| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Чего-чего, а упрямства Кадесте было не занимать. Несмотря на полуобморочное состояние, она все же доковыляла до каюты.
-А где все остальные? — поинтересовалась она, остановившись в дверном проеме и оглянувшись в коридор.
-На рабочих местах, где же еще! — постарался я ответить как можно непринужденней, — у нас же сейчас лихтер под погрузкой.
-И слава Богу, — вздохнула девушка и опустилась на краешек койки, — не хотелось бы, чтобы они глазели на меня в таком виде.
А я подумал, что у Бориса, помимо телепатического, похоже, имеются еще и некоторые зачатки пророческого дара.
Кадеста растянулась на моей кровати и закрыла глаза. У нее ушло около минуты, чтобы немного прийти в себя. Постепенно ее лицо приобрело обычный цвет, а дыхание снова стало ровным.
-В голове не укладывается, как вы умудряетесь жить с такой ношей на плечах, — пробормотала она.
-Привычка, — пожал я плечами, — все живые существа на Земле, и человек в том числе, формировались на протяжении миллионов лет как раз с тем, чтобы нормально существовать в таких условиях. Мне тоже, например, непонятно, как можно провести всю жизнь в невесомости, ни разу не ступив ногами на твердую землю.
-Не вижу никаких проблем, мы тоже привыкли, — она улыбнулась, похлопала ресницами и осмотрелась по сторонам, — ты здесь обитаешь?
-Ага.
-Скромно, — критически констатировала девчонка и вдруг замерла, разглядывая стену, — о!
О, Господи! Я даже зажмурился то ли от стыда, то ли от ужаса. Это надо же было так опростоволоситься! Как я мог забыть!?
-Здесь все твои подруги? — спросила Кадеста, удивленно вскинув брови.
-Это не мои, — отозвался я неожиданно севшим голосом, — тут так уже было, когда я заселился.
-Да ладно тебе прибедняться! Не скромничай, — и она посмотрела на меня с какой-то неожиданной примесью восхищения.
-Честно тебе говорю! Это все осталось от моего предшественника.
-Откуда он набрал столько девчонок? — Кадеста вновь перевела взгляд на стену.
-Вообще-то, я сильно сомневаюсь, чтобы он был лично знаком хотя бы с одной из них. Он вырезал эти картинки из журналов.
-Из журналов? Но зачем? Если он не знаком с этими особами, то какой смысл держать рядом с собой их фотографии?
-Ну... так... — я чувствовал себя чертовски неловко. Того и гляди, еще придется объяснять ей, что детей не аист приносит, — просто красиво.
-Считаешь? — скептически хмыкнула моя гостья, но, на мое счастье, развивать тему дальше не стала, вернувшись к рассматриванию каюты, — как ты тут жить можешь? У тебя даже окон нет!
-Как это нет!? — оскорбился я и, протянув руку, открыл шторку на иллюминаторе, — вот, пожалуйста!
-И это ты называешь окном!? — фыркнула Кадеста, чем окончательно испортила мне настроение, — прям амбразура какая-то!
-Окна — самые уязвимые места конструкции, — проворчал я, — да и стоят недешево. Особо не разгуляешься.
-М-да, — задумчиво проговорила девушка, — теперь я понимаю, какой смысл вкладывает в свои слова Малгер, когда называет вас "Земляными червями". Без обид.
-Ладно, проехали...
-Ваша главная проблема в том, что вы боитесь Космоса.
Здрасьте, приплыли! Только вчера мне казалось, что я сумел свой страх перебороть. Но сейчас все вдруг вернулось на круги своя, и я, слушая Кадесту, неожиданно понял, что по большому счету ничего так и не изменилось. Достаточно было лишь посмотреть на ее скафандр, чтобы осознать, насколько долгий путь лежит на самом деле у меня впереди.
-Вы видите в Космосе врага, — продолжала Кадеста, — врага жестокого, беспощадного и не прощающего ни одной ошибки. Отсюда и ваше желание защититься от него как можно надежней. Отгородиться толстыми стенами с крохотными окошками-бойницами, забраться в громоздкие и неповоротливые, точно бронекостюмы, скафандры. Вы не живете в Космосе, вы обороняетесь от Него, сидите как в осаде. Практикуя подобный подход, вы ничего не добьетесь, ваши страхи будут удерживать вас крепче любого якоря. У вас не будет никаких перспектив, пока вы их не поборете. Невозможно строить нормальные отношения с партнером, которого ты боишься, согласен?
-Согласен, — кивнул я, — но не надо валить в одну кучу иррациональный страх чего-то неизвестного и разумную осторожность.
-И что ты называешь "разумной осторожностью"? — усмехнулась девушка, — надевать водолазный костюм каждый раз, когда собираешься искупаться? Ведь вы ведете себя именно так.
-Хорошо, — я предпочел с ней не препираться, — что ты предлагаешь?
-Мы могли бы помочь друг другу.
-Помочь? — мой мозг явно не поспевал за лихими виражами, выписываемыми ходом мыслей Кадесты, — помочь в чем?
-Вам нужно, наконец, осознать, что Космос — не враг, а партнер. Огромный дом, в котором нам суждено жить, и бояться которого — глупо. У нас имеется колоссальный опыт жизни в этом доме, есть соответствующие технологии, и всем этим мы могли бы с вами поделиться. Вам давно пора уже избавиться от детских страхов и двигаться дальше.
-Я это... ну да, конечно, но... — я был совершенно выбит из колеи и поспешно ухватился за первую же подвернувшуюся соломинку, — звучит заманчиво, но вам-то с того какая радость? Чего вы хотите взамен?
-Подвох ищешь? — Кадеста, прищурившись, посмотрела на меня, и у меня начали зарождаться первые подозрения, что она не так проста, как мне казалось поначалу, — это логично. Но его нет.
Она снова опустила голову на подушку, поскольку держать ее на весу ей было тяжело, и прикрыла веки.
-Мнения, конечно, разнятся, — заговорила она после небольшой паузы, — но многие, и я в том числе, считают, что тот разрыв был ошибкой. Мы слишком рано, слишком торопливо оборвали все связи с родной планетой, а это не могло не повлечь за собой определенные негативные последствия.
-Какого рода?
-Ты был прав, когда говорил о том, что человек создавался для жизни на Земле. Только после достаточно длительной изоляции становится понятно, сколь многое в нас оказалось замкнуто на привычную среду обитания. И дело не только в физиологии, с ней еще можно как-то договориться, а вот в том, что творится в головах, навести порядок гораздо труднее.
Быть может, если бы отцы-основатели проявили больше бескомпромиссности и избавились от всего, что только могло напоминать о Земле, как предлагали некоторые, то жилось бы легче, ведь сложно тосковать о чем-то, чего никогда не знал. Но такое решение лежало далеко за рамками возможного. Они хотели построить гармоничное общество — образованное и высокоинтеллектуальное, а это нельзя сделать на пустом месте. Необходим фундамент. А потому мы поволокли с собой весь накопленный багаж человеческой культуры, который в итоге стал обузой, не позволяющей двигаться дальше.
-Почему? — мне стало действительно интересно.
-Сам посуди: вся художественная литература, музыка, фильмы... все так или иначе связано с Землей. И ты, читая очередной роман, постоянно ощущаешь себя ущербным, поскольку понятия не имеешь, как пахнет свежескошенная трава, что ты чувствуешь, когда морской ветер бросает тебе в лицо соленые брызги, как поют жаворонки в знойной выси. Это, как минимум, крайне неприятно. А с фильмами еще хуже.
-Но можно изъять из библиотеки все художественные произведения, — предположил я, — оставить только учебники, справочники, все, что касается естественных наук. Тогда и соблазна не будет.
-А как ты думаешь, можно ли построить гармоничное общество, воспитать полноценного человека, опираясь только на науку и отбросив Культуру. Я вот сильно сомневаюсь, — Кадеста отрицательно помотала головой по подушке, — а даже если и так, то сделать это следовало с самого начала. А потом, когда промашка стала очевидной, такое решение выглядело бы исключительно волюнтаристическим и могло привести к самому натуральному бунту.
-И что теперь?
-Мы фактически застряли где-то на полпути. Невозможно идти вперед, если будешь то и дело оглядываться, а людей с вывернутыми шеями день ото дня становится все больше. Они снова и снова перечитывают старые книги, кинозалы забиваются под завязку, энтузиасты целыми днями копаются на грядках в гравизоне, снова в моде земная одежда, которую воссоздают по старым фотографиям. Все, что связано с прошлой жизнью, активно романтизируется и идеализируется. До того, чтобы считать Землю потерянным раем дело пока еще не дошло, но тенденция налицо.
-Но что в таком случае мешает вам вернуться? — недоуменно нахмурился я.
-Гордость, — на лице девушки промелькнула тень досады, — это означало бы, что все, что делалось последние пятьдесят лет, оказалось напрасно. Что все принятые основателями решения — ошибочны. Что все мы — дураки, выгнавшие сами себя на задворки человеческой цивилизации. Нужно обладать немалым мужеством, чтобы признать такое. И я уверена, что подобное решение Совет никогда не примет, вне зависимости от того, какого мнения придерживаются отдельные его члены.
-А ты, как я понимаю, решила действовать "снизу", налаживая контакты между никарами и остальным человечеством при помощи, так сказать, "народной дипломатии"?
-Как-как ты нас назвал? — Кадеста даже приподнялась на локте.
-Никары, то есть "Новые Икары", — разъяснил я, — ты что, никогда раньше не слышала?
-Ни разу, — она снова легла, — удивительно! Насколько я знаю, во времена разрыва ваш брат именовал нас несколько иначе.
-С тех пор много воды утекло. Распри забылись, романтика осталась. Точно так же, как и у вас.
-У нас ничего не забылось, — девчонка недовольно надула губки, — Малгер и ему подобные постоянно напоминают остальным, какими словами нас провожали в изгнание. Они ту старую обиду холят и лелеют, буквально питаются ею.
-Зачем? — искренне удивился я, — и кто он такой, этот Малгер?
-Мой двоюродный брат, сын дяди Оскара. Он весьма влиятельный член Совета. Молодой и невероятно энергичный, вот только энергию свою он тратит не на то, на что следовало бы. Он свято уверен, что пятьдесят лет назад было принято единственно верное решение, и лишь окончательно порвав с "Земляными червями", человечество сможет достичь новых высот своей эволюции. Убежденный изоляционист, в общем. Я же считаю любую изоляцию вернейшим способом зайти в тупик, и что на старых обидах нормального будущего не построить, — Кадеста вопросительно взглянула на меня, — а ты что думаешь?
-Хорошо, общая диспозиция теперь более-менее ясна, и ход твоих мыслей мне понятен, — я поерзал на стуле, поскольку ощущал себя крайне неловко. Мне постоянно казалось, что меня спутали с кем-то другим, а когда ошибка вскроется, меня ожидают серьезные неприятности, — вот только объясни мне одну простую вещь — при чем здесь я?
-Но надо же хоть с чего-то начинать, — Кадеста рассмеялась, но я так и не понял, шутит она или говорит серьезно.
-Если мы говорим о налаживании контактов между нашими народами, то я — определенно не тот человек, который тебе нужен.
-Отчего так?
-Сама посуди! Я всего лишь студент, который на эту драгу-то попал совершенно случайно. При всем желании, мне ни за что не изменить сложившегося положения вещей. Что я могу сделать? Что, вообще, может сделать один-единственный тщедушный и слабовольный человечек?
-Очень многое, — Кадеста определенно не разделяла моего пессимизма, — судьбы целых государств, подчас, зависит от одного верного слова, от одного решительного поступка.
-Да брось ты! — фыркнул я, — ни одно судьбоносное решение не принимается кем-то единолично. В таких случаях все делается коллегиально, а тот человек, который озвучивает конечный результат, ни на что, по большому счету, повлиять не может. Он всего лишь рупор властного большинства, и только.
-Ну почему же? Мой дядя Оскар, прекрасно понимая, что идея разрешить мне посетить вашу драгу с визитом будет встречена Советом в штыки...
-Почему? Откуда такая уверенность?
-У изоляционистов стандартный набор аргументов. Они опасаются, что в случае контакта, земляне смогут получить доступ к информации о наших связях и финансовых интересах на родной планете. Тем самым мы подставим под удар людей, рискнувших сотрудничать с нами, и в дальнейшем возможности заключения совместных контрактов будут сильно ограничены, если вообще возможны. И это было бы крайне неприятно, как в материальном, так и в моральном плане. Возможная выгода же от такого визита представляется им слишком умозрительной, чтобы идти на подобный риск.
-Чушь! По тем искам давно уже истек срок давности, никто больше не держит на вас зла.
-И, тем не менее, Совет моего замысла бы не одобрил, — Кадеста покачала головой, — поэтому, давая согласие на этот визит, мой дядя ни с кем не советовался, и если моя затея позволит хоть что-то изменить в наших отношениях, то, получается, его личное решение смогло повлиять на ход истории.
-Да-да, я все понимаю, но все-таки, почему именно я? Почему не кто-нибудь более влиятельный? Известный политик или популярный актер хотя бы.
-Я должна была убедиться.
-В чем?
-Ну, Малгер порой бывает чертовски убедителен, и когда он рассказывает о том, какими грязными, грубыми и дикими являются все те люди, что остались на Земле, невольно начинаешь ему верить, — Кадеста виновато улыбнулась, — я всегда сомневалась, но была обязана убедиться лично. Именно поэтому мой визит носит столь спонтанный характер, я хотела лишить вас возможности подготовиться. Мне нужен был самый обыкновенный человек, типичный представитель своего народа, и на этом месте оказался ты.
Ох, Борис, Борис! Как в воду глядел, ей-богу!
-Что ж отлично! — выступать в роли говорящего манекена мне нравилось еще меньше, чем быть экскурсоводом, — мне встать и пройтись? Может, сплясать или спеть что-нибудь? Чтобы ты могла лучше меня рассмотреть.
-Извини, я не хотела тебя обидеть, — девушка протянула руку и коснулась моей коленки, — я пытаюсь исправить ситуацию, но и сама толком не знаю, с какого боку к ней подступиться. Если ты мне поможешь, то вместе мы могли бы добиться результата намного быстрее.
-Я же говорю, не тот я человек, что может тебе хоть в чем-то помочь! Что я могу сделать?
-Ты мог бы посетить нашу станцию, чтобы своими глазами увидеть, как мы живем.
-Ага! И заодно устроить показ мод для всех желающих! Чтобы любой мог посмеяться над моим неуклюжим скафандром. Спасибо большое!
-Ты что, не хочешь слетать к нам, на "Ньютон"!? — Кадеста была настолько потрясена, что даже села на кровати.
-Хочу, конечно, но... постой, ваша станция вроде бы "Джордано Бруно" называлась? Или я что-то путаю?
-Так то давно было! Мы уже лет тридцать как переехали на новую квартиру, гораздо просторней и совершенней, чем прежняя, — девушка продолжала пристально на меня смотреть, — ну так что?
-Хотеть то я, конечно, хочу, но меня совершенно не воодушевляет перспектива работать наглядным пособием, — я с детства терпеть не мог публичные мероприятия. Необходимость выходить на сцену и что-то говорить перед полным залом пугала меня до икоты, — я ведь прекрасно понимаю, зачем ты меня приглашаешь. Ты хочешь, чтобы и остальные убедились, что мы, "Земляные черви", вовсе не такие страшные, как нас представляет этот твой Малгер и ему подобные. Разве я не прав?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
