В Лехиной, не унывающей душе, разожглось уже знакомое нездоровое любопытство, бороться с которым было практически не возможно.
-Негде здесь ходить. — Из чисто формальных побуждений возразил Стас, — Тупиковые коридоры по нескольку метров длиной...мы с пацанами в детстве часто лазили. А потом бросили. Скучно стало. К тому же клад так и не нашли. Да и что ты в потемках разглядишь?
Но Леха уже закусил удила и все его веские аргументы пропустил мимо ушей. В мгновение ока соорудил из головешек костер. Выбрал сук побольше и, высоко подняв его над головой, решительно двинулся в первую попавшуюся щель, руководствуясь только тем соображением, что в ней наклоняться не надо.
Стас обреченно махнул рукой...и остался на месте. Поискал место удобнее, сел и достал новую сигарету.
-Эй, брателло! Выползай из своей норы. — Позвал он. Злость у него на братка прошла. Да и из-за чего злиться? Не попал же. — Что ты прячешься, как школьник от маминого ремня после двойки за контрольную по математике. Все что можно натворить, ты уже натворил. Не накручивай еще больше. Убежать, ты все равно не убежишь. Ты меня знаешь. Не я возьму, так омоновцы.
-Не гони пургу, мусор!
-Стас! Сюда! — Прервал его душещипательную беседу изумленный Лехин голос. — Здесь свет!
-У тебя что, глюки начались на почве клаустрофобии? Откуда он здесь возьмется? Я же тебе говорил — второго выхода в этой пещере нет.
-А, может, его обвал открыл? — Не сдавался Леха.
Стас, понимая, что напарник все равно не отвяжется, неохотно поднялся и поплелся на свет факела, желтеющий в глубине щели. И чуть не ахнул. Вдали и в самом деле мерцало отверстие, не больше метра в поперечнике.
Стасу осталось только покачать головой.
-Ну и счастлив твой бог, Леха. Или Настя твоя за тебя молится хорошо? С первой попытки угадал. Надо будет с тобой кладоискательством заняться, поискать атаманский клад. Может, не врут про Чурино золото? — Повернулся туда, где по его предположению скрывался браток и негромко позвал. — Эй, братан! Выходи! Все равно не спрячешься. ОМОН ждать не будет. Выкурит...черемухой. А может, что и покрепче черемухи для тебя найдут.
Ответа долго не было. Потом послышалось натужное сопение, и в щель заполз виновник их злоключения.
-Ствол на землю! — Рявкнул Леха. — И ногой ко мне.
Пистолет шлепнулся на землю.
-А ты боялся. — Нагнулся, поднял пистолет и выщелкнул обойму. — Еще два патрона. Гони другую обойму.
-Все отдал. Нет у меня запасной обоймы. Вот маслята россыпью.
Пересыпал в Лехину раскрытую ладонь патроны, как семечки.
Стас молча, с легкой иронической улыбкой следил за актом разоружения братка.
-Все что ли? Я первый. За мной браток...кстати, как там тебя папа с мамой нарекли?
-Толян...
-Ты замыкаешь, Леха. Пошли. Выходим с поднятыми руками. Маски-шоу, ребята нервные. Сначала палят, а только потом документы спрашивают.
И нырнул в тускло мерцающее отверстие. Ударил в глаза ослепительно яркий свет, в спину подуло холодом. Сквозняки...Почему то закружилась голова. Должно быть воздух в пещере застоялся. Повело в строну. Или дернуло?
На пустыре были тихо. Не единой души. А над головой темнело синее вечернее небо.
"Странно. — Подумал он.— Неужели они просидели столько времени в этой дыре? Черт возьми! Не могли же они нас бросить!"
И повернулся к отверстию.
-Леха! Назад! — Заорал он.
Но было уже поздно. Из травы торчала стриженная под машинку голова Толяна. А следом выбирался Леха.
-Ты что надрываешься? Народ переполошишь...
-Какой к черту народ! Ты разуй глаза!
Леха выпрямился во весь свой немалый рост. А росту в нем было, чуть не два метра и огляделся.
-Едрена Матрена!
-Она и есть, эта самая Матрена! — Зло подтвердил Стас.
И было от чего вспомнить не только Матрену. Но и Матренину мать вкупе с отцом, а может даже добраться и до бабушки. И там, уж как водиться, помянуть всех предков до седьмого колена! Сколько бы их не было в роду. И в соседях.
Перед глазами насколько глаз хватало от края и до края, в смысле, до самого горизонта в любую из сторон, простиралось поле. Не было даже намека на существование в этих местах в ближайшую эпоху не только крупного промышленного города, но даже крохотной деревушки. Не журчала внизу река. Не торчали скалы в наряде из гордых сосен. А вместо камня, за которым прятались они, поджидая братву, высилась огромная черная гора. И над ее вершиной в дикой ярости полыхали молнии.
-Эй, пацаны! Вы это куда меня затащили? Я так не подписывался. — Загудел Толян, внутри которого, почему то зародились беспокойные мысли.
-Назад! — Скомандовал Стас, отступая к отверстию. — Леха, вперед!
И зло выругался. Даже в родной армии вряд ли разобрались с его командирским распоряжением.
Но Лехой командовать не было не какой нужды. Работая со Стасом, он давно привык к неограниченной свободе в выборе средств и действий, если те не расходились радикально с концептуальными замыслами Стаса, каковой являлся старшим оперуполномоченным и таким образом осуществлял руководство их крепким, сплоченным и спаянным коллективом.
Вот и сейчас, пока Стас вырабатывал решение, Леха, не раздумывая над не разрешимым вопросом вперед или назад ему переть, нашаривал ногой проклятую дыру, от которой не успел еще отойти даже на шаг. Но...дыры не было. Ну, не было и все. Хоть лопни. Хоть тресни. Хоть пополам разорвись.
-Едрена мать!
Стас достал сигарету, щелкнул зажигалкой и глубоко, со всхлипом затянулся. Руки чуть подрагивали.
-Не мельтеши, Леха. Мать, даже Едреная, тут совершенно не при чем. Подними глаза к небу...
-Эй, менты! Кончай базар! Или в обезьянник, или я пошел. И вообще, я требую адвоката! — Толян выпалил на одном дыхании все знакомые слова и сейчас таращил на них круглые негодующие глаза.
Стас, в три жадных затяжки, спалив сигарету, тут же закурил еще одну и переглянулся с Лехой.
-И где ты, Толян, таких глупостей нахватался про адвокатов? Телика насмотрелся? А, впрочем, не держу. Иди! — И, не скрывая злорадства, нагло улыбнулся. — Иди, иди...обезьянник на сегодня отменяется. Закрыт на переучет. Да и на завтра, мне кажется, тоже.
А у самого мысли в башке...хотя, какие к черту мысли?
-Леха, что ты думаешь?
-Вообще не думаю. Ты начальник, ты и думай. А я лучше вот этого дебила пристрелю, который загнал нас черт те куда.
Толян пучил глаза и крутил башкой, переводя взгляд с одного на другого.
-Эй, эй! Начальник! У тебя, что башню снесло? Кончай тереть между вами. Об чем базар?
В Лехиных шальных глазах появилась тихая грусть.
-И как такого не застрелить? Ведь всю жизнь мучиться будет. А так, глядишь, господь и зачтет за доброе дело.
Похоже, Толян по настоящему забеспокоился и пожалел о, добровольно сданном, оружии. Но Лехе уже надоели его, сосредоточенно размышляющие глаза, он повернулся к Стасу и, забыв о братке, проговорил.
-Я не знаю, Стас, что ты об этом думаешь, но мне кажется, что мое свидание с Настей произойдет не скоро. Вот тот пейзаж за спиной, с украшениями в виде молний, лучшее тому подтверждение.
-Согласен. А потому предлагаю ночь скоротать здесь. А утром уж примем решение. Бронники не снимать. Спать в полглаза. А лучше по очереди.
-А с этим что делать?
-Да ничего. И ствол отдай. Собрался уходить, пусть уходит. Хочу посмотреть, далеко ли уйдет.
Леха безропотно достал "ТТ" и кинул остолбеневшему братку.
-Держи, стрелок — самоучка.
-Пацаны, кончай, в натуре, меня в непонятках держать! Я вам не лох какой-нибудь, а конкретный пацан. Имею право!
-Все равно не поймешь. Лучше для костра горючего натаскай пока не поздно! — Безапелляционным тоном распорядился Стас. — Ну, я кому сказал, шевели батонами!
Леха проводил, засуетившийся, стриженый монолит взглядом прищуренных внимательных глаз и тихо спросил.
-Как ты думаешь, Леха, это у них форма одежды такая что ли? Центнер дурного мяса в вперемешку с салом и поверх шеи темя с жующей пастью?
Но Леха пропустил его философский вопрос мимо ушей.
-Стас, ты тоже думаешь, что эта дырка работает по принципу — сюда, пожалуйста, обратно извините?
Стас поднял глаза к небу и вздохнул.
-Не знаю Леха. Спроси, что полегче. Давай лучше покурим, пока этот интеллектуал костер гоношит. А все ответы будем искать утром.
Глава 2
Ночью практически не спалось. Лежал, подремывал в полглаза. Слышал, как ворочался Леха. Даже сейчас, очевидно, переживал парень о несостоявшемся свидании со своей сероглазой Настей. И как тут не ворочаться, когда заявление в Загсе лежит. Ворочается. Но спит. А может не от переживаний ворочается, а оттого, что на голой земле лечь пришлось. А не приведи господь здесь, в этой траве скорпионы бродят и змеи ползают? Неизвестно, на каком свете уснул и не понятно, на каком свете проснешься. Не хочешь, да заворочаешься. Нет, чтобы разделить со своим боевым другом и напарником груз тяжких размышлений.
А Толян даже не спит. Отдирает, как говорит соседка, баба Люба. Храп выдает такой мощи и силы, что никаких децибел не хватит для его измерений. Земля дрожит. Завидный характер у парня.
Костер, который его стараниями разожгли, давно погас. Даже остывшую золу свежим утренним ветерком разносит по пустырю. Или это не пустырь, а чисто поле? В неведомой земле?
Под бронник заползла, какая то мелкая зубастая сволочь. Изгрызла все бока, зараза. И что особенно обидно, не почешешься.
Поднес руку с часами к глазам и посмотрел на стрелки. Странно. Часы, словно остановились. Стрелки не продвинулись вперед ни на одно деление. Приложил к уху, послушал,...ходят. Потряс над ухом, как у умных людей водится. Механизм работает, колесики тикают. А стрелки даже не дрогнули. Загадка природы!
Показалось, что стало чуть светлее. Встал и для приличия помотал руками в разные стороны, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. Осторожно ступая, чтобы не потревожить молодой утренний сон Лехи и братка, направился туда, где предположительно должно было быть злополучное отверстие. Долго всматривался, ощупывал и обшаривал руками. Прополз на коленях полгектара. Безрезультатно! Нет не входа, не выхода. Заросло. Затянуло. Как и не бывало!
Сел в траву. Закурил. Подумал, что сигареты надо бы поберечь. Хорошо, что имеет сволочную привычку с давних пор класть в карман по утрам две пачки сигарет. Долго оглядывал горизонт.
Заворочался Леха. Сел, помотал чубатой башкой, приводя себя в чувство.
-Уже куришь? Натощак?
-Извини. — Равнодушно улыбнулся Стас. — Завтрак еще не готов.
-Ну, тогда и я без завтрака. — Согласился с доводом Леха. Красиво щелкнул зажигалкой, затянулся и выпустил дым кольцами. — Что надумал?
Стас пожал плечами.
-Может, копать начнем? У этого бугая силы, как у танкового тягача. И мы поможем.
-Во первых не чем. А во вторых, наша пещера и эта гора, думается, абсолютно не совмещаются на одной прямой. А если и совмещаются, то расстояние, между ними может быть каким угодно...
-Ты так думаешь?
-Можно подумать, что у тебя другая мысль! На часы посмотри. Посмотрел? А теперь обозри бескрайнее небо над головой. Нашел, что-нибудь привычное твоему глазу?
Леха кивнул головой.
-Стоят...
-Ой, ли? А ты послушай....А сейчас оглянись по сторонам. Особое внимание обрати на иллюминацию над головой. Это похоже на то, что осталось у нас за спиной, когда мы ломанулись за этим чучелом?
Леха сжал губы и свел брови на переносице. Включил мыслительный процесс.
-Версии?
-Какие версии? Ты пока дрых, я в поисках этих версий на коленках чуть до вершины не дополз!
-Так не сидеть же здесь!
-Вот в этом ты прав, мой дорогой напарник. Только в каком направлении не сидеть?
Леха вскинулся на ноги и завертел головой, оглядывая незнакомые просторы.
-А вон, кажется, тропа или позабытый проселок. — Указал он рукой. — Куда — нибудь, да выйдем.
Из травы поднялась стриженая голова.
-Эй, пацаны, кончай пургу гнать. Чет, я не как не въеду в ваш базар. Мне домой надо. Какой проселок? Я согласен, типа, на чистосердечное!
-Все, Толян. — Леха не мог упустить такой возможности порадовать братка. — О доме забудь. О дружбанах тоже. И чистосердечное писать не надо. Амнистия. Вступаешь на светлую и длинную дорогу новой жизни.
-У тебя, опер, в натуре крыша протекает, что ли? Какая светлая дорога? Ищем дыру и ползем обратно. Там уже конкретно спасают...
-Про башню и про крышу ты вчера уже упоминал. Это не актуально. Порадуй чем нибудь новеньким. Можешь даже телегу, Толян, прокурору накатать. Так, мол, и так...спешил сдаться нашим доблестным правоохранительным органам, но....Сколько классов закончил? — Леха внимательно всмотрелся в размышляющее лицо братка и уверенно закончил. — Можешь не отвечать. Сам понял, что девять. Справишься. А мы пойдем. Жаль только заявление не дойдет до адресата. Почтового ящика не видно.
И не дожидаясь, пока Толян переварит полученную информацию, подошел к Стасу.
-Идем?
-Пошли.
И оставив Толяна в состоянии тяжкого раздумья, они зашагали в сторону проселка.
Шли молча, бездумно глядя себе под ноги.
-Представляешь, Стас, хохму. Завал расчистят, а нас там нет. Шеф умрет от ярости. У тебя, сколько дел в столе осталось?
-Ты лучше думай, что Настя скажет. — Равнодушно ответил Стас. — Шеф переживет. А вот Настя!
-Даже думать не хочу. Полный абзац. И заявление подали. И свадьбу назначили...
За спиной послышались торопливые шаги.
-Начальник, я с вами. Что мне там сидеть? Откуда им знать, в какую сторону мы пошли? Пока все щели, в натуре, обшарят.— Мысль вильнула в сторону, и он совершенно естественно переключился на другую тему. — Жрать охота.
-Вот с этим, друг ты наш Толян, труднее. Стекляшка на горизонте не просматривается. — Леха ехидно посмотрел на парня. — Хотя тебя неделю можно смело не кормить. Внутренних запасов хватит.
С юмором у Толяна было туго, и он обиделся, надолго замолчав. Так подумали опера. Но не Толян. Решив, что характер свой проявил в полной мере, он подкатился с новым вопросом, поставившим их в тупик.
-Начальник. — Толян поравнялся с Лехой, который почему то вызывал у него больше доверия и, доверительно заглядывая в глаза, спросил. — Типа, день уже, а все как ночь?
Леха опешил от неожиданности и остановился.
-Ну, Толян! Ну, голова! А, в самом деле, Стас, если судить по состоянию аппетита, дело должно продвигаться если не к обеду, то к полднику уж точно. Или как называется эта штука между завтраком и обедом? А ночь, вроде как, и не думает кончаться.
-Вопрос не ко мне. Я мент, а не физик. Толян, не трать энергию понапрасну. Когда ты думаешь, твой организм съедает все, что сохранилось в твоем желудке от вчерашней трапезы. Что для тебя сейчас важнее? Мозг? Или остальной организм?
Выбор был не велик. Но над этим стоило подумать, и Толян на какое время предался размышлениям.
Зашагали снова. Толян, весь с головой ушедший в размышления, отстал так, как делать два дела одновременно, как оказалось, для него было не под силу.
