Возвращение

— Живучий?

— ... да, он. С ним ведь мы облажались именно потому, что недооценили его. Ничего же не знали о его боевых навыках. И эта стерва, курировавшая его, явно гнала дезу. Иначе его бы убрали первым, в теплой постельке.

Карлова не стала уточнять, что именно ее нежелание влезать в подробности операций ее начальника помогло провалу со Степаном Живучим. Если бы она полистала отчеты его куратора, а, еще лучше, съездила бы и побродила по объекту, то сразу же поняла бы, что худенький мальчонка-программист — вовсе не тот, за кого себя выдает. Это, — пусть и недоученный, но прирожденный убийца-диверсант с навыком работы под прикрытием. Но и то хорошо, что другие подчиненные генерала вовремя заметили, в какую сторону продвигается анализ социально-политических данных группой, в которую входил Живучий. Еще немного, и вся тщательно выстраиваемая команда, а также и вся ее деятельность по смене власти в отдельно взятой стране могли полететь под откос...

Женщина продолжила:

— Так что с этой, так называемой, Багирой, мы не имеем права на ошибку, слишком поздно для того, чтобы менять планы на ходу, как ты говоришь, "с учетом оперативной обстановки", все поставлено на карту.

— Ну, значит, не будем ошибаться. Так ты на самом деле ничего не можешь сказать?

— В целом, нет. Хотя, было одно мгновение вашей беседы, за которое можно зацепиться. Ты расхваливал перед ней ее новое место работы, лил воду, как мы и договаривались. Вдруг, она остановила взгляд на твоем блокноте, причем не сразу, сначала скользнула по нему глазами рассеянно, потом вернулась и уперлась в него на какую-то долю секунды. На лице не отразилось ничего, никаких эмоций, но вот зрачки расширились, как будто ее что-то напугало. Потом, спустя эту самую долю секунды, ее взор снова расфокусировался, и она дальше спокойно выслушивала твои разглагольствования. Что это за блокнот? Могу я его полистать?

— Блокнот?.. Да вот он. Что в нем такого, не знаю. Обычные заметки, ничего секретного. В нашем смысле секретного, конечно. Бери, читай.

— Так... На обложке, ничего, черный кожзам, никаких надписей.

Карлова раскрыла блокнот и начала неспешно пролистывать его. Через пару минут закрыла и вернула хозяину.

— Нет, не вижу никаких зацепок. Даже если предположить невероятное, что она считала его как ваш Сазонов фотографию... Но ведь там ничего нет по нашим делам, даже отдаленно.

— Шутишь? Конечно, нет, и не может быть. Там то, и только то, что могло бы пригодиться в плане официальной темы моей беседы с лейтенантом Стерпеховой. Ну, и в аналогичных служебных случаях.

Москва. Пять часов спустя

Лена и ее отец, полковник ФСБ Александр Стерпехов, неспешно прогуливались по алее парка.

— Ну что ты мне хотела рассказать?

— Папа, через два дня готовится покушение на президента. Водитель головной машины кортежа закодирован.

— ?

— Помнишь, английский детектив про скачки, где лошади привили условный рефлекс на свисток? Нечто подобное проделали с водителем. Без его ведома, конечно. По сигналу, какому, не знаю, он должен резко затормозить, так, что машина президента окажется посреди перекрестка неподвижной. В этот момент на нее обрушат море огня из всего, что стреляет и взрывается. Смертников подготовлено не меньше десяти, а то и больше. В заговор вовлечены генералы и офицеры ФСБ. Фамилия известна только одна — Плещеев. Ведь я же именно у него на приеме "считала" все это с его блокнота. Если ты не веришь, что я могу читать такие вот закрытые книги и блокноты, можем провести эксперимент. Важно то, что я считываю не только то, что написано, но и то, что было на уме у автора, когда он писал свой текст. Хотя это еще нужно попроверять. Ведь я могла только дар на чистый текст проверить, не вовлекая других, даже тебя.

Полковник минуту помолчал, обдумывая услышанное. Потом заговорил, как бы рассуждая сам с собой:

— Хорошо, допустим, мы изъяли блокнот. Проверили, нет там ничего про заговор.

— И не может быть. Не дурак же он, оставлять такую улику на столе. А что если я уже подготовила подмену, и в коридоре меня ждут понятые?

— Тогда остается только твое свидетельство. И кто в здравом уме ему поверит?

— Помнишь, что сказал один мыслитель в штатском, твой коллега? "Почувствовав запах серы, мы должны немедленно начать производство святой воды в промышленных масштабах". Только такому вот параноику я бы доверила охрану особо важной персоны. И такой, да, поверит моим бредням.

— Ладно. Идем дальше. Что говорит твой дар про автора? Вдруг это не генерал Плещеев, а кто-то другой?

— Я уверена, что он. Но, хорошо, можно и не указывать фамилии. Достаточно, если ты просто сообщишь в ФСО.

— В ФСО?.. Нет. Я попробую связаться с Макеевым. Это бывший начальник президента, когда они оба были... ну, там, на боевом посту. Если я его смогу убедить, то и ФСО поверит твоему рассказу. Не знаю, надеюсь, Макеев будет хотя бы заинтригован и не выставит меня взашей. Так-то, сценарий обычный, банальный даже. Но вот его ключевой момент — фантастический. Кодирование здорового человека без его ведома. И не простого, а офицера такой службы, где психологическая устойчивость является основой всего, независимо от специализации. А источник сведений — вообще за гранью фантастики. Просто — за гранью....

Полковник помолчал. Потом продолжил:

— Кто-то еще засветился в контексте твоей встречи с Плещеевым? Я имею в виду как обычные формы "засветки", так и твои... необычные.

— Секретарши не было в приемной, когда я вошла. И за все время встречи я ее не видела и не слышала. Когда я уходила, ее тоже не было. Дура! Я же чувствовала присутствие человека и списала это на секретаршу. Похоже, ее не было на своем рабочем месте в приемной ни перед, ни во время, ни к окончанию моего визита.

— Но ведь мог кто-то быть и в соседнем кабинете?

— Вот именно что был. Я слышала и по-своему чувствовала присутствие людей в кабинетах по обе стороны от генеральского, еще когда шла по коридору. Но был еще кто-то, кто ментально (полковник поморщился) ... хорошо, психологически был связан именно с Плещеевым. Я и подумала, что это секретарша. Дура, дура, дура! Я же секретарш вообще за людей не считаю, вот и вылетело из головы...

— Не переживай. Ты же вспомнила. И еще не поздно и прочее вспомнить, не торопись. Секретарша... Я не держу в голове даже имена, не говоря о личных делах всех секретарш нашей конторы. Попробую выяснить, кто служит в этом качестве у Плещеева. "Кардиналишка" ... Так его прозывали за глаза, не в лицо, конечно. "Эх, Джордж Мерри, все-таки ты хочешь пролезть в капитаны!"

— И вот еще что. Он для беседы усадил меня как-то странно. Не знаю, что мне не понравилось, но, когда я попробовала пересесть, слегка подвинув стул, генерал напрягся на какую-то долю секунды, сразу же взял себя в руки, но реплику выдал несообразную моменту.

— Наблюдатель за стеной?

— И не простой... Иначе что бы ему нервничать, мало ли, девушка стул подвинула. Как будто в тех стенах съемку вести не умеют. Нет, там что-то или кто-то непростой сидел. Секретарша? Пробей, пожалуйста, все по ней.

Неизвестный сектор. Имперский линкор. Спустя час после вылета фрегата с Консулом в сторону аномалии

Полковник Зэран, не уходя из капитанской рубки, лично проследил по экрану внешнего обзора, как фрегат-разведчик с Консулом и его командой пересекли поверхность аномалии и мгновенно скрылись из вида. Став недоступными также и для всех типов сканеров и средств связи. Прошел час.

— Господин полковник, — вышел на связь адъютант Фукс, — к вам майор Вольт, начальник кадровой службы эскадры.

— Пусть войдет.

Майор вошел в рубку быстрым шагом. Бесстрастное выражение его лица могло обмануть кого угодно, только не полковника Зэрана, с которым его связывали десятилетия службы не только в официальных, но и теневых, каперских эскадрах флота империи Агар.

— Что?

— Господин полковник, я пробил пилота, которого мы передали Консулу для управления фрегатом, расширенным поиском, потратив на него одну из активаций временного пароля СБ.

— Зачем?

— Я объясню. Но прежде всего, разрешите доложить, такого пилота не существует. Нет ни одной официальной записи, которая бы подтверждала факты, изложенные в личном деле младшего лейтенанта Ки... И даже имя его — издевательство над нами, жителями метрополии, где принято игнорировать диалекты провинций. На языке планеты Талания, "Кидок" — это половой орган мужской особи хурга, одного из видов домашнего скота, отличающегося крайней нечистоплотностью.

— Та-ак... Это — "крот". Диверсант. Фукс! Срочно связь с крейсером "Рапира"!

— Слушаюсь! — отозвался адъютант.

— Теперь объясните, майор, что вас подвигло на поиск по чрезвычайному уровню доступа? Что-то особенное? Какие-то подозрения? Я должен знать все, любую мелочь, до того, как из аномалии вернется Консул. Все, что может нас оправдать перед судом Святого Престола.

— Господин полковник... Особых подозрений у меня не было. Я хотел... вы же понимаете, полковник, что мы с вами живы и даже дослужились до старших офицерских чинов не только потому, что знаем свое дело. Мы всегда дорожили личным составом, невзирая на чины и происхождение. Поэтому в нашу команду мечтали попасть все, а мы могли выбирать лучших...

— Короче!

— Вот я и хотел поискать родственников этого пилота и выразить благодарность от лица командования. Но первые же неувязки в результатах поиска заставили меня без колебаний включить чрезвычайный доступ.

В этот момент на экране центрального пульта появилось лицо адъютанта:

— Господин полковник, крейсер "Рапира" не выходит на связь. Я немедленно связался с СБ, они попробовали свои закладки. Ни одна не отозвалась.

— Фукс! Всех капитанов и командиров абордажных подразделений на общую связь!

— Выполнено, господин полковник.

— Приказ по эскадре! Взять крейсер "Рапира" на абордаж всеми доступными средствами. Особое внимание информационной безопасности. Живую силу противника брать, по возможности, в состоянии, допускающем экспресс-допрос. Всем крейсерам и фрегатам, незадействованным в поддержке абордажной операции, создать полусферу оцепления на минимальном безопасном расстоянии от аномалии. Фрегат-разведчик не должен иметь свободы маневра по возвращении из нее.

Крейсер "Рапира", спустя еще час

Центральный искин крейсера "Рапира" включил модуль разрешения конфликтных ситуаций, чьей причиной могли являться неполные или противоречивые указания, поступившие от его живых пользователей. Хуман по имени Дим, имеющий максимальный уровень доступа к искину и контролируемым им ресурсам, составил многошаговый сценарий уничтожения объектов и живой силы противника, под кодовым названием "Армагеддон". Этот сценарий может быть запущен только по личной команде хумана Дима. Независимо от этого, Димом оставлены директивы защиты от проникновения противника на борт крейсера. Этой задаче присвоен максимальный приоритет.

Теперь, видя, какие силы стягиваются к шлюзам крейсера, искин оценивает шансы на успех абордажа как 97%. В этом случае запуск сценария "Армагеддон" (приоритет номер 2) становится невозможным. Если же запустить этот сценарий до начала абордажа, то шансы на успех последнего падают до нуля. Остается выяснить потенциальный риск для хозяина (т.е. пользователя с максимальным уровнем доступа) от мероприятий, предусмотренных сценарием. По данным сканера, а также по логу личного канала связи с хозяином, искин делает вывод, что хуман Дим покинул пределы сектора на космическом судне, находящемся в полном исправности, и сам будучи в физическом здравии. Следовательно, разрушения любой степени, касающиеся только объектов, расположенных внутри сектора, не должны причинить хозяину существенного вреда. Вывод: запустить сценарий "Армагеддон".

Неизвестный сектор. Имперский линкор. Спустя несколько минут

— Фукс! Что, тарк раздери, происходит в секторе?

— Господин полковник, крейсер "Рапира" уничтожен взрывом. Причина взрыва неизвестна. Средние суда сняли щиты и расстреливают друг друга. По всем судам, включая линкор и истребители, ведется огонь из артиллерийских батарей, замаскированных в астероидном поясе. Экипаж линкора утратил контроль за судном и блокирован в помещениях, где находился в момент диверсии. По данным технической службы, корабль начал разгон для гиперпрыжка. Точка назначения прыжка выясняется. Связь с капитанской рубкой доступна только по прямому шифрованному каналу из рубки тактико-аналитического отдела. Там на момент диверсии находился я один. Со мной на связи навигатор, СБ и технические службы. Никто из них не может дозвониться до вас напрямую.

Полковник молча выслушал доклад адъютанта и отвернулся от экрана. Он давно ждал, что возмездие аграфов настигнет его, либо прямо, либо косвенно, как сейчас, когда целью диверсии является не он сам или его подельники по торговле аграфками, а эскадра империи Агар и собранные ей данные по открытой в этом секторе аномалии. Только у аграфов есть хакеры-взломщики такого класса, а найти подходящего хумана для работы под прикрытием — не проблема. Теперь линкор прыгнет в гипер, а в секторе назначения его будет ждать флот аграфов. Потом абордаж... Нет, какой абордаж. Они как по ковровой дорожке взойдут на борт. Затем ментосканирование. Утилизатор...

— Господин полковник, навигатор вычислил наиболее вероятную конечную точку прыжка. Это — центральное светило данного сектора. Время разгона, впрочем, стандартное, сорок минут. СБ и техническая служба работают над восстановлением контроля над реактором и двигателями. С вероятностью 70% они могут успеть остановить разгон.

"А Фукс-то — молодец. Недооценивал я его."

Лейтенант Фукс мечтал стать ученым, "ботаником", но папа, генерал-десант­ник, настоял, чтобы сын пошел по его стопам. Не имея данных ни к одной из военно-космических специальностей, осилил академию на одном трудолюбии. Так, что год от года насмешки и подтрунивание потихоньку сменялись уважением. А сам Фукс привык оставаться незаметным трудягой. И здесь, став адъютантом командира эскадры, так же незаметно взял на себя всю черновую управленческую работу. И вот, неожиданно оказался в средоточии вертикали управления, в экстремальных условиях. И остался таким же, как всегда, деятельным, исполнительным, незаметным, дотошным до деталей штабистом. Бравый солдафон-ботаник, абсурдное сочетание. Порождение клановых условностей военно-феодальной элиты Империи.

— Фукс! Приказ по линкору: передать в распоряжение СБ все невзломанные личные и служебные искины с целью ускорения расчетов.

Все правильно. Хотя люди и блокированы в своих отсеках, но их искины можно связать напрямую посредством беспроводной связи, не зависящей от сети линкора.

Спустя полчаса на экране снова появился лейтенант Фукс:

— Господин полковник, экстренная информация. Траектория разгона проходит слишком близко от контура аномалии. Практически на том расстоянии, которое считается минимально допустимым.