Часть четвёртая Дневник Тринадцатого Императора

— Миша, есть какие-то известия?

— Никак нет, Ваше Императорское Величество.

Подождём, известия должны быть. К недружественным действиям мы готовились. Насколько хорошо мы теперь готовы, будет ясно совсем скоро.

Рапорт Хорунжего Калины (препарированный и правленый).

Инструктировали нас сёдни по-особому.

Так-то, уже почитай с неделю, помимо подъесаула часто сам енерал Рихтер дополнительно с нами разговоры ведёт.

Обычно задаёт вопрос: "Противник там-то и там-то, лезет туда-то. Ваши действия?".

Наши действия простые. Коль скоро уже в нашу зону влез, то без окрика стрелять на поражение.

Мы-то в аккурат, на самой крыше сидим. Нам сверху всё видать.

Ндравится ему ще вопрос: "Вот в руках у вас граната. Когда её надо использовать?".

Здеся отвечать так надобно: "Гранату используем по групповой цели, но можно и по ситуации".

Это значит, что самому думать головой надо. Если знаешь что своих рядом нет. Кидай её сверху.

Сёдни сам есаул Кравченко был, это сынок полковника Кравченко. Он из наших, из казаков тех, что пластунами кличут. Сказывают, что с ним сам царь советуется, как казаков обучать, чем лучше вооружать. Во, какой сын у Владимира Ивановича.

Собрал он нас сёдни и показал старую казацкую придумку. "Чёртов плевок" называется. Не упомню я, что там намешано, но вспыхивает она так ярко, что потом несколько времени глаза ни шиша не видят. Сами-то пластуны, глаза прикрывают, а вороги их из виду теряют.

(Тут, видимо, была сделана большая пауза в написании. Штабисты Рихтера, похоже, хотели, что бы в рапортах и их работа была показана. Не стал бы казак, сам без подсказки, об инструктажах писать. Надо будет подумать, не пора ли ротацию производить?)

По приказу нам сегодня охранять великого князя в Мраморном дворце вышло. Караул усиленный. Я с Матвеем и Тимохой, на верху дежурим. В покоях-то ещё двое. То, по-новому, телоохранители называются. Они тоже из пластунов. Крепкие хлопцы. Во внутреннем дворе там ещё четверо, да на входе двое, с ними наш старшой, что всей охраной командует. В аккурат целиком отделение выходит.

Подмораживает, к утру шибко похолодать должно, стемнело, но на белом снегу тени хорошо видны. На фасадах, то фонари горят, хорошо заправлены, на всю ночь свету хватает.

Тимоха мне и сказывает, что тени на соседних домах, странные. Присмотрелся я, и в самом деле так. Вспомнился енеральский вопрос. "Ваши действия?"

Шепнул я хлопцам, разобрать тени, а ежели какая шевельнётся стрелять на поражение. Тут и зрительные трубки не потребны. Расстояние в аккурат, как на стрельбище.

Только мы затаились, как те тени двигаться начали. Тут мы и пальнули, с трёх стволов сразу. Потом ещё двоих подкараулили. Их Луна выдала. Во дворе у ворот тоже несколько раз стрельнули, потом этот "Чёртов плевок" видать был. Я его пропустил. Но он далеко был, потому не ослепил сильно. Потом стреляли уже по всем теням, но больше никого не обнаружили.

Почитай через полчаса, сам Рихтер с какими-то людьми приезжали. Нас похвалили, обещали представить к наградам.

Вот собственно всё, что имею сообщить.

(дальше следовала собственноручная подпись и фамилия писавшего)

.................................................................................

Вот такой "приятный сюрприз" мне любимая тёща на Новый Год приготовила! Возможно, что не только она к сему руку приложила, но номинально она той страной руководит!

О ночных событиях знать никому постороннему не положено. Семь трупов лежат во льду в холодильнике. Холодная российская погода оказала им свою последнюю услугу. С купцами специалисты из СБ работают. В цирке того человечка, что в клетке содержался, изъяли аккуратно и без шума. Собственно цирк, его труппа уже съехал. Они ещё на кануне на Варшавский поезд подались.

Утром в десять часов Игнатьев, как обычно с докладом присутствует.

— Слушаю Вас Николай Павлович.

— Общая ситуация следующая:

— Человечек из клетки будет жить. Его организм, сильно истощен и обезвожен. Вероятно, ему пить не давали. Врачи говорят, что через несколько дней с ним можно будет работать.

— Проявился ещё один участник событий. Очень интересная птица, хотя и в других перьях предстаёт. Нам он хорошо известен. Это Джон Кимберли. Он тоже под видом купца, но прибыл прямо в Варшаву, а затем и в Петербург проследовал. Что интересно. При нём денег и ценностей обнаружено почти на миллион фунтов стерлингов. Принадлежность денег отрицает. Как они к нему попали, минуя таможню, не говорит.

— Хорошо Николай Павлович. Графа Кимберли в одиночку, пусть подумает. Физических воздействий не применять. Воду ограничить.

— Купцов опросить с пристрастием, но так, чтобы хоть один, живым остался. Он нам для очной ставки весьма полезен будет.

— К человечку из клетки повышенное внимание. Подберите умных людей со знанием китайского и японского языков. Врачи пусть с него пылинки сдувают.

— Вы думаете, он китаец?

— Или не этнически чистый, японец. Скорее всего, от смешанного брака. Такие в Японии считаются людьми второго сорта, если не третьего. Скорее всего, он функции переводчика выполнял, а значит должен много, очень много знать!

— Продумайте совместно с Мезенцевым, как можно будет обеспечить алиби графа для британского Форин-офиса. Возможно, нам это пригодится.

— Вы полагаете возможным его вербовку?

— Дорогой Николай Павлович, я в этом почти уверен. Особенно когда мы продемонстрируем ему состояние предыдущих купцов. Давайте завтра с ним переговорим, время поджимает. Ещё два, три дня и никакое алиби для него убедительным не окажется.

— Главное никаких слухов о реальных событиях.

— В прессе можно дать сплетню, о разборках между финляндскими контрабандистами. Все британские и японские участники акции должны просто И С Ч Е З Н У Т Ь!

— Здесь их зафиксировано не было! Циркачи дорбозы были, уехали в Варшаву. Купцы их несколько десятков тысяч, всех не упомнить. Будем искать, это если запрос поступит. Ответ по ведомству Валуева уже вчерне подготовлен!

.....................................................................

Сам я, однако, был не совсем так уверен, как хотел казаться своему шефу СБ. Меня очень смущал факт нападения именно на Мраморный дворец. Что это? Моя маскировка так работает или британский консерватизм нам помогает? Надо будет это ещё раз проанализировать.

На сегодня с инцидентом покончено! Надо Новый Год отмечать! Как его встретишь, так его и проведёшь, а провести новый 1867 год, хочется, как можно лучше.

— Николай Петрович, что у нас в планах на сегодня?

— Ваше Величество, Вы планировали встречу по теме "Казацкий приют" и поездку туда.

Как это я чуть не забыл. Это важная встреча и поездка. Тут не только Новогодние поздравления, тут ещё большая программа по обучению заложена.

— Володя!

— Слушаю Вас Ваше Величество!

— Люди от Головнина прибыли?

— Да, Ваше Величество. Сам Александр Васильевич с ними.

— Так проси их.

В кабинете семеро достаточно молодых людей отобранных министром. (Одного я кажется, знаю).

— Господа, вы участники очень важного эксперимента проводимого в школе "Казацкого приюта". Дети, самые обычные дети обучаются по новым учебникам. Вы отслеживаете успеваемость и усвояемость им нового материала. На основании вашего заключения будут сделаны выводы о применимости этих учебников в дальнейшем. Сейчас я бы хотел услышать ваши промежуточные выводы и рекомендации.

— Прошу вас высказываться.

После долгой паузы за всех высказался Головнин.

— Ваше Императорское величество, мои подопечные молчат не потому, что не чего сказать, а потому, что результат эксперимента может оказаться не предсказуемым. Дело в том, что изучение новых учебников у детей и у преподавателей происходит практически одновременно с разницей во времени от нескольких дней до недели. Наши выводы несколько обескураживают, дети усваивают новый материал быстрее нас. Есть, конечно, и такие, которые не воспринимают точные науки, но при внимательном анализе, как правило, выясняется их некоторая общая недоразвитость (некая патология в развитии, но это не более 2-3% от общего числа) которая ни в коем случае не должна распространяться на остальных учащихся.

— Какие же надо, по-вашему, делать выводы дорогой Александр Васильевич?

— Думаю, что окончательные выводы ещё делать рано.

— Предварительные же выводы примерно такие:

1.В учебниках материал изложен доступно;

2.Дети усваивают новый материал, в доступном для них изложении, быстрее взрослых.

— Это всё очень хорошо. Что делать дальше?

— Ваше Императорское Величество, считаем, что эксперимент надо продолжить, до конца учебного года!

— Все присутствующие с этим мнением согласны?

Не увидев протестов, я подытожил нашу встречу.

— Продолжать, так продолжать. Соберёмся по данному вопросу весной.

— Удачи и успехов вам господа.

........................................................................

Теперь ещё одно деликатное но, в общем-то, уже рутинное для меня действо. В приёмной ожидает будущий капитан нового барка Шкот Николай Яковлевич. Это герой Крымской войны, смелый и преданный России человек. В той истории тяжёлое ранение даст болезни возможность взять над ним верх. В этой истории, такого не случится, пока у меня есть достаточное количество крови, для переливания.

Естественно начинаю я не с этого. После представлений и приветствий, мы разговариваем о Восточной Сибири и Приморском крае. В словах Шкота, чувствуется восторг по поводу перспектив открывающимся перед этим районом России. На предложение принять под командование строящийся барк "Григорий Шелихов", Николай Яковлевич ссылаясь на здоровье, собирается ответить отказом.

Почти в приказном порядке, я провожу его в свой "медицинский" кабинет, где происходит процедура переливания крови.

— Дорогой мой капитан, на вопрос, принять или не принять командование барком, вы мне дадите ответ, всего лишь через месяц и я уверен, что он будет положительный.

— Сейчас я вам пожелаю скорейшего выздоровления. Ни о чём плохом не думайте. Через три, четыре недели, вы будете себя отлично чувствовать и мигом забудете свои сомнения.

Мы расстались на мажорной ноте. Себя я тоже похвалил, за то, что сохранил нужного для страны человека и нашёл капитана для нового барка.

........................................................................

— Володя, мы едем в Гатчину в "Казацкий приют"!

— Новогодние подарки уже отправлены?

— Да, Ваше Величество! Всё отправлено ещё третьего дня.

— Очень хорошо, тогда едем.

Встреча в приюте прошла как всегда очень весело, душевно и зарядила меня огромной порцией энергии. На сей раз, кроме всяких "вещевых" и "сладких" подарков, на которых настояла императрица, были доставлены ещё спортивные снаряды, выполненные по чертежам другого века и детская железная дорога.

Железную дорогу выполнили в другом ключе, чем ту, что отправили во Францию. Здесь был сделан упор на паровозоремонтные мастерские и функционирование дистанции пути. Мастерские были оборудованы настоящими станками и самым разнообразным инструментом. Естественно и паровозиков было поболее, целых шесть штук, а числа вагонов я сам не знаю.

Сердечно поблагодарив Владимира Ивановича, за большое и нужное дело, в которое он душу вкладывает, уже вечером мы отправились обратно.

...........................................................................

Утром следующего дня в своём специальном возке-карете (у меня, их по всем дворцам, около десятка) обряженный в казацкий мундир я уже ехал в сторону Пулковских высот. От Царско-Сельского дворца это, совсем рядом. Здесь и у военных своё заведение есть, в нём они курс по геодезии и картографии проходят. Сейчас предновогодние каникулы, все поразъехались. Несколько собак перебежали дорогу, направляясь куда-то в сторону жилья. Мой возок свернул во двор казармы и остановился. Из дверей выскочил дежурный, вскинул, было руку к виску но, видимо вспомнив инструктаж, отдёрнул её словно от ожога.

Мы с Барятинским вышли из саней и вошли в дом. Там меня уже ждал Игнатьев. Дальше мы пошли с ним. Два казака охраны молча козырнули нам перед входом в помещение. В комнате, которая была выбрана для "переговоров", было тепло и достаточно уютно. Рядом с графом сидел Мезенцев, а чуть в стороне кто-то из его службистов. Когда я вошёл, Игнатьев кивнул Николаю Владимировичу, он дал команду, и мы остались вчетвером.

Языком нашего вероятного противника, мы владели достаточно уверенно, потому я начал разговор, на нём опуская всяческие дипломатические вступления.

— Добрый день господин граф.

— Здравствуйте Ваше Императорское Величество.

— Как вы себя чувствуете?

— Благодарю вас, гораздо лучше, своих соотечественников.

— Они сами выбрали свою судьбу.

— О, этими я не очень обеспокоен. Мне интересно, что эта мадам мне уготовила?

— Вы пробовали об этом у неё узнать?

Поинтересовался я у Джона Кимберли, который возможно уже сегодня, пойди события другим чередом, распределял бы фунты стерлингов, формируя про британское лобби в России.

— Уверяю Вас Ваше Императорское Величество, что я готов это сделать, прямо здесь в вашем присутствии.

— Тогда начинайте граф. Время сейчас работает не на вас.

— Одну минутку, я сосредотачиваюсь.

Такая откровенная бравада, пленного шпиона мне начинала нравиться.

— Во-первых, поскольку меня "взяли очень тихо" никого не потревожив, значит, я зачем-то вам нужен.

— Во-вторых, мне продемонстрировали, подопечных сэра Джорджа Робинсона, но так что они меня не видели.

— В-третьих, меня не подвешивали на эту как её "дыбу", значит, я нужен целым и не повреждённым.

— В-четвёртых, пошли всего вторые сутки, а я уже удостоился высочайшей аудиенции.

— Всё это говорит мне о том, что у меня есть шанс, вернутся домой, правда, обременённым новыми обязанностями, выполнять которые мне надо будет более рьяно, чем свои предыдущие.

— Вы отличный переговорщик граф. Возможно, что эта особа так к вам благосклонна, что ещё, что-то дельное подсказала.

— О, да Ваше Императорское Величество. С тех пор, как в моей стране принят закон, разрешающий клятву не только на библии, весьма веским аргументом в ней стал "презренный" металл, точнее не он сам, а его количество.

— Если я не сдам в посольстве по описи лорду Эндрю Бьюкенену весь свой груз, то никакие мои оправдания и алиби в расчёт приниматься не будут.

— Теперь, кажется всё. Больше судьба мне ни о чём говорить не считает нужным.

— Она к вам более чем благосклонна. Очень многим людям она вообще ничего сказать не пожелала или не успела.

— Сейчас с вами продолжит беседу граф Игнатьев. Он профессионал и хорошо знает своё дело. Если вы будете аккуратно выполнять его указания, то доживёте до глубокой старости. Естественно вам придется описать известные события и ещё написать некий документ о нашем сотрудничестве. Ваше будущее содержание, будет определено в размере тысячи фунтов в год.