Бой местного значения.Прода

Докладчик даже ухом не повел:

— Любой вариант в этом случае оказывается проигрышным: или из удара вынимается самая большая и маневренная часть, или она же создает "вал" перекрывающий половину фронта и опять же теряя разгон и маневр.

— В этот момент строй должен был прикрыть огнемет — факел длиной восемь десятков метров должен был уничтожить ту конницу, до которой мог дотянуться, и поставить "стену огня" предотвратив тем самым возможность "атаки обреченных" — на тот случай если б противник смог организоваться и предпринять вторую попытку атаки "невзирая на потери", коней просто невозможно заставить идти в огонь, а пешие не имеют никаких шансов.

— В тот же момент, требуше должен был нанести удар вязкой огнесмесью по повороту — перегородив путь отхода и возможность атаки резерва (на случай, если он значителен). А затем начать наносить последовательные удары все приближая их к строю. Катапульты и арбалетчики должны были вести непрерывный огонь — сея панику и не давая организоваться. Илья совершенно прав — была запланирована первая из "мясорубок".

— Попавшим в огненную ловушку, находящимся в панике лошадям (да и людям — одно дело враг, и совсем другое огонь) оставалось два выхода: Стрелкам — с обрыва в реку с довольно быстрым в этом месте течением, под стрелы со стоящих под обрывом ладей, тем, кто остался на поле — в овраг, в этом залитом огнем овраге и должна была погибнуть большая часть отряда татар.

— Ну, уважаемый докладчик весьма подробно расписал нам план боя, а теперь остановимся на том, что пошло "не так"?

На это докладчик просто разводит руками:

— Да все пошло "не так" — прямо в соответствии с более поздним выражением "первой жертвой любого сражения становятся планы этого сражения".

— Сначала обороняющихся подвела дисциплина арбалетчиков: как только из-за поворота показалась татарская разведка, арбалетчики, неизвестно зачем обученные вести огонь на максимальную дальность, по команде расчетчика/корректировщика их обстреляли. Кого-то умудрились при том ранить и зацепить несколько лошадей, и это несмотря на то, что в разведку, зачем-то, послали тяжелую конницу — и люди и кони были неплохо защищены. А после этого к обстрелу подключилась одна из катапульт — ранив или убив, судя по всему, командира разъезда.

— После была сорвана попытки пройти для разведки вверх по реке на плотах. Требуеше просто развалил плоты, рассекретив заодно еще и свою позицию.

— Тысячник татар, Махмутек, оказался в сложном положении — он видел грамотно созданные укрепления на холме, в них — мощные машины, строй перегораживающий проход и вовсю ведущееся за ним строительство явно оборонного характера, наличие ловушек в траве перед строем не подлежало сомнению, но разведать их было невозможно — у противника была чуть не сотня дальнобойных луков. При попытке разведки небольшими силами — разведчиков бы просто истыкали стрелами сразу за поворотом. Нужно было проводить "разведку боем" — бросая на врага сразу большие силы и неся соответствующие потери.

— Будучи не кавалеристом, если можно так сказать про монгола, а инженером, тысячник или впал в растерянность, или крайнюю подозрительность. В любом случае он, вместо решительного натиска, на находящегося в уязвимом положении противника, начал готовится к "правильной осаде"! Был отдан приказ сбивать чапары — подвижные щиты на колесах для защиты от стрел, разводить неприкосновенный запас яда для отравления стрел. Даже попытались начать строить осадные машины, что вообще ни в какие ворота, но быстро от этого отказались — стоящие на возвышенности стационарные пороки не оставляли никаких шансов своим "полевым" родственникам.

И само собой — он продолжил разведку, послал несколько десятков в овраг и почти две сотни = переправиться на другой берег реки, пытаясь обойти невесть откуда взявшуюся крепость.

— А дальше начинаются вообще трудно объяснимые вещи — зная, что заболоченный берег непроходим, воевода все равно рискует имеющимися ладьями — отправляя их помешать переправе. Зачем это было сделано — понять невозможно.

Все начинают переглядываться, пытаясь дать объяснение до этого вполне логичному поведению воеводы (про обстрел плотов из требуше, выдавший его наличие, все благополучно забыли), но тут оживившийся рысенок и, в чисто своей манере, стремительно переворачивает все с ног на голову.

— Да что тут гадать: не было до этого момента побед над татарами, тем более с таким контингентом и столь мизерными силами. Не верил в нее и воевода, и ту сотню, что могли угробить ладьи при переправе, счел чуть не максимальным вредом, который может нанести его воинство, потому и бросил ладьи на кон. Или если не так близко к жизни — счел риск оправданным и необходимым для поднятия боевого духа ополчения — как оно до того момента не разбежалось, просто удивительно, не иначе как действительно некуда было ...

Учитель жестом оборвал начавший возникать шум и кивнул докладчику — продолжай.

— В любом случае, после неудачи с переправой, по другим источникам попыток было несколько, Махмутек решается на проведение разведки небольшими силами. Насколько важна она была для него, можно судить по тому, что возглавлял ее его родной брат — Джамал.

— Удачной назвать ее сложно, все кто не погиб попали в плен, погиб и брат тысячника. Дальнейшие действия были продиктованы, скорее всего, бешенством — разведке все же удалось установить, что ловушек перед строем нет вообще, а вместо лучников у противника арбалетчики, способные за время удара конницы выстрелить всего раз, от силы два.

— Но, к чести тысячника, надо сказать — головы он не потерял, и, во избежание излишних потерь, была все равно предпринята попытка атаки под прикрытием чапар. Чапары должны были подойти к строю близко и начать обстрел отравленными стрелами, одновременно "ударная группа" из двух сотен ТК и одной ЛК ведет стрельбу навесом с безопасного расстояния. Затем два, или три десятка, наносят удар по центру строя — их сил достаточно как для локального прорыва, так и в качестве провокации — необходимо было заставить катапульты расстрелять по ним заряды, после этого, всей массой конницы наносится удар — разваливая строй и переходя к избиению.

— Все повисло на очень тонкой нити — спасаясь от обстрела, первая линия отошла назад ко второй образовав "черепаху". Чапары неумолимо двигались вперед — остановить их было нечем, они неминуемо должны были наткнутся на "стерню", после чего козырей, против совсем не глупого и многократно превосходящего по силе врага, просто не оставалось.

— Тогда воевода и решил применить огнемет против чапар, но командир расчета понял его команду по своему: оценив имеющееся давление он не отдал команду поджечь факел сразу, а, пользуясь повышенной дальностью полета не горящей смеси, нанес первый удар по стоявшей в отдалении коннице, она как раз оказалась на пределе дальности, затем по атакующим десяткам и только после этого — "обработал" щиты. Затем катапульты, ударив разом, смели шедшие в атаку десятки и потеряли возможность нанести вред основной группе — чем мигом воспользовался ее командир, приказав атаковать.

— Увидев начало атаки, огнемет переключился, на новую группу противников отдав приказ поджечь факел, в самый последний момент, когда и топливо уже было на исходе.

— Вообще, произошедшую до этого момента цепь совпадений, иначе как "чудом" назвать просто нельзя — нарочно такую ситуацию создать просто невозможно. Но еще большее "ЧУДО" случилось в момент, когда был выполнен поджог факела — оказавшиеся в центре громадного по площади пожара люди и животные погибли, по другим источникам потеряли сознание, практически мгновенно.

— Причины гибели такого количества живых существ осталась загадкой, несомненным является одно — собственно сгорели очень немногие, у всех остальных обгорели лишь руки, волосы, лицо, что не может быть причиной мгновенной смерти. Потому, дискуссия на эту тему, продолжается до сих пор, наиболее распространены следующие версии — остановка (либо разрыв) сердца от невообразимого ужаса, в виду буйства огня, либо то, что не слишком значительные ожоги были нанесены практически мгновенно — что значительно усилило боль и привело, опять же, к остановке сердца. Есть также теория, что применяемое для метания огня "сосновое масло" и само по себе способно отравить человека насмерть, а в момент такого возгорания приобрело повышенную ядовитость — ввиду смешения стихий и возможности проникать в тело через обожженные члены — точно как олифа, мгновенно впитывается в дерево, если подогреть ее факелом.

— Но все это понятно хоть и имеет противоречивые объяснения, а вот то, что рванувшееся во все стороны пламя только сбило с ног строй, вместо того чтобы испепелить его полностью — иначе как "божим присмотром" объяснить нельзя.

— Далее воеводой было явно допущен ряд просчетов, произошедший из переоценки силы воздействия произошедшего на оставленный татарами резерв. Вполне закономерно, что те, кто оказался очень близко к такой катастрофе, были потрясены сильнее наблюдавших ее издали.

— Но тем не менее: во-первых — был отдан приказ огнемету двинуться вдоль края оврага, для уничтожения обнаруженных там татар. Во-вторых — не имеющим доспеха ополченцам был отдан приказ выйти на поле для сбора трофеев, и расчистки его от тел погибших. Оба распоряжения явно происходили из предположения, что противник ошеломлен происходящим, дезорганизован потерей командования и нуждается во времени, для восстановления боеспособности.

— Это чуть не привело к разгрому, как говорится, "в шаге от победы" — зная о наказании, за невыполнении приказа командования тумэна, принявший командование начальник резерва попросту бросил все имеющиеся силы в атаку — в расчете на скорость и маневр.

— Такое решение оказалось неожиданно верным — огнемет попросту не успел выстрелить, залп "огненными кувшинами" из требуше накрыл всего лишь задние ряды, обстрел ядрами из баллист нанес потери, но не смог создать препятствия для развития атаки.

Диспозиция была следующая — впереди шла последняя сотня тяжелой конницы, через ее голову навесом били три сотни лучников ЛК.

— Правда "о чудесах" в данном эпизоде говорить не приходится — атаку остановили подготовленные заранее "стерня" и "чаща", на них атакующие и понесли самые большие потери. А ополчение в последний раз проявило отсутствие дисциплины — вместо последовательного расстрела потерявших мобильность конников, после первого залпа из арбалетов практически в упор копейщики отбросили мешающие щиты и нанесли удар "всем строем" — попросту говоря полезли в драку...

— Разгромом сложившаяся ситуация уже не грозила, переломить тот настрой который возник под конец боя и обратить войско в бегство, было нереально. А вот от крупных потерь их спас низкий боевой дух противника, приличная защита и грамотные действия не потерявших головы расчетов катапульт и арбалетчиков, ну и наличие опытных воинов в количестве четверти от общего числа — само собой.

— Если подводить итог произошедшего в тот день — можно понять, почему позднее Ш. очень большое внимание уделял вопросам дисциплины и управляемости войск.

— Доклад окончен, благодарю за внимание.

Будто дождавшись этого момента, ударил колокол, призывая курсантов на обед — и жизнерадостная толпа, мигом забыв все "пыльные премудрости", рванула на выход, а вот учителю предстояло последнее на сегодня испытание — потому что в аудитории остались те, кто возможность получить ответы на вопросы поставил выше сытого брюха, что в их возрасте говорит о многом.

Первым подошел докладчик — волчонок находился в полном раздрае, что не удивительно — последняя часть доклада явна была чистым экспромтом под влиянием внезапно оформившегося "нового понимания", а в его возрасте к авторитетам и их крушению относятся чрезвычайно серьезно.

— Как, ну как такое возможно? Ведь действительно признанный гений тактики. Детальнейший план битвы, а победил — исключительно из-за случайности да благодаря "чудесам", прошел просто по самому краю и разгрома избежал...

Эк, его проняло, попробуем заставить задуматься.

— А как думаешь, почему он в "О тактике" написал что — "для победы в любой битве достаточно сделать на одну ошибку меньше чем противник"? Думал это шутка? А ведь эта фраза самая что ни на есть выстраданная — только дураки предпочитают не замечать собственных ошибок. Вся гениальность в тактике именно в том и состоит, чтобы суметь вовремя среагировать на изменения — хоть как-то, вместо тупого продолжения выполнения "такого замечательного" плана.

— И признание он, у думающих людей, получил совсем не за то, ты сам в конце поднял вопрос о сделанных выводах: вот эта способность — делать выводы из собственных ошибок, и меняться так, чтоб больше их не повторять, это и есть самое ценное свойство полководца. Наравне с десятком других качеств — вот об этом на досуге и подумай.

Вторым, понятно, раскачался медвежонок.

— Странное что-то с тем огнеметом выходит, нет, если заранее давление поднять — дальности теоретически должно было хватить, а вот производительности ... Ну, очень сложно четырем мужикам поддерживать нужный расход смеси — совсем запаса по мощности нет, действительно — чудо получается, а нет их чудес в реальной жизни.

— Ну, раз в чудеса не веришь, то зачем предков глупей нас считаешь? Ведь недостаточная производительность, она не только для огнемета характерна, она и для пожарной машины наблюдается — причем как древней, так и современной. И почему тогда предкам до углекислотного патрона не додуматься? Ведь реакция негашеной извести с водой известна любому крестьянину не одно тысячелетие ...

— Но, тогда другая конструкция нужна ... два аккумулятора, патроны в каждом ...

— Стыдно, ну-ка быстро вспоминаем конструкцию насоса Гирона, он ведь от разности давлений работает, а если оба цилиндра "подперты" одинаковым давлением — ручная помпа никаких проблем испытывать не будет. Так что размещаем патроны вот тут — в магистрали возле четвертого бака того, который с водой, и ...

— Получаем самоподдерживающуюся систему! Пока давление в аккумуляторе меньше — оба клапана в цилиндрах откроются, и смесь самотёком под давлением пойдет через цилиндры в аккумулятор. Когда сравняется — можно закачивать топливо руками, а как упадет — пойдет подсос воды из бака прямо на патрон и давление опять возрастет — и так пока вся известь не погасится, или топливо в баках не кончится!

— Не факт, конечно, что так и было, но как видишь любой технический вопрос можно решить — главное его правильно сформулировать.

Рысенок на эти педагогические выверты только фыркнул, но в глазах понимание — и как такого воспитывать, если он тебя глубже видит, чем ты сам себя понимаешь?

— А мне все-таки количество чудес не кажется запредельным — Ш. три года в этой глухомани сидел, мешки с мукой пересчитывая, больше ему там нечем заняться было — или придумывать, или спиваться.

— Ну, он вообще то еще жениться мог ... И женился, кстати, после того боя.

Ага, проняло нашего душеведа — судят-то других на основании опыта, СВОЕГО — а у него он ПОКА маловат... Но не сдается: