Впрочем, зачем это нужно? Монро выйдет в тираж и умрёт сморщенной старухой, никому не нужной и забытой. Иногда надо вовремя уйти молодой, привлекательной, оставив за собой таинственный шлейф из слухов, сплетен, догадок.

Но сейчас она сидела передо мной, пребывая в том прекрасном состоянии молодости и красоты, как только что раскрывшийся бутон розы, источая сводящий с ума аромат сексуальности. А внутри меня всё ликовало: "смотрите, я рядом с секс-символом столетия!" И перед мысленным взором проносились образы других мегазвёзд той поры — Элизабет Тейлор и Авы Гарднер, Дорис Дэй и Грейс Келли, Лорен Бэколл и Натали Вуд. И, собственно говоря, мне ничего не стоило познакомиться с ними, и затащить в постель. Ведь я был национальным героем, и моя популярность открывала двери в спальню любой знаменитой женщины.

Все эти щекочущие самолюбие мысли, что нашёптывали мне демоны, перечеркнул образ моей Лиз, Элизабет Шепард, которая сейчас находилась в лапах бандитов. А я понятия не имел, как вытащить её, поскольку судьба документов Стэнли была мне не известна.

Это остудило голову, будто на меня вылили ведро колодезной воды в жаркий июльский день.

— Мисс Монро — талантливая актриса и она сейчас строит успешно карьеру в кино. А ты хочешь сделать из неё домохозяйку.

— Вы, правда, так считается? — она искренне смутилась, и сквозь толстый слой пудры на щёчках проступил тёмный румянец.

— Ну, и ладно, — проворчал Стоун. — Так пусть хоть зарабатывает на этом. И не позволяет делать из себя "дойную корову". Надо ей не соглашаться ни на одну роль, пока они повысят ей гонорар. Смешно же. Полторы тыщи баксов, а эти ублюдки зарабатывают на ней миллионы"

Циничный материалист, да именно таким и был Люк Стоун. Его любовь имела и вполне приземлённые причины. "Это только деньги", как пел Фрэнк. Но я не осуждал его. Попадая в иной мир, нужно принимать его правила, образ жизни, но я не мог этого сделать пока. Осталось что-то от "тяжёлого" советского прошлого, когда нам вдалбливали, что нужно работать лишь ради идеи, светлого будущего.

Зазвучала в голове песня Макара:

Мы так хотим, чтобы и для денег, и для неба.

А получаем, либо это, либо то...

— У меня неплохой гонорар, — словно умирающая, совсем тихо проронила Мэрилин, ковыряя пальчиком в обшивке кресла, как маленькая провинившиеся девочка. — Но я оплачиваю курсы вокала и театрального мастерства.

Да, точно, я вспомнил — одним из учителей Монро был племянник великого Чехова — Михаил Чехов. Я видел его в фильме "Заворожённый" с Грегори Пеком и был покорен блестящей игрой нашего, русского актёра, чью школу ценили наравне с системой Станиславского. Куда не плюнь в Голливуде, попадёшь в русского, который был вынужден покинуть родину. Не важно, когда, до революции, как композитор Ирвинг Берлин, чья семья едва унесла ноги, сбегая от еврейских погромов в конце девятнадцатого века, или после революции, как это сделали миллионы тех, кого называли "мозгом нации", а Ленин — говном.

— Ну да, она слишком много тратит денег на всякую фигню, — пробурчал Люк, и неожиданно мягко добавил: — Эти ублюдки совсем не ценят тебя, милая.

Крепко обняв, он чмокнул её в щёчку. Перевёл взгляд на меня и там, как в зеркале, я заметил всё возрастающую ревность и опасение, что я уведу у него подружку. Ещё не хватало мне стать соперником Стоуна. Нет уж, пока он не расстался с Монро, я буду держаться подальше от этой секс-бомбы.

— А как у тебя с Лиз? — спросил Люк.

— Всё нормально, — выпалил я.

— Правда? — между бровями Мэрилин проступила нежная складка. — А я слышала, что она пропала. Вы давно видели её, Кристофер?

— Я не знаю, где она, — честно признался я. — Вернулся домой и не нашёл.

Рассказывать о звонке похитителей я не стал. Это могло навредить Лиз.

— Слушай, так давай я тебе дам номер моего знакомого детектива, — загорелся идеей Люк, выхватив из внутреннего кармана пиджака пухлую записную книжку.

— У меня есть детектив.

— Кларк? — Люк скривился. — Этот старый пройдоха потерял нюх и не способен уже ни на что. Ты обращался в полицию?

— Нет. Я думал, она вернётся, а потом попал сюда.

— Это ужасно, Кристофер, её ведь могли похитить, — Монро приложила ладони ко рту, а глаза повлажнели, будто от набежавших слёз.

— Кому это было бы нужно? — стараясь не краснеть, бросил я.

— Кому?! — возмутился Люк. — Ты забыл, дружище? Лиз — единственная наследница Джозефа Шепарда. У него нет детей. Он обожает её. Болтают, что слишком нежно. Детка, выйди на минутку, — неожиданно бросил он. — Нам надо поговорить с Крисом.

Монро ни слова не говоря, встала и покорно вышла, заставив меня уронить челюсть. Представил себе, чтобы так можно обращаться с женщиной, да ещё мегазвездой. Но Люк даже ухом не повёл. Как только за Мэрилин закрылась дверь, Люк плюхнулся в кресло, расстегнув пиджак и, наклонившись ко мне, выпалил:

— Давай, рассказывай подробно. Что там случилось с Лиз? Похищение?

— Да, — я устал скрывать правду.

— Сколько хотят? — деловито поинтересовался Люк.

— Им нужны мои материалы о Джонсе.

— А-а-а, — протянул он, задумался на миг. — Это странно. Ты же можешь их откопировать?

— Могу.

— Значит, это ловушка! — он поднял длинный указательный палец, почесал переносицу. — Хотят заманить тебя туда. И ликвидировать.

— Вряд ли. Хотели бы убить, просто наняли киллера.

— Нет, Крис. Нет. Ты не прав. Ты сейчас слишком популярен. Просто убить тебя они не могут. А вот заставить замолчать другим способом — да.

— Значит, Лиз мертва? — мой голос дрогнул, а в горле собрался упругий комок.

— Не думаю, — нахмурился Люк. — Ты помнишь, кто такой Джозеф Шепард? Нет?

— Если честно, то смутно. Ты же знаешь, у меня частичная амнезия.

— Я понял. Расскажу тебе. В общих чертах, что называется. Свой капитал он приобрёл в первую очередь благодаря бутлегерству и разным финансовым махинациям. Имел дело с гангстерами.

— С Аль Капоне?

— С кем? Не знаю, кто это. Но связи с гангстерами у него остались. Его боятся, Крис. И знают, если с Лиз что-то случится серьёзное, Джозеф отомстит. Беспощадно и жестоко. Полетят головы. Он держит их вот так, — Люк сжал кулак и помахал перед моим носом.

— Тогда, может быть сам старый Джозеф хочет избавиться от меня? И это просто мистификация?

— Вот это может быть. Вполне. В любом случае в полицию обращаться не советую. Держи со мной связь. О'Кей?

Когда они ушли, я взял из тумбочки пачку "Лаки страйк". Закурил, стараясь успокоить нервы никотином. Ощущая себя подавленным и потерянным после ухода Люка и Мэрилин. Курить не только не запрещалось, но медсестры сами предлагали на выбор несколько десятков видов сигарет.

Сгущались сиреневые сумерки. Огни неоновых реклам расцвечивали темнеющие громады высоких башен. Россыпью золотых искр тепло светились окна в домах. Поток машин по Пятой авеню поредел, но нет-нет, освещённые грязно-оранжевым светом уличных фонарей, проносились как призраки автомашины, высвечивая дорогу молочно-белым светом фар. И мерещилось, что я не в Нью-Йорке, а в Москве, в своём здании, где редакция журнала "Паранормальные новости". Спущусь на кряхтевшем от старости лифте, сяду в свой "мустанг". И окажусь в моей маленькой холостяцкой квартирке, что осталась от бабушки.

Нахлынула тоска, сжала сердце, в горле стало саднить. Скорее всего, вернуться в Россию я уже не смогу. Наверняка моё тело уже покоится на дне Чёрного моря, и к ногам привязана гиря или бетонный блок.

Резкий стук в дверь заставил вздрогнуть и душа сжалась в мячик для тенниса. Время для посетителей уже закончилось. Кто же это мог быть?

Он вошёл и словно из распахнувшегося окна ворвался ветер, заставивший заледенеть ладони и ноги. Хотя вроде бы ничего пугающего в облике нежданного гостя не было — высокий, моложавый, хорошо выглядевший для своего возраста — а судя по седым, коротко стриженным волосами, глубоким носогубным складкам и морщинам на лбу, ему было уже за пятьдесят. Вытянутое лицо с длинным носом с горбинкой, упрямо сжатыми губами, и смоляного цвета густые брови. Серый фланелевый костюм по моде тех лет — широкие свободные брюки, длинный, зауженный в талии пиджак. В руке дорогая шляпа "борсалино" с шёлковой лентой.

— Добрый вечер, мистер Стэнли, — сказал он, подавая руку с длинными, сильными и крепкими пальцами. — Джек Макэлрой. Помощник окружного прокурора.

— Да, я помню вас, мистер Макэлрой. Вы по поводу ограбления банка? Я все рассказал полиции.

С одной стороны, это была честь для меня, подтверждение высокого статуса. Не простые детективы, а сам представитель офиса окружного прокурора. Но от этого человека исходила такая опасность, такая пугающая энергия, что становилось не по себе. Лучше бы он не оказывал мне подобного внимания.

— Собственно говоря, дело закрыто, — не дождавшись, что я предложу ему сесть, подошёл к креслу и устроился там, аккуратно положив шляпу на колени. — Все члены банды мертвы. Остались кое-какие формальности.

— Какие формальности?

— Не волнуйтесь так, мистер Стэнли, — Макэлрой едва заметно улыбнулся, ободряюще, но это совсем не улучшило моего настроения. — Всё в порядке. Есть несколько вопросов к вам.

— Например?

Я забрался в кровать, натянув одеяло. Стал бить озноб, словно после прихода обвинителя в палате понизилась температура.

— Вы застрелили троих грабителей...

Я напрягся, хорошо понимая, какой вопрос будет следующим. И я точно не знал на него ответа.

— А как вы убили четвёртого? Каким оружием?

— Что вы имеете в виду?

— Вот это, — Макэлрой привстал, вытащив из кармана пиджака большой конверт, подал мне.

На фотографиях я увидел того бедолагу с перекошенным от ужаса белым лицом, выглядевшим теперь как плохой грим. И зияющее отверстие в его груди.

— Я не убивал его, — ничего не оставалось, как сказать правду и ждать, что обвинитель засыплет меня кучей вопросов, каким образом мог погибнуть бандит, если в хранилище мы находились с ним вдвоём.

— Да, разумеется, — неожиданно просто согласился Макэлрой. — Мы и раньше находили такие трупы. На месте разборок гангстеров. Какая-то странная сущность убивала их.

— Но это был не я! — вырвалось у меня.

— Разумеется, разумеется. Не беспокойтесь. Просто эта сущность раньше убирала всех свидетелей, но вот вас оставила в живых.

— Вы хотите сказать, что эта сущность — я?! Тогда зачем...

— Вовсе нет, — быстро перебил он меня, и по тонким губам вновь скользнула улыбка. — Мы вас ни в чем не обвиняем. Просто хотели кое-что уточнить.

— Я не знаю, что вам сказать. Было темно.

— Да, именно. Эта сущность убивает только в темноте. Или ночью, или при погашенном свете. Ну, или во время солнечного затмения.

Слова обвинителя не успокоили, а наоборот усилили мою нервозность, и я ничего не мог с собой поделать.

— Это всё, мистер Макэлрой? — поинтересовался я довольно невежливо. — Плохо себя чувствую, хотел бы лечь спать.

— Извините, но я задам вам ещё пару вопросов. Не возражаете? Так вот. Какую роль в этом ограблении играл Франко Антонелли?

— Никакую. Он привёз меня к зданию банка и ждал в машине, в переулке. После электрического стула у меня начались провалы в памяти, и я плохо ориентируюсь в городе. А он подвёз меня.

— И в банк он не заходил?

— Нет, конечно. Зачем? Там орудовали грабители из русской мафии. А он итальянец. Они на ножах.

— Да, верно. Откуда вам известно, что они именно были русскими?

— Они говорили по-русски, — быстро ответил я, и хотел прибавить, что и по-украински, но вряд ли Макэлрой понимал разницу.

— Вы знаете этот язык? — он поднял удивлённо бровь. — Да, мистер Стэнли, недаром ходят слухи, что вы работаете на Советы. Это опасно. Вы же знаете, что сейчас происходит. Мистер Маккарти рвёт и мечет, пытаясь найти "агентов Москвы", — он криво ухмыльнулся. — Говорит, что русские пролезут сквозь окна в американские дома, если мы не будет настороже. Идиот.

— За что вы арестовали Антонелли? — изумился я, ощутив укор совести, что втянул несчастного Франко в некрасивую историю.

— Не важно, — Макэлрой зло сузил глаза, и черты лица стали жёстким, будто окаменели. — Он находился рядом с банком, где произошло кровавая разборка.

— Разве нельзя было выпустить под залог? — вспомнив многочисленные полицейские сериалы, я решил продемонстрировать осведомлённость

— Нет. Представьте себе, что не могли. То есть, естественно, судья Герберт Кросс назначал залог в двадцать тысяч. Но, увы, у Антонелли не нашлось таких денег.

— А у его дяди Карло Моретти?

Обвинитель издал горловой смешок, смахивающий на клёкот коршуна, и в глазах вспыхнули дьявольские огоньки.

— Нет. Карло Моретти не посчитал нужным раскошелиться. Решил, что родственные чувства обходятся ему слишком дорого.

Чёрт возьми! Несчастный Франко из-за меня попал в тюрьму. А этот гребаный говнюк, его дядя, палец о палец не ударил, чтобы вытащить племянника. Ведь эти деньги вернулись бы ему, когда Франко отпустили.

— Кстати, о родственных чувствах, — продолжил Макэлрой. — Вы в курсе, что мистер Джозеф Шепард открыл фонд в четверть миллиона долларов, из которых будет выплачивать премии тем, кто сможет рассказать что-то существенное об исчезновении его племянницы Элизабет. Вы знаете, где она?

— Нет.

— Но вы же живете с ней?

— Ну и что? Она свободный человек, когда хочет приходит, когда хочет уходит.

Макэлрой изумился. Уставился на меня, как на идиота. И тут я понял, какую глупость сморозил — в 50-х женщины в Америке были настолько зависимы от мужчин, что шагу не могли сделать без их разрешения.

— Я не враг вам, мистер Стэнли, — неожиданно мягко сказал Макэлрой. — И крайне признателен вам за то, что теперь занимаю эту должность.

— Каким образом? — не понял я.

— Благодаря вашему расследованию удалось раскрыть факты коррупции в офисе прежнего окружного прокурора. Он подал в отставку, когда выяснилось, что его помощник, он был обвинителем на вашем процессе, Кирби Блэк, скрыл важнейшие факты по вашему делу. И не только по вашему. Нарушений нашлась масса. Теперь мой шеф, мистер Стивен Хилл стал во главе офиса. Ну, а я занял место Блэка.

— Ясно.

— Ну, так что же я могу сделать для вас, мистер Стэнли?

— Отпустите Антонелли.

— Хорошо, — неожиданно согласился он. — Я могу воспользоваться вашим телефоном?

Я кивнул и Макэлрой переложил свою шляпу на подлокотник кресла, а отливающий чёрным лаком аппарат поставил к себе на колени. И тут же набрал какой-то номер. Бросил несколько коротких фраз и повесил трубку.

— Вот и всё. И всё-таки, мистер Стэнли, мой совет — перестаньте водить дружбу с этим мерзавцем. Отношениями с ним вы вредите своему имиджу. Вы национальный герой. Вы понимаете, вас любят, и многое прощают. Но подобная дружба бросает тень на вас. А ваша репутация должна быть идеально чистой, без единого пятнышка. Вы хотите идти выше? Дойти до вершины?

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓