— Простите меня, пожалуйста, но... вы ничего не можете изменить. Вы — слабый, безвольный, никому не нужный человек. Я чувствую это, я буквально осязаю вашу душу... Вы — слабый. Слабый и безвольный. Давайте начистоту. Сколько раз вы пытались избавиться от вашего брюшка?

— Четыре или пять... — неохотно признался самоубийца.

— Вот в том-то и дело. У вас не хватает силы воли, чтобы решить эту проблему, а ведь это наименьшая из ваших проблем. Такова ваша сущность. Вам не дано переродиться или стать чем-то еще, ваш путь закончится в этом мире, и ваша душа в любом случае достанется кому-то из нас. Имейте каплю сострадания ко мне, тут и так очень высокая конкуренция, я голодаю уже давно. Вы можете облагодетельствовать меня и при этом избавить от мук безрадостного существования себя самого.

На лице шокированного происходящим самоубийцы — гамма сильнейших чувств.

— А вот и нет, демон! Я не собираюсь становиться твоим обедом, уж прости меня за мой эгоизм! Поищи себе другую закуску!

Тео вздохнул.

— Ну к чему такие сложности, а? Ведь итог так и так один. Подсознательно вы все равно понимаете, что изменить ничего нельзя, иначе не оказались бы здесь. Ваша жизнь окончена, у вас не осталось ни перспектив, ни сил, ни способности что-то изменить, ни даже храбрости, чтоб хотя бы попытаться. Вы никому в этом мире не нужны, вас отвергли все, потому что вы слабый и трусливый человек... простите меня за то, что я это говорю так прямо, но все именно так и обстоит. И когда вы умрете — ваше тело надолго останется в переполненном хранилище, где собираются такие же, как вы, чьи тела после смерти остаются никем не востребованными. Вы можете попытаться влачить жалкое существование, а можете хотя бы умереть достойно, восстановив свое лицо. Если вы сбежите сейчас — это ничего не изменит. Вы снова окажетесь тут и в конце концов сделаете то, что боитесь сделать сейчас. Так к чему оттягивать неизбежное?

В этот момент из-за кустов показалась Киоко и двинулась поближе, хрустя ветками. Самоубийца рывком обернулся, видимо, опасаясь приближения еще одного 'душееда'.

— Здравствуйте, — тихо сказала Киоко, — мне кажется, вам не следует делать то, что вы задумали... Ваша жизнь — дар ваших родителей, они бы вряд ли хотели, чтобы вы от него отказались... Вы можете позвонить по телефону поддержки, я уверена, они вам помогут...

— Вот же принесла нелегкая, — сокрушенно вздохнул Тео. — Не слушайте ее, она порет чушь, мы же прекрасно понимаем, что в службе поддержки вам будут лгать о том, что не все потеряно и что жизнь прекрасна... Но они не предложат вам ничего, кроме слов, а на дела вы не способны. Вы уже сделали все, что могли, у вас не получилось — увы, но не переживайте, не вы один такой. К чему бессмысленное, обременительное существование? Один шаг, одно-единственное волевое усилие — и вы покончите со всем этим, как достойный человек.

— Еще расскажи мне, демон, что ты не предвзят и вообще незаинтересованное лицо!

— Простите, а с кем вы разговариваете? — несмело спросила Киоко. — Если вдруг кто-то подговаривает вас покончить с собой — знайте, что в том месте, куда вы все время смотрите, никого нет...

Самоубийца снова взглянул на Киоко, затем на Тео.

— Хе-хе... Так может, ты и правда мне мерещишься?

— Не будьте наивным, не выдавайте желаемое за действительное. Вы совершенно здоровы, просто она меня не видит. Меня только вы можете видеть, потому что уже стоите одной ногой за гранью. Хоть один раз в жизни, соберите волю в кулак, прогоните эту девчонку и сделайте уже наконец то единственное, что еще можно сделать в вашем положении.

Тут вдалеке между деревьями мелькнули силуэты: Уруми возвращается чуть ли не бегом, ведя полицейских. Пора дожимать. Но перед этим Тео снял с себя заклинание рассеивания, чтобы руна, скрывающая его внешность, снова заработала. Разумеется, на самоубийцу это никак не повлияло: ведь он и так уже знает истинный облик собеседника.

— Ну же, решайтесь наконец! Вы — ленивый, безвольный слабак, ваша жизнь безрадостна и полна тягот, зачем ее влачить? Вы ничего не измените, потому что все давно изменили бы, если б могли! Не обрекайте себя еще на несколько месяцев или лет, по истечении которых вы все равно придете сюда, в этот лес! Поймите, выживает сильнейший, и это не про вас, я знаю, о чем говорю, мы, о́ни — санитары этой вселенной, мы следим за тем, чтобы слабые души не перерождались, и поверьте, что я разбираюсь в этом деле! За сотни лет я поглотил множество таких, как вы, и те из них, которые были слишком трусливы даже для того, чтобы достойно уйти, все равно приходили снова. Сколько еще страданий и унижений вы должны вынести, чтобы наконец-то избавить себя от оков этого мира и от своего рока?

И по выражению лица мужчины он понял, что дожал, еще до того, как тот открыл рот.

— Вот что я скажу, демон! Не дождешься, тебе это понятно?! Ни сейчас, ни потом, никогда! Заруби это себе на носу и своему роду передай!!

Он резко схватил свой пиджак и решительно двинулся прочь как раз в тот момент, когда на поляну уже выходили Уруми, двое полицейских и средних лет женщина в очках, возможно, из добровольцев, патрулирующих Аокигахару.

Полицейские попытались заговорить с мужчиной, но тот решительно прошел мимо них, а затем остановился и повернулся — но не к полицейским, а к Тео.

— И вот что еще, демон! Два месяца — и у меня не будет ни живота, ни жира вообще! Да какие там месяцы! Я сегодня же, буквально через четыре часа выставлю за порог неверную жену, прямо завтра в девять выскажу в лицо своему боссу все, что я о нем думаю, и клянусь небесами и преисподней, что это будет последний мой визит в офис! Я больше никогда не буду офисным планктоном, это понятно?! Завтра же я наймусь на сейнер, ловить кальмаров, или на сухогруз, куда угодно, да хоть на стройку кирпичи класть, уж я найду себе достойное занятие, чтобы потом детям показать, что я сделал или построил!! И я ни разу в жизни больше не позволю ни единому сопляку моложе меня называть меня '-кун'!!! А ты со всей своей паршивой породой можешь катиться в ад, демон! А как помирать буду — сделайте одолжение, зайдите в гости! Тогда и поглядим, справитесь или подавитесь!! Так им и передай!

Он развернулся и широким быстрым шагом двинулся прочь, в ту сторону, откуда пришли полицейские, а те в растерянности и недоумении глядели ему вслед.

— Что тут произошло? — спросил один из них, когда экс-самоубийца исчез из виду.

— Да ничего особенного. Человек думал счеты с жизнью свести, вот я и оказал ему психологическую помощь.

— Похоже, он остался очень зол на вас...

Тео пожал плечами:

— Ну да, шоковая терапия — она такая.

* * *

Тирр проснулся от настойчивого телефонного звонка. Странно, ведь персонал гостиницы давно знает, что странного клиента из пятьсот седьмого беспокоить нельзя, особенно днем...

Он протянул руку и снял с аппарата телефонную трубку.

— Что стряслось? Пожар в гостинице или всемирный потоп?

— Покорнейше прошу прощения, сэр, но тут в фойе находится посетительница, которая утверждает, что она ваша подчиненная и у нее для вас чрезвычайно важная информация, а ваш мобильный отключен, и...

— Как ее зовут?

— Назвалась Дженис Осборн.

— Чума на оба ваши дома... Пропустите ее. И передайте на кухню — мне завтрак, как обычно.

— Будет сделано, сэр.

О том, что жилец из пятьсот седьмого завтракает в любое время суток, когда просыпается, будь то хоть полночь, персонал отеля тоже знает.

Тирр зевнул, потянулся, накинул халат и включил мобильный. Четырнадцать пропущенных звонков, все от Дженис. Однако же. Должно быть, как-то связано со вчерашним неудачным выступлением. Точнее, представление было как обычно, вот только зал, как правило полный, в этот раз был заполнен едва наполовину...

Она не заставила ждать себя долго.

— Входи, — сказал Тирр в ответ на стук в дверь.

Дженис, эффектная грудастая брюнетка с неплохим чувством юмора, за который и удостоилась чести быть ассистенткой великого мага, вошла в номер, прижимая к груди ноутбук.

— Доброго дня, шеф... В общем, у меня очень хреновые новости. Очень.

— Не сомневаюсь, если ради них ты разбудила меняв такую рань. Что стряслось?

— Смотрите сами.

Она поставила перед Тирром ноутбук, включила, чего-то в нем потыкала и запустила видеопередачу.

Улыбчивый толстяк в хорошем пиджаке показывал фокусы, причем довольно-таки неплохие, и при этом даже рассказывал, как именно он их делает, чертил на белой доске схемы и показывал мудрено выглядящее оборудование. Вот он формирует над ладонью огненный шар, затем вынимает из рукава странное приспособление и объясняет, как оно работает. Следующий номер — и он проходит сквозь цельный лист стекла, а затем снова пускается в объяснения, сдабривая свою лекцию шутками-прибаутками.

— Ну и? — зевнул Тирр. — Фокусник показывает, как он делает свои фокусы. И что?

— Вы ничего не поняли?!

В этот момент толстяк показал очередной трюк: исчез в клубах дыма и появился в них же в другом месте.

— Должен признать, мои дорогие телезрители, что формулу шикарного черного дыма, похожего на сверхъестественную тьму, я пока не открыл, но в общих чертах вы уже знаете, как делается эта 'телепортация'...

— Постой-ка, о каком черном дыме вообще речь? — насторожился Тирр.

— Господи, шеф, вы ничего не соображаете спросонку?! Он показывает ваши фокусы!!! Ваши фокусы, шеф!!! Теперь-то вы понимаете, почему вчера у нас было так мало зрителей?! Я же говорила, никто не пойдет смотреть ваши фокусы, если будет знать, как они делаются!!

Тирр вздохнул.

— Дженис, как же я задолбался повторять тебе одно и то же... Нет никаких моих фокусов. Я показываю магию, а не ловкость рук и хитрых приспособлений. Ты — моя ассистентка, ты как никто другой знаешь, что у меня нет никаких вот таких штук и устройств.

Дженис выставила перед собой руки:

— Я помню, шеф. Но даже если я на секунду поверю, что вы настоящий волшебник — это не меняет сути проблемы. Другой иллюзионист показывает то, что показываете вы, и объясняет, как это делается. И тут уже неважно, делаете вы это так или иначе, важнее, что зрители видят, как делается то, что делаете вы, и ваше представление им уже неинтересно. К тому же этот клоун выставил вас дешевым фигляром... Это я, не раз держа в руках манекен, на котором вы пиджачки поджигаете, знаю, что в нем нет никакого скрытого устройства и что пиджак не пропитан лаком... Да, я так и не поняла, как вы поджигаете их щелчком пальцев, но этот сукин сын делает то же самое, да еще и издевательски щелкает пальцами на ваш манер... А зритель кому поверит? Даже если вы и правда показываете магию — какой смысл в магии, если то же самое можно сделать и без нее, с помощью скрытых устройств?!!

Тирр скрестил руки на груди.

— Ладно, и на кой черт этот жирняш сделал такую пакость мне и всем иллюзионистам?

— Это Ладлоу, Теренс Ладлоу... Третьесортный фокусник. Раньше он показывал разные простые трюки, но теперь... Он — орудие. Просто орудие. За всем этим стоит Сильвервуд.

— Тот самый, который хотел купить секрет фокуса с развоплощением?

— Именно.

— Как ты это узнала?

Дженис вздохнула:

— Элементарно, шеф... Здесь разоблачены все ваши фокусы, кроме этого самого развоплощения. Сильвервуд — талантливый иллюзионист, и сделать фокусы, которые внешне выглядят, как ваши, для него не особая проблема. Он потому-то и хотел развоплощение купить, что сам не знал, как его сделать...

— Понятно, — мрачно изрек Тирр.

— И что мы теперь будем делать, шеф?

— Отдохни немного. А я займусь экспортом.

Реплика поставила ассистентку в тупик:

— Экспортом? Не поняла, что вы экспортировать собрались?

— Страдания, Дженис, страдания...

— Хе-хе... Как с Уилсоном?

— Отнюдь. Уилсон был просто паразит, приживалка, желавший подняться на моем имидже, и потому заслуживал небольшого наказания... Сильвервуд сделал то, что он сделал, из мести. Не ради собственной выгоды, а в порядке вражды. А вражда — это уже совсем другое дело. Очень личное.

* * *

Инспектор Ямасита упаковал в прозрачный файл очередное дело: хулиганство раскрыто, с виновными проведена воспитательная работа, на учет они поставлены. Ребят жаль: это не их вина, что они вляпались в не самую лучшую компанию. Неполные проблемные семьи, нехватка внимания воспитателей в школе... Вот и катятся, того и гляди, докатятся в уличную банду. Якудза издавна выполняет своего рода социальную функцию 'последнего прибежища' для людей, не имеющих полноценной семьи или нормальной работы, эдакая семья для отверженных. Неудивительно, что подростки из проблемных семей частенько спят и видят себя членами этой криминальной, но уважаемой прослойки...

Однако самая большая проблема, по мнению инспектора, заключалась не в якудза. Якудза были и будут, даже если бы они внезапно испарились, игорные синдикаты, бордели и подряды на наем рабочей силы никуда не денутся. Пропадут якудза — на их место придут другие, и, как говорят европейцы, 'король умер — да здравствует король'.

Беда же заключалась вовсе не в желании подростков стать 'гокудо', бойцами якудза. Как бы там ни было, но у якудза есть жесткая дисциплина и кодекс чести хотя бы. Это пусть преступная, но организация. Вот только молодежь далеко не всегда способна отличить якудза от обычной уличной банды, которая пытается быть 'как якудза', но на деле — все равно банда. И все те, с кем инспектору приходится иметь дело по долгу службы, если не свернут со своего пути, станут обычными бандитами. В самом деле, откуда в Сакурами якудза? Их тут нет. Три мелкие молодежные уличные банды — вот и вся организованная преступность.

Ситуация усугублялась тем, что главарь одной из них, молодой, но уже отпетый уголовник по имени Кавадзо, пропал. Был недавно один инцидент, когда Кавадзо решил вмешаться в разборки школьных банцу, но напоролся более молодого, но оттого не менее опасного противника. По итогам разборок двое ближайших помощников Кавадзо оказались за решеткой, с реальным сроком в год, а сам лидер исчез, вероятно, опасаясь возмездия своего недруга. Поговаривали, нанялся на сейнер, но Ямасита в это верил слабо: не тот это человек, чтобы работать. Ходил также слушок, что Кавадзо, на самом деле, уже пошел червям на корм. В это инспектор тоже не очень-то верил: главный 'защитник' школы Хоннодзи, может быть, не самый приятный мелкий гайдзин, но его мать произвела впечатление очень приличной женщины, да и отец — иллюзионист в Лас-Вегасе. Наконец, сэнсэй Хираяма, наследник достойнейшего рода и сам по себе весьма уважаемый в Сакурами человек, точно не стал бы учить кого попало, он известен своей щепетильностью. А между тем банцу-гайдзин периодически посещает его додзе.

В общем, Ямасита сильно сомневался, что Кавадзо убит, а если все же убит — то вряд ли это дело рук нового 'защитника' из Хоннодзи. Но проблема заключалась не в вопросе, куда подевался Кавадзо, а в самом факте его исчезновения.