Проект Х))

Шли мы таким манером уже больше двух часов и основательно устали, но останавливаться не хотелось категорически. Но первый знак, что рядом люди дали нам не глаза, а нюх. Запах дыма примешался к чистым ароматам леса, ветерок, едва дувший нам навстречу, принес с собой этот такой важный признак жилья.

— Ребята, вы чувствуете? Дымом вроде пахнет, так урывками, но уже пару раз ощутимо налетало.

— Точно, а я думаю, что изменилось? — это голос Валерки.

— Согласен, значит жилье близко, на лесной пожар не похоже. — Тяжеловесный юмор у Пашки, ничего не скажешь.

— Типун тебе на язык. Ладно, пошли быстрее.

Вскоре далеко впереди, меж деревьями мы заметили и огонек, ставший нашим путеводным указателем. И куда только делась усталость? Ноги сами несут вперед, ускоряясь с каждым шагом. Под конец мы почти бежали тяжелой после долгого перехода и спотыкающейся на невидимых в темноте бугорках рысью. И вот перед нами усадьба, сходу встретившая нас заливистым собачьим лаем, посветив фонарями (об экономии разом забыли) убедились — перед нами мощные тесовые ворота и высоченный, под два метра забор, нет скорее тын — серьезно здесь люди устраиваются, ничего не скажешь. Я ухватился за потускневшее от времени кованое кольцо калитки и несколько раз крепко стукнул им о толстые доски. Из-за ворот донесся яростный лай. Не слабо, как бы не порвали нас собачки. Потом с той стороны появился свет. Короткий скрип, калитка отворилась, и мы увидели бородатого мужика в сапогах и меховой безрукавке, с керосиновой лампой в руке.

— Здравствуйте, у нас авария случилась, километрах в пяти-семи отсюда, вот шли два часа...

Встретивший нас, ни слова не говоря, посторонился и знаком указал, мол, проходите. Собаки мгновенно замолчавшие, стоило только хозяину приблизиться, обступили нас со всех сторон, блестящие белые клыки и мерцающие в темноте глаза на свирепых кудлатых мордах — здоровенные псины, сильно смахивающие на кавказцев — жутковато. Я заметил, что друзья как по команде выключили фонари и вообще стараются вести себя осторожней. Даже всегда невозмутимый Паша и тот присмирел. Вот так, гуськом мы прошли через темный двор и добрались до дома. Высокое резное крыльцо, потом темноватые сенцы, где без лишних указаний мы скинули с усталых ног ботинки и избавились от сумок-рюкзаков. Переступаем порог и вот, наконец, широкая не ярко освещенная комната.

Сделав пару шагов внутрь, я заметил широкую лавку, стоящую у стены, ненавязчиво приземлился на нее, и только теперь почувствовал, как же устал. Друзья последовали моему примеру.

Если тело отказывалось двигаться, то голова работала, и я с любопытством принялся разглядывать окружающую обстановку. А посмотреть было на что. Почти квадратная комната где-то пять на пять метров. Светло-золотистые стены из обструганных бревен, окна только с одной стороны — узкие, в тяжелых деревянных рамах с капитальным решетчатым плетением. Как раз напротив входа — самый настоящий камин (вот уж чего не ожидаешь увидеть в деревенском доме), над каминной полкой висит ружье — какой-то магазинный болтовик неизвестной марки. Перед камином тяжелое кресло, а на полу настоящая медвежья шкура. Обнаружился и красный угол с тремя иконами и сейчас не горящей лампадой, все это в обрамлении богато расшитого красной нитью рушника-покрова. В комнате также имелся широкий, прямоугольный стол, собранный из настоящего дерева, на массивных, резных ножках. Вдоль стен стояли такие же лавки, как та, на которой мы и уселись, отдыхая. Хозяин, без спешки задул лампу и поставил ее на полку, затем удобно уселся в кресло, стоящее к нам вполоборота. Тактично давая нам время осмотреться и перевести дух, он достал трубку и принялся набивать ее табаком из кисета. Теперь уже настала наша очередь тактично помалкивать, дожидаясь окончания процедуры. Раскурив ее, он начал разговор.

— Значит, вы в аварию попали? Далеко отсюда?

— Да, попали, часа два хода пешком отсюда. — Начал было я отвечать, как меня перебил Бобров.

— У вас есть связь? Вы не знакомы с Романом Солоницыным? Он в ваших краях вроде егерем работает...

— Нет, не знаю такого, да и егерей в округе тоже не встречал. А как получилось, что машину побили?

— Зверь выскочил на дорогу. Я попросту не смог отреагировать...

— Верю, бывает такое. — Пыхнул пару раз клубами ароматного дыма и добавил. — Добре, утро вечера мудренее, есть хотите? — Мы дружно кивнули. — Тогда сейчас стол накрою, перекусите, чем Бог послал и спать. А уж завтра с утра все подробно обсудим. Умывальник во дворе, выйдете — сразу направо — не промахнетесь.

Пока мы, еле ковыляя, приводили себя в сравнительный порядок на столе, как по волшебству возникло блюдо с куском мяса изрядных размеров, полкаравая пшеничного хлеба и кринка с молоком. Мы достали свои ножики, вилки и с неожиданным аппетитом вгрызлись в еду. Я вообще ем быстро, а с голодухи и вовсе... поэтому закончил с едой первым. Сыто отвалившись от стола, ощутил, что глаза сами собой слипаются и неудержимо клонит в сон. И все же отметил нотку недовольства в глазах гостеприимного хозяина и сквозь навалившуюся дремоту проникла мысль — мы же не перекрестились на иконы, ни когда зашли в дом, ни когда за стол сели, вот дурни... стало очень стыдно и неловко, отчего еще больше захотелось забраться на лежанку и уснуть.

— Наелись?

— Да, спасибо большое. — Как всегда вежливо откликнулся Паша.

— Добре, тогда ложитесь спать. — Мужик, пока мы ели, успел расстелить на пристенных лавках тюфяки и одеяла, так что нам осталось лишь вяло расползтись по местам и провалиться в сон.

Утро встретило меня ясным солнышком и птичьими трелями за окном. В голове пусто и легко, лежал, потягиваясь, жмурясь, как сытый, довольный кот, наевшийся сметанки с блинами. Стоп. Какими еще блинами? Принюхался, точно, блины. Вот теперь точно проснулся и разом сел на лавку. Ошалело посмотрел по сторонам — на деревянные стены, камин, половицы, широкий стол с сияющим медным самоваром и разнообразными вкусностями, которые ловко расставляет наш гостеприимный хозяин.

— С добрым утром!

— И вам того же. Как спалось?

— Знаете, отлично, сам не пойму почему.

Хозяин лишь качнул в ответ головой, мол, а как иначе? И продолжая расставлять чашки-тарелки, добавил.

— Всё готово, скоренько умывайтесь и за стол.

— Понял, ребята, вперед!

Мои друзья, уже успевшие проснуться, в темпе оделись, и мы, прихватив из рюкзаков полотенца, дружной гурьбой рванули к умывальнику. Вода в нем оказалась изрядно холодной, да и не хватило нам, чтобы качественно поплескаться, потому пришлось доливать, подняв еще одно ведро из колодца. Взбодрившись и окончательно проснувшись, взбежали на высокое, резное крыльцо.

— Народ, я вот что хотел сказать. — Две пары глаз сосредоточили внимание на мне. — В красном углу — иконы, надо хотя бы перед едой перекреститься на них.

— Понятно. Тогда может и при входе стоит крестное знамение положить и поклониться? — Развил мою мысль Валерка.

— Тут уже решай сам, я хотя бы за еду говорю.

Валера парень серьезный, это с виду он весельчак и творческая личность, на самом деле — у него основательности и решительности на троих хватит. Высказал мысль и реализовал ее. Первым зайдя в горницу, он решительно перекрестился и поклонился, мы с Пашкой отчего то замялись и просто прошмыгнули к столу. Несколько зажато и скомкано перекрестясь, под одобрительным взглядом хозяина, мы сели завтракать.

Посреди стола за время нашего отсутствия возникла огромная черная сковорода с пожалуй десятком жареных яиц и обилием кусков свиной грудинки. Желтки по-деревенски ярко-желтого цвета, розоватый цвет копченостей, а аромат... уже не тормозя ни на чем, мы вооружившись вилками, принялись за трапезу.

— Что с машиной то делать думаешь? — попыхивая трубкой поинтересовался Егор Михалыч, сидя на уютной такой лавочке перед домом, куда мы все переместились после завтрака, 'к солнышку', как сказал наш добрый хозяин.

— Не знаю. Тащить в город, думаю, резонов нет... доберемся до Романа, тогда уж решим вместе.

— Добре. Я тут подчас долгими зимними вечерами в мастерской занимаюсь, специально оборудовал, с печкой, все дела... — в речи Егор Михалыча возникла пауза, мы не прерывали, явно что-то готовится... — Так я бы сменялся с тобой, баш на баш. Твоя побитая тарантайка, на ... — опять пауза, сизые колечки дыма медленно поднимаются в ярко, по-весеннему голубое небо, — ты, Слава, я заприметил, на винтовку у камина поглядывал?

— Есть такое дело, интересный агрегат...

— Ну, ее тебе не предлагаю, а вот другое чего — легко, есть у меня несколько толковых стволов, пристрелянные, почитай новые, все в сохранности, патронов тож подкину штук полста, как вариант?

— Да какой вам смысл рабочий агрегат на развалину менять, я вам честно скажу, там в движке каша, думаю, шансов восстановить ноль целых ноль десятых?

— Верно, так ведь есть у меня движок старенький, но еще побегать может, а вот ходовой — нема. Вот и думаю, получиться собрать тарантас в итоге или нет? Ежели с головой подойти и с руками?

— Тогда конечно, ходовая вроде не сильно пострадала. Я не против. Оружие люблю, так что не откажусь, что за агрегаты?

— Докурим и пойдем в избу, сам увидишь.

Мы стояли, переминаясь ноги на ногу не в силах сдержать интерес и ожидании Егора Михалыча с оружием. Он оставил нас в горнице, а сам ушел в соседнюю комнату, где мы ни разу не были и даже не заглядывали туда.

Слышался глухой стук и лязг, и спустя несколько минут напряженного топотания на месте, дверь, еле слышно скрипнув, отворилась, и на пороге возник наш добрый хозяин с двумя длинными свертками в руках. Без лишних слов, прошагав к столу, аккуратно выложил на него оба замотанных в промасленную ветошь агрегата.

— Смотрите. — Без спешки развернув оружие, он отошел на пару шагов, как бы освобождая пространство, и мы, уже не в силах сдержаться, шумной гурьбой рванули к стволам. Для меня все это время оставалось загадкой, что же за оружие предложит Егор Михайлович. Первого же взгляда хватило, чтобы определить — мне на выбор предложили знаменитый карабин Симонова и уж совсем легендарную винтовку Мосина.

Взглядом попросив разрешения, взял в руки СКС, подержал, приложился, снял с предохранителя, оттянул затвор, осмотрел казенник, полное впечатление, что оружие вообще не использовалось. Ни царапин, ни износа, ни потертостей... ну понятно, с хранения себе наш хозяин притырил. Уважаю, сам бы не отказался так же прибарахлиться... так ведь и можно теперь, правда, не думал никогда, что свою ласточку на винтарь сменять придется, но се ля ви...

Отложив пока первый образец в сторону, не спеша принялся рассматривать и щупать словно девицу-красавицу мосинку. Больше всего поразило то, что хозяин, не поскупившись, предложил снайперский вариант. На казеннике заметил клеймо — СН, то есть снайперская, значит, не новодел, собранный русскими умельцами, а настоящий оригинальный ствол. Короткого взгляда в его сторону оказалось достаточно, чтобы он откликнулся и пояснил.

— Винтовка хоть и с трубой, зато не новье, настрел приличный, хотя точность — на уровне и еще долго при хорошем уходе и качественных патронах тебе прослужит. А СКС — почитай новый, хоть и пятидесятых годов выпуска. Потому и предлагаю на равных.

Я не великий спец по нарезному оружию, просто по должности рановато — стажа не хватает, и потому интерес более теоретический, но ума хватает понять, что такая винтовка куда ценнее карабина. А главное — просто не хочется ее выпускать из рук. По взглядам друзей понял — они разделились в позициях. Бобр, как более впечатлительный и романтичный — на моей стороне, а вот Пашка — явно предпочитает скорострельность и компактность СКС-а.

— Егор Михалыч, — вдруг осипшим от внезапно накатившего волнения голосом спрашиваю хозяина, — можно опробовать? — а у самого в голове 'а вдруг скажет — передумал, не хочу меняться...' и отчего-то холодный пот по спине...

— Отчего же нет? Конечно, надо пострелять, я смотрю, мосинка тебе приглянулась? — Спокойно глядя на меня и пряча легкую улыбку в бороду откликнулся Михалыч.

Высыпав на двор следом за размеренно шагающим хозяином усадьбы, обнаружили, что на дворе ясный, по-летнему теплый день. Благодать и лепота. Тишина, ветерок легкий, ароматы трав, хвои и свежей смолы. Михалыч указал рукой на стоящий примерно в сотне метров от нас пень, стоящий на берегу отражающей прозрачное голубое небо маленькой лесной речки.

Подумав, решил стрелять с колена, чуть дрожащими руками снял винтовку с предохранителя, откинул мягко ушедший назад затвор и вложил золотисто-посверкивающий патрон. Короткое движение вперед, отчего-то знакомое, хотя, с мосинкой раньше дело иметь не приходилось, наверно генетическая память сработала, хммм... на прикладе сделан специальный вырез под щеку, на цевье ложи и шейке приклада насечка дающая дополнительное удобство при удержании оружия в руках, красота...

Стоило только мне изготовиться и поймать в прицел намеченную цель, как все волнение пропало начисто. Никаких поправок вносить смысла не было, поэтому поймав пень точно в центр прицела, мягко выбрал спуск. Винтовка мягко ткнулась в плечо, почти дружески и ничуть не агрессивно. Но самое главное, в последний миг я успел заметить, как от пенька полетели щепки. Восторгу моему не было предела. Бобр, который уже успел вооружиться камерой и снимал все происходящее с азартом маньяка, завопил во все горло, — 'Попал! Прямо в середину! Славян, ты молодчина!'. Реакция Пашки свелась к тому, что он молча сунул мне в руку новый патрон, мол, одно попадание — случайность, а несколько подряд — статистика. В этом весь он, зануда и прагматик, но я все равно его люблю, да, черт возьми, я всех люблю, до чего же здорово!

Откинул затвор, гильзя вылетела, и на ее место лег новый боеприпас. Выстрел. Попал! Еще один, снова летят щепки, так скоро от пенька ничего и не останется. Я с головой погрузился в процесс, сколько там говорят, у мосинки скорострельность в минуту? Пятый выстрел я промазал, слишком увлекся, уверовав в свою непогрешимость, всемогущество винтовки и просто поспешил нажать на спуск. Зато два следующих 'гостинца' почти добили цель, превратив ее в крошево. Я протянул руку за новым патроном, но в ответ ощутил короткое похлопывание по плечу со словами:

— Харош палить, думаю, все и так понятно.

Оно и верно. Всему нужна мера. С чувством искреннего сожаления решил я, одновременно стараясь рассудком задавить малейшие намеки на раздражение, что удалось легко, слишком уж мне было хорошо, да и винтовка никуда из рук не делась, все так же уютно греясь в моих ладонях.

— Так что решаешь, берешь 'трубу'? — вопрос хозяина не застал меня врасплох. Я вытащил документы и ключи и молча, сложил все в подставленную ладонь Михалыча.

— Да решил. Сколько, вы говорили, патронов сможете подкинуть?

— Хм, полсотни обещал. Еще подсумок дам и чехлы для винтовки и прицела, ну и для чистки все необходимое, чего у ж там, вещь хорошая, надо за ней уход достойный обеспечить...