Мессир барон 1-11

Марвин любил рыцарские романы, но Ханубис имел привычку комментировать избранные эпизоды, и ожидание очередной ядовитой реплики мешало полностью погрузиться в происходящее, просто насладиться сюжетом. Марвин уже и сам начинал подмечать здесь и там нелепицы, непоспевание текста за мыслью или мысли за текстом, анахронизмы, неуместные моралите. Было что-то противоестественное в этом способе чтения, но Марвин знал уже, что так должно быть, и так оно будет отныне в любой области его жизни.

Однажды у дома остановилась карета с королевскими петухами, и герольд передал Марвину приглашение на коронацию за личной подписью его высочества. Большая честь и великая милость, так, — но Марвин чувствовал, словно подменяет кого-то другого — во дворце и после, на площади, изображая восторг и трепет. Мессир ор-Мехтер был маской, сквозь которую глядел Марвин-чернокнижник, ученик легендарного Пса, тот, кто пережил встречу с Ленерро ар-Диелне, — и для него придворная суета была ритуальной, нелепой условностью, которую предстояло перетерпеть.

На следующий день король посвятил его в рыцари. Большой королевский зал был полон людей, и Марвин — один среди них, но и толпа, и шепоток в публике, и принцесса Хеллен в окружении девиц, — все это было лишь сценой из рыцарского романа, притом написанной не слишком гладко.

И когда Эрик заглянул ему в глаза, и солнечный свет разлился по залу от слов древних клятв — тогда Марвин вспомнил, как уже стоял на коленях перед ним, и подумал, что видно ему суждено возвращаться все в те же обстоятельства, становясь другим, и тщетно пытаясь пережить еще раз утерянное когда-то. А еще он подумал, что все инициации похожи между собой, и все они имеют одну цель — сковать тебя накрепко цепью обязательств, заставляя верить, что именно этим ты и хотел бы стать. Но, осознавая необходимость происходящего, он не мог заставить себя ощутить то, что ощутил бы, будь он прежним.

На следующий день Эрик назначил личную аудиенцию, и Марвин ответил с должным волнением, отметив мимоходом, что автор переборщил с высоким патриотизмом, но, пожалуй, не вытянул с чувством.

* * *

Вишневый зал назывался так потому, что мебель в нем была из вишневого дерева, а еще потому, что портьеры — в других местах королевского алого цвета, здесь были приглушены до уютных винных тонов. Все это Пафнутьев знал, потому что об этом рассказывала Винсент, и все это было ему до одного места. Хотя здесь было довольно уютно: большой камин, ликеры в высоких фужерах, подсвечники с отлитыми листиками и пиликанье скрипки откуда-то сбоку. Только вот рожи присутствующих выбивались из этого великолепия, порядком действуя магу на нервы. Кроме самого короля, чью смазливую физиономию Пафнутьеву хотелось бы однажды разбить, здесь также восседал Ринальдини, прямо-таки светящийся от собственной благости и золотых побрякушек, раздутый от важности новый венитский магистр Стейнмарк, генерал гвардии Эсме ор-Хаммер, тот еще прыщ, а между ними почему-то Марвин, некромантов ученик, как всегда бледный и тихий, будто форель в леднике. Словом, высшее общество. Если бы не шут, ворошащий угли в камине, Пафнутьев совсем бы зачах на такой высоте. Вот шут был что надо, тощий, нескладный и совершенно чокнутый.

— Вы понимаете, господа, — говорил король, — что наше положение на данный момент нельзя назвать стабильным.

Все кивали с постными лицами. Пафнутьев тоже кивнул, в очередной раз задавшись вопросом, зачем его-то позвали? Дариа смотрелся бы лучше, да и кивал бы, небось, убедительнее.

— ... и одной из первостепеннейших своих задач я вижу умиротворение Севера. Все вы, конечно, догадываетесь, для чего я собрал вас здесь...

'Поболтать?' предположил Пафнутьев, но от замечаний вслух благоразумно воздержался. Марвин поднял со стола салфетку, с задумчивым видом сложил вдвое.

— Я получил дурные вести из Граарги, — сказал Эрик. — В городе поднимается смута. Они, представьте себе, требуют независимости! Как видно, им мало урока, преподанного им моим благородным прадедом.

— Так прадед-то когда жил, за сотню лет любая жопа заживет, — пробурчал шут. Магистр Стейнмарк потеребил каштановую бородку, спросил отрывисто, как всегда:

— Кто с мятежниками?

— Практически все крупные компании, — с ленцой отозвался ор-Хаммер. — 'Торговая компания', 'Изумруды', дом Ринальдини, — он окинул придворного мага косым взглядом из-под белесых ресниц, — И водяные жрицы. В ратуше вот тоже. Хамфри начал возмущаться, но подавился копченой семгой и умер, а вместо него быстренько пропихнули какого-то мануфактурщика. Чернь повадилась кидать камнями в гвардейцев, ор-Павлофф пишет, что гарнизон живет как в осаде. По одному за ворота не ходят, своими силами действовать не решаются.

— Предатели, — резюмировал Ринальдини, — изменники! Уверен, здесь приложили руку угорцы...

— Или Креган, — бросил Стейнмарк. — Или Тримгест. Или Мраон с Зенуа. Наше падение многим было бы выгодно.

— А сироток никому не жалко, — шут громко вздохнул, загремев бубенцами. Пафнутьев сдержал ухмылку: конечно, 'сиротская десятина', установленная Эриком, мало кому пришлась по сердцу. Уж всяко не грааргским компаниям, контролирующим мало не семь десятых рынка.

Ринальдини покосился на шута. Сказал нерешительно:

— Возможно, предложи мы некоторые льготы...

— И речи быть не может! — отрезал король. — Сироты получат свое.

'И я даже знаю этого сироту, который свое получит'. Пафнутьеву в очередной раз удалось промолчать. Он уже начинал гордиться своей сдержанностью

— В Грааге есть свои сироты, — нахохлился приворный маг.

— Те, что бросают камни в королевских гвардейцев? — уточнил ор-Хаммер, наклоняясь вперед. — Я бы предложил отрубать им руки, сир.

Эрик кивнул. Лицо его было задумчивым.

Марвин отрешенно складывал салфетку. Пафнутьев не был уверен, слышал ли тот хоть слово из всей беседы.

— Грааргский гарнизон получит подкрепление, — произнес Эрик. — Мы не должны потерять город и не можем идти на уступки. Эсме, подготовьте план кампании.

Ор-Хаммер одобрительно хмыкнул. Ринальдини опустил глаза. Магистр Стейнмарк переплел пальцы, унизанные перстнями.

— Теперь — Зюценрахт, — продолжил король, пригубив ликер. — Ваша доблесть, расскажите нам.

— Культ Ратин крепнет, и землепоклонники встревожены, — сказал Стейнмарк. Лаконичность венитов неизменно радовала Пафнутьева. Эрик, кажется, чувств боевого мага не разделял.

— Ор-Зюценрахт не принес мне присяги, — сказал он сухо.

— Да он же занят, гимны поет! — встрял шут.

— И от этих гимнов возмущены все соседние области, — продолжал Эрик. — Водяные жрицы... они покрывали эльфов до войны и подвели моего отца на Арсолире. Сейчас они мутят настроения в Граарге и наносят ущерб культу Отрина... государственному культу, между прочим. И я спрашиваю вас, господа, до каких пор мы будем это терпеть?

— Мы не должны этого терпеть, сир! — повысил голос Ринальдини. — Нет сомнений, что они — изменницы, все до единой! Мы должны сокрушить сей вражий культ!

— Вражий и противный благу человечества, — кивнул король. — Продавшийся нелюдям и предавший собственные корни. Ваша доблесть, неужели воины Вениуса не пресекут подобного непотребства?

Стейнмарк на миг прикрыл веки. Интересно, подумал Пафнутьев, новому магистру так же нужна вся эта риторика, как и прежнему? Хотя верно говорят, привычка — вторая натура.

— Мне понадобится обсудить этот вопрос с братьями, сир, — ответил венит. — Но я всецело за.

— Венитам не подобает вмешиваться в дела государства, — сказал ор-Хаммер себе под нос.

— Это не государственное дело, а религиозное и общечеловеческое, — поспешил заверить его Ринальдини.

— Креганцы бы с вами не согласились, — еще тише пробучал гвардеец. Эрик скривил губы.

— Что, Эсме, наших солдат хватит и для Зюценрахта? — спросил он негромко, и ор-Хаммер залился краской.

Все это здорово напоминает спектакль, подумал Пафнутьев. Каждый, включая шута, сидит на своем месте, а реплики подготовлены давным-давно — для всех, за исключением единственного зрителя — каждый раз другого. Но при чем тут я? И этот... некромантский отморозок?

— Господин ор-Мехтер, — сказал меж тем король с некоторой сердечностью в голосе. — Теперь вы понимаете, почему я позвал вас на сей дружеский совет?

Марвин поднял глаза:

— Не вполне, сир.

Знатные шишки переглянулись. Король помедлил, выжидая, но Марвин молчал. Что до Пафнутьева, то он, кажется, наконец начал догадываться.

— Вы обратились ко мне за помощью, — заговорил снова Эрик, — но не в моих силах сейчас предоставить вам столько солдат, сколько, несомненно, заслуживаете вы и ваша цель.

— Я понимаю, сир, — отозвался Марвин негромко. — Но, как бы то ни было, я приложу все усилия для восстановления справедливости.

— Слова не мальчика, но мужа! — восхищенно присвистнул шут. — Сам-то бриться не начал, а какие слова знает!

— Ваши намеренья достойны восхищения, — сказал король, — и я обещаю полную мою вам поддержку в любом начинании.

— В любом?.. — переспросил Марвин. Пафнутьев воззрился на некромантова ученика с удивлением: эту интонацию ему случалось слышать у мэтра Ханубиса, и ничего хорошего она не предвещала. Придворные шишки сохраняли благостные выражения лиц.

— В любом, — подтвердил Эрик. — Как моему верному вассалу и деснице престола.

— Благодарю вас, сир, — склонил голову Марвин.

— Тем не менее, я не хотел бы отпускать вас ни с чем... Мэтр Пафнутьев, правду ли говорят, что маг Гильдии стоит сотни рыцарей?

Пафнутьев, застигнутый врасплох, отозвался раньше, чем успел подумать:

— Мэтресса Винсент стоила, насчет других не скажу.

Градус благостности в комнате резко упал, — Эрик так вовсе чуть не скрипнул зубами. На медаль за сдержанность Пафнутьеву и рассчитывать не стоило, это ясно. С другой стороны, он ведь не полез в драку, не так ли?

— Да вы скромник, — сказал с одобрением магистр Стейнмарк. Пафнутьев покосился на его драгоценные перстни:

— Мне приходилось читать, что скромность украшает, ваша доблесть, — ответил он невинно. — Кажется, в наставлениях пресветлого Вениуса.

Эсме ор-Хаммер заржал. Венит надменно выпрямился. Марвин улыбнулся краем губ, впервые за вечер посмотрев прямо на Пафнутьева.

— Когда нет других заслуг, то да, — встрял Ринальдини. От его взгляда вино могло бы превратиться в уксус на месте.

— Все мы удручены безвременной гибелью мэтрессы Винсент, — сказал Эрик раньше, чем Пафнутьев успел придумать очередную реплику. — При ней многое было легче. Но время не стоит на месте, и мы должны приспосабливаться к его требованиям. Я хотел бы, чтобы вы помогли моему дорогому Марвину в его борьбе с захватчиком и в восстановлении справедливости.

Все мы удручены?.. И это говорит человек, приказавший ее убить?!.. Сжав под столом кулаки, Пафнутьев медленно сосчитал до десяти и выдохнул. Немножко помогло.

— Договаривайтесь с Дариа, — буркнул он.

— Мэтр Дариа не против, — кивнул король. — Но я, зная, насколько маги Гильдии щепетильны в финансовых вопросах, счел за лучшее договориться и с вами.

— Да и нечего этому Дариа чужие деньги считать, пусть свою мошну щупает, — сказал шут и наглядно продемонстрировал, как именно.

Пафнутьев засмеялся, будто бы от ужимок шута, хотя, говоря начистоту, Эрик показался ему куда смешнее. Тоже мне дипломат, заключает контракты за спиной участников, а еще говорит о щепетильности! Так может, предыдущая реплика это такое своеобразное извинение?!

Теперь Пафнутьев уже не хотел бить королю морду. Он просто решил дожить до его падения и сполна им насладиться.

— С удовольствием, сир, — сказал он вслух. — Надеюсь на вашу щедрость. Признаться, мне уже не терпится отсюда уехать.

Судя по лицу Эрика, именно этого ответа он и ожидал.

* * *

Король продержал их у себя еще час. Ушли они, когда уже стемнело, вволю наслушавшись высокопарных тирад о благе престола и государства, в которых особо усердствовал Ринальдини, хотя и остальные не отставали.

Марвин отказался от кареты, а Пафнутьеву ее никто и не предложил, а потому на площадь боевой маг и его новый наниматель вышли вдвоем.

— Ну и что мне теперь с тобой делать? — поинтересовался Пафнутьев, уже не скрывая раздражения, когда ворота остались позади. — Выступаем когда?

— Завтра? — дрогнувшим голосом предположил паренек.

— Можно и завтра.

— Хорошо. Я скажу мэтру Ханубису.

— Да уж скажи... десница престола, м-мать.

Марвин покосился на него. Пафнутьев в гордом молчании побрел вперед. Наверно, он должен сейчас быть на седьмом небе от счастья. Получил контракт. С согласия Дариа. От убийцы. Радость-то какая. Напиться, что ли?

— Лучше — после полудня, — сказал он вслух.

— Ага, — Марвин едва за ним поспевал. — Ты куда сейчас?

— К рынку.

— Значит, нам по пути.

— Бывает же...

— Знаешь, — сказал Марвин, — я тоже удивлен... как все сложилось.

Подавив пару исключительно нецензурных ответов, Пафнутьев молча пожал плечами.

— Я не думал, что он мне как-то поможет, — продолжал Марвин, глядя под ноги, на мокрую брусчатку. — Но это было... мое личное дело. А теперь получается, что его величество расчитывает на меня... и что судьба всего королевства зависит от того, насколько хороши мы окажемся. Великая честь.

Никакой гордости в его голосе не было и в помине. Скорее недоумение. Только поэтому Пафнутьев и ответил:

— Как я понял, он вообще обожает устраивать людям такие штучки. С Винсент вот тоже...

— Я не знаю, как было дело...

— Она послала его подальше, — тихо и размеренно сказал Пафнутьев.— А он выстрелил ей в спину. Чужими руками, понятно.

— Плант сказал, что это был несчастный случай, — возразил Марвин.

— А что он еще мог сказать? У него по лицу все было видно.

— Да?..

— Забей. Я ничего не говорил, а ты ничего не слышал.

— Разумеется, — подтвердил Марвин. И добавил, спустя несколько шагов, — Если то, о чем ты говоришь — правда, то я бы на твоем месте молчал. Особенно, если бы хотел отомстить.

— Отомстить?..

— Забей.

Пафнутьев взглянул на Марвина, будто впервые увидев. Тот, кажется, говорил совершенно серьезно.

В городе было сегодня очень тихо, только ветер шевелил обрывки флагов на фасадах. На улице Колесников горели новые фонари, и их неяркий свет сливался со светом обеих лун.

— Кстати, — сказал Марвин, — что с той девочкой, которую приютила леди Дея? Как ее, Эмми?..

— Эмми, ага. У нее все хорошо. Ее Бреслав забрал. Будет расти на свежем воздухе, вместе со своим проклятым пони.

— Пони?..

— Ну да. От Планта.

Истории о том, как Бреслав забирал Эмми и ее пони, хватило бы Адар Йо Сефиусу на десяток комических куплетов, случись он тогда поблизости. Сначала поганка Эмми закатила истерику, что никуда не пойдет, пока не вернется Винсент, и Бреславу пришлось унести ее на руках. Потом пони отказался идти в портал, так что его волокла все геронтская команда во главе с Дариа. После этого Пафнутьев, проникший в портал вслед за пони, попытался все-таки выяснить у Бреслава, что происходит и когда это кончится. Что происходит так и не прояснилось, а закончилось все громким скандалом, с привлечением тяжелой артилерии в виде матушки Пафнутьева, боярыни Аглаи.