно оскорбительно, — грозно заявил граф.

— Но у него нет денег с собой... — робко возразил один смерд.

— Значит, вам придется подождать, — заявил дю Магниф. — Впрочем... — задумчиво добавил он, оглядывая трофей Октавиана. Крестьяне с надеждой глядели на него, как дети на ярмарочного чародея. — Награду за чудовищ назначает местный правитель, но средства на это выделяются из имперской казны, — неторопливо проговорил граф. — Поскольку вы косвенно участвовали в предоставлении доказательств убийства чудовища, то вам полагается денежная компенсация со стороны Империи, — торжественно заявил он. По лицам крестьян было видно, что кроме слов "денежная" и "Империя" они ничего не поняли.

— Вы нам заплатите? — спросил, видимо, самый сообразительный из них.

— Сколько вы им обещали, сэр? — учтиво поинтересовался граф у рыцаря.

— Десять серебряных монет, — сказал Октавиан, уже сообразив, к чему клонит граф.

— Хм, весьма щедро, — заметил граф и обернулся к смердам. — Итак, я, как ответственный за финансовую политику Империи, вручаю вам эти десять серебряных монет в счет гонорара сэра Октавиана за убийство чудовища, — с этими словами он достал из седельной сумки кошель, отсчитал требуемую сумму и вручил подошедшему смерду. — А теперь расступитесь! — повелел он. — Нас с сэром рыцарем ждут у герцога! — и, сделав жест Октавиану следовать за собой, граф быстрым шагом направил коня по мосту.

— Ваша светлость... — неуверенно начал было рыцарь, догнав графа.

— Не нужно, сэр Октавиан, — тепло улыбнувшись, оборвал его дю Магниф. — Давным-давно с одним моим знакомым приключилась точно такая же история. Только у меня была всего лишь голова химеры, — добавил он вполголоса, отвернувшись.

Мимо дворян по мосту бодро прошагали пятеро солдат, которым, видимо, было поручено доставить голову дракона во двор к герцогу.

— Телега хоть твоя была? — вдруг быстро спросил граф, глянув на Октавиана.

— Да, я ее сразу выкупил, — кивнул тот. — Крестьяне не желали везти голову на своих телегах. Суеверные.

— Слава Господу, а то бы они еще из-за транспорта подрались, — иронично заметил граф.

Они подъехали к воротам графской обители. Назвать этот архитектурный шедевр просто домом не поворачивался язык. Четыре этажа, выложенные из белого камня, изумительной красоты мраморные статуи и, самое главное, фонтан приводили Октавиана в неописуемый восторг. Граф же, видимо, придерживался иного взгляда на вещи.

— Какое безвкусие, — поморщился он, глядя на выкрашенные белоснежной краской стены дворца.

Октавиан смутился. Похоже, особняк герцога мог произвести впечатление только на забитого провинциала, но никак не на искушенного столичного гостя.

Ворота быстро распахнулись, и из них вышли двое слуг. Граф спешился и отдал поводья, рыцарь, не долго думая, последовал его примеру.

— Хм, де Софо, — вдруг проговорил дю Магниф и странно поглядел на Октавиана.

Рыцарь едва не вздрогнул и вопросительно посмотрел на графа.

— Пойдем, нас ждут, — уклонился от разъяснений тот.

Навстречу дворянам уже вышел еще один слуга.

— Господа, — учтиво кивнул он, — мне поручено препроводить вас к его сиятельству.

— Препровождай, — с каменным лицом позволил граф.

Слуга зачем-то еще раз коротко поклонился и повел их внутрь. После презрительной реплики графа, Октавиан не мог называть это строение дворцом даже мысленно, но, все-таки восхищение до конца не ушло, и он, чтобы не кривить душой, сам с собой договорился называть жилище герцога особняком.

— И все-таки здесь роскошно, — не удержался рыцарь от завуалированного упрека графу, заглядевшись на чудесные картины, развешанные по стенам.

— Да. Местами даже чересчур, — не моргнув глазом отозвался граф. — Думаю, когда вы увидите дворец императора, вы не сможете восхищаться более ничем, — ничуть не стесняясь идущего впереди слуги, добавил он. — Я имею в виду не только архитектуру.

— Ну, когда же я его увижу, — немного смутился Октавиан, в глубине души крайне обрадованный обнадеживающим характером последней реплики.

— Не стоит себя недооценивать, сэр Октавиан, — улыбнулся граф. — Вы молоды и чертовски талантливы. Именно в таких людях и нуждается император.

— Очень на это надеюсь, — тихо пробормотал рыцарь, больше встревоженный, чем польщенный похвалой.

Слуга растворил перед ними двери, и взору Октавиана предстал огромный бальный зал, полный разных людей. Роскошь их нарядов, блеск украшений, тяжелый запах духов, льющаяся со всех сторон музыка... Все это ослепило и оглушило рыцаря настолько, что он едва не бросился прочь, послав к чертям всех герцогов и императоров вместе взятых.

— Крепись, юноша, — вполголоса произнес дю Магниф, мигом разгадав весь клубок чувств на душе у Октавина. — Высшее общество ждет нас... Чтоб оно сгорело.

Эти слова немного привели рыцаря в чувство, и он поспешно последовал за графом, ощущая со всех сторон горячие любопытствующие взгляды.

Граф периодически останавливался, чтобы раскланяться с каким-нибудь знакомым, говорил комплименты встречным дамам, шутил, кажется, действительно смешно. Не мудрствуя лукаво, Октавиан старался повторять за дю Магнифом его движения, но рта благоразумно не раскрывал.

— Знаете, сэр рыцарь, когда я впервые попал на подобное сборище, мне было двадцать лет... Кстати, сколько вам? — с некоторым трудом заглушая громкую музыку, спросил граф, остановившись.

— Двадцать один. Месяц назад исполнилось, — ответил Октавиан.

— Так вот, тогда я впервые поверил, что ад действительно существует, — доверительно сообщил граф и двинулся дальше.

— А куда мы идем? — осмелившись, спросил рыцарь.

— Я мельком заметил императора и герцога вон в том конце, — ответил граф. — Ну, или мне показалось, что заметил.

Рыцарь уже немного пообвык всеобщему любопытству и понял его причину.

— Все-таки я зря явился в доспехах, — сказал он, краем глаза оглядывая стоящую рядом даму с просто-таки неприличной глубины декольте.

— Совсем напротив, — отозвался невесть как услышавший его дю Магниф. — Вы выглядите именно так, как и подобает герою сражений. Если бы вы пришли в костюме, его бы тут же раскритиковали, нашли бы, что у вас дурной вкус, и посмеялись. Причем, все это никак не зависит от свойств самого костюма.

— О, понятно, — немного растерянно отозвался Октавиан.

— Черт подери, я вижу их! — воскликнул граф. — Так, там стоят придворные... Это ужасно. Если не поздороваешься хотя бы с одним, тебя тут же за глаза обвинят в злоупотреблении властью и фаворе...

— А тут всегда так по утрам? — задал новый вопрос рыцарь.

— Утрам? — граф усмехнулся. — О, это не утро, сейчас вечер.

— Не понимаю, — нахмурился сначала Октавиан, а затем изумленно воскликнул, — так они с вечера не расходились?

— Именно. Мне, как привилегированному лицу, удалось выпросить у его величества пару часов сна, — улыбаясь, сказал граф. — Так, сделай значительное лицо, мы подходим к государю...

Поставленный в логический тупик последним советом графа, на каменных ногах Октавиан вслед за дю Магнифом приблизился к двум стоящим немного в стороне от всеобщего шума людям.

Тучного коротышку-герцога в напудренном парике Октавиан видел уже не раз, так что его взгляд вполне закономерно был сосредоточен целиком и полностью на второй персоне. Профиль этого человека был хорошо знаком каждому жителю Священной Империи, но вживую он внушал куда большее почтение. Среднего роста, немного ниже Октавиана, но гораздо более широкий в плечах, император с его словно высеченным искусным скульптором из мрамора лицом казался воплощением какого-то древнего северного бога, одного из тех небесных воинов, коим поклоняются рыжебородые варвары. А красивая ухоженная борода, вполне вписывающаяся в общий облик языческого божества, заставила Октавиана всерьез засомневаться насчет правильности своего решения побриться. На императоре, если не считать дю Магнифа, на единственном в помещении не было никаких украшений. И одет он был очень просто по сравнению со всеми присутствующими: темно-синий камзол, выгодно очерчивающий могучий стан правителя, да широкие прямые брюки того же цвета, скрывающие искалеченную в ходе последней войны левую ногу. В руках император держал изящную инкрустированную сапфирами золотую трость, на которую он, видимо, опирался во время ходьбы, скрывая хромоту.

— А, Александр, — назвал по имени дю Магнифа император. — Рад тебя снова видеть. Но что за рыцарь с тобой?

— Ваше величество, — поклонился граф, снимая шляпу, — ваше сиятельство, — снова поклон. — Позвольте вам представить, как уже прозорливо заметили ваше высочество, рыцаря сэра Октавиана де Софо, драконоборца.

Не найдя ничего лучше, рыцарь молча поклонился императору, насколько глубоко это позволяли доспехи.

— Драконоборец? — переспросил император, внимательно разглядывая рыцаря. — Весьма неплохо, юноша, я рад нашему знакомству.

— Я тоже, ваше величество, — как можно учтивей произнес Октавиан.

— А, — внезапно воскликнул герцог. — Верно, мне сообщали, что некий юный рыцарь одолел чудовище! Один!

— Да, это я, — коротко поклонившись, сказал Октавиан.

— Голову дракона уже несут к вам во двор, ваше сиятельство, — сообщил граф.

— Да что вы говорите! — восторженно воскликнул герцог. — Я давно мечтал поместить драконью голову в свою комнату с трофеями! Вы же не будете возражать, юный рыцарь? — спросил он. — Не беспокойтесь, под головой я повешу табличку с вашим именем!

— Нисколько, — немного озадаченно ответил Октавиан, представив себе висящую на стене голову дракона, а под ней табличку с надписью: "Сэр Октавиан де Софо".

Император негромко усмехнулся, видимо, тоже осознав двусмысленность последней фразы герцога.

— Пожалуй, стоит сообщить присутствующим. Уверен, дамы захотят увидеть голову чудовища, — улыбаясь, сказал император. — И героя, его сразившего тоже, — слегка прищурившись, но продолжая зловеще улыбаться, добавил он.

Видимо, отчаяние, охватившее Октавиана, достаточно явственно читалось по выражению его лица, и граф решил спасти рыцаря от чрезмерного внимания со стороны присутствующих.

— О, государь, полагаю, нам с сэром рыцарем нужно обсудить кое-какие вопросы, — уклончиво произнес граф.

— Полагаю, — задумчиво, но не менее серьезно, ответил император, — мне тоже нужно кое о чем с вами побеседовать. Так что, — император обратился к герцогу, — вам придется развлекать публику в одиночестве.