Фэйри Тейл: Песня Тьмы

Человек, потерявший память, уронил руку на колени, секунду посидел неподвижно и наконец поднялся с земли. Несмотря на все случившееся, ноги держали вполне уверенно. Он шагнул было вперед, но вдруг вновь прислушался к себе и остановился. Его ладони будто сами по себе медленно поднялись вверх, и стремительно сложили перед грудью несколько странных фигур. Парень вновь на секунду замер, ожидая от своих действий какого-то результата, но ничего не произошло. Даже смеяться над нелепой пародией на театр теней здесь было совершенно некому.

Из груди, декорированной экзотичными лохмотьями, которым позавидовал бы любой средневековый шаман, вырвался непроизвольный вздох разочарования. Конечно, экспериментатор и сам не знал, что он хочет получить этими, не имеющими никакого рационального объяснения действиями, но ему казалось, что раньше, там, где он должен сейчас находиться, именно такие, совершенные по наитию, поступки, не раз приносили ему успех.

— Ну что ж, наверное, стоит поискать ответы не внутри себя, а снаружи, — откуда-то он знал, что звук собственного голоса его успокаивает. Так и оказалось. — Может быть, мне повезет?..

Куда идти — особого значения не имело, поэтому парень просто шагнул вперед. Остановился, задумавшись, тряхнул короткими красными волосами, вновь на миг недоуменно замер, провел по ним ладонью, но тут же раздраженно передернул плечами и отправился дальше.

Как знать, может быть, на этом моменте в этой истории и закончилось бы все самое интересное? Пришелец, к огромному облегчению лесных птах, посылающих ему в спину мелодичные проклятия с верхушек деревьев, растворился бы в глубинах леса, упругим и немного неуверенным шагом опытного, но нечасто использующего этот навык путешественника отмеряя километр за километром... А мир с облегченным вздохом порадовался бы скорому пополнению в стане грузчиков, купцов, а может, чем Дракон не шутит, даже и членов муниципалитета в какого-нибудь городе с красивым цветочным названием и вернул бы свое внимание нескольким гораздо более интересным личностям, которые пока еще не знали о том, что о них вскоре начнут рассказывать легенды. Как-никак, они все были своими, да еще и собрались в одном месте... Но, к сожалению (а, может быть, к счастью?), помимо желаний — даже если это желания целого мира — существует еще то, что никто не может разгадать и познать... Да что там, даже заметить это дано отнюдь не каждому! Люди, в слабости своей, склонны приписывать этому явлению свои ошибки и неудачи, не понимая, что у их человеческих проблем, какими бы они ни были, всегда есть причина. Но когда нет причин и следствий, когда некого винить и когда кажется, что все происходящее вокруг находится в личной компетенции Всевышнего, знайте — к вам прикоснулся Его Величество Случай!..

До кромки леса, обступившего поляну оставалась всего-то пара метров, как до ушей все быстрее и быстрее шагающего парня донеслось что-то странное. И пусть эта поляна, этот лес... да и вообще все было ему незнакомым — красноволосый насторожился, потому что подобный звук слишком однозначно выглядел на фоне дикой природы. Пришелец еще мгновение помедлил, определяя место откуда прилетел безнадежный стон напополам с каким-то тихим шипением, и рванул прямо туда, из-за спешки не обратив внимания, как у него из-под ног брызнули куски содранного дерна, а сам он размазался в силуэт, мутный из-за скорости, на которую не способен ни один обычный человек...

До источника звука оказалось совсем недалеко — всего лишь три колючих куста выше человеческого роста, собравших обильную и последнюю дань с лохмотьев на нарушителе растительного спокойствия, окончательно превратив их в беспорядочное скопище лоскутов, держащихся на хозяине только милостью богов. За полосой зарослей начиналась лесная опушка, поднимающаяся вверх небольшим склоном. А на этом склоне...

Первое, на что обратил внимание замерший от неожиданности спаситель — алое пятно на зеленой траве. О нет, это не была лужа крови или нечто подобное — землю укрывали всего лишь длинные волосы всех оттенков красного. Густые прядки струились в траве подобно ручейками, поневоле приковывая к себе взгляд и оттягивая внимание от своей хозяйки.

Девочка... Она лежала на склоне холма левым боком к полосе кустарника, из-за чего было сложно ее рассмотреть. Но и то, что можно было рассмотреть, было вполне достойно внимания Ей было где-то четырнадцать-пятнадцать лет, и, наверное, ее можно было бы назвать очень красивой, если бы не гримаса страдания и вцепившаяся в землю тонкая рука, раскидавшая в беспорядке почему-то обгорелые лохмотья, в которые она была одета.

Пришелец не задумываясь сделал шаг навстречу, но в этот момент судорога, прошедшая по телу девочки, вырвала из нее тот самый тихий стон и подбросила ее над землей, одновременно переворачивая правым боком.

Парень отшатнулся назад. Правая сторона не была обычным человеческим телом. Больше всего это было похоже на тушу со снятой шкурой. И она горела... Половинка милого личика в обрамлении красных волос внезапно продолжалась чудовищной мордой на лысом черепе, бугрящегося протуберанцами огня, закрытый глаз под изломанной гримасой страдания алой бровью соседствовал с абсолютно круглой дырой, в которой пылал ослепительный свет, а тонкие губы без какого-либо перехода вдруг становились распяленной пастью, кажущейся просто выломанной в черепе дырой, истекающей огнем...

Правые рука и нога... хотя, вернее будет сказать — лапы... как и все остальное, имели вид только что освежеванного мяса. Суставы, пальцы, мышцы — по этим конечностям можно было изучать анатомию, но при этом они молотили по земле, без каких-либо трудностей изгибаясь во всех направлениях и оставляя за собой выжженные полосы на влажной лесной земле.

Девочку еще раз тряхнуло с мучительной судороге и она рухнула обратно на спину. От сотрясения обугленные тряпки, работающие половинкой ее одежды, почти полностью рассыпались, удерживаясь кое-где лишь чудом. Солнечный свет со страхом осветил плоский живот напополам с багрово-пламенным месивом и парень непроизвольно вздрогнул, разрывая свою неподвижность: за то ничтожное время, пока он смотрел, идеально ровный неразличимый переход от плоти к овеществленному адскому пламени перестал быть неразличимым. От огня на живую половину протянулись тонкие красные ниточки и они с каждой секундой неразличимо для глаза, но уверенно расширялись, захватывая тело и превращая белую кожу в серый пепел, быстро уносимый пеплом...

Все это промелькнуло перед глазами парня единым хороводом и каким-то шестым чувством он понял, что пройдет совсем немного времени — огонь полностью охватит девочку, в ней не останется ни капли живого и тогда с углей, оставшихся на месте травы, поднимется... Мысль — что именно поднимется, ухнула в уже привычную пустоту, но в этот раз красноволосый не обратил на это внимания. Рассудок во весь голос вопил, что ему совершенно не хочется знать, чем все тут закончится, и что, хоть он и не помнит собственное имя, но память в сравнении с ожогами третьей степени — сущая мелочь... Но что-то могучее, поднимающееся из глубин его сути, оттуда, где до этого момента он ощущал лишь темноту и холод, не позволяло ему сдвинуться с места. Маленький шажок вперед. И еще один. И еще...

— Мне кажется, я об этом пожалею. Но что-то мне подсказывает, что, если я этого не сделаю — будет вовсе незачем жить...

С этими словами пришелец преодолел оставшееся расстояние до лежащей и опустился на колени рядом.

— Эй... Эй, очнись! Что с тобой? Как тебе помочь?.. — он осторожно прикоснулся к ее плечу, старательно отводя глаза от правой стороны и стараясь не попасть под безостановочное мельтешение горящих конечностей.

Девочка застонала, с трудом повернула голову и на парня посмотрел небесно-голубой глаз... вместе с жутким, истекающим белым пламенем тоннелем в пекло. А затем ее человеческая половина внезапно прошептала:

— Больно... очень больно... Помогите...

Последние слова почти превратились в нечеловеческий рык, но этого оказалось вполне достаточно. Девочка вновь потеряла сознание, а сидящий застыл соляным столпом.

— Пого... Погоди... Кто?.. Ты?.. Не может быть, я ведь не помню... — неразборчивое бормотание становилось все отчетливее и отчетливее. — Йо... Йо...

Парень вдруг стремительно нагнулся к девочке и одним движением подхватил ее на руки, прижав к себе. Кожа на ладонях и предплечьях немедленно затрещала, взвился дымок, монструозные конечности заметались и хлестнули его по спине, оставляя мгновенно вспухшие волдыри, но человек без имени не обратил на это внимания.

— Господи... Господи, что с тобой произошло, ЙОКО?!

Голубой глаз вновь распахнулся.

— Папочка... Пожалуйста, помоги мне, папочка!.. — простонала живая часть существа, лежащая на руках горящего заживо и не замечающего этого парня.

Девочка продолжала что-то говорить, но речь постепенно сменялась нечленораздельным рыком. Огонь, вот уже много часов, а кажется — веков, сжигающий ее изнутри, звал. Он шептал и гудел, он просил ее позволить слизнуть последние частицы никчемной плоти, принять ее в себя. Вместе с плотью уйдет и боль, нужно всего лишь принять пламя, раствориться в нем, стать им. Но из неописуемой дали к ней тянулась тоненькая ниточка,которую никак не могла сжечь пламя. Этой ниточкой было имя 'Йоко'... И красноволосый парень, прижимающий ее к себе. Сейчас он дергался из стороны в сторону, будто бы пытаясь усилием воли вытащить из себя что-то, могущее помочь. Ничего не происходило, ничего не менялось, и пламя вдруг зашипело гораздо громче, торопясь испарить неизвестно откуда упавшие капли.

Парень вдруг отпустил девочку и поднял к лицу покрытые волдырями и горелой шкурой ладони:

— Почему... Почему я ничего не могу? Что случилось?.. Это все не закончится просто так... ты сможешь... Ты сможешь... Ты сможешь, Узумаки Айдо, будь ты проклят!!!

Время остановилось. Замерли порывы ветра, шевелившего листву; выцвели все краски, погружая мир в серый цвет; остановило свой путь по небу солнце... а где-то бесконечно далеко и невообразимо близко вдруг прозвучал насмешливый шепот:

'Как хочешь...'

Секунды вновь рванули в неостановимый бег. Глаза парня с короткими красными волосами — пришельца, путешественника, потерявшего память, человека без имени, в конце концов нашедшего себя — Узумаки Айдо на неразличимый миг заполнились чернотой, схлынувшей так быстро, что даже самый внимательный наблюдатель не смог бы ничего заметить, а вокруг его рук вспыхнули зеленые сферы.

Несколько мгновений Айдо смотрел, как под изумрудным светом лопаются волдыри, а ожоги затягиваются торопливо растущей розовой кожей. Затем, будто очнувшись, он нагнулся и хлопнул ладонью по обнаженному животу лежащей девочки, а вторую руку аккуратно положил на ее лоб.

Суетливое метание конечностей на правой стороне ее тела тут же остановилось, но Айдо смотрел только на то, как постепенно уменьшаются огненные прожилки на девичьей коже, а багровое пламя постепенно, будто нехотя, отползает на предназначенное ему чьей-то злой волей — а может быть, неведомыми законами природы — место.

Глава 2

— Папа, я все понимаю, и спасибо тебе... Но сколько еще ты собрался держать меня за руку? Третьи сутки уже пошли! — звонкий девчоночий голосок с хрипотцой, которую так и хотелось назвать интимной, если не смотреть на ее обладательницу, разнесся далеко по поляне и завяз среди деревьев.

— Но ведь... Если я отпущу тебя, все начнется снова... — в ответе чувствовалась усталость.

— Уже не начнется. Что бы с нами ни случилось — это все же мой огонь. Я уже немного его контролирую и диффузия не пойдет так быстро. Так что ты всегда успеешь все исправить.

— Эй! С чего бы такие умные слова?

— Ну, считай, что я прочувствовала поговорку 'на голодный желудок думается лучше' на себе. Никогда не думала, что живое тело доставляет столько хлопот. И боль все никак не уходит... — на секунду прервалась, и тут же продолжила: — Но я не жалею. Быть живой — гораздо лучше, хоть и немного странно...

Девочка неумело стрельнула глазами в сторону устало зажмурившегося спутника, но, вспомнив, что ее правая половина сейчас не может вызвать никаких эмоций, кроме страха и желания сбежать подальше, торопливо отвернулась и уставилась в землю. Хоть за прошедшее время ее нечеловеческая часть стала выглядеть гораздо более прилично — верхнее отверстие в черепе приобрело форму нормального глаза и научилось жмуриться, оскаленная пасть обзавелась намеком на губы, а остальное тело больше не походило на только что освежеванную полутушу — для выражения чувств она по-прежнему не годилась. Особенно если эти чувства были непонятны и самой хозяйке...

Двое сидели на краю той самой поляны, вместившей за прошедшее время столько событий. Парень и девочка с красными волосами не спешили уходить отсюда, ведь им некуда было идти — местность вокруг была абсолютно незнакомая — а самое важное для себя они оба уже нашли, и теперь главным стало — не выпустить обретенное из рук. Они лишь отошли немного в сторону, чтобы не видеть круг мертвой земли и выжженную полосами и пятнами почву — не слишком вежливое 'здравствуй!' этому месту от вновь прибывших.

Уютно устроившись у корней деревьев, Айдо сидел слева от Йоко, держа ее за руку. Его ладонь по-прежнему сверкала зеленью. Девочка периодически ерзала, порываясь привалиться к уютно подставленному плечу, но все время обрывала движение, опасаясь обжечь своего спасителя. Эта идиллия держалась уже более двух суток, и за это время ни один из них не сомкнул глаз. Парень не мог прервать... наверное, все же лечение, а девочка не могла заснуть, ведь на самом деле ничего не закончилось. Огонь все еще продолжал гореть, оставляя красные пятна на белой коже и трава вокруг постепенно покрывалась невесомым слоем серого пепла...

Как можно провести два дня без сна? Можно молча сидеть, сосредоточившись на своих проблемах, уставившись в одну точку на невидимом из-за деревьев горизонте и крутить в голове все произошедшее, задаваясь вопросами без ответов. А можно разговаривать — обо всем на свете, поминутно запинаясь, чтобы удержать зеленую сферу, контролировать которую почему-то оказалось гораздо труднее, чем раньше — буквально до темноты в глазах. Разговаривать про все, что только придет в голову, постепенно приучаясь смотреть прямо на свою собеседницу и не вздрагивать, отводя глаза, от вида зажмурившегося провала в ад или попыток клыкастой пасти — улыбнуться...

Именно этим и занимались двое на поляне — они вспоминали. Все, что происходило в их жизни, все, что они пережили вместе и по отдельности. Возможно ли уместить в два дня воспоминания шестнадцати лет и девяти месяцев для одного, и всего лишь двух лет для второй? Кто знает? Для тех, кто нашел друг друга, дотянувшись через пустоту — на этом свете существует очень мало невозможного. Но, к сожалению, вспомнить, что же происходило с момента попытки мгновенного перемещения до тех пор, пока они не оказались здесь, не смог никто...

...Установившуюся на поляне усталую тишину внезапно нарушил звук. Насколько он был обыденным в любой другой ситуации, настолько невероятным стал здесь и сейчас. Айдо удивленно повернулся, а Йоко попыталась прикрыть забурчавший живот. На ее несчастье — свободной была только правая рука, поэтому движение пришлось оборвать на середине, чтобы не обжечься.