От количества выпитого походка пирата сделалась весьма нетвердой, но отговорить его от этой затеи не представлялось возможным. Да собеседник и не особо пытался, подстегиваемый любопытством. Благо идти оказалось недалеко — капитан с основной частью команды расквартировался на этом же постоялом дворе при таверне, иначе так и не дошли бы. И так втрое больше времени потратили. Интар уже тихо посмеивался про себя, будучи сам трезвым, как стеклышко.
То и дело спотыкаясь, заново вспоминая за чем идут, они дошли до конюшен. Те стояли почти пустые, ведь большинство постояльцев — моряки. Немногочисленные лошади заволновались, почуяв незнакомых, да еще и пьяных посетителей. Словно удивились, что о них вообще вспомнили. Одна, видать, застоявшись, принялась бить копытом землю.
— Ты его что, прям здесь разместил?
— А где еще? В комнате отдельной? Много чести из-за одного невольника целое помещение снимать! Да где он там, окаянный?
Пират ругнулся, пошарил в темноте стойла, пару раз так пошатнувшись, что грозил упасть туда ничком. Раздался лязг цепи, и на свет сначала показалась взлохмаченная голова, а потом и сам парень целиком.
Нет, Интар вовсе не был сражен его неземной красотой. Мордашка, конечно, симпатичная, но в грязи по самые уши, все тело в синяках и царапинах, шаровары порваны и больше напоминают лохмотья. Так что парень оказался больше похож на заморенного цыпленка, чем на изящное украшение. Хотя было в нем что-то такое... Что-то, заставлявшее пристальнее всмотреться в слепые глаза. Ощущение какой-то нереальности. А мало кому удавалось заинтересовать Интара.
— И вот что за такое возьмешь? — хмыкнул капитал, грубо подцепив парня за подбородок и вздернув вверх.
Парень ни словом, ни жестом не выразил какого-либо протеста, словно его это вообще не касается. Интар глянул в эти слепые глаза и неожиданно для себя сказал капитану:
— Да что ты все жалуешься? Давай я тебя от него избавлю, — залез в кошель, выгреб половину и вложил в ладонь ошеломленного пирата с вопросом: — Этого хватит, чтобы удовлетворить твое чувство справедливости?
— Вполне, — все так же растерянно. — Но на что он тебе сдался?
— А вот это не твоя забота. Цепь сними.
— Да забирай вместе с ней, — махнул рукой пират, опасно при этом покачнувшись. — Вот ключи, — он словно опасался, что Интар передумает, и готов был ему что угодно посулить. Но тот лишь усмехнулся и сказал парню:
— Стой здесь, — а сам вывел своего коня из стойла. Хотя тому больше бы подошла кличка "черная бестия". Рослый, сильный, при этом сохранивший изящество, он выгодно отличался даже на фоне чистокровных арабских скакунов.
— Я думал, ты снова в море, — обронил пират, наблюдая за действиями Интара, удобно устроившись на тюке с кормовым овсом.
— Сколько можно? Так слуги весь дом запустят.
— У тебя запустят, как же! Лучше признайся, что по девкам своим соскучился.
Усмехнувшись, Интар вскочил в седло, усадил свою "покупку" впереди себя, предварительно избавив от цепей, и уехал, пообещав как-нибудь еще встретиться.
Конная прогулка во весь опор по ночному городу с полупустынным климатом, как выяснилось, не самая хорошая идея. Юноша просто окоченел. К сожалению, Интар заметил это, лишь подъехав к дому и помогая парню слезть с коня. Того колотила крупная дрожь, но ни единой жалобы не сорвалось с губ.
— Ты же совсем продрог! — вздохнул Интар, срывая с себя плащ и закутывая хрупкую фигурку. — Надо было сразу сказать.
Юноша лишь покачал головой и улыбнулся одними уголками губ. Так до странного тепло и как-то виновато. Но его все еще колотила дрожь, поэтому Интар одной рукой приобнял парня за плечи, подталкивая в дом, а другой кинул поводья подбежавшему слуге.
Дом встретил их уютным теплом и ненавязчивой роскошью. Сразу видно, хозяин не привык отказывать себе в комфорте. Изящная мебель, мраморные полы в коридорах и устланные коврами в комнатах. Причем европейские предметы интерьера гармонично вписывались в восточный колорит. Хотя было понятно, что хозяин дома тяготеет именно к восточному образу жизни, несмотря на внешний вид.
Прямо на пороге их встретил согнувшийся в почтительном поклоне слуга. Ему тотчас было велено:
— Немедленно приготовь горячую ванну. Выкупай его, — кивок в сторону юноши, — накорми и переодень в подобающее. Потом приведешь в гостиную рядом с кабинетом и доложишь о его состоянии.
Слуга склонился еще ниже и увел своего нежданного подопечного. Интар усмехнулся, глядя им вслед. Он еще сам не понял, зачем ему понадобился этот заморыш. Не наложником же, в самом деле! Еще убьешь ненароком. Покачав головой, словно отгоняя мысли, он направился в кабинет, попутно пройдя через упомянутую гостиную и заглянув в спальню. Незаметные, но внимательные слуги приняли небрежно стянутый камзол, помогли снять сапоги и переодеться в шаровары и халат, попутно обтерев разгоряченное тело. Потом Интар отослал их одним лишь жестом. Конечно, на дворе ночь, но для него самое время.
Мысли упорно продолжали вертеться вокруг юноши. Мужчина сам не понимал, почему. Вроде, ничего такого уж особенного. Правда, паренька никак не удавалось прочесть. Словно закрытая шкатулка, к которой так интересно подобрать ключ. Интар усмехнулся собственному сравнению. Что ж, впереди еще много времени, чтобы заняться "подбором ключа". В море он пока не собирался. Здесь и так накопилось немало дел, требующих личного присмотра.
Взметнув волосами, словно стараясь таким образом разогнать роящиеся мысли, Интар сел за секретер, дабы заняться письмами, коих за время его отсутствия накопилось немало.
Он успел разобраться примерно с дюжиной, когда трепещущий слуга предстал с докладом пред очи господина. Нет, Интар вовсе не занимался их запугиванием, просто нанимал лучших и платил достаточно, дабы те дорожили своим местом.
— Все сделано, как вы велели, господин. Невольник ожидает в гостиной, — отрапортовал слуга, ни мимикой, ни взглядом не выдавая, что чем-то удивлен.
Интар кивнул и поинтересовался:
— Как его состояние?
— В целом нормально, если не считать ушибов, ссадин и некоторой худобы. Прикажите позвать лекаря?
— Нет, не нужно. Можешь идти.
Интар все-таки дописал начатое письмо, отложил перо и, встав из-за стола, потянулся. Похвалив самого себя за сдержанность, он покинул кабинет.
Его "приобретение" сидело у камина. Так близко, что невольно появлялись мысли, что парень так и не согрелся в ванной. Невидящий взгляд устремлен прямо в пламя. Но стоило Интару войти, как юноша тотчас обернулся. Неужели услышал?
Невольник оказался тщательно закутан в покрывало — одни глаза и виднелись. Странно... Неужели слуги решили, что этот парень в самом деле взят в дом наложником? Покачав головой, Интар спросил:
— Зачем ты закрываешь лицо? Ты ведь не наложник.
Не сказать, что он так уж надеялся на ответ — за все время их знакомства парень, кажется, не проронил ни звука. Но вдруг раздался изумительно чистый голос:
— Другим не следует его видеть.
— Почему? — Интар попытался скрыть растерянность за этим вопросом.
— Ни к чему лишнее... искушение. Но я отныне ваш, поэтому вы можете...
Так и не договорив, парень изящно подцепил края покрывала, позволяя ему сползти с головы, а затем и вовсе лужицей стечь к босым ногам.
Интар не сразу понял, что пропустил несколько вздохов, ошеломленный зрелищем. Как он сразу не разглядел это тонкое, совершенное создание? Какая-то нечеловеческая красота, даже не столько красота, сколько законченность. Кровавый шелк волос забран в простую косу, голые плечи чуть подрагивают (неужели все еще от холода?), а всю спину занимает мастерская татуировка. Похоже, дракон, хвост которого скрывается за поясом шальвар.
— Как твое имя? — несколько хрипло поинтересовался Интар, напомнив себе, что он этим вроде как не интересуется давно.
— Зариме Зариме — воспламеняющий (араб.).
— Красивое, — на самом деле имя несколько не вязалось с тихой и покорной манерой поведения юноши. — Сколько тебе лет?
— Я не знаю. До... неволи я не помню, а потом... — сам Интар подумал, что парень и считать-то, возможно, не умеет, и продолжил расспрос, усевшись прямо на шкуру у камина:
— Кто ты? Откуда?
— Не знаю, как называется это место у вас. А кто... Я — ваш.
— А кем был до этого?
— Даром.
Странный у них получался разговор. Очень странный. Но у Интара и в мыслях не было его прекратить. Наоборот. Хотелось не просто разговаривать, а прикоснуться к этой коже, ощутить ее запах и то, как кровь бежит под ней... Нет, только не это! Да и с жаждой ведь было покончено еще на закате. А парень словно читал его мысли! Покорно сложив ладони на коленях, он произнес:
— Вы вправе распоряжаться мной, как сочтете нужным.
— Я уже говорил, ты не наложник мне.
— Это неважно, — мягчайшая из улыбок. — Я принадлежу вам до последней искры пламени.
Почему-то говорить, что он купил его просто по какой-то странной прихоти, Интару показалось очень неуместным. Вместо этого он спросил:
— Как давно ты слеп?
— Я родился таким, — ни малейшего уныния по этому поводу. — Но я хорошо слышу и чувствую, и даже немного вижу, хотя не так, как все люди. Так что можете не беспокоится. Со мной не будет хлопот.
— Это беспокоит меня в последнюю очередь, Зариме, — ответил Интар и поймал себя на том, что пальцы сами собой окунулись в алый шелк волос юноши, медленно перебирая прядь за прядью. Отдернуть руку — значит признаться в собственной слабости, поэтому мужчина лишь медленно отстранился. — Прости. Ты, наверное, устал, а я мучаю тебя расспросами.
— Это ваше право, — снова та самая мягкая улыбка.
— Идем, я покажу тебе твои покои.
— Я могу спать прямо здесь, — в голосе появился легкий испуг, юноша инстинктивно придвинулся чуть ближе.
— Нет, это плохая идея. У тебя будет и собственная постель, и собственные покои — таково мое желание.
Зариме лишь кивнул, подобрал покрывало и снова в него укутался.
— Тебе нет нужды делать это, — попытался остановить его Интар.
— Я не хочу, чтобы другие видели мое лицо, — просто ответил юноша, покорно направляясь к дверям.
И все равно Интар смалодушничал, выделив Зариме комнаты совсем рядом со своими. Это были две небольшие комнатки: одна спальня и одна гостиная. Довольно скромного убранства по сравнению с остальным домом, но Интар поспешно сказал:
— Если тебе что понадобится — говори мне без всякого промедления, или передай через слуг. Понимаю, обстановка довольно аскетична...
— Не страшно. Мне многого и не нужно, — пожал плечами Зариме, позволяя довести себя до кровати, и осторожно сел.
— Ты не голоден? — решил уточнить Интар.
— Нет, меня покормили.
— Хорошо. Тогда отдыхай.
С этими словами мужчина поспешно удалился, так как снова поймал себя на том, что слишком уж пристально разглядывает изящные руки парня, особенно запястья, где под бархатистой кожей пробегают дорожки вен, наполненные... Судорожно сглотнув, Интар поспешно закрыл за собой дверь, стараясь отогнать неподобающие мысли.
Так Зариме поселился в доме, породив немало толков своим непонятным статусом. Ни раб, ни слуга, ни наложник. Остальным слугам строжайше велено всячески заботиться и помогать юноше, дабы тот ни в чем не нуждался.
Глава 3. Любопытная невольница
Поначалу к Зариме заходил только Интар. Но регулярно, сразу после пробуждения. Ранее за ним не замечалось подобного постоянства.
Новость о странном жильце тем временем взбудоражила весь дом. И, совершенно естественно, что достигла ушей наложниц Интара.
Официальных жен у хозяина дома не было, да он к этому и не стремился. Но взрослому мужчине нельзя без женщин, это породит кучу слухов и домыслов, поэтому он взял в дом двух наложниц. Из-за постоянных разъездов Интар не баловал их своими частыми визитами, зато из каждого "путешествия" привозил им богатые подарки.
Девушки, умирая от любопытства, сначала пытались разузнать о Зариме от слуг, но те, памятуя волю хозяина, были немногословны. Лишь сказали имя, и что юноша слеп.
Именно последнее известие подтолкнуло младшую наложницу к действиям. Совсем еще девчонка, она часто шла на поводу любопытства.
И вот, улучив время, когда Интар покинул дом, девушка тщательно завернулась в покрывало и прокралась по коридору в комнату таинственного юноши. Она едва не захлопала в ладоши от радости, когда выяснилось, что дверь не заперта, но вместо этого поспешно скользнула внутрь.
Комната встретила ее таинственным сумраком и задернутыми шторами на окнах, от чего становилось не по себе. Девушка шла очень маленькими шажками, чтобы не споткнуться, ведь до этого почти не выходила с женской части дома. Уж одна-то точно.
Девушка, решив, что в первой комнате никого нет, уже приоткрыла дверь в спальню, когда услышала довольно доброжелательный и очень красивый голос:
— Кто вы?
Ойкнув, девушка едва не подпрыгнула, резко обернулась и споткнулась о пуфик. Упала бы, но ее подхватили изящные, но очень сильные руки. Несомненно мужские. Они же заботливо усадили на диван и даже обложили подушками для удобства, и тот же голос спросил:
— Не ушиблись?
— Нет. Со мной все в порядке.
— тогда, может, ответите, кто вы?
— Малиша, — выдохнула девушка, опустив голову.
— Красивое имя, — девушке почему-то показалось, что собеседник улыбается, хотя густые сумерки позволяли видеть лишь закутанную во что-то фигуру. И так хотелось разглядеть побольше! А хозяин комнат словно прочел ее мысли, сказав: — Вам, наверное, темно. Я сейчас.
Зашуршала ткань одежд и подошв тонких туфель, потом, едва ли не сразу, замерцали, разгораясь, сразу пять или шесть огоньков масляных ламп. Девушка даже не успела подумать, как это он так быстро?
Едва глаза привыкли к свету, как Малиша отыскала таинственного собеседника, тем более он стоял совсем рядом. Довольно высокий, стройный, правда точнее определить очертания фигуры мешало такое же покрывало, как и у нее. Лишь расцветка другая. Оно довольно сильно скрывало лицо, оставляя открытыми лишь глаза. И правда слепой.
У девушки вырвался удивленный вздох, а собеседник тотчас спросил:
— Неужели я напугал вас?
— Нет, просто... А как вас зовут? Вы — Зариме?
— Да, — легкий кивок. — И можно без "вы".
— Хорошо.
— Ты здесь живешь?
— Да. На женской половине.
— Невольница господина?
— Как... А вдруг дочь?
— Нет. Я чувствую ложь. К тому же дочь Интара несла бы больше его запаха.
— Прости, ты о чем?
— Наверное, тебе это не очень понятно. Просто у меня очень хорошо развито обоняние.
— Как у собак?
— Почти, — теперь он точно улыбался! Малиша решилась спросить:
— А ты... невольник?
— Нет. Мне сказано, что нет.
— Тогда почему ты носишь покрывало?
— Мне так нравится. Не хочу, чтобы все видели мое лицо.
— Почему? Оно изуродовано?
— Нет, — теперь Зариме уже тихо смеялся. — Откуда такие мысли?
