Путь Красного Ангела

Вернуться к своим я не могу — для них я уже не свой. Убить Ангрона я не могу — он убьет меня раньше. Сбежать с планеты я не могу — не на чем. Буду прятаться, протяну в лучшем случае две сотни лет — и меня сожрут демоны. Да, может показаться, что два века это очень и очень прилично, но не для эльдара. Причем сначала жить придется вдали от мон-кей, пока не верну контроль над своими силами, а потом буду постоянно использовать псайкерство, если решусь жить среди людей.

Ах, чертов Вархаммер! Говорила мне мать, что увлечение у меня дурацкое, кучу денег спускаю на "пластмассовые игрушки", так не послушался. Да еще и отец меня поддержал, он сам любитель всякие модельки пособирать. Мама часто говорила, что мы два сапога пара.

И тут мне в голову пришла безумная идея. Причем в равной степени безумная как для меня-эльдара, так и для меня-человека. Но после короткого обдумывания, я-человек с жуткой неохотой согласился, а моя эльдарская сторона скривилась в ужасе и отвращении. Но именно этот выбор полон неопределенности, в то время как все остальные заканчиваются моей некрасивой смертью.

Окончательным толчком к принятию плана послужил все еще плачущий от холода Ангрон. Я-человек просто не мог стоять в стороне, когда ребенку плохо. Аккуратно вложив пистолет в кобуру, а меч — в ножны (удалось не с первого раза, руки дрожали от страха), я начал спускаться вниз, все время подбадривая себя, что план не такой уж и безумный. Наверное. Мне самого себя в этом бы убедить. Хотя бы попытаться.

* * *

Он заплакал, когда только выбрался из капсулы, от прикосновения ветра к коже. Стужа вгрызалась в его раны ледяными зубами, но чувство свободы вызвало у него слезы на глазах. Ангрону нечем было даже укрыться от этого жуткого холода, нечем было прикрыться. В его голове всплывали загруженные в его память советы и подсказки, как следует поступить, но ему было слишком холодно и больно, чтобы начать им следовать.

Но скоро даже эта ледяная боль не смогла укрыть от него чужих эмоций. Отчаянье, страх, гнев. На несколько мгновений проявилась жажда убийства, пахнущая металлом, Ангрон даже начал вставать, чтобы дать отпор, но угроза очень быстро исчезла. Эмоции чужака застыли в неком странном противостоянии. К тому же, боль в ранах потихоньку начинала отступать, но жуткий холод продолжал терзать его нагое тело, выжимая слезы из детских глаз.

Ангрон тогда еще не мог знать, что его модифицированный организм начал исцелять его тело с момента получения травм.

Эмоции чужака, после борьбы, изменились окончательно — остался только страх и мрачная, отчаянная решимость. Нет, было еще что-то, но распознать эту эмоцию Ангрон не смог, да и не до того ему было. Чужак направился к нему, почти неслышно ступая по снегу — только чуткий слух Примарха и смог разобрать бы этот шорох. Мальчик поднялся навстречу, но его инстинкты молчали, не чувствуя никакой угрозы. Поэтому Ангрон поступил так, как поступают плачущие дети перед неожиданной встречей — принялся вытирать слезы кулаком. И все же, когда чужак встал рядом, мальчик приготовился к схватке, несмотря на молчащие инстинкты.

Внезапно от чужака словно разошлась мягкая и теплая волна силы, моментально прогнавшая жгучий холод. Это было так неожиданно и так приятно, что Ангрон на несколько секунд расслабился, позволив себе насладиться теплом. Как же необычно приятно вдыхать просто свежий воздух, не рвущий легкие ледяными когтями. Вытерев остатки слез, мальчик посмотрел на чужака. Причем чужака во всех смыслах, исходящий от него запах не мог принадлежать человеку.

Нелюдь был высок, в черном рельефном доспехе с белыми линиями по краям. Безликая маска остроконечного шлема с зубчатым гребнем на затылке, хмуро смотрела на него красными визорами. Не то, что у маски было хоть какое-то выражение, но хмурость буквально ощущалась физически. На правой щеке была нарисована белая руна в виде плачущего глаза. На поясе крепился расшитый рунами табард, доходя до колен. Так же глаз молодого Примарха отметил рукоять меча и незнакомый пистолет.

Ну, незнакомому оружию Ангрон не удивился. Пусть он и не знал, но преждевременное разрушение капсулы не позволило мнемотическим устройствам вложить полную информацию даже об известных человечеству орудиях убийства. Хорошо хоть знания имперского готика были, которыми мальчик тут же и воспользовался.

-Ты странно пахнешь.

Чужак не ответил, только разглядывал Ангрона некоторое время. Потом медленно опустился на колени, оказавшись лицом к лицу к мальчику. Медленно, явно показывая свои мирные намеренья, он поднял руки и отстегнул шлем. И это простое движение привлекло немало интереса Ангрона — перед самым снятием шлема на безупречно гладкой броне сначала появилась линия разделения элементов доспеха, и уже по ним была отсоединена защита головы. Абсолютно цельный доспех, не стесняющий при этом движений — эта идея понравилась мальчику. Но как тогда он смог учуять запах? Разум молодого, но все же Примарха, мигом разгадал загадку — система дыхания не была замкнута, и пришелец пах сильнее во время выдохов.

Тем временем чужак рассматривал мальчика своими синими глазами. Черты его лица были слишком правильными, даже вызывали некоторое отчуждение. Словно кто-то пытался скопировать человека, но сделал это излишне умело. И почувствовать эту генетическую неправильность мог каждый встречный, настолько она была вызывающей. Ни небольшие остроконечные уши, ни разрез глаз и форма подбородка, ни коротко остриженные темно-фиолетовые волосы — по-отдельности все было нормально, но все вместе...

Впрочем, это уже самоповтор.

-Почему ты боишься меня? — задал другой вопрос Ангрон. Нет, почему то страх перед ним не казался неправильным, но в этом существе чувствовалась сила, и его страх был непонятен. Однако чужак снова поднял руку и коснулся своей груди, накрыв ладонью алый кристалл напротив сердца.

-Мерзамир, — назвал он свое имя.

-Ангрон, — гордо стукнув кулаком по груди, ответил мальчик. Откуда и как он знает о своем имени, молодой Примарх даже не задумался.

Тем временем эмоции чужака сменились отчаяньем и обреченностью, а страх только усилился. Медленно и осторожно он снял бронированную перчатку с правой руки и медленно протянул ладонь к голове мальчика. Ангрон подобрался и на всякий случай так же приложил свою руку к голове нелюдя. Если что, то ему будет достаточно сжать кулак — инстинкты подсказывали ему, что и скорости и силы хватит, чтобы вырвать часть мозга за долю секунды. И почувствовав вторжение в свой разум, Ангрон с трудом удержался от убийства чужака. Его остановила лишь излишняя осторожность в действиях нелюдя, да его эмоции — в них не было ни грана желания навредить. Да и само психическое воздействие также несло посыл о мирных намереньях и желании общения.

Контакт продлился почти полминуты, и когда Мерзамир отнял руку, из его носа и глаз обильно текли струйки крови.

-Что ты сделал? — заинтересованно спросил мальчик, положив свободную ладонь на голову чужака, и чуть сдавил руками, зажав хрупкий череп в стальных тисках. Если ему не ответят или же ему что-то не понравится, он просто размозжит голову этого нелюдя.

-Взял знания твоего языка, — на чистейшем готике ответил Мерзамир.— Было бы сложно общаться, не понимай мы друг друга.

Голос чужака был неестественно мелодичен, несмотря на наличие рычащих ноток.

-Почему ты боишься меня?— повторил свой вопрос мальчик. Ему и вправду было интересно. Сейчас, когда боль прошла, когда холод не беспокоил, Ангрон занялся тем, чем занимаются все дети — начал задавать вопросы.

-Потому что я видел, кем ты можешь стать, Ангрон. Видел твое будущее, и в оно тонет в кровавом безумии и отчаянье.

-Разве будущее можно увидеть? — нет, будущий Примарх не подвергал слова чужака сомнениям. Он просто хотел знать. Слова же о его мрачном будущем его не тревожили — сейчас Ангрон не знал, что произойдет через час, так зачем загадывать далеко.

-Можно увидеть далекие и размытые образы, которые необходимо еще растолковать, — серьезно ответил Мерзамир, вытирая кровь со своего лица. — Сила, что сейчас защищает тебя от холода, та, что позволила мне выучить твой язык меньше чем за минуту... Она же может заглянуть и в будущее, — чужак посмотрел прямо в глаза Ангрону и тот чувствовал, как исчезает страх этого существа, сменяясь решимостью.— В том будущем, которое видел я, ты убил меня, потом стал безвольным рабом, развлекающим своих жестоких хозяев. Позже тебя сделали предателем и воином, а еще через какое-то время ты действительно стал предателем. Конец твоей истории печален — ты снова стал рабом, послушным чудовищем губительных сил.

-Этого не будет! — громко крикнул Ангрон, вновь ударив себя в грудь кулаком. Вся его сущность, созданная гением Императора, протестовала против этого. Он Ангрон, он рожден, чтобы добиться в тысячу раз большей судьбы.

-Ты прав, будущее уже изменено. Хотя бы потому, что мы сейчас не сражаемся друг с другом, а разговариваем, — Мерзамир поднялся с колен и протянул мальчику руку. — Позволь мне помочь тебе.

-Почему? — прозвучал короткий вопрос.

-Потому что иначе ты погубишь бессчетное количество жизней. Людей, эльдар, своих братьев. Но самое главное, если мы сможем изменить будущее, то смачно плюнем в лица тех, кто тысячелетиями терзает мой народ и желает сделать тебя своим послушным питомцем. Прими мою помощь, Ангрон, и мы вместе докажем, что можем выстоять даже перед смехом вечно жаждущих темных богов.

Вовсе не слова убедили Примарха. Он чувствовал страстное желание помочь, искренность и честность. Да, будь у Ангрона больше опыта, он бы мог заподозрить, что стоящий перед ним просто притворяется, умело играя эмоциями. Но он все же был ребенком, пусть в его память и было загружено множество знаний. Впрочем, Мерзамир не притворялся.

Просто желание помочь было направлено не на Ангрона, одного из могучих Примархов, а на Ангрона, маленького ребенка, что десять минут назад плакал на холоде.

Маленькая, но могучая, ладошка доверчиво ткнулась в аристократическую, но крепкую, руку. Тот, кому предрекали стать Сыном Кровавого Бога и тот, чье тело уже должно было остыть под холодными ветрами Нуцерии, сделать шаг против темного и мрачного будущего всей вселенной.

* * *

Как же болит голова... Лезть в разум малолетнего Примарха, да еще и основательно потеряв контроль над своими силами — тот еще идиотизм, вполне достойный жалкой душонки мон-кея. В результате чего пришлось потратить столько сил, что хватило бы на несколько сверхдальних скачков через варп — и это только на то, чтобы преодолеть естественную защиту разума Ангрона. В смысле, мальчишка даже не пытался сопротивляться, а у меня от напряжения кровь хлынула носом, да еще и слезы кровавые пошли.

У Ангрона был потенциал сильного псайкера. Нет, не так. Однозначно у всех Примархов был такой потенциал, не мог Император упустить такой момент. И если судить по книгам — других источников у меня нет, то это вполне очевидно. Ведь всех Примархов окружала некая "аура величия", в результате чего каждый испытывал желание преклонить перед ними колени. Этот момент часто мелькает в рассказах, где то даже подчеркивается, что сыновья Императора казались полубогами не только из-за своего чудовищного роста и совершенных доспехов. Но Ангрон из этой категории выпадал — именно у него этой ауры не было, что подмечали воины его собственного легиона. И это вполне объяснимо — Гвозди Мясника. Они убивали любого псайкера при имплантации, они же убивали и Ангрона, просто медленнее из-за его модифицированного организма, опять таки, спасибо гению Императора.

Из-за чего возникает вопрос — почему эти самые Гвозди не были удалены? Только не надо мне гнать, что это было невозможно, даже для Императора. Хозяин Золотого Трона был мастером генной инженерии, одно только создание Примархов это доказывает. Даже если упирать на то, что Гвозди были технологией Темной Эры, то у Императора было огромное количество инструментов и оборудования той же самой Эры. И финальный аргумент — последним проектом Повелителя Человечества было изучение и строительство аналога эльдарских врат паутины. То есть проанализировать и удалить изначально человеческий имплант он не смог, а вот добиться успехов в исследовании абсолютно чужеродной технологии ему это не помешало? Звучит смешно...

-Пойдем, Ангрон, — мягко сжал я детскую ладонь. Сейчас не время думать о посторонних вещах. — Найдем какое-нибудь убежище.

Еще неплохо было бы раздобыть еды и одежды мальчику, но воспоминания отчетливо подсказывают, что сейчас безопасность важнее. Раз Ангрона местные нашли аж здесь, не имея при этом спутников и авиации, то ответ очевиден — тут повсюду патрули. А поскольку местные находятся в состоянии войны все против всех, вряд ли они будут рады видеть кого-то незнакомого в странной броне.

В подножье гор было немало пещер, в одной из которых за иллюзией скрывались врата паутины. Чем не укрытие, хотя бы на первое время. В этих самых горах целая армия гладиаторов пряталась, уж взрослый с ребенком точно потеряются. С учетом того, что нескольким тысячам восставших воинов, пусть даже под Гвоздями, тоже нужно было что-то жрать, с едой проблем не будет. Это если забыть, что я Видящий, а Ангрон, мать его, Примарх! Чтобы мы не смогли найти еду, нужно находиться на непригодной для жизни планете.

Мы неторопливо шли по снегу, при этом меня постоянно осаждали вопросами. Причем вовсе не о будущем, которое далеко и не скоро. Нет, наибольший интерес у Ангрона вызвала моя броня. Больше всего его интересовало, как части брони сливаются в одно целое, и как при этом я не теряю подвижность. Я даже отдал ему снятые шлем и перчатку на посмотреть. Было сложновато объяснить мальчику понятия психокости и как эльдар создают свои доспехи. Ведь, по сути, броня эльдар будет работать только с самими эльдар. И дело даже не в блокировке днк или еще какой хитрости. Нет, все гораздо проще — только эльдар могут работать с психокостью, другие расы просто не смогут даже загерметизировать доспех, да и двигаться в нем будут как робот с напрочь проржавевшими шарнирами.

Но договорить мы толком не смогли. Я как-то забыл, что среди Примархов только Конрад Керз любил партизанить и кошмарить врагов по-тихому и ночью, оставаясь незамеченным. Я к тому, что Ангрон оставлял четкие следы на снегу, в отличие от меня, странным образом не потерявшего умение легкой поступи. В общем, я веду к тому, что нас выследили.

Ощущение преследования царапнуло меня на краю сознания. Но что самое интересное, обернулись мы в сторону капсулы одновременно с Ангроном. При этом мальчишка явно... принюхивался.

-Там люди, — заявил он, сделав глубокий вдох через нос. — И лошади.

Вот это меня и поражает в будущем Примархе. Говоря откровенно, он мира не видел, мальчик родился то не больше часа назад, когда вылез из родильной капсулы. Но знаний в его голове просто невероятное количество, а ведь я в его разум глубоко не лез. Вот и сейчас — я тоже ощущаю там разумы людей и каких-то крупных животных, а вот Ангрон просто по запаху определил, что это лошади.