Глава 21

Минато быстро анализировал информацию, несколько секунд сверля серьезно проштрафившегося подчиненного, от чего тот покрылся потом и забегал глазами по кабинету. Столь же выразительный взгляд кидал на него и второй АНБУшник.

— Сокол.

— Хай, Хокаге-сама. Я займусь, — тут же откликнулся на свой позывной оперативник, не требуя последующих разъяснений: и так все было кристально ясно.

— А теперь попрошу посторонних покинуть кабинет, — перевел тяжелый взгляд на "неизвестную куноичи" Четвертый. АНБУшники поклонились и исчезли в вихрях шуншина. — Юми, тебя это тоже касается, — не поворачивая головы, добавил он.

И что-то было такое в его голосе, от чего Сенджу не решилась спорить, просто поклонившись и молча выйдя за дверь.

Два взгляда продолжили буравить друг-друга: один — прищуренный, изучающий (тяжести сильно поубавилось), и второй — спокойный, наблюдающий, в какой-то мере даже безразличный.

И чем больше происходил молчаливый "обмен любезностями", тем больше деталей подмечал Минато.

"Да, Кори сильно изменилась", — пролетали мысли у главы селения убийц. — "Причем не столько внешне, хотя и этот аспект довольно сильно бросается в глаза: на лицо — генетические модификации, причем явно такие же качественные, что проводил для себя и Орочимару, по крайней мере, часть. Что уже наводит на определенные мысли. Сколько именно внутренне: чувствуется что-то такое... монолитное."

Да, Намикадзе прекрасно помнил ту спокойную и немного отстраненную девчушку, что удивляла и поражала своими талантами три года назад. Пусть служба в АНБУ и успела оставить свой след, но она все еще оставалась в его глазах пусть гениальным и рассудительным не по годам, но все же ребенком.

Сейчас, сейчас Минато уже не был бы столь уверен в данной оценке. Точнее — совсем не уверен. В данный момент перед ним предстал Убийца. Именно так, с большой буквы. Человек, не просто умеющий, а уже ПРИВЫКШИЙ убивать и видеть смерть. Тот, для кого подобная стезя — лишь работа, монотонная, скучная, может даже нелюбимая, но работа...

"И ведь изменения, если подумать, начались еще раньше: после смерти Шисуи и ухода Итачи, просто тогда это было не так заметно", — пришла новая мысль, и Минато с тяжелым вздохом уперся лбом в скрещенные пальцы.

Все-таки ему было неприятно осознавать, что пусть и не совсем уж полностью, но вина за подобное лежит на его плечах. Именно он порушил детство стоящей перед ним девочки, а ведь как раз ради этого Жёлтая Молния Конохи и становился Хокаге, чтобы будущим поколениям не приходилось вновь испытывать на себе ужасы войны и потерь, по крайней мере, не столь рано и не так тяжело.

И хочется извиниться, попросить прощения, как бы глупо и унижающе это не выглядело для Главы одной из Великих Деревень. Но останавливала его не только и не столько данная причина... Намида банально его не поймет. Ведь она с детства очень усердно и под присмотров опытных наставников готовилась быть именно Шиноби, постигала нелегкий путь Искусства Ниндзя, тренировалась, пока остальные дети были именно детьми: со своими играми, компаниями и ребячествами... ЭТО было ее детством.

А даже если и поймет (все-таки не стоит недооценивать рассудительность и проницательность столь юной куноичи), то ни за что не примет, считая глупостью и несущественной мелочью, которой вполне можно пренебречь.

Как бы подобное она вообще не посчитала за слабость и оскорбление в свою сторону.

Вспомнив аналогичную реакцию у его вновь обретенной дочери, Минато решил, что не стоит. Там это обернулось обидой и раздражительностью, пусть и причины несколько отличаются, тут это может задеть гордость. Так что остается только принимать очередную песчинку ответственности на свои плечи и затыкать напоминающую о себе время от времени совесть. Все-таки он — Хокаге.

— Доклад, — сухо и четко был отдан приказ. Из под скрещенных пальцев вновь появился сосредоточенный и решительный взгляд Главы Великой Деревни.

— Хай, Хокаге-сама...

End POV.

Закрываю дверь кабинета и иду дальше по коридору, вчитываясь в выданное предписание с карточкой ирьенина А-класса, в которой был прописан допуск высшего уровня. Что само по себе позволяло пользоваться даже закрытой секцией библиотеки Госпиталя с, так сказать, не совсем однозначными техниками и исследованиями (хотя ничего действительно интересного там нет).

Сзади, из покинутого мною кабинета раздался громкий возглас: "Да чтоб тебя!", после чего по помещению разошлась мощная волна вибраций, и послышался звук треснувшего дерева.

Мда, интересно, который уже по счету стол меняет Цунаде? С таким-то характером...

Разговор с главой восставшего из пепла (почти в буквальном смысле этого слова) клана Сенджу получился... м-м-м, напряженным. Для главы всего мед. корпуса Конохи я была на данный момент если и не красной тряпкой для быка, то уж раздражительным элементом — точно. Наверное это из-за того, что я, говоря когда-то в прошлом о различии между мной и Орочимару, сама, впоследствии, добровольно ушла к нему в ученицы, переняв очень многое от учителя, тем самым опровергнув сказанное. И теперь Цунаде видит во мне образ своего некогда напарника.

Но утверждать подобное не берусь, все-таки я не психиатр, да и в психологи не нанималась. Но то, что отношения с Цунаде примут столь тяжелый характер не ожидала. Если честно, я вообще ее увидеть в деревне не ожидала, да еще и на подобном месте. И, вроде бы, какое мне до этого дело? Так, поди ж ты, начальник. Причем непосредственный. Ибо я на данный момент являюсь приписанным к мед.корпусу оперативником. Говоря по простому: медик в "поле".

Кстати, это также вполне может быть причиной злости Цунаде. Ведь у нее очень мало специалистов моего уровня, и это отнюдь не бахвальство, а лишь констатация факта. Может и не по опыту, но по умениям, навыкам и знаниям уж точно. И отпускать ирьенина А-класса на оперативную работу, где высока вероятность летального исхода — расточительно. Однако приказ — есть приказ, от него никуда не деться.

Вообще мое положения является очень неоднозначным и... странным. С одной стороны, я все еще являюсь оперативником АНБУ с опытом оперативной работы в два года, так как приказа сдать маску не поступало. Да что там говорить, даже комнатушка со снаряжением на главной базе до сих пор записана на мое имя, несмотря на три года отсутствия. С другой — меня официально приписали к мед. корпусу, где начальником является Принцесса Слизней, а данная структура имеет чуть ли не такой же приоритет, как и АНБУ: к медикам всегда особо относились в Конохе. И при всем при этом я не являюсь даже генином, ибо еще не получала свой хитай-ате.

В связи же с обучением у одного из легендарной тройки, по совместительству являющимся нукенином Конохи (а по факту, похоже, уже не совсем), ко мне доверия мало. Будут проверки, возможна, хоть и маловероятна, слежка, ну и, естественно, ограничение по рангу заданий и информации. Правда тут выбивается из списка доступ в закрытую секцию библиотеки госпиталя, но давайте будем честными: то, что даже теоретически мог дать мне Белый Змей, на порядок превосходит любые секреты из этой самой библиотеки. Вот личное хранилище Хокаге — это да, а тут... Пф. Да и не стоит забывать: Орочимару также имел высокий доступ к сему месту, и я уверена, выпотрошил он его не хуже меня в поисках знаний, а то и лучше. Дотошности сенсея в получении интересующей его информации можно посвятить целую книгу.

Вот и получается, что вроде бы я и ценный специалист, но вот куда меня деть — пока неизвестно. И тут просто прекрасно подходит то самое, c чего вся эта эпопея и началась — обученный телохранитель и подстраховка для джинчурики. Конечно, подобное решение может иметь еще кучу различных подтекстов, начиная от политики, и заканчивая хрен знает чем еще, но это не моего ума дело. Во первых — мне подобное неинтересно, во вторых... — мне подобное неинтересно... Думаю, причин достаточно.

Темной лошадкой остается только некая договоренность между Орочимару и Хокаге, но его деталей мне, естественно, никто открывать не собирается.

Вот с такими мыслями я и прошествовала в сторону рядом находящихся общежитий, специально построенных два года назад (по настоятельной просьбе главы клана Сенджу) для медицинского персонала Госпиталя. Мою комнатку в старом общежитии все-таки списали, поэтому выделили жилье тут. Да и официальная приписка, опять же.

Особо долгих процедур, к вящему удивлению, проходить не пришлось. Бумаги оформили за пять минут, выдали ключ, пропуск и отправили обживаться.

Квартирка оказалась чистой, ухоженной и светлой. Причем именно квартирка: Общая комната, кухня, санузел и небольшой закуток, представляющий собой коридорную. Минимальная мебель и утварь также в достатке. Совсем неплохо для одного человека. По сравнению со старой комнатушкой — великолепно. Похоже, Цунаде крепко заботится о комфорте своих подчиненных. И это хорошо. Однозначный плюс.

Вещей я с собой много не имела, так что и их распаковка времени сильно не заняла. Дольше всего провозилась с расстановкой ловушек и печатей, ибо очень не люблю, когда в личное пространство врываются посторонние.

Закончив с приготовлениями, вышла в коридор.

В нос тут же ударил запах зелени, отчего, совершенно неосознанно, на автомате, изо рта вырвался маленький гибкий язычок с раздвоением на конце. Пару раз быстро дернувшись, он столь же быстро вернулся на место, принося с собой расширенный спектр запахов, присутствующих в окружающем пространстве.

Одна из немногих незапланированных мной мутаций, появившихся во время проведения последней стадии Проекта. Полностью змеиный язык, имеющий абсолютно идентичный функционал: улавливание и сбор мелких частиц пахучих веществ и передача их на особые хеморецепторы, также являющиеся одной из мутаций.

И все бы ничего (почти), однако у меня, как оказалось, было ДВА языка! Кхм. Когда я обнаружила этот факт, то зависла на пару минут. Причем "змеиный" прячется в специальном "кармашке" под обычным языком, поэтому практически незаметен. Самое стремное — пробовать управлять одновременно ими двумя. Очень... необычные ощущения. В большей степени даже непривычные.

Так что теперь я могу брать след не хуже ищеек из клана Инузука. Кхм, мда.

Но это так, одно из стремных дополнений. Несомненно полезных... но все-равно стремных.

Проверив сенсорикой (ну и обонянием заодно) ближайшее положение, я убедилась в отсутствии лишних глаз.

Щелкнул провернувшийся в замке ключ, а из под прислоненной к двери ладони начала расползаться печать фуин, собираясь в причудливый узор с символом "торидэ" по центру (яп. "крепость"). Рисование печати я корректировала при помощи своей сенсорики и внутреннему чувству, так сказать, "правильности", появившемуся после приобретения генома Узумаки.

Мне, кстати, теперь понятно, как Узумаки достигают столь огромных высот в фуиндзюцу. Они банально чувствуют фуин, ощущают, как следует правильно их рисовать, куда нужно добавить лишнюю "черточку", а где ее следует убрать. И там, где обычному шиноби следует многие годы потратить на изучение алфавита, постижение основ и закономерностей построения печатей, их всевозможных форм, размеров и функционала, Узумаки требуется лишь научиться работать со своим подсознанием, уметь разбираться в ощущениях и интуиции.

Там, где другие чакропользователи создают, а затем и отшлифовывают с годами, свой, скажем так, "инструмент" работы с фуиндзюцу, Узумаки учатся пользоваться уже существующим, проскакивая изрядное количество нужных остальным этапов и не тратя на них время.

И я хлопаю стоя древним основателям клана аловолосых, ибо они на протяжении нескольких поколений, по сути, кодировали свой геном на работу с определенными формами чакры. Удивительно! Поразительно! Это единственный известный мне геном, развившийся не вследствие мутации, а при помощи, своего рода, культивирования определенного признака. Это не касается их выносливости, этим Красноволосые должны быть благодарны природе. Но вот все, касательное фуиндзюцу... тут остается только поражаться масштабам проведенного эксперимента. Смею заметить, удачно(!) проведенного эксперимента.

Вот и то, что я делала сейчас, это совсем не обычное выжигание чакрой заранее заученной печати. Это именно построение "с ходу" энергетической структуры фуин без использования дополнительных инструментов. Только чистая воля и контроль, больше ничего. Хотя мне еще есть куда расти: построение простейшей формы на укрепление и блокировку с сигналкой за сорок семь секунд — слишком долго. И ведь структура не особо сложная. Да и если вспомнить моего наставника Узумаки по фуин-барьерам в АНБУ, и то, что он вытворял на моих глазах... мда, в общем.

Закончив свой рост, печать мигнула напоследок синевой и исчезла из оптического спектра, оставив после себя лишь девственно чистую дверь, без намека на производимые с ней недавно действия.

Я же пошла на выход. Следовало заскочить еще в одно место.

На улице солнце уже начинало потихоньку клониться к закату, некоторые лавочники готовились к закрытию, правда на количество гуляющих это почти никак не влияло, все-таки световой день в стране Огня в это время года держиться куда дольше обычного.

Проходя мимо лавки Яманака, немного подумав, приобрела парочку хиганбан (яп. "красная пауковая лилия").

Вообще, путь мой пролегал дворами и окольными путями, где было меньше всего людей: желание встречаться с кем бы там ни было отсутствовало полностью. И так на сегодня достаточно "встреч".

Еще десяток минут плутания по закоулкам, и я наконец выхожу к искомой цели.

Вокруг простирается ухоженное поле, усеянное ровными рядами каменных плит, одинакового цвета, размера и формы. Лишь эпитафии позволяют хоть как-то различать их между собой.

Иду вперед, выискивая взглядом нужное надгробие, попутно внутренне морщась: на краю сознания вновь стало проявляться еле слышимое далекое, но настойчивое перешептывание голосов. Правда на таком уровне оно и осталось: спасибо одолженным у настоятеля храма амулетам. Как ни странно, но они действительно помогают.

Под ногами мерно шелестела в такт шагам зеленая трава, где-то вдалеке слышалось птичье чириканье, однако в остальном ничто больше не нарушало покоя этого места. Даже ветер здесь, казалось, притих, не в праве нарушать устоявшейся тишины.

Еще пара шагов, и я останавливаюсь напротив очередного надгробия, ничем не отличающегося от своих товарок, расположенных рядом. Сажусь аккуратно на колени, шуршание обертки и на специальный небольшой пьедестал ложатся красные лилии.

— Здравствуйте, Такеши-сан, — тихо-тихо, больше для себя, чем для окружающего, слетают с губ слова, а рука ложиться на нагретый солнцем камень, начиная очищать его от небольшой пыли и нескольких занесенных с деревьев листочков.

А в голове в это время сам-собой выстраивался образ-воспоминание:

"Просторный кабинет, наполненный солнцем и запахом бумаг да сушеных трав, которые так любил отваривать Такеши. Шелест перебираемых документов, сосредоточенный взгляд и тихое поскрипывание ручки.