Рассиживаться некогда. Надо проверить состояние раненых, провести очередной сеанс лечения и напоить их остатками зелий. Отдыхать потом. Вечером отдохну. Может быть.

Потихоньку передвигая ногами, двинулся вдоль растянувшегося цепочкой отряда, поглядывая на легионеров, стараясь понять эмоциональное состояние. Люди смотрели в ответ не отводя взгляда, и как я ни всматривался в лица, ничего кроме усталости разглядеть не смог.

Мдя, хреновый из меня физиономист.

Громко забурчал желудок, протестуя против непривычной диеты, а тянущая боль в животе давала понять, что питание крошечными кусочками просроченного сухпайка вкупе с повышенными физическими и энергетическими нагрузками на пользу организму не идут.

За постоянно преследующую жажду я вообще молчу. Во рту сухо, как в Сахаре в полдень.

Отгоняя гнилую мыслишку напиться из почти пустой фляги, я добрел наконец до середины отряда, где располагались раненые. Первым делом осмотрел самого "тяжелого" бойца.

Состояние его все еще оставляло желать лучшего: в сознание так и не приходил, а сильный, никак не спадающий жар, подтачивал и без того слабый организм.

Влив в бесчувственное тело пару ложек снимающего воспаление зелья и наложив заклятье заживления ран, перешел к следующему пациенту. Командира оставил напоследок.

— Как он? — присев возле ложа сéлена, поинтересовался я у невысокого абсолютно лысого мужика, что ни на шаг не отходил от Ланса с момента ранения, и добровольно взвалившего на себя заботу об уходе и за остальными ранеными.

— Лучше господин маг, гораздо лучше! — заулыбался лысый, демонстрируя темный провал на месте выбитых передних зубов. — Даже пару раз глаза открывал, и руками шевелить пытался.

— Это очень хорошо. — Я довольно потер руки. — Сейчас проверим состояние и подлечим нашего командира.

Создав заклятье-диагност, принялся изучать поврежденные участки на теле Ланса, особое внимание уделяя развороченному левому боку.

Шипастая булава орка прошла лишь вскользь, но и этого хватило, чтобы пробить доспех и вырвать здоровенный кусок мяса из тела сéлена.

К счастью, каким-то чудом внутренние органы оказались практически не повреждены (три сломанных в двух местах ребра и пробитое легкое не в счет), а я вовремя смог остановить обильно хлещущую из раны кровь и локализовать внутреннее кровотечение. Сломанная нога и куча мелких рваных ран — подарок от рукотворного обвала довершали картину повреждений.

Срастить ребра и ногу удалось относительно легко: у меня были с собой необходимые ингредиенты и основа для создания зелья, а вот с ранами, особенно на боку, ничего поделать не мог — не таскал я с собой специализированных эликов. Лишь остановил кровь, да продезинфицировал. Дальше организм справлялся самостоятельно, получая лишь жалкую помощь в виде укрепляющего зелья и слабенького заклятья исцеления.

Надо сказать, организм Ланса оказался столь же могуч, сколь и сам командир, без особых проблем перенося тяготы нелегкого пути и потихоньку восстанавливаясь, не без моей скромной помощи конечно.

Судя по показаниям диагноста, раны затягивались быстро, воспаление отсутствовало, а кости практически срослись. Правда, столь быстрое исцеление ему на пользу не пошло: от былого богатыря осталась ровно половина. Все ресурсы уходили на регенерацию, а скудная кормежка не способствовала накоплению необходимых запасов энергии. Да и фиг с ним, главное, Ланс выкарабкается и снимет, наконец, с моих плеч тяжесть ответственности за судьбу оставшихся в живых бойцов. Слишком уж тяжкая это ноша — вести за собой людей, зная, что шансов выбраться из каменной ловушки, практически нет...

Закончив заниматься раненными, я устало плюхнулся прямо там, где стоял. Достав из сумки тонкую плитку каменной твердости концентрата, с трудом отломил маленький кусочек и, закинув в рот, принялся неторопливо посасывать, дожидаясь пока тот размякнет от наполнившей рот слюны, растягивая удовольствие.

Хорошо! Только мало.

Дожевав, сделал пару глотков из фляги, с горечью отметив, что та почти пуста. Осталось глотков пять от силы. Этого хватит на день, может полтора. У остальных ситуация не лучше. И как это исправить я понятия не имею. Остается лишь молиться в надежде, что на пути встретится хоть небольшая лужица. Уж продезинфицировать ее, чтобы не подцепить инфекцию я сумею. Только никаких следов влаги нет и в помине: я второй день обшариваю взглядом пещеры в поисках малейшего намека на ее присутствие, но пока безрезультатно. Сухо как в пустыне.

Ладно, хорош рассиживаться. Надо двигаться дальше и удвоить бдительность. Вода жизненно необходима всем нам, и особенно раненым. Так что вперед, Серега, и пусть тебе благоволит Ниалла — местная богиня удачи.

* * *

Ползу вперед. В буквальном смысле ползу: все остальные ходы окончились тупиками, и лишь эта узкая щель осталась не исследованной. Надеюсь, она стоит прилагаемых усилий и не поставит жирную точку в нашем походе.

Чуть позади пыхтит Риз — гибкий и ловкий, словно ящерица, легионер, вольготно чувствующий себя в узких ходах. Если застряну, попытается вытащить, ну а проход расширится — пойдет за остальными и будет помогать уже им.

Отряду приказал остановиться в небольшой пещерке метров за сто отсюда. Незачем им последние силы тратить. Их и так осталось немного, сил тех.

Ползу, обдирая ладони об острые выступы, то и дело прикладываясь гудящей головой о торчащие выступы, практически не замечая этого.

Впереди ход наконец расширился, позволяя встать на ноги. Я рванул вперед изо всех оставшихся сил: низкий свод буквально физически давил сверху, заставляя сердце бешено колотиться, а живот скручивало в тугой узел от страха. Похоже, клаустрофобию я в чертовых пещерах все же заработал.

Последний рывок — и с наслаждением поднимаюсь на ноги, разминая затекшие мышцы и оглядываясь. Похоже, мы попали в очередную пещеру, даже скорее трещину в теле горы, но каких размеров!

Взгляд, усиленный заклинанием не мог различить высоту свода и протяженность хода, теряясь во мраке, ширина ее составляла никак не меньше десяти-двенадцати метров.

Пока я вертел головой по сторонам, из лаза выбрался Риз и уселся у выхода, таращась в темноту, за пределы освещенной светляком территории.

— Что там, командир?

— Тихо! Молчи, — шикнул я на любопытного, прислушиваясь к смутно знакомому звуку, что уловил обострившийся за время блуждания во тьме слух.

Он был еле слышен и доносился из глубины хода, чем-то напоминая шелест листвы при слабом ветерке. И что-то еще улавливалось на самой грани восприятия, не позволяя полностью сосредоточиться на идентификации звука, заставляя нервничать в попытке определить источник беспокойства.

Наконец, удалось полностью сконцентрироваться на звуке, прикрыв глаза и выбросив из головы все лишнее. Звук вроде бы стал отчетливее, однако его происхождение определить не получалось. Ясно было только одно — источник находится где-то далеко и сюда доносит лишь слабые отголоски. Уж в прекрасной акустике подземных ходов мы убедились давным-давно. Простояв с полчаса и так и не придя к какому-либо выводу, плюнул на это дело и переключился на текущие цели.

— Риз, дуй назад к отряду, пусть выдвигаются, — скомандовал я бойцу, что как и велено молчал, сидя возле прохода в ожидании дальнейших распоряжений.

— Слушаюсь, командир.

Мгновение, и юркий боец скрылся в темном зеве лаза. Жаль, не могу отдать ему светляк. Придется мужику корячиться с коптящими факелами, запас которых он тащил на себе всю дорогу.

Привычно "подвесив" тройку "боевых" заклинаний на всякий случай, принялся ждать отряд. Далеко от входа не отходил: на разведку одному соваться не стоит. Мало ли какие сюрпризы поджидают впереди. Еще шум этот. Подойдут разведчики и основная часть отряда — тогда и прогуляюсь.

Расположившись поудобнее, чтобы в поле зрения оказался и выход из лаза, и зев тоннеля, сосредоточился на не дававшем покоя ощущении, что не позволяло сконцентрироваться ранее. Не забывая поглядывать по сторонам (так, на всякий случай), принялся чуть ли не по секундам восстанавливать собственное состояние в момент возникновения помехи.

Хорошо, когда память работает как швейцарские часы. Благодаря тренировкам на концентрацию и систематически применяемое заклятье из арсенала целителей, запомнить даже мельком увиденное, причем в мельчайших подробностях и, если необходимо, восстановить в памяти даже спустя длительное время, стало совсем несложно. Для этого надо было всего лишь сконцентрироваться на необходимом эпизоде, и результат не заставлял себя ждать.

Так...Так...Вот оно! Я чуть не подпрыгивал от избытка чувств. То самое ощущение оказалось еле уловимым движением воздуха, что мимолетно коснулось моего лица, и что самое главное — движение шло точно из расположенного впереди хода. А это означало, что впереди возможно находится выход на поверхность! Было от чего разволноваться.

Я начал расхаживать туда-сюда вдоль лаза, с нетерпением ожидая, когда отряд преодолеет препятствие.

Хоть бы разведка шла первой. Мне страшно хотелось исследовать ход как можно скорее, чтобы подтвердить свое предположение.

Еле дождавшись пока через узкий лаз протащат последнего раненого, проверил их состояние, напоил зельями, отдал несколько распоряжений и с парой следопытов мы рванули вперед.

Ну, как рванули: двигаясь мелкими шажками, тщательно осматривая проход и прислушиваясь к звукам впереди, мы медленно, но верно преодолевали метр за метром.

А ход и не думал заканчиваться или сужаться, шум впереди ничуть не усиливался, и лишь движение воздуха стало немножко заметнее.

Плюнув на осторожность, я приказал перейти на быстрый шаг, чем заработал неодобрительные взгляды от следопытов. Понимаю, что они правы, но тащиться вперед, словно черепаха, мне чертовски надоело. А еще хотелось поскорее добраться до источника звука.

Подустал я от блужданий по запутанным лабиринтам переходов, где и в полный рост стоять-то не всегда получалось. Хочу на свежий воздух и все тут!

По моим подсчетам мы преодолели километра полтора, прежде чем ход, до этого относительно прямой, повернул градусов на шестьдесят, еще больше расширившись. После поворота ток воздуха заметно усилился, подстегнув мой исследовательский порыв и заставив еще больше ускорить шаг, в надежде на скорое обнаружение выхода из недр осточертевшей горы. Четче стал и звук, ранее принятый мной за шелест листьев, теперь более похожий на шум падающей с большой высоты воды. Стараясь не радоваться прежде времени, я еще больше увеличил скорость чтобы побыстрее добраться до источника звуковых колебаний.

И наконец, этот момент настал! Совершив очередной поворот, туннель вдруг раздался вширь, открыв моему взору замечательное зрелище широкой реки, несущей свои темные воды внутри толщи горного массива, что спустя десяток метров срывались вниз с крутого обрыва, устремляясь еще глубже во тьму подземелий.

Не обращая внимания на восклицания следопытов, радующихся находке, я, подобравшись вплотную к чернильно-черной воде, рухнул на колени и погрузил кисти в ледяные струи, все еще не веря в реальность происходящего. Однако холодная водичка быстро доказала мне, что река очень даже настоящая, буквально за секунды заставив руки окоченеть и потерять чувствительность. Поплескав на лицо, я сделал осторожный глоток, убеждаясь в отсутствии неприятных примесей и засоленности подземного источника, после чего блаженно растянулся на камнях. Одной проблемой у меня стало меньше. Теперь отряд точно не умрет от жажды, а если в водоеме водится какая-никакая рыбешка, то и смерть от голода в ближайшее время нам не грозит.

Немного отойдя от эйфории, вызванной чудесным открытием, я приказал одному из следопытов возвращаться к основному отряду и вести сюда, а второго отправил разведать размеры зала.

Самому двигаться было откровенно лень. Журчание воды успокаивало и дарило блаженное состояние умиротворения, коего в последние дни мне не хватало. Прикрыв глаза и вслушиваясь в шелест волн и гул близкого водопада, я улегся прямо на влажные камни и наслаждался подзабытым уже чувством покоя. Тревоги и заботы уносил с собой журчащий поток, позволяя ненадолго сбросить бремя ответственности за людей, взваленное на плечи. Хорошо!

Так бы и лежал тут, ни о чем не думая и отбросив переживания о будущем. Но раз назвался командиром почти двух десятков человек, разлеживаться не имею права. Повалялся немного и будет. Пора делом заняться.

Перво-наперво я внимательно изучил доступный моему усиленному магией взору участок реки, пытаясь определить ее ширину. Навскидку, речка оказалась не столь уж и широкой, метров семь-восемь, не больше. С исследованием глубины вышел полный облом. У меня просто не оказалось под рукой ни одной деревяшки, чтобы хотя бы приблизительно представить, что скрывают темные воды. Лезть же самому в ледяную воду я посчитал слишком глупой затеей.

Пока я пытался высмотреть что-нибудь интересное в мутноватой воде, вернулся разведчик, доложив, что метров за двадцать отсюда своды зала резко сужаются, оканчиваясь трехметровым провалом, однако преодолеть порог вполне по силам.

Далеко отходить он не стал, поскольку света факела хватало хорошо если на пару-тройку метров, однако совершенно четко установил, что стабильный ток воздуха идет именно снизу, как раз вдоль течения подземной речушки.

Новость была просто отличная! Возможно, эта река станет той самой путеводной нитью, которая выведет нас на поверхность. Ободренный хорошими новостями я совместно со следопытом занялся обследованием другой части зала, закончившегося довольно быстро. Спустя всего десяток минут неторопливого хода мы уперлись в завал из каменных обломков, сквозь который с тихим шелестом пробивались темные воды.

Однако меня это ничуть не огорчило. Ну, завал и завал. Все равно в эту сторону я вести отряд не собирался. Вот отдохнем денек-другой, наберемся сил (глядишь, и раненые окрепнут) и двинем вдоль течения.

* * *

Предполагаемая пара дней растянулась на целую неделю. У одного из раненых, в процессе транспортировки открылось серьезное внутреннее кровотечение и ни о каком продолжении движения пока его состояние не стабилизируется, не могло быть и речи. Терять людей я категорически не хотел. И так нас осталось слишком мало.

Зато за эту неделю мы смогли отдохнуть и набраться сил, а также заготовить припасов в дорогу. В речушке, как выяснилось, водилась кой-какая живность, годная для употребления в пищу. В основном небольшие, с ладонь взрослого мужчины рыбешки, покрытые мелкой бледной чешуей, да дикая помесь ужа и ежа — полуметровой длины нечто, покрытое со всех сторон короткими и толстыми иглами, довольно резво передвигающееся по дну водоема. Понять где у "этого" начало, а где конец было решительно невозможно, поскольку как я не приглядывался, каких-либо отличий в строении не нашел. Однако, несмотря на довольно жутковатый вид, водный гад оказался вполне съедобен. Внутри жесткой скорлупы оказалось нежное мясо, буквально тающее во рту.