— Ну, знаете, люди разные бывают, кому-то может ваш сотовый понравится или вы, к примеру, не понравитесь.
— Ну, знаете, — слегка улыбнулся Алексей Александрович, — для начала я попробую решить дело мирным путём...
Дождавшись появления пренебрежительных гримас на лицах пятёрки парней-заводил и укоризненных взглядов нескольких модниц, Алексей Александрович продолжил:
— А если владение нашим русским языком, к примеру, не поможет, только тогда я 'втащу' ему.
Класс зашумел. Реплики и комментарии посыпались рекой:
— Хах!
— Это по-нашему!
— Пф, а сможете?
— Говорить в классе все могут, а попробуй на улице что-нить скажи!
— Ну-ну.
— Ну, не знааааю...
— А Алексей Александрович-то крутой!
— Лол!
Переждав эмоциональный выплеск, учитель, сняв очки, добавил:
— А потом, воспользовавшись Словом и Ногами, поясню тому маргиналу всю неправоту его точки зрения, опираясь на высокоточные пинки, вернее, я хотел сказать — цитаты из русской классики.
Шум вновь поднялся:
— Не перебор ли?
— А сможете?
— На словах-то все герои...
— На словах он Лев Толстой, хе-хе...
— Серьёзное заявление!
— Алексей Александрович сможет.
Последний комментарий прозвучал как-то обыденно и повседневно, что ли. Весь класс посмотрел на Наташу Вяземскую, произнёсшую эту фразу с таким скучным видом и таким снисходительно-уверенным тоном, что все (и даже сам Алексей Александрович) поверили, что да — сможет.
Запланированная демонстрация гимнастических навыков летела к чертям, Алексей внутренне поморщился. Хотя и так, впрочем, неплохо вышло, но последний кирпичик в фундамент своего авторитета он должен был положить сам. Всего-то и нужно было подвести ребят на нужную ему тему — позволить взять себя 'на слабо'. А там: стойка на руках на шатающемся столе, поднятие Васи Ищенко вместе со стулом и ещё пара фишечек, которые окончательно растопили бы эти чёрствые детские сердца.
А класс всё продолжал заинтересовано смотреть на Наташу, и Алексей поймал себя на мысли, что тоже внимательно и с каким-то даже удивлением её разглядывает:
'Хм, а почему я пропустил её, когда делал психпортреты всего класса?' — подумалось ему.
Первые три месяца работы в школе Алексей потратил на составление тех самых психологических портретов. Он собирал информацию как о детях и их родителях, так и об учителях и руководстве школы. С классными руководителями было достаточно завести разговор про их деток, и они с удовольствием выкладывали тебе про ребёнка и его семью абсолютно ВСЁ, добавляя порой немного и от себя. Ну, а с предметниками хорошо работала маска учителя-новичка:
— 10 'А' вышел? Я у них тоже начал вести в этом году, никого не знаю, кто на что способен... — грустный выдох, потереть очки.
— Заходите, Александр Алексеевич! Как-как? Простите, Алексей Александрович, дети неплохие, но...
Споткнулся Алексей лишь раз — на учителе английского, который хоть и давал чёткую и полезную информацию по качествам детей касательно учёбы, но всеми своими наблюдениями не делился, ведя себя хоть и приветливо, но настороженно.
— Понимаете, я ещё никого не знаю, подскажите, пожалуйста, чего можно ожидать от 9 'Б'?
— План Б-то? Хах, да чего угодно, вроде тихие, спокойные, но, как говорится, still water runs deep — в тихом омуте черти водятся. Ну, а так, ребята хорошие.
— А вот, например, Никита что из себя представляет?
— Чуть скованный, умный, творческий.
— ...
Вежливая улыбка в ответ и ни слова больше.
'КГБшник какой-то', — промелькнула разок у Алексея мысль. Его мгновенно прошиб пот, но потом он внезапно успокоился, ведь что он по сути делает? Ничего противозаконного! И информация эта нужна ему не для каких-то там делишек, а чтобы выстроить из хаотичной школьной жизни свою упорядоченную систему.
Аналитик, сидящий внутри Алексея, рвал и метал, и готов был пытками вытаскивать сведения из этого англичанина, но Филолог, преданный адепт 'Магии Слова' уважительно склонял перед ним голову: Этот владеть Словом умел.
Так или иначе, у молодого специалиста-русоведа к концу третьего месяца работы был составлен практически полный расклад на всю школу. Кто с кем дружит, кто кого ненавидит, кто курит, кто активист-затейник, кто серая мышь и так далее. Аналогичный расклад был и по учителям — кто, где, с кем, как и почему.
И то, что сейчас Алексей увидел в Наташе, ломало его систему. Из 'скромная, выдержанная, спокойная, занимается спортом или танцами (?), ходит в клуб английского языка, родители — мажоры какие-то' — в общем-то классического образа ботанички и дочки богатых родителей, она превращалась в теневого лидера класса... Что-то пошло не так...
— Хах, а Ната-то наша влюбилась похоже!
Комментарий, прозвучавший в гробовой тишине, донёсся с задней парты — правильно, только Максимилиан мог отважиться на такое.
'Импозантный шатен, танцор, поэт, КВНщик, единственный учащийся школы, который не посещал тир', где под руководством ОБЖшника — полковника запаса, Андрея Николаевича, ребята стреляли из пневматики, собирали и разбирали калаши и прочей полувоенной, можно даже сказать скаутской подготовкой. Взамен Максимилиан 'ежедневно ездил на стрельбище, которое, мало того, что находилось где-то на другом конце города, так и тусовались там всевозможные толкинисты и прочие мутные личности, желающие научиться стрелять из спортивного лука. Раздолбай, с высокой колокольни плюющий на все авторитеты и периодически демонстрирующий окружающим то разбитую губу, то 'фонарь' под глазом. При этом является никогда неунывающим типом. Очень интересный паренёк — этакий вальяжный потомственный аристократ из разорившейся дворянской семьи, хотя родители его простые в общем-то люди. Папа — рабочий, мама — продавец'.
Максимилиан находился у Алексея Александровича в графе 'Резервы', куда в скором времени обещала попасть и Ната. Алексей вновь подметил ускользнувшую от него деталь: почему-то до сих пор класс, весьма падкий на всевозможные едкие подначки и саркастичные подколы, ни разу не комментировал Наташу.
Она слегка развернулась, приподняла бровь и спокойно произнесла:
— Боишься конкуренции?
Максимилиан прищурил глаза и растянул губы в недоброй улыбке:
— Ого, целых две фразы за урок, совпадение? Не думаю.
Класс, до которого суть пикировки доходила с секундным опозданием, забыв про всё на свете, следил за разгорающимся конфликтом.
'Наташа, Наташа, — подумал Алексей, — такую схему испортила... Да уж, сорванный урок, что может быть лучше? Надо что-то делать.'
— Костя! — выстрелил Алексей Александрович, стремясь перевести фокус внимания класса, — а самому-то часто кулаками махать приходилось?
— А то, — расплылся в довольной улыбке Костян — 'неполная семья, 'потерянный ребёнок', улица, двор, троечник, бунтарь, не хватает любви и внимания. Не даёт окончательно свернуть с пути и пуститься во все тяжкие тренер по самбо'.
— А за свои слова или действия пояснял? — продолжал Алексей Александрович.
— Конечно, я за свой базар отвечаю.
— Отвечать за базар и пояснять — это разные вещи, не так ли?
— Ну, вроде да.
— Так часто ли ты пояснял своим оппонентам что-то?
— Да вроде не особо, чё с ними разговаривать, н-на в челюсть и норм. — Костя никак не мог понять, чего от него хочет этот странный учитель в очках, с лёгкостью прыгающий с одной темы на другую, меняя при этом стиль и манеру общения.
Иногда он напоминал ему тренера, такого же уверенного и спокойного, иногда — старшего приятеля Витю, пошедшего по воровской и имевшего такой же расчётливый холодный взгляд.
— Если тебе часто приходилось махать кулаками, значит, ты невнятно пояснял. Согласись, серьёзные люди давно уже не беспределят, они решают всё словами. Потому что в них есть внутренняя сила и их Слово имеет вес.
Слова падали неспешно и от этого были ещё значимей. Костян задумался. Он понимал, что в жизни не всё так гладко, как в словах АА, так звали одноклассники учителя по русскому и литературе между собой, но не понимал, в чем заключается подвох.
'Неужели, — промелькнула мысль, — неужели слово, действительно, может что-то решить?'
В классе вновь повисла тишина — ребята задумались.
'Ну и ладушки, — подумал Алексей, — не мытьём, так катаньем, всё равно команду поддержки нужно формировать, если хочешь чего-то в жизни добиться. А школа — это маленькая жизнь, хе-хе'
Алексей Александрович улыбнулся, обвёл класс глазами и посмотрел на выход, там, над дверью. Висели часы. До звонка оставались считанные минуты. Он только собрался дать задание на дом, как вдруг на периферии зрения мелькнул потолочный светильник. Май, окна на распашку, сквозняк гуляет по кабинету, принося крохи прохлады с улицы. Древние, ещё советские люминесцентные лампы, висящие под потолком весь учебный год, тихо-мирно покачивались, и никто не обращал на них внимание. Только центральная периодически капризничала, то мигая, а то и вовсе не загораясь. Особо сильный порыв ветра швырнул тяжёлый светильник в сторону, сорвав его с крепления. Лампа, освобождённая с одного конца, с радостным скрипом ухнула вниз, секунда, — НННА! — и вот уже второе крепление не выдерживает силы инерции, но здоровенный плафон летит не в Наташину голову по первоначальной своей траектории, а в дальнюю стену, с грохотом врезаясь в неё и взрываясь тысячью осколков пыльного стекла.
Заметив крен лампы, Алексей даже думать не стал: бежать, огибая парты, было бестолку, кричать — тем более. Только и мелькнула мысль: 'Хорошо хоть пиджак снял! Хотел, твою мышь, кирпичик последний положить? На, тебе кирпичик, блин...'
Пока в голове текла эта дурацкая мысль, Алексей швырнул тело вперёд, буквально впрыгнув в стойку на руках, задержавшись на полсекунды, ловя равновесие, напрягая мышцы спины и, прогнувшись дугой, — НННА! — выстрелил ногами навстречу лампе. Перенос центра тяжести на левую руку, выровнять и, закрутившись в лучших традициях Джеки Чана, мягко упасть в проход между партами.
'Фуф, хорошо сумок в проходе не было, а то всё — писец котёнку пришёл бы' — мысли вновь вернулись в свою обычную карусель, начиная, продолжая, закольцовывая бесконечный внутренний диалог.
Звенит звонок, в дверь заглядывает учитель математики из соседнего кабинета, доносится гул из коридора. Класс сидит в ступоре. Первым очухивается Костян:
— Твою мать!!! — шепчет парень, к своим 16 годам побывавший в нескольких серьёзных стычках, где применялись кастеты, биты, арматуры, — Твою ж... кхм, Алексей Саныч, это что сейчас было-то?
Класс прорывает: кто-то из девчонок вскакивает со своего места и начинает истерить, 'успокаивая' Наташу, кто-то из парней подошёл и, нервно похохатывая и попинывая груду металла, разглядывает слегка покорёженный советский светильник, кто-то делает фотку для Инстаграма.
Наташа пытается держать лицо, но подрагивающие руки и губы её выдают. Максимилиан отряхивает пыль со своего пиджака: дурацкая железяка пролетела точно над его головой, но чуть побелевшем лице парня нет и следа страха — лишь неровная искусственная улыбка.
Алексей Александрович молча встаёт, и, кинув взгляд на дело ног своих, подходит к доске:
— Записываем домашнее задание...
Никто не решается спорить, все рассасываются по своим местам, открывают дневники, пишут ДЗ — пишет весь класс, хотя вот уже 2 года староста Светочка каждый день пунктуально выкладывает его в их классную группу ВКонтакте.
Класс ещё некоторое время мнётся, никто не спешит на перемену. Но потоптавшись на месте, первые ручейки потянулись в коридор, в столовую, а то и на улицу — 'подышать свежим воздухом'. Класс расходится, в кабинете остаются лишь три человека: Наташа, комкающая платок; Костян, для которого с этого дня Алексей Александрович стал непререкаемым авторитетом, и недовольный Максимилиан.
— С-с-спасибо.
— Это было круто!
— Прям как в фильмах...
Три голоса, три интонации, три взгляда: непонимающий, восторженный, ироничный. Что с ними делать? Вот такой вот кирпичик вышел.
— Идите, ребят, мы с вами всё обсудим позже.
И, к счастью Максимилиана, никто из класса, включая Нату, не расслышал его тихой фразы:
— Как удачно получилось. Герой, принцесса, потолочный дракон...
Никто, за исключением Алексея Александровича.
Алексей усмехнулся, вспоминая дальнейший шум-гам и, проводив взглядом очередного сонного пассажира, окунулся в события тех лет.
Потом была комиссия — приходил директор, приезжало Райно. Сначала запретили открывать окна, потом — сидеть под светильниками. Потом решили вынести вопрос о замене потолочных ламп на попечительский совет и общее школьное родительское собрание. Приезжал и Наташин отец, уже на следующий после того случая день, пожал руку Алексею, посмотрел на потолок и сказал:
— Вот зараза, метеорит пережил, а ветерок не осилил.
После чего уехал. А на выходных во всей школе заменили старые светильники, поставив лёгкие офисные варианты все тех же люминесцентных ламп.
По школе долго бродили слухи один нелепей другого:
— АА, сам расшатал дюбель, чтоб лампа начала падать, и он мог героически спасти ту девчонку.
— Наташу-то? Говорят, это её батя поменял все окна после 'Того случая' ...
— Да нееет, девчонки, АА бы не стал так поступать, ведь он такой..., такой..., такой классный...
— Ууу, подруга, да ты похоже того, влюбилась, мать!
— Да ну тебя, я же не семиклассница какая-нибудь, его в Аске дурацкими вопросами закидывать и лайки под каждым фото в ВК ставить!
— Так вроде Аск-то у него более-менее чистый, ниче такого, всё по учёбе только: обзоры разных книжек, правила интересные, лайфхаки о русском.
— Ну, мне рассказывали, что много вопросов ему задают анонимных, но он не отвечает, — смутилась симпатичная старшеклассница, одетая явно не в школьную форму.
— Слушайте, девчонки, а как себя Наташка-то сейчас ведёт — ходит вся такая неприступная, ничего не рассказывает.
— Так, а что рассказывать, как будто что-то было?
— А что было?
— Между ними что-то было?? Откуда знаешь, расскажи...
— Ого, значит, я всё-таки была права!
— Ничего себе!
'Подслушано', 'Услышано', 'Записано', 'Рассказано', 'Обмусолено' — все школьные группы смаковали 'Тот случай' до конца года, ещё немножко на каникулах и в начале следующего года. И лишь потом он перешёл в разряд локальных мемчиков. И не было ни одной девчонки в школе, которая бы не знала историю, которая приключилась в 'Тот день'.
Появившийся авторитет, хоть и сомнительного свойства, позволил Алексею Александровичу привлечь к себе нестандартных, интересных, иногда 'потерянных' и 'ищущих себя', ребят. Причём Максимилиан, Ната и Костян стали его 'топ-менеджерами'.
На следующий год на всю школу гремел Совет старшеклассников, предваряя в жизнь самые смелые и масштабные проекты. Ещё через год — первый 95-бальник по русскому языку, и ещё через год — победа на конкурсе 'Педагогический дебют'. 1 место в городе! Школьные коллеги с удивлением смотрели на ключи от авто, подаренные сити-менеджером Алексею Александровичу.
