А жить-то хочется

Забросив облегченный рюкзак назад на спину, пошла к селению. В этот раз решила, не стучат ни к кому, а сразу идти в центр.

Здесь, в отличие от предыдущего поселка, ближе к центру встречались каменные двухэтажные здания. Да и улицы, некоторые, были выложены булыжниками. Это единственные признаки цивилизации. Хотя, назвать это признаками цивилизации, можно только с большой натяжкой.

Прохожих на улице не было. Ну да, я же проснулась с первыми петухами. Нормальные люди в это время еще спят. Мне понадобилось часа два, чтобы все обойти. Вывод. Селение очень похоже на небольшой средневековый городок. Энтузиазма это мне не придало. Я даже не могу придумать, где такой город может еще существовать. Возможно, я все же ударилась головой сильнее, чем кажется и потихоньку схожу с ума? Готова обратиться к врачу. Только кто бы подсказал куда, или отвел к нему. С радостью брошусь в объятия медбратьев.

Город потихоньку просыпается. На улицу начали выходить люди. Мое удивление продолжалось. Женщины все в длинных платьях-балахонах и судя по звуку, многие в деревянной обуви, на головах платки или чепцы, полностью скрывающие волосы. Мужчины были то ли в колготках, то ли в гольфах, поверх них короткие брюки смахивающие на бриджи, потом рубашки с широкими рукавами и на них надеты удлинение, до середины бедра, жилеты. На ногах или деревянные, или кожаные туфли. На последних металлические пряжки. Как все запущенно.

Тут я услышала цоканье копыт. В реальной жизни, мне этот звук не встречался, но в фильмах-то его не единожды слышала. И действительно, из-за поворота вылетела лошадь со всадником. Обалдеть. Мой маразм крепчает. Судя по тому, что увидела, у всадника на поясе висела то ли сабля, то ли шпага, или, вообще, меч. Не очень-то я разбираюсь в таком оружии, но, не это главное. Главное— это довольно длинные уши украшающие мужскую голову. Остренькие такие, как на картинках у эльфов.

Возможно, я попала в селение каких-нибудь толкинистов? Это единственное объяснение тому, что я вижу. Заигрался народ.

Народ-то может и заигрался, это их дело, но мне-то хочется отсюда выбраться. Во время недавней экскурсии, по этому экзотическому селению, вроде бы видела постоялый двор. Это типа нашей гостиницы, насколько я помню из книг. Там, мне кажется, можно будет попросить помощь. Они же должны принимать где-то туристов и приезжих, так что и связь с внешним миром у них должна быть.

Быстро прикинув в уме, где его видела, направилась сразу же в ту сторону. На память, никогда не жаловалась, так что и сейчас она меня не подвела. Пятнадцать минут, и я стою у открытых ворот данного заведения. Никто встречать меня не вышел. Ну и ладненько, не гордая, могу и сама зайти.

В полутемном помещении стояло несколько рядов деревянных столов, около них из этого же материала располагались лавки. Впереди, за прилавком, какой-то мужик протирает кружки, опять же деревянные. За ближайшим столом, активно работал челюстями, наездник, которого я недавно на улице видела. Длинные волосы собраны в хвост, благодаря чему хорошо видны уши. Точно эльф. И смотрятся так реалистично. Даже потрогать захотелось.

— Что тебе надо, малец? — вопрос мужчины за барной стойкой оторвал меня от разглядывания незнакомца.

Ну да, не очень я похожа на девушку, особенно в теперешнем состоянии. Маленькая, худенькая, с коротко стриженными волосами, вечно торчащей во все стороны. Я всегда больше походила на пацана. С пацанами, в интернате, и возилась. В юбке меня никто никогда не видел. Моя одежда — это широкие брюки с большими карманами и рубашка навыпуск. Я даже свои светлые волосы перекрасила в черный цвет, чтобы не дай бог, блондинкой не посчитали.

Язык отлипать от неба не хотел. Кое-как выдавила из себя.

— Пить.

— Воду можешь в колодце во дворе набрать.

В ответ только благодарно кивнула головой и выскочила на улицу. Сразу же начала шарить взглядом по двору в поисках сего чуда техники. Нашла в углу. Первая мысль, вода не фильтрованная, мало ли какая в ней зараза плавает. Ну и пусть плавает. Если не попью, точно сдохну. Схватившись за ручку, начала ее крутить, доставая ведро. Ух, холодная, аж зубы стынут. Попила и заодно набрала в бутылку. Мало ли чего. Вдруг пригодится. Лишней точно не будет. Также умылась. После всех этих нехитрых действий, почувствовала себя почти человеком. Как же мало надо для счастья.

Желудок выдал, чего именно ему еще не хватает для этого самого счастья. Поэтому я вернулась назад в таверну.

— Спасибо. А у вас можно покушать?

На меня оценивающе так взглянули.

— Можно, если деньги есть.

— Есть, есть.

Полезла в рюкзак за кошельком. Показываю. Не миллион, но на покушать хватит.

— Что это за бумажки? — с насмешкой поинтересовался мужик. — Себе можешь их оставить.

Достала мелочь, он взглянул на нее и нахмурился.

— Что ты мне тут подсовываешь? А ну вали, пока стражей не позвал.

— Если вам эти деньги не подходят, давайте я отработаю, — начала искать возможные способы получить еду. Условий игры я не знаю, но мало ли.

— Мне никто не нужен. Вали давай. Не хватало еще всякий попрошаек подкармливать.

— Ну хоть позвонить дайте, — начала просить с мольбой в голосе, чуть не плача,— или подскажите где автобус или какой другой транспорт, чтобы отсюда уехать.

— Что? Все пацан, плеть по тебе плачет, раз по-хорошему не понимаешь.

Выйдя из-за стойки, мужик, пошел в мою сторону. Делать нечего, быстро побежала к выходу. В этот момент эльф, встал из-за стола. Мужик, зло шикнув на меня, бросился к нему, кланяется и заискивающе интересуясь: вам все понравилось элдер, чего хотите еще элдер, ну и так далее. Мне, вообще-то, наплевать, кто, кому, что лижет, пытаясь выслужиться, а вот на кусок хлеба, что остался на столе, ой как не наплевать. Бросила на этих двоих быстрый взгляд, они сейчас как раз поднимались по лестнице на второй этаж. По идее, на меня уже не смотрят. Подскочив к столу, схватила кусок хлеба и бросилась к выходу. Дожилась. Позорище. А что делать, если кушать-то хочется?

Когда я почти выскакивала за ворота, меня схватили сзади за шиворот.

— Попался воришка.

За спиной стоял хозяин постоялого двора. Вот же.

— Пустите, — я одновременно истошно закричала и сразу же начала пинаться, в надежде вырваться.

— Или плати за хлеб, или отвожу в префектуру.

Мужик здоровый, руки длинные, держит крепко. Зараза. Не достать до него и не выкрутиться из захвата.

— Мои деньги вас не устраивают и работы вы не даете. Вам что, жалко кусочек хлеба, что остался от клиента? Вы же его, в лучшем случае, собаке скормите.

— Это мой кусок хлеба, который моя собака честно заработала, в отличие от тебя.

Говоря все это, он потащил меня куда-то по улице. Силен был боров. Я, как не крутилась, как не упиралась, но вырваться не могла. Потом начала просить отпустить, после начала угрожать. Но меня продолжали тащить, молча, больше не разговаривая со мной. И вот мы уже у двухэтажного каменного здания, перед которым стоит столб, похожий на тот, около которого пороли парня в другом селении. У входа стоят двое стражников в латах, шлеме и с пиками в руках. Меня толкают к одному из них со словами.

— Поймал у себя вора, надеюсь на справедливое наказание.

После этих слов он развернулся и ушел, а меня подхватили и втолкнули внутрь помещения. Один из стражей повел меня по длинному коридору подталкивая и шипя.

— Пошевеливайся давай.

Второй остался у входа. Наконец-то мы куда-то дошли и меня втолкнули в одну из множества имеющихся здесь дверей. В кабинете, за единственным столом, сидел лысый старик, одетый во все черное, который что-то записывал в огромную книгу, пером, обмакивая его время от времени в чернильницу. Мы молча стояли в ожидании когда он закончит. Мой мозг не воспринимал происходящее как реальные события. Такого просто не может быть. Возможно, я лежу в больницу и брежу? Ну или не в больнице, но все равно брежу.

Через минут десять, отложив перо в сторону, на нас наконец-то соизволили обратить внимание. Мой сопровождающий сразу заговорил.

— Этого мальчишку привел уважаемый Дирей. Сказал, что поймал в своем доме на воровстве.

Захотелось перебить мужика и сказать для начала, что я девушка? Но, что-то мне не подсказывало, что этого не стоит делать. Вот прям левой пяткой чувствую, не стоит. Сначала лучше посмотрю, что будет дальше и чем это представление закончится. А также, насколько мой мозг сможет извратить реальность.

— Что ты на это обвинение скажешь? — безразлично поинтересовался старик.

— Я есть хотел, предложил хозяину денег, но они его не устроили. После чего предложил поработать за еду. Но оказалось, ему и работники не нужны. А так как я очень голоден, то когда уходил, взял со стола кусочек хлеба, не доеденный клиентом, — попыталась объяснить абсурдность обвинения.

— Значит, признаешься в воровстве? — сделала свой вывод, эта канцелярская крыса.

— Разве это воровство? Я взял то, что ему не нужно, то что он выбросит, то за что ему уже заплачено. Так что, по идее, это уже не его хлеб, а клиента. Оставив его на столе, он отказался от него и он стал ничейным. Получается, что у уважаемого Дирея, я ничего не крал, — пыталась вежливо достучаться до сознания собеседника. Истерику всегда можно успеть закатить. А хамить людям вообще не стоит. Это может вредно сказаться на здоровье. Но, все было напрасно.

— Ты купил этот кусок хлеба?

— Нет, я же вам рассказал.

— А раз ты его не купил, он тебе не принадлежит. Он не валялся на улице, а находился в доме уважаемого Дирея. Ты его взял без разрешения, значит украл. Знаешь какое наказание ждет вора? — продолжал гнуть свою линию старик.

— Нет.

— Покажи мне свои ладони.

Я показала. В одной руке, так до сих пор и был зажат тот злосчастный кусочек хлеба.

— Ладони у тебя чистые, это говорит о том, что поймали тебя на воровстве, первый раз. Повезло. Отделаешься двадцатью ударами плети. Если выживешь, на руке выжгут "В" — вор. Если тебя поймают второй раз, то получишь сорок плетей и отрубят руку, а в третий — просто повесят. Наказание получишь вечером. Уводи.

Сказать, что у меня был шок, это ничего не сказать. Молча шла куда говорили, не сопротивляясь. Казалось, еще один шаг, и кто-нибудь выскочит с криком, вас снимала скрытая камера. Только почему-то, так никто и не выскакивал. Мы опустились в сырой подвал, где меня впихнули в темную камеру. Маленькое окно под самым потолком почти не освещало ее. Подождав пока глаза привыкнут к полумраку, я огляделась по сторонам.

Помещение каменное, довольно большое. Я на глаз не очень умею определять размер, но, как на меня, не меньше пятидесяти квадратов. Вонь от нечистот стояла невообразимая, аж глаза слезились. Здесь уже было не меньше десяти человек, и все внимательно следили за мной. Даже не за мной, а за моей рукой, в которой все еще был зажат злосчастный кусок хлеба. Пальцы разжались, и он упал на грязный пол. Похоже, местных жителей мало волновала его чистота. К упавшему куску бросились не только люди, но и крысы. Я еле успела отскочить в сторону, чтобы меня не сбили с ног. На полу началась возня. Это меня добило окончательно. Слезы хлынули в два потока.

В этот момент я точно поняла, это не игра и не скрытая камера. Не знаю где я, но явно не в Украине и не России. Это не Европа, это другой мир. Какой и где он — не знаю. Хочу назад в свой, мне тут страшно. Не хочу тут быть. Я не выживу. Вспомнился один удар плетью и спина наказуемого. Я это не смогу пережить. Если и не умру во время экзекуции, то загнусь от заражения крови. Тем более без нормальной медицинской помощи. Я не хочу умирать. Мне всего двадцать.

Хотелось присесть и все обдумать. Но на полу были или нечистоты, или гнилая солома. Я подошла к окну, в надежде хоть немного вздохнуть свежего воздуха и просто прислонилась к стене. Паника зашкаливала. Выхода из ситуации не видела. Не видела, потому что его не было.

Так я и простояла несколько часов. Один раз, внизу двери открылись меленькое окошко. Через него на пол камеры бросили несколько кусков хлеба и просунули ведро с водой. Обед подан, господа заключенные. Как бы есть ни хотелось, но подойти и подобрать, щедрой рукой отмерянные яства, желания нет. Поэтому продолжала стоять неподвижно под окном, наблюдая, как свора ни пойми кого, дерется за каждый кусок хлеба. Стало тошно и противно. И это люди? Ведро с водой разлили. Неужели и я тут превращусь в такое? Не хочу. Лучше смерть. Может попросить их меня пристрелить, чтобы не мучилась.

Но как же жить-то хочется. Я же еще ничего не видела, кроме интерната, да подворотен. Только жить начала, когда в институт поступила. Не влюблялась, да толком даже не целовалась. Я не готова умирать.

Дверь со скрипом открылась. Один из стражей, обвел камеру взглядом, ища кого-то.

Нет, только не меня. Я не готова. Захотелось вжаться в стену, слиться с ней и стать незаметной.

Зашел, схватил одного из тех, кто тут был раньше и поволок на выход. Дверь с грохотом закрылась. Страшно.

Интересно, что будет если я расскажу стражам, что не местная? Что я из другого мира? Что оказалась здесь случайно? Это что-то изменит? Наверное, все же ничего. Возможно тогда стоит признаться, что я девушка? Но боюсь, что тогда, помимо плетей, мне придется пережить еще несколько неприятных моментов. Читала, знаю.

Так как я все еще стояла возле окна, то услышала шум собирающейся толпы. По мою душу или того, которого уже вывели? Минут через пятнадцать — двадцать, толпа начала считать. Этого, поймали во второй раз.

Интересно, если их попросить сразу повесить, они исполнят просьбу?

Прошло еще несколько часов. Я слышала, как открывались соседние камеры, а потом на улице снова считала толпа. И снова, и снова, и снова. Опять открылась наша дверь. Все, похоже настал мой черед. Слезы уже закончились, наступила апатия.

Но кроме стража, в этот раз зашел еще какой-то мужик. Он оглядел нас, брезгливо скривившись и сообщил.

— Его Величество, король Валео, готов даровать помилование всем тем, кто не осужден за убийство или предательство и готов вступить в его войска сроком на десять лет. Есть желающие?

Что-то особо желающих я не заметила. Получается, эти люди готовы перетерпеть удары плетью, только чтобы не служить? Десять лет — это, конечно же, много. Но все же, это шанс отсюда выбраться живой и относительно невредимой. Да и выжить мне там будет легче, чем тут. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Тем более я не знаю, что меня ждет в этой самой армии. Зато точно знаю, что меня ждет здесь. Ничего хорошего.

Оторвавшись от стены я пошла к выходу.

— Я желаю.

* * *

Выйдя из камеры , первым делом бросила взгляд вдоль коридора. У стен заметила с десяток человек. На душе полегчало. Все `же я не единственная кто согласился служить на благо короны, ради возможности избежать наказания. Значит, не все так страшно.

Мне приказали стать лицом к стене и сложить руки за спину. Стою, прислушиваясь как открываются еще несколько дверей. Каждый раз зачитывается один и тот же приказ. В конечном счете к нам присоединилось еще несколько мужиков. Как только закрылась дверь последней камеры, всех заключенных выстроили в шеренгу по одному и повели наверх.