Розовый - не цвет мяса!

Маленькая площадка аэропорта осталась внизу, под пузом вертолёта понёсся махровый ковёр леса, река, зелёные пологие холмы... Коммуникатор на запястье жалобно пиликнул, сообщая, что связь с сервером потеряна, Алексей впечатлённо поднял брови и показал экран другу, тот с кривой улыбкой развёл руками — вот как-то так, да. Железная стрекоза вильнула между холмами и стала снижаться, поначалу показалось — прямо на деревья, потом Алексей выдохнул, рассмотрев крохотную площадку для летающего транспорта, выкрашенную в камуфляж так же, как и маленькие купола вокруг.

Они выбрались наружу, помахали пилоту и вертолёт тут же взлетел, Алексей проводил его взглядом, посмотрел на друга:

— Решил пригласить меня в офис?

— Ага, — он запрокинул голову, прищурился на солнце. — Понял теперь, почему вертушка, а не «тарелка»? Нет? Вертушка к сети не подключена, дружище, её отследить сложнее. Там, где у тебя комм отрубился, проходит граница, если её пересечёт «тарелка», мне придётся отчитываться, нахрена я покидал зону и кого я привёз.

— То есть, я здесь незаконно? — полуутвердительно вздохнул Алексей, Василий улыбнулся:

— Ты в гостях. Сумку можешь болванчику отдать, — он кивнул на чудовищного гусеничного робота, который подполз к ним и теперь вертел окулярами во все стороны. Алексей пожал плечами и опустил рюкзак на платформу робота, тот укатил, весело качая торчащими из полуприкрытых люков голыми проводами.

— Слушай, а твой «болванчик» вообще доделан?

— А что, у тебя в сумке что-то бьющееся?

Робот доехал до края платформы и не останавливаясь кувыркнулся вниз, в неведомые кусты.

— Объективы, — слабым голосом выдохнул Алексей, чувствуя, как спина покрывается холодным потом. Василий натянуто улыбнулся и похлопал друга по плечу:

— Я куплю тебе новые.

Алексей медленно глубоко вдохнул и тихо выдохнул:

— Как ты мне дорог.

— Прости, — прикусил губу учёный, — да не переживай, он в порядке... скорее всего. Эй, чушка! — Из кустов донёсся звук сирены. — Ты живой? — Кусты осветились красным-синим-красным, учёный махнул рукой, — нормально, он справится. Пойдём.

Он сделал приглашающий жест в сторону ближайшего купола, покрытого лохматой камуфляжной сеткой, откинул тряпичный полог и вошёл, скомандовал:

— Свет!

На металлическом каркасе вспыхнули лампы, голое производственное помещение пахло пылью и подвалом, у стены каркаса валялись полуразобранные роботы, Алексей окинул их взглядом и отвернулся. И замер, заметив, как один из роботов повернул голову им вслед. На антропоморфном лице появилась улыбка, робот сказал:

— Вася, ты вернулся?

— Заткнись! — взревел учёный.

— Ладно, — ответил робот и закрыл глаза. Алексей ошарашенно переводил взгляд с друга на робота, Василий тяжело дышал и тёр раскрасневшееся лицо. Алексей неуверенно указал подбородком на робота и тихо спросил:

— Мне показалось, или это Иркин голос?

— Пошла она, — пробурчал учёный и опять потёр полоску на пальце. Сунул руки в карманы и стал смотреть в пол, высмотрел что-то и с силой наступил, под землёй зажужжало. Алексей подошёл к роботу, наклонился, рассматривая, уважительно опустил уголки губ:

— Крутая вещь. Тоже ты делал?

— Я был в составе группы, — тихо ответил учёный. — Это устаревшая модель, сейчас наши уже покруче делают.

— Здесь написано «сделано в Тайване», — чуть улыбнулся друг.

— Иди знаешь, куда? — надулся Вася. — Китайцы покупают право на производство, а потом мы покупаем у них товар, потому что тупо дешевле. И плевать, что наши заводы делают лучше — роботов из «суровой сайберии» никто не хочет покупать, потому что боятся, что они набиты «жучками» и шпионскими программами.

— А что, не набиты? — сделал большие глаза Алексей, друг загадочно улыбнулся и промолчал.

Из пола выступила кабина лифта, они вошли, учёный приложил карту, набрал пароль, нажал кнопку без надписи. Лифт провалился вниз, заставив сердце на миг замереть от ужаса, а потом ухнуть вниз при торможении. Двери разъехались, Василий вышел и сделал приглашающий жест:

— Добро пожаловать в обитель моего сумрачного гения. — Хитро улыбнулся и понизил голос, — здесь куют прогресс.

— И что ты такого выковал, интересно мне знать, что тебе понадобился скромный, необразованный я? — Алексей обвёл взглядом серые бетонные стены, квадраты пластиковых панелей на потолке и многочисленные железные двери.

— Я такое выковал, что при попытке поднять, упустил сам себе на ногу, — учёный отвел глаза, достал из кармана ключи и стал открывать дверь, вздохнул и добавил, — а самая большая моя ошибка в том, что я о своём глупом проколе никому не сказал. И чем больше времени проходит, тем сильнее усугубляется ситуация, а пойти к коллегам я уже не могу — стыдно, да и вообще... в нашей работе, по такому вопросу могут и дело завести. И перееду я из НИИ в «шарагу».

Алексей медленно перестал улыбаться, окинул внимательным взглядом напряженного друга, но ничего не сказал. Василий наконец справился с замком и распахнув дверь, указал внутрь широким ироничным жестом:

— Знакомься, моя «девятая симфония», — невесело хохотнул и с сарказмом добавил, — мать его, телепорт!

Алексей заинтригованно заглянул — производственный цех метров восьми в поперечнике, рельсовый кран под потолком, сварочный аппарат, компьютеры, осциллографы, ещё какое-то непонятное оборудование. В центре на платформе стояла капсула, похожая на одноместный батискаф и одновременно на что-то космическое, хромированное и очень крепкое. Сквозь круглые окошки было видно современное кресло внутри и замысловатый пульт.

— Телепорт, — медленно повторил Алексей. Помолчал, рассматривая чудо техники, качнулся с пятки на носок. — Работает?

— Да.

— И в чём тогда проблема?

— Пойдём выпьем, я по порядку расскажу. — Учёный прошёл к маленькому закутку с холодильником и микроволновкой, протёр ладонью стол, вытер о штаны. Достал несколько запаянных пакетов с закусками и водку, молча разлил, выпили, закусили, помолчали.

— Короче, мы делали телепорт этот грёбаный. Всей командой. А там солидные восьмидесятилетние дядечки с профессорскими сединами, которые называют меня «Васенька» когда я говорю то, что они хотят услышать, и «мой юный друг», когда я высказываю своё виденье. Этак иронично-снисходительно, как будто я их студент, собравший первого в своей жизни корявого робота и со слюнями умиления притащивший профессору похвастаться. — Он мрачно налил ещё, выпил и сразу же налил новую. — Короче, я изначально считал, что мы идём не по тому пути, но меня никто не слушал. И я решил, что всё сделаю сам и всем утру нос. Скопировал материалы по проекту, кое-что потянул из главной лаборатории, по мелочи... платы там всякие, которые руками не спаяешь, крохи. Ну как, крохи... если бы у меня получилось, все бы закрыли на это глаза, но если всё провалится, то такое хищение — это статья. Ладно, не о том речь.

Он взял рюмку, подержал и поставил на место, переплёл пальцы.

— Я собрал всё сам, дома. Здесь, в смысле. Своими руками, Ирка немного помогала, болванчиков подключил тоже, они могут мелкий ремонт делать. Испытания прошли успешно, я отправил в лес в десяти метрах отсюда пустую капсулу с камерой, потом отправил бактерии на сто метров, потом мышку на километр, потом кошку. Всё было отлично. Потом решил выпендриться окончательно и залез в капсулу сам, в историю хотел войти, как первый человек, переместившийся телепортом. Залез, переместился, а обратно решил пешком прийти, километр всего. Иду-иду, а базы нету. Лес кругом, птички поют. Думал, что заблудился — во время телепортации батареи разряжаются почти в ноль, у меня комм сел, я грешил на свой топографический кретинизм. Исходил вдоль и поперёк все буераки — нет тропинки. А потом людей встретил. Очень странных людей. — Он потёр нос, посмотрел в стол пару секунд, невесело усмехнулся другу. — И эти люди мне рассказали, что они тут неподалёку живут и моё присутствие, мать их, «почувствовали»! Мою растерянность и злость они, видите ли, ощутили. И решили прийти помочь. Принято у них так. Спросили меня, что случилось, откуда я, всё такое. А я сказал, что ничего не помню, амнезия, стал их больше расспрашивать. И выяснил, что нахожусь я там, куда и направлялся, вот только России тут больше нет, границ вообще нет, все люди — братья, все всех любят и уважают. Жильё бесплатное, интернет бесплатный, экология в приоритете, зверей никто не стреляет и они людей не боятся, гладили при мне оленя какого-то, просто позвали, он подошёл. И как-то так в разговоре мелькнуло, что год сейчас 2135й. — Он посмотрел, как у друга глаза лезут на лоб, развел руками, — ага. Я ребят поблагодарил, попрощался и вернулся к капсуле, нажал обратное перемещение и вернулся сюда.

И никому ничего не сказал.

А на следующий день взял с собой зарядную станцию на солнечных батареях и всякого оборудования радиолокационного, опять переместился туда же, стал изучать мир. Охренел окончательно. Там действительно будущее. И в тамошнем аналоге Википедии я нашёл статью о себе, в которой рассказано, что я — великий учёный, изобрёл море всего, получил кучу премий и самый сок — я ещё жив. Там вообще долго живут. — Он чуть улыбнулся, покрутил в пальцах рюмку, тяжко вздохнул. — Там летают маленькие роботы, квадрики — такая рамка на антигравитации, на квадратную тарелку похожа. Они посылки доставляют, патрулируют лес, через камеры на этих квадриках оператор видит, в каком состоянии деревья, где кормушки пустые, всё такое. И я однажды этот квадрик сачком поймал и домой унёс. Разобрал здесь, нарыл недостающие знания в тамошней сети... три года назад это было.

Алексей ахнул, подобрал челюсть и вопросительно приподнял брови:

— Тарелки..?

— Тарелки, — мрачно кивнул учёный, — система антиграва, которую я «изобрёл», слизана с квадриков. Меня утешает только то, что квадрики вроде как тоже я изобрёл, так что я тащил как бы сам у себя. Потом ты помнишь — научный прорыв, премии, контракты... Мне понравилось, я стал туда ходить, как на работу. После антиграва пошли излучатели, два года назад.

— Когда ты сменил интернет супернетом, — пораженно прошептал Алексей, — ну ты даёшь!

— Да, — учёный потёр подбородок, криво улыбнулся, — ага. Кую прогресс из металлолома. Тырю сам у себя. — Помолчал, посмотрел на рюмку. — Понимаешь теперь, почему я не могу пойти к коллегам? Они меня ненавидят. Там зависть такого уровня, что малейший прокол с моей стороны — и меня сожрут, у меня отберут даже то, что было до квадрика, я останусь не просто без степеней и практики, а реально под мостом.

— Так что у тебя случилось-то? — тихо спросил Алексей.

— Я сильно прокололся там, в будущем. Там люди... другие. Они видят по-другому и чувствуют по-другому, они всё время меня замечали и знали, что я там делаю. Я стал общаться с одной женщиной, она рядом живёт. Нет, без всяких, просто общался... Она догадалась, что я не оттуда, думала сначала, что инопланетянин, потом решила, что из будущего. Я не спорил. Задавал ей всякие вопросы про её мир, как они живут, она охотно рассказывала, приносила всякие гаджеты. И однажды я решил при ней перекусить, достал бутерброд себе, и ей тоже предложил. — Он саркастично запрокинул голову, криво усмехнулся в потолок, — а она с охреневшим видом переспросила, действительно ли я собираюсь это съесть, и когда я подтвердил, в диком ужасе убежала, напоследок обозвав меня грязным убийцей.

Учёный с невесёлой улыбкой посмотрел на друга, лицо которого понемногу прояснялось и наполнялось осознанием собственной правоты, медленно кивнул и сказал:

— Да, они там все веганы. Мой бутерброд с ветчиной её шокировал, она во мне разочаровалась и больше не хочет иметь со мной дела. Я пытался прикинуться, что тоже стал веганом, но они там каким-то образом чувствуют ложь и не ведутся. Она рассказала обо мне своим соседям, там живут небольшими хуторами в десяток домишек, каждый хутор отвечает за свой участок леса. И теперь меня там реально пасут, как только я появляюсь, они меня чувствуют, находят и пытаются выгнать. Они умеют как-то влиять на других людей, просто смотрят и голова начинает кружиться, сильнее и сильнее. Короче, мне там больше не рады. А мне позарез надо туда попасть, я работаю над важным проектом, мне нужна их сеть. Всё моё будущее, в котором я — великий столетний учёный, летит к чертям из-за одного бутерброда!

— А ты не можешь закинуть туда комм и сидеть в сети удалённо? — тихо предложил Алексей.

— Не могу, информация через время идёт крайне медленно, там даже «миру мир» морзянкой будет полчаса передаваться. — Он нахмурился, тяжко вздохнул и согнулся над столом, запустив пальцы в волосы. Алексей услышал за спиной шорох и обернулся — к ним катил гусеничный робот с рюкзаком, грязный как свин, но бодренько вертящий окулярами.

— О, чушка, — чуть улыбнулся Василий. — Живой?

Робот что-то весело просвистел и встал на дыбы, брякнув грязный рюкзак под ноги Алексею. Замер, балансируя на задних катках, а потом медленно завалился на рюкзак сверху. Катки продолжали бесполезно крутиться, робот вращал окулярами и попискивал. Алексей сжалился и подцепив его носком ботинка, перевернул, как черепаху. «Чушка» качнулся на катках, сделал круг по лаборатории, оставляя грязный след, вернулся к Алексею и широко разведя окуляры, пропищал:

— Пася! — и укатил.

Алексей медленно повернул голову к грызущему губы другу и неверящим шепотом переспросил:

— «Пася»?

— Его Ирка программировала, — борясь с улыбкой, вздохнул Василий, обвёл взглядом лабораторию, улыбка померкла. — Тут, блин... за что ни возьмись, везде её уши торчат, из каждого косяка. Она вечно всё портила.

«Что ж ты его тогда не исправишь, умник? Дело-то плёвое.»

Алексей пожал плечами и отвёл глаза, промолчал.

Вася резко выдохнул, одним махом опрокинул в себя стопку и занюхал куском колбасы, невесело усмехнулся:

— Хреново быть невыездным, Лёша. Она выкладывает в сети фотки с каким-то педиковатым итальянцем, а я ему даже морду набить не могу.

— Хочешь, я набью? — сделал дебильную морду друг. — Сниму всё на камеру, от первого лица, в хорошем качестве?

— Иди ты, — рассмеялся учёный, кивнул на грязный рюкзак, — проверь вещи, составь список, что я тебе должен.

— Да нормально там всё, — отмахнулся Алексей, — оно хорошо упаковано.

— Проверь, проверь! Я не о тебе пекусь, а о себе, мне твои путевые заметки — бальзам на душу. Россия, конечно, велика и необъятна, но мир за её пределами тоже очень ничего, а я его в реале никогда не увижу, остаётся только читать твои обзоры и фото смотреть. От этого действительно легче, ты хорошо пишешь, у меня ощущение, как будто сам там был.

— Стараюсь, — тихо ответил друг, засмущался, пожал плечами, но по нему было видно, насколько ему приятно. — Так зачем я тебе нужен был, если не морду итальянцу бить?