Эрна Штерн и два ее брака

— Правда, в это верят только в отдаленных деревнях, — продолжила руководительница практики.

— Тогда, Штерн, тебе не повезло.

— Штаден, прекращай развлекаться за мой счет, — зло сказала я.

— Согласись, что за счет иноры Клодель развлекаться менее интересно, — ответил он мне. — А ты так забавно злишься.

— Будь так добр, найди другой источник развлечения, — рассердилась я. — До сих пор тебе и без меня достаточно весело жилось.

Штаден насмешливо посмотрел на меня, но не ответил.

— Мне кажется, — сказала инора Клодель, — что мы уже вполне можем возвращаться назад.

Мы тащились, нагруженные мешками с корнями и тюками с травой, как вьючные лошади, по центральной улице Борхена. А навстречу нам две девицы. Одна такая темненькая шатеночка со вздернутым носиком, а вторая рыженькая с россыпью веснушек на белоснежной коже. На кого из них Штаден стойку сделал, я так и не поняла. Но напоминал он при этом любимого охотничьего сеттера моего дядюшки, разве что задранного вверх хвоста не хватало. Девицы косили на него глазами и хихикали. Надо признать, что даже после дня на природе этот тип умудрялся выглядеть достаточно привлекательно — ни разводов пота на одежде, ни траурной каймы под ногтями. Вот как он этого добивается? Я, например, под ногти вдавила мыло, и все равно оно уже выкрошилось, и ногти придется отдраивать щеточкой. И загар ему идет, вздохнула я про себя. А у меня все открытые части тела приобрели уже красный цвет, от которого пообещала спасти меня своими примочками инора Клодель.

— Штерн, а давай ты донесешь мои травки до дома? — заинтересованно оглядываясь вслед уходившим девушкам, выдал он.

— Ага, и повезешь ты мое хладное тело назад в академию.

— Почему вдруг?

— Да ты посмотри на свой груз и на меня! — вознегодовала я. — Он же меня сразу раздавит!

— Ну, не преувеличивай.

— Ничего, — буркнула я недовольно, — отнесешь и догонишь. Они вон как медленно идут.

— Кэрст, — вмешалась наша наставница, — вам бы не следовало за этими девушками ухаживать. Одна из них дочь бургомистра, а вторая невеста его сына. К тому же, после обеда мы займемся сортировкой принесенной травы.

— Ну, с этим и Штерн справится. Она мне, можно сказать, глубокую моральную травму нанесла.

— Чем это? — не выдержала я.

— Жестокими побоями, — ответил он, подпустив в голос трагизма. — Вон, у меня даже кровь на руке осталась.

— Это у тебя комар раздавленный!

— Вот! Даже бедное животное не пожалела!

И потекли дни нашей практики. С утра мы обычно шли в леса-поля на заготовку различного растительного сырья, к обеду возвращались, сортировали и раскладывали, что на сушку, что на вытяжку. В процессе инора Клодель рассказывала о свойствах того или иного сырья, с чем его можно смешивать, а с чем категорически нельзя. Надо признать, что Штаден вел себя по отношению к ней довольно уважительно, ко мне без необходимости не обращался, правда, когда обращался, хамил обязательно. Вечером, как правило, барон уходил по своим важным баронским делам, иногда эти дела и сами к нам забегали, глупо хихикая. Я записалась в местную библиотеку и таскала оттуда романы. В общем, целых три недели, наше существование было относительно спокойным, пока однажды вечером, когда мы вдвоем с хозяйкой пили чай, прибежал соседский мальчишка с известием, что Штаден арестован за дуэль с сыном бургомистра. Я даже испытала чувство злорадства — по мне, тюрьма — это самое место для таких, как этот барон недоделанный, но наша руководительница очень обеспокоилась. По ее словам ссора с бургомистром для моего однокурсника может закончится крайне печально.

— Ой, да посидит он пару недель, в Гаэрре его регулярно за дуэли сажали, — не поверила я. — Он в тюрьмах за время учебы больше времени, чем в нашем общежитии, провел.

— Видишь ли, Эрна, — возразила инора Клодель, — официально дуэли запрещены. В столице много аристократов, поэтому там на такие вещи смотрят более снисходительно. А у нашего бургомистра к благородным свои счеты — его первая жена сбежала с проезжим графом. Да и сына своего он очень любит. Как бы на несколько лет его не упекли.

Проблемы Штадена меня волновали крайне мало, поэтому я только пожала плечами и пошла спать, и кошмары меня не мучили. Честно говоря, я вообще выспалась впервые за время нахождения в Борхене — тканевая занавеска совершенно не задерживала баронский храп, и я просыпалась по несколько раз за ночь — мне все казалось, что на меня покушается стая голодных хищников.

Так что утром я в прекрасном настроении вместе с инорой Клодель отправились в суд, полюбоваться на наказание этой хамоватой скотины. А там бургомистр, ссылаясь на уложение о дуэлях, потребовал смертной казни для нарушителя. Такого я даже не ожидала, все-таки его сын тоже был участником дуэли. Но присяжные дружно поддержали своего главу и утвердили смертную казнь через повешение. Наша руководительница схватилась за сердце и возмущенно проговорила:

— Да что же вы такое творите? Это настоящий произвол, а не суд! Да он же молодой совсем, у него ни жены, ни детей, а вы его к смерти приговорили! Да Богиня такого не попустит!

Тут я с ней была абсолютно не согласна. По мне, такие, как этот Штаден, вообще не должны размножаться, и чем раньше прервут их существование, тем лучше для окружающих.

— Все по закону, инора Клодель, — недовольно сказал бургомистр. — Ни единого права его мы не нарушили и не нарушим.

— Да академия после этого к нам вообще студентов присылать не будет!

— Да зачем они городу нужны-то? От них проблемы одни и никакого доходу казне!

И не откладывая в долгий ящик, повели нашего барона прямо на казнь, чтобы казенные харчи не переводил, как сказал бургомистр. Штаден был абсолютно спокоен, как будто это не его вешать собирались. Перед виселицей, подождав пока соберется народ, бургомистр зачитал решение о казни и, покосившись на инору Клодель, добавил:

— Поскольку мы все законы соблюдаем, то ежели найдется девица, желающая взять его себе в мужья, то от казни он избавляется, но должен немедленно покинуть город без права на возвращение. Есть желающие?

Я с интересом осмотрелась — интересно, найдется кто-нибудь, все-таки барон, хотя и безденежный. Но, видно, разгневать бургомистра боялись больше, чем хотели приобрести баронский титул. Так что бургомистр выдержал положенные протоколом десять минут и махнул рукой начинать. Штадена потащили к петле. Наша руководительница опять схватилась за сердце. И тут вдруг я поняла, что если сейчас же я хоть что-то не предприниму, то мне действительно придется транспортировать хладный труп однокурсника и его вещи в академию. Эта перспектива настолько меня напугала, что я заорала нечеловеческим голосом:

— Стойте! Я согласна выйти за него замуж!

В конце концов, магам разводы разрешены, если оба согласны и у них нет совместных детей, так что, как только отсюда выберемся, просто в ближайшем городе расторгнем брак и все, успокаивала я себя, пока священник готовился к проведению ритуала. Детей мы за это время завести не успеем, а баронессой побыть даже забавно будет, вот интересно, после развода титул сохраняется или нет? Кэрст, видно, тоже решил, что лучше полдня побыть моим мужем, чем развлекать местную публику, болтаясь на виселице, так что с его стороны никаких обычных едких реплик не было. Священник торопливо забормотал положенные слова, терпеливо дождался наших ответов на заданные вопросы, а затем обратился к Богине с просьбой благословить наш союз. На мой взгляд, это было уже лишним — к чему благословлять то, что долго все равно не просуществует? Но у Богини, по-видимому, было свое отличное от моего мнение, потому что она вдруг взяла и откликнулась! Яркий луч прорезал тучи над головами, сияние окружило нас со Штаденом и растворилось, оставив на запястье неуничтожаемый след.

— Богиня благословила брак, — потрясенно выдохнул святой отец. — Истинный брак! Я такого за всю свою жизнь всего несколько раз видел.

Истинный брак! Это значит, что развод мы получить не сможем! Я в ужасе смотрела на тоненький ободок брачной татуировки, окружившей мое запястье. Подняв глаза, я встретила ненавидящий взгляд и фразу: "Лучше бы меня повесили". И в кои-то веки я была с ним абсолютно согласна.

Стража препроводила нас по месту проживания, терпеливо дожидаясь, пока мы соберем свои вещи, инора Клодель с причитаниями подписала наши направления, пообещав собранные нами травки лично отправить в академию. А затем нас вывели из города и оставили за воротами.

— Если и есть у нас шанс расторгнуть брак, — мрачно сказал мой новоиспеченный муж, — так только в Гаэрре.

Глава 3

В Гаэрре мы прямо с дилижанса направились в главный храм Богини, где и обратились к первому же священнику.

— Дурное дело вы затеяли, — недовольно сказал он нам. — Уж кому, как не богине, знать кто с кем достоин быть.

— Но я его видеть не могу, — возразила я. — Я просто хотела его от казни спасти, зная, что магам разводы разрешены.

— Да и я от нашего брака не в восторге, — поддержал меня Штаден.

Святой отец покачал головой, но все-таки воззвал к Богине. Но та, видимо, настолько утомилась, устраивая нашу личную жизнь, что спала беспробудным сном, и наши татуировки так при нас и остались.

— И что нам теперь делать? — растерянно спросила я.

— Попытаться стать счастливыми вместе, — пафосно сказал священник.

Штадена аж перекосило:

— Счастливыми? Вы сами-то в это верите? А другие варианты есть?

— Ну, — задумчиво ответили ему, — вы можете попробовать прийти через год. Но поверьте, если уж Богиня решила, что вам суждено быть вместе, грех этим пренебрегать.

Перспектива не вдохновила нас обоих. В расстроенных чувствах мы покидали храм. Выйдя, я остановилась и задумалась, что же теперь делать. Штаден повернулся ко мне и презрительно поднял бровь.

— Бог мой, — мрачно процедил он. — Я надеялся поправить свои дела выгодным браком. А оказался пожизненно прикован к толстой деревенской дуре!

От возмущения у меня даже все слова пропали. Я, можно сказать, его от смерти спасла, а он то и дело меня оскорбляет, хотя уж спасибо-то мог сказать. Гордо вскинув голову, я повернулась и пошла вниз по улице, волоча за собой сумку. Через несколько мгновений он меня догнал:

— Погоди, нам надо договориться о том, что будем делать дальше.

И вот он, мой звездный час:

— Запомни, Штаден. Никакого "мы" не существует. Есть ты, и есть я. Что буду делать я, тебя не касается, а что будешь делать ты, меня абсолютно не волнует.

— Дура, я же не тащу тебя в ближайшей гостинице провести нашу первую брачную ночь, а просто предлагаю никому не рассказывать, и в следующем году опять попытаться получить развод.

Я согласно качнула головой — вариантов то все равно нет. И мы разошлись в разные стороны в надежде больше никогда друг друга не видеть.

В ближайшей лавке я приобрела красивый серебряный браслетик, плотно закрывающий татуировку, а потом подумала и купила еще несколько, нельзя же все время один носить, тут даже не только Грета заинтересуется. А потом ближайшим дилижансом отправилась домой — как-никак у меня оставалось еще целых полтора месяца каникул, которые я хотела провести в кругу своей семьи. И, кстати, я отнюдь не из деревни, да наш Корнин вообще второй после Гаэрры!

Дома мне больше всего обрадовалась сестра. Шарлотта только год назад вышла замуж, детей у них пока не было, а муж ее, как купец пока начинающий, был в постоянных разъездах, так что у родителей она зачастую проводила больше времени, чем в собственном доме.

— О, какой красивый браслетик, — заметила она. — Но он ведь совершенно не подходит к твоей одежде, как ты не видишь? Или ты решила свой гардероб поменять? Давно пора!

— Лотта, представляешь, — вдруг вспомнила я. — меня толстой назвали.

— И ничего удивительного, ты к своей одежде безобразно относишься, я давно говорю. Кто может разглядеть твою тонкую талию за такой занавеской, сама подумай? А парень-то хоть ничего, стоит переживаний?

— Какой парень? — не поняла я.

— Который тебя толстой назвал. Ведь если бы он тебя не интересовал, то ты пропустила бы его замечание мимо ушей, как ты обычно делаешь, и не переживала бы.

— Да я не переживаю, просто вспомнила, — по детской привычке я начала грызть ноготь.

— Ну что ты опять как маленькая девочка, — возмутилась сестра. — Все, завтра начинаем тебе платья шить, нормальные, а не это не понять, что.

— Мне еще бальное нужно, — вспомнила я. — У нас же в первый день занятий бал будет.

— Да? — сестра оценивающе на меня посмотрела. — Нужно еще что-нибудь с прической сделать. Коса, конечно, это практично, но очень обыденно. А знаешь, что? Научу-ка я тебя своей любимой прическе — там когда одну шпильку вытаскиваешь, то потом при любом резком движении вылетают все оставшиеся, и волосы буквально волной льются. С твоей шевелюрой это будет изумительно смотреться.

Я вспомнила Олафа, представила эту картину с ним, чуть порозовела и сказала сестре:

— Договорились, учи.

— И платья шьем по фигуре, — хищно сказала Лотта, оглядывая меня, — чтобы ни один мужик больше не усомнился в наличии у тебя талии.

Я поморщилась, мнение Штадена меня не особо волновало, но, с другой стороны, вдруг Олаф тоже думает, что я толстая? Я, конечно, нравлюсь ему как есть, но все равно это было бы неприятно. Поэтому я и сказала:

— Шьем.

Знала бы я, на что подписываюсь! После того, как были сшиты первые два новых платья, Шарлотта потихоньку вынесла и выбросила все мои старые. А под все новые предполагался корсет. Я взвыла:

— Лотта, а как я на занятия ходить буду?

— Как все нормальные девушки, — пожала плечами сестра. — У вас же вся академия так ходит, и ничего, никто не умер.

— На лекции ладно, но на практике — это же не повернуться нормально! Верни мою одежду, немедленно!

— Ничего, привыкнешь, — невозмутимо заметила сестра. — Ты хоть наконец на человека стала походить, а не на пугало огородное. Потом, все твое старье уже давно на помойке. И кстати, как ты танцевать собираешься, давай-ка мы учителя наймем, а то у тебя на балу проблема будет.

Нет, ну можно подумать, я не на Открывающий бал собираюсь, а на королевский, в надежде поразить воображение принца и выйти за него замуж! Хотя, несколько уроков танцев мне совсем не повредят, наверно, да и к новой одежде привыкну.

Так и не удалось отдохнуть мне на каникулах. Шарлотта таскала меня то на танцы, то к портному, то к сапожнику, то учила меня делать всякие прически. Ее бы энергию, да в мирное русло. Нужно намекнуть ее мужу, что парочка детей сделала бы ее жизнь счастливой и наполненной глубоким смыслом. Хотя... Я посмотрела на сестру, кипящую энергией, парочки будет маловато, так, только для затравки. Но честно говоря, мое изображение в зеркале — белокурая девушка с высокой грудью и тонкой талией — мне очень даже нравилось, а танцевала я так, что даже заслужила одобрение сестры. Только вот браслетов пришлось еще прикупить — не для всех нарядов нашлись подходящие.