Ваншот: За Пределом

— Ну, во-первых, все другие меры я попробовал, — желчно откликнулся голос. — Настройки менял, пси-поле усиливал. Безрезультатно, раз мы с тобой все еще разговариваем. А во-вторых, ты не человек, а шотхолл. При оцифровке вообще не должен был сохранить личность. Только матрицу. Но ты же и так это знаешь, — спохватился он. — При подписании контракта подробно рассказывают, как все происходит. Предоставляют полную информацию.

— Может и так, только я не подписывал никакого контракта.

— Гонишь, — не поверил неизвестный. — Всё ты подписывал. Иначе не оказался бы здесь. Так что извини, приятель...

Он явно начал что-то делать. Хотя понятно что — удалять меня! Уничтожать. Я вдруг отчётливо понял, что на сей раз исчезну уже навсегда — окончательно и бесповоротно.

Паника ударила по нервам. Бежать! До двери оставалось шагов пять. Отбросив осторожность, рванул к ней со всех ног.

Не успел.

Он срезал меня в шаге от спасения. Ноги подкосились, я кулем рухнул на пол, словно вдруг безмерно устал.

Дверь была так близко и в тоже время недосягаема. Из последних сил я пополз к ней.

— Она не открывается. Это лишь антураж, — лишил меня последней надежды голос палача.

Ловушка захлопнулась. Мне конец.

— Не делай этого... Не надо, — мой язык ворочался с трудом. — Ты станешь убийцей...

— Не стану, ведь ты и так уже не живой, — резко возразил он и пообещал: — Не бойся, это будет быстро.

Меня вдруг стало крутить и мутить. Казалось, что я разделился на фрагменты, как в пазле. И эти кусочки начали перемешиваться, меняться местами, стираться.

Нет! Не хочу! Как же достучаться до него?! Как убедить, что я живой?..

В угасающей памяти вспышкой молнии промелькнули выдержки из учебника по психиатрии: 'Обращение по имени помогает расположить к себе пациента, создать доверительный настрой'. И еще: 'При обострении попробуйте переключить внимание пациента, заинтересуйте его другой проблемой, не связанной с манией'.

Вообще, это у меня такая особенность: фотографическая память. Я запоминаю людей, пейзажи, ситуации, книги от корки до корки и потом могу мгновенно вспомнить требуемую информацию, вплоть до последней запятой или морщинки в уголках губ. Именно из-за этой уникальной способности, а еще наблюдательности и склонности к анализу меня, двадцатидвухлетнего пацана, привлекли серьезные дяденьки в строгих костюмах к работе в качестве... хм... короче привлекли. Одно из тех предложений, от которых невозможно отказаться. Я не жалуюсь. Башляют много, а связанный с работой риск можно и потерпеть.

Но это там, в реальной жизни. А здесь, в этом страшном непонятном месте, меня вот-вот убьют. Теперь уже окончательно и безвозвратно.

Сознание продолжало медленно гаснуть. Меня словно пропускали через мясорубку, дробя на пиксели и биты, а потом затягивали в воронку без конца и края, мерзкую и жгучую.

Остался последний шанс побороться за жизнь.

Как там сказано? Обращаться по имени. Переключить внимание. Заинтересовать. Если мой 'стиратель' нормальный человек, не психопат, не профессиональный убийца, то может сработать.

— Скажи... своё... имя... напоследок... — я с неимоверным трудом выталкивал из себя слова, борясь с подступающей мглой, без всякой уверенности быть услышанным. Но пока во мне теплится хоть искорка сознания, буду бороться. Не сдамся! — Слышишь?.. Эй!.. Меня зовут... Рома... А тебя?.. Я имею... право знать... кто... меня... убил...

— Ты и так уже мертв! Мертв! — как заклинание выкрикнул он, но процедуру удаления прекратил. Мне чуть-чуть полегчало, хотя силы не вернулись, и двигаться я по-прежнему не мог. Зато сознание прояснилось, осталась, правда, пульсирующая боль в висках.

— Так как тебя зовут, камрад?

— Виталий, — неохотно пробурчал он, нервно покашлял и вновь заговорил. Теперь в его голосе прозвучало виноватое сочувствие: — Слышь, как там тебя... Рома. Чисто по-человечески я понимаю, как тебе не хочется снова... М-да... Но ты же и не должен был очнуться. Оцифровка не сохраняет личность, только матрицу. Чистый разум, освобожденный от всех предыдущих воспоминаний. Не понимаю, что пошло не так. Со мной подобное впервые. Но в инструкциях есть четкое указание... Ты пойми, таким глючным я не могу отпустить тебя в игру, иначе пойду под суд за нарушение закона о неприкосновенности личности. А в реальном мире ты уже труп. Тебе некуда деваться. Остаётся только... хм... удаление. Так по всем инструкциям положено!

Я проигнорировал 'труп' — это явно не про меня, что-то он путает, — и ухватился за соломинку:

— Виталик, а ты наплюй на инструкции и вспомни про пять косарей, которые можешь потерять, если сотрешь меня. — Переключили внимание? Теперь попробуем заинтересовать. Нечем? А блеф на что? — Я могу принести и еще денег. Много, — как именно, пока замнем, я и сам не знаю, — Слушай, Виталь, давай заключим сделку. Ты отпускаешь меня... Куда там ты сказал, в игру, — да хоть к черту в пасть, сейчас главное выбраться отсюда. — Получаешь свои деньги, а я молчу о том, что глючный. Всем представляюсь Негативом, Громилой, Мясником, да хоть Некрофилом! Кем скажешь, мне по фиг.

— Ну, Некрофилом не надо. И вообще, переименовать персонаж несложно, — рассеянно откликнулся Виталий. Он явно думал о чем-то другом. — Имя я назначал сам только что во время твоей оцифровки. Вот с расой и классом сложнее — они уже вбиты в сценарий игры. А с именем проблем нет. Можно изменить. Правда, Роман Мельников для сеттинга не слишком подходит. Ты ведь по сценарию не человек, а ирриец. Будет как-то так: Ром Мел.

— Годится. — Хоть горшком назови. Главное, что мы уже перешли от вопроса удаления к вопросу внедрения меня в игру. Он и сам не заметил, как стал плясать под мою дудку. Отлично! Теперь главное не спугнуть. — Так что это за игра такая, расскажи.

— А ты не знаешь? — удивился он. — Ты же подписывал контракт.

Опять снова-здорово! Да не подписывал я ничего!

— Наверное, при этой... как ее там... оцифровке часть памяти все-таки стерлась, — слукавил я. — Так что расскажи все по новой.

— Игра называется 'Oneshot: Beyond' (*'Убить одним выстрелом: За пределом'), — неохотно начал Виталий. — Что еще... Трудно рассказывать о том, о чем и так всем известно.

— Игра, какого рода: страйкбольная по сценарию?

— Естественно нет, — он удивился. — Компьютерная, ролевая, он-лайн РПГ, с открытым миром.

— Ага. Я буду игроком? Геймером?

Вопрос показался ему невероятно смешным.

— Игроком! Ну, ты и жжешь! Ребятам бы рассказать, жаль нельзя! Ты, Рома, физически не можешь быть геймером, потому что ты — шотхолл, грубо говоря, компьютерный код, пойми это, наконец.

Я посмотрел на свои черные бицепсы, на выдранную из пола кровать. Не знаю, верить ему или нет, но пока другого объяснения моей новой внешности и этой комнате, не находилось. Если, конечно, оставить в стороне версию с психбольницей и моим помешательством. Очень сбивало ощущение реальности происходящего. Я уже практически свыкся с новым телом, первоначальный дискомфорт прошел, оно стало по-настоящему моим.

— А ты кто по жизни? Админ? Разработчик? — после паузы спросил я.

— Не совсем. Я оцифровщик. Принимаю шотхоллов, таких, как ты, вернее вашу матрицу, оцифровываю, даю имя, тестирую, внедряю в память персонажа легенду.

— Что-то вроде ложных воспоминаний? — уточнил я.

— Ага. Так называемая история персонажа. Если бы не сбой, ты искренне считал бы себя членом банды Потрошителей, боевиком-громилой по прозвищу Негатив.

— А почему такая странная кликуха? — удивился я.

— В зеркало посмотри, сам поймешь, — предложил Виталий. — Вон ту панель открой. Слева, рядом с кроватью. Там шкаф.

Как я и думал, это не просто стены. Только есть одна проблемка.

— Виталь, да ты шутишь? Я шевельнуться не могу, не то, что встать.

— Сейчас сможешь, — пообещал оцифровщик.

И правда, слабость быстро пошла на убыль. Открыв шкаф, увидел стопку шмоток и пистолет странноватого вида. Брать это все без разрешения моего тюремщика не стал. Посмотрел на себя в зеркало, и едва не отшатнулся.

Что тут сказать... Шок был силен. Нет, я уже смирился с тем, что тело не мое. И ожидал увидеть чужое лицо. Но не такое же!

Выглядел я довольно брутально. Зверская, но в то же время смазливая физиономия. Черная, смоляная, отливающая антрацитовым блеском кожа. Желтые глаза хищника. И абсолютно белые волосы. Не седые, а именно белые. Как снег. У людей такого цвета в принципе не бывает. И впрямь, словно негатив человека — белое и черное в моей внешности поменялось местами. Был бы светлокожим с темными волосами, за человека сошел. А так... Одно слово — негатив.

— Для иррийцев такая внешность типична, — подал голос Виталик. — Вообще, они вымирающая раса. Планету Иррий полностью уничтожили во время Третьей Галактической войны. Тогда ты... твой персонаж... был ребенком, попал в числе беженцев на Аланию вместе с матерью. Она погибла во время погрома. Его устроили местные жители. Не хотели кормить лишние рты. Тогда на Алании царил голод, и доведенные до крайности аланийцы...

— ...пошли громить лагерь беженцев. Наш лагерь, — эхом подхватил я. Чужое прошлое оживало в памяти, перемешиваясь с моим собственным. Как наяву увидел озверевшие хари человекоподобных аланийцев с торчащими изо рта кабаньими клыками и костяными гребнями вдоль хребтов. В руках нападавшие держали кувалды, плазмопилы, тесаки, изредка пистолеты. Более серьезного оружия у них не было. Но у нас... то есть беженцев не имелось и такого. Как и мужчин дееспособного возраста, которые могли бы дать серьезный отпор. Только старики, женщины и дети. Наше сопротивление быстро подавили, и началась бойня. Кровь, трупы, крики, горящие павильоны из легкого пластика, которые служили нам временными домами.

А в это же самое время иррийские мужчины и мой отец... то есть отец Негатива... в том числе отчаянно сражались в составе Шестой отдельной космической десантной роты, пытаясь сдержать продвижение армады Шостарей вглубь нашей Галактики. Иррийские 'ястребки' стояли сотней против тысяч шостарских кораблей, погибали один за другим, но сдерживали врага, не давая ему обрушиться на беззащитные внутренние планеты вроде той же Алании. Потом подошла объединенная флотилия Звездного Содружества Млечного Пути и разгромила армию Шостарей. Но к тому времени последняя иррийская рота перестала существовать.

А я, то есть Негатив, при погроме выжил чудом — нападающие не заметили четырехлетнего ребенка среди груды трупов. Потом были разные планеты и банды, пока, наконец, я... вернее, Негатив... тьфу ты, совсем запутался... не нанялся к Сэму Упырю — главарю мелкой шайки с напыщенным названием Потрошители, промышляющей на обитаемой станции-городе со странным названием Бродвей.

В моей карьере были убийства с отягчающими, грабежи. И вообще, как выяснилось, я тот еще тип — безжалостный и свирепый. Короче, именно таких персонажей с удовольствием убивают положительные герои, зарабатывая скиллы и удовлетворяя свою жажду мировой справедливости.

Я помотал головой, очищая сознание от чужих и в то же время до жути реальных воспоминаний.

— Вспомнил? — проницательно заметил Виталий.

— Угу. Сценарий кто писал? Ты?

— Нет, конечно. У нас сценаристов полный штат. Я лишь выбираю из перечня подходящую легенду и накладываю на шотхолла. А что, пробрало? — понимающе ухмыльнулся он.

— Особенно та часть с погромом, — честно признался я. — Сильно. Я аж сам себя пожалел.

— Ну, так. На том и стоим. Мощно. Достоверно. Без халтуры. Недаром игра стала культовой. Держится на первом месте в рейтинге популярности уже седьмой год... Или восьмой? Хм... Первый запуск был в пятьсот сорок восьмом, сейчас у нас пятьсот пятьдесят пятый, так что да, восемь лет.

— Это ты время в игре называешь? — не въехал я. — Пятьсот пятьдесят пятый год — текущая игровая дата?

— Ты чего, Рома? Это реальная дата. Сейчас у нас по календарю 2 августа 2555 года.

Наверное, мой мозг уже оказался неспособным удивляться очередным финтам происходящего, так что информацию я воспринял со спартанским спокойствием. Будущее так будущее. Подумаешь!

— Ты это забыл? — насторожился Виталий и для себя под нос добавил: — Может, оцифровка прошла не так уж и плохо. Часть твоей личности определенно стерта. Надо попробовать еще с дельта-каналом поиграть...

— Виталик, уймись. Хватит уже меня перенастраивать, — разозлился я. — Пойми ты, дурья башка, в таком виде, как сейчас, тебе от меня больше пользы. И денег, — вновь на удачу выстрелил я. И, кажется, попал в точку.

— Возможно, — протянул он. — Если будешь поддерживать со мной связь, я смогу заключать на тебя пари... Хотя стремновато, конечно. Если наш сговор всплывет, я тюрьмой не отделаюсь. На пари крутятся серьезные бабки и крутые игроки, такие покалечат на раз...

Чувствовалось, что жадность в нем борется с осторожностью. Надо помочь товарищу сделать правильный выбор — для меня правильный, поскольку вопрос о моем удалении-сохранение, судя по всему, еще окончательно не решен. Им — не решен. Я-то сразу сделал свой выбор: хочу жить пусть даже и в виде персонажа компьютерной игры!

— Скажи, Виталик, если шотхолл не такой, как я, а нормальный, со стертой личностью, с ним можно сговориться?

— Нет, конечно, — фыркнул оцифровщик так, будто я сказал глупейшую глупость. — Такой перс не понимает, что находится в игре. Для него это настоящая жизнь. Реальность. А меня он забудет, как только покинет тестировочную.

Вероятно, так Виталий обозвал ту комнату, где я сейчас нахожусь.

— А я забуду? — во мне вновь проснулась острая тревога. — Еще одно стирание личности?

— Ага, тебя сотрешь, как же. Ты ж мне назло при любой оцифровке уцелеешь. Чтоб я спокойно по ночам спать не мог, — кисло пошутил Виталий и серьезно пояснил: — Когда я заканчиваю тестировать шотхолла, перед тем, как ввести его в игру, стираю последний блок воспоминаний — то, что происходило в этой комнате. А тебя не трону. Наоборот, ты должен помнить наш разговор.

— Логично. Тогда не парься насчет сговора. Нас не спалят просто потому, что никому и в голову не придет такой вариант. Сам же сказал, с шотхоллом договориться невозможно. Кстати, так что это за зверь такой шотхолл. Объясни.

— Тебе ж при подписании договора все рассказали, — вновь завел старую шарманку он, а потом махнул рукой: — Да ладно, объясню, если забыл. Смотри. В игре все персы делятся на две большие группы: геймеры и НПС (*НПС от английского NPC -non-player character -управляемые компьютером персонажи, с которыми игрок может торговать, разговаривать, сражаться, получать у них задания или взаимодействовать иным образом; их еще называют неписями, ботами или мобами).

— Это я знаю.

— Сам же спросил, — судя по голосу, он нахмурился. — Могу и не рассказывать.

— Извини. Давай дальше.

— Только больше не перебивай. Терпеть этого не могу. — А Виталий-то, оказывается, с характером. — Непись или бот, как ты знаешь, по сути, компьютерная программа с определенным алгоритмом действий. Ее несложно обыграть — если просчитать этот самый алгоритм. Сильным игрокам не интересно сражаться с ботами, они быстро бросают игру и переходят в новую.