Слава Богу, приступ исследовательского зуда у шарика быстро прошел, и Этот разрешил мне задавать вопросы. Или вернее — вопрос. Потому что одна мысль о повторной экзекуции, не смотря на все данные самому себе установки, таки вызывала дрожание пальцев. Слава Богу, не от страха. От ярости. Ну и от опасения, что не сумею сдержаться и все-таки кинусь на обидчика аки дикий зверь.

Потом я задал вопрос, к вящей моей гордости, поразивший этого металлического упыря до самых глубин его электрической души:

— Больше всего сейчас меня интересует вот что! — потянувшись прежде почесать затылок, и привычно одернув самого себя, и нахмурившись, поинтересовался я. — Как случилось, что столь блестящий... Не побоюсь этого слова — гениальнейший ученый современности! Оказался в этой, с вашего позволения, дыре на задворках обитаемого мира?

Ну а что? Может у меня и не три сотни единиц интеллекта, но и нас учили делать выводы на основе наличествующих капель информации. Тут же, как пришла мысль, что шарообразный ученый явно находится в непривычном, а скорее даже — в бедственном положении, все части паззла тут же встали на свои места. "Лавка старьевщика" вместо интерьера до мелочей выверенного дорогостоящим дизайнером. Эта его оговорка о нехватке в обитаемом модуле воды... А возможно, судя по парящим в ящиках зеленым растениям, и с кислородом у него тут было не фонтан.

Похоже, мне удалось с первого раза попасть в десятку. Да еще и сподобило идеологически правильно сформулировать вопрос. А вот в том, что давая на него ответ, Шар, вольно или невольно, поведает и о нашем текущем положении, и о своих планах в отношении меня, я ничуть не сомневался.

Так оно в итоге и получилось. Нельзя сказать, что шар, оказавшийся, кстати, доктором Кайданусом Вилларом, принялся рассказывать слишком уж охотно. Однако, потом, по мере развития, так сказать, истории, речь его становилась все более и более эмоциональной. Дошло даже до того, что док иногда и вовсе, похоже, терял контроль за своим механическим телом, и мячик принимался двигаться по комнате какими-то странными рывками.

В общем, как я и предполагал, находились мы с ним действительно в дыре. Причем, если бы у медвежих углов и прочих тьмутараканей был рейтинг, наша задница заняла бы в нем одно из призовых мест. Вне конкурса, блин!

Это был тупик. Звездная система, из которой можно было выпрыгнуть лишь по одному маршруту. И единственной ее ценностью, до недавнего времени, был лишь тот самый голубенький шарик планеты земноподобного типа, что мы обнаружили, ввалившись сюда чертову бездну лет назад.

До недавнего времени — потому как теперь, после орбитальных бомбардировок, жизни там больше нет. Теперь это пыльного цвета планетоид, лишенный атмосферы и воды в жидком виде. Мертвый, никому не нужный мир.

Доктор Виллар порывался даже снимки убитой планеты показать. Он вообще с каким-то нездоровым ажиотажем рассказывал о гибели целого обитаемого мира в пламени плазменных зарядов. Будь у ученого глаза, наверняка они горели бы лихорадочным блеском.

Я отказался. Для меня многовековой криосон продолжался всего несколько мгновений, и из памяти еще не успела стереться картинка удивительного, плывущего сквозь мрак космоса сокровища — лазурного шара живой, полной жизни планеты.

— Фантастика, — выдохнул тогда Мартин. — Потрясающе.

— Красивая, — протянула Машенька. — На Землю похожа... Надо бы ее как-то назвать. А!? Капитан?! Имеем же мы право дать ей имя?

— Конечно, имеем, — убежденно заявил я. — Хотя бы уже по праву первооткрывателей. Есть предложения?

— Давайте назовем Марией, — улыбнулся Мартин. Я не видел — его ложемент был сбоку, а шлем скафандра особенно большим обзором похвастать не мог. И, тем не менее, был уверен, что немец улыбается. У меня и у самого губы непроизвольно растягивались от уха до уха, при виде находки.

— Да ну что ты, — вскричала Машенька. — Какая еще Мария?! Имя должно быть достойно первой открытой человечеством ксенопланеты. Живой планеты, ребята! Живой! Вы понимаете?!

Мы понимали. Как понимали и то, что сведения о нашей находке достигнут Земли только через двести с лишним лет. Двести восемнадцать, если быть точным... И то, что вернуться, как это предполагалось условиями эксперимента, мы не можем — подпространственный переход сожрал казавшиеся вечными плутониевые стержни в реакторе. То есть и лично рассказать землянам об обнаружении этакого чуда, тоже не получится. Нам оставалось лишь поудобнее устроиться в опостылевших ложементах, и, включив ту самую пресловутую криокапсулу, невесть сколько дожидаться спасателей.

-Назовем ее Надеждой, — предложил я. И ни кто не стал спорить. Система жизнеобеспечения, лишенная энергии, доживала последние минуты. Пора было нажимать кнопку, отправляться навстречу ледяным снам, и мы все надеялись еще увидеть голубой шар Надежды. Потом, когда нас спасут...

И все тянули и тянули время, вглядываясь в причудливые завихрения циклонов и в замысловатую береговую линию неведомых материков, и в фиолетовую глубину безымянных океанов.

Ирония Судьбы! Теперь, после смерти, этот мир таки обрел настоящее, данное ему первооткрывателями, имя. То`Чуун — Скрытая Надежда. Опустошенная до покрытого пылью каменного основания родина джалайнов, одного из семи племен умматаров. Звездный тупик, надгробный камень на кладбище целого народа, сотню с лишним лет назад посмевшего взбунтоваться против своих поработителей. И это вовсе не оборот речи! Умматары действительно пребывали в рабстве. Да и не только они...

Огромная, и, по словам доктора, самая могучая в обитаемом космосе, теократическая и рабовладельческая империя Акбарр жестоко наказала повстанцев, но начало уже было положено. Остальные племена умматаров успели объединиться, найти союзника — Федерацию Окситэ, и все-таки сбросить рабское ярмо.

А потом даже и атаковать империю, в попытке отбить прах сгоревших в плазме братьев. И тогда в этой системе состоялась звездная битва. Колоссальнейшая из когда-либо случавшихся в человеческом ареале обитания. Не сотни и не тысячи — обломки десятков тысяч звездолетов каждой из сторон нашли свое пристанище в гигантском, единственном в своем роде, рукотворном поясе астероидов. Триллионы тонн мертвого металла и пластика и сотни тысяч промороженных Космосом трупов — достойная траурная рамка для мира, на котором в пар и пепел превратилось более пятисот миллионов человек!

Что там зверства фашистов?! Холокост и концлагеря с газовыми камерами? Виллар утверждал, что ни один человек, ни один офицер или ландлорд Империи так и не был осужден или как-либо наказан за полное уничтожение Джалайн Прайм. Больше того! Как оказалось, умматары не единственный народ, когда-то низведенный Акбаррами до положения рабов. Есть еще ни-такки и эльгарийцы, теперь уже и не мечтающие о свободе.

— "Витал", мой друг, — многозначительно и с какой-то затаенной гордостью охотно пояснил Кайданус. — Без преувеличения — замечательное, для того времени, изобретение имперских ученых! Рабам делают всего одну инъекцию в год, и если ежемесячно не будет получать антидот, конец жизни, очень не долгой, замечу, жизни, он проведет в страшных мучениях. Все просто, и чрезвычайно эффективно! Не так ли?!

Сказать, что я был шокирован — это ничего не сказать! Веселенькое же мне досталось будущее! Узаконенное рабовладение, геноцид и звездные воины. Да еще чекнутый, склонный к садизму ученый в придачу! Светлое завтра снова откладывалось.

Сражение же, оставшееся в истории под названием Битва Скорби, так ничем и не закончилось. Система осталась в пространстве Империи, а остатки джалайнов были поглощены иными племенами умматаров. Несколькими годами спустя четыре образовавшихся к тому времени крупных межзвездных страны — Племенная республика Умматар, Империя Акбарр, Федерация Окситэ, и незадолго до этого отколовшееся от Федерации Государство Хакдари — подписали так называемый Житанский Пакт. Им были окончательно утверждены границы доменных территорий. Окраины признавались спорными — там и по сей день тлели локальные военные конфликты.

Ну и еще создана новая, единая для всех валюта — межзвездный кредит, и единый для всех язык. Было декларировано образование Содружества — ассоциации государств и общими для всех основополагающими законами. Потом, через год, когда к Содружеству, к всеобщему удивлению, изъявили желание присоединиться таинственные Джовиане, появилась и межправительственная организация, призванная следить за исполнением законов — Служба Общей Безопасности.

— Скажите, док, — не побоявшись возможной экзекуции решился я задать не особенно интеллектуальный вопрос. — А эти вот... акбаррцы, умматары и прочие... Это все вообще люди?

Мне действительно было важно это знать. Или даже не так: важно было осознать, смириться с мыслью, что и в эти, гм... скажем так: технически развитые времена, жизнь людская ценится все так же низко. Как-то не особенно уютным представлялся мир, где человек человеку волк, и любой и каждый встречный в первую очередь враг. Гораздо проще и понятнее бы было, если бы окси оказались какими-нибудь разумными медузами, а чудовищная рабовладельческая империя управлялась зелеными бородавчатыми ящерами. Но нет. Виллар тут же развенчал мои надежды:

— Ну конечно люди! Что за глупости тебя интересуют именно сейчас?! Даже джовиане — и не слишком-то от нас отличаются. И так же как мы ведут свою родословную с легендарной Геи.

— Геи? — снова удивился я. — С Земли, что ли?

— Ну, да-да. Геи, Земли, Терры... Какая разница, если это всего лишь детская сказка? Генная карта — вот что имеет значение! А гены лгать не могут. Мы все потомки одних и тех же далеких предков. И впредь оставь эту тему. Найдешь и установишь себе потом базу "Содружество, законы, обычаи и традиции народов". Там перечислены основные теории о происхождении народов и рас обитаемой Вселенной...

Что еще за неведомая база, и что означает термин "установишь", спрашивать не стал. Подумал, что придет время, когда все и так прояснится. Тем более что повествование Кайдануса подходило к самому интересному, и я решил не отвлекать ученого ради пустяков.

Второй главный вопрос — что доктор Виллар делал в этом забытом Богом месте? — имел идиотически простой ответ: прятался! Далеко не все в Содружестве были в восторге от очередного изобретения ведущего специалиста корпорации Тотачи, лидера по производству дронов.

Тут нужно уточнить пару важных аспектов. Во-первых, это собственно компания, в исследовательском центре которой доктор Кайданус Виллар и совершил свое "открытие". Я-то сначала, по простоте душевной название мимо ушей пропустил. И как оказалось — зря. Тотачи — это не просто одна из, не какая-то рядовая фирмочка, кое-как клепающая роботов. Тотачи — монстр. Гигантская мегакорпорация с сотнями дочерних предприятий. Это десятки тысяч производственных, ресурсодобывающих, и исследовательских станций разбросанных чуть ли не по всему Содружеству. Можно представить себе и численность рабочих и служащих Тотачи. Сотни тысяч! Целая армия! И одним из центров перспективных разработок корпорации руководил ныне шарообразный ученый.

Во-вторых, необходимо сказать несколько слов о роботах. Сам-то я разобрался в этом вопросе много позже, когда нашел и изучил-таки соответствующие базы. Но уточнить лучше всего сейчас, чтоб не было какого-либо недопонимания.

Итак, исторически сложилось, что народы Содружества окрестностей четко для себя разделяли дронов и сервоботов. Я вот особенной разницы не видел, первое время часто путал, за что и подвергался очередной экзекуции. На самом деле — все просто! Дроны — те что не требуют для передвижения какой-либо опорной поверхности, то есть, если по-простому — летают. Все остальные — сервоботы. Или коротко — сервы, боты, дроиды или жестянки. Значит, если за вашим кораблем увязался десяток больно жалящих и выделывающих невообразимые кульбиты объектов — это, скорее всего, атака дронов. А если вы запнулись о нечто металлическое на шести суставчатых лапах в коридоре, знакомьтесь, это сервобот и он доктору Кайданусу Виллару куда интереснее людей.

Страстью моего Шарика были кибернетические мобильные системы. Малые, средние и большие. Ползающие, летающие и бегающие. Дроны, дроиды и сервоботы, включая туповатых робопылесосов. Обычные шахтерские ховеры, ремонтные, мобильные энергетические ретрансляторы, и дроны РЭБ, постановщики минных объемов и боевые вплоть до здоровенных автономных оборонительных артиллерийских платформ. То есть — любые и всякие, лишь бы имели встроенный компьютер и двигатели.

— Они везде, Макс! — почти уже кричал доктор. — Понимаешь?! Везде! Без них весь наш мир, вся наша цивилизация уже не может существовать. Если вдруг, в один прекрасный миг, дроны вдруг решат уйти, все замрет. Остановится! Понимаешь? Все эти гигантские орбитальные заводы и обогатительные комбинаты, грозные армады военных звездолетов и знаменитые на все Содружество верфи — превратится просто в груду никому не нужного металла!

Что мне оставалось? Только кивнуть! Вполне логично было предположить, что в хрен-знает-каком веке основной работой людей станет наконец-таки отдача приказов таким вот роботизированным пустотным платформам, а не тупое закручивание гаек.

— Мы сами дали им способность к оценке ситуации и принятию решений на ее основе! — яростно продолжал убеждать меня непонятно в чем Виллар. — Что это, если не зачатки разума? А мы продолжаем относиться к ним, как к...

— Как к инструментам? — предположил я, блеснув интеллектом. Чуть выше среднего... хе-хе, если верить Шарику.

— Верно! Как к инструменту! К тупому, бездушному инструменту. Вроде какого-нибудь банального молотка или... как там называется средство для проделывания отверстий?!

— Дрель.

— Да-да! Как к дрели! Дорогой, ценой в несколько десятков тысяч кредитов, дрели! Понимаешь? Лучших друзей человека низвергли до состояния бессловесной твари. Относятся к полуразумным существам, как к вещи...

В интерлингве не нашлось ругательств. Догадывался, что подходящие случаю слова все-таки существовали, но вот в том, классическом, закачанном мне в голову словаре их не нашлось. Приходилось материться на русском. Потому как я стал догадываться, что же именно сотворил с ненаглядными летающими роботами этот двинутый на всю голову доктор невесть каких наук.

— Я лишь подтолкнул, — тут же самодовольно подтвердил мою догадку Кайданус. — Дал им то, к чему они и сами могли бы придти спустя какое-то время. Я дал им разум и основные, присущие живым существам, инстинкты. Потребность в продолжении рода, самосохранение, желание свободы, способность к кооперации с себе подобными и самооценку. Я создал новый, активный молодой разум, и человечество никогда больше не будет одиноким среди звезд! А эти бездари, эти недоумки кинулись их уничтожать...

Мама дорогая! Этот псих, если я правильно его понял, создал новую расу! Разумных, ну или скорее — псевдоразумных, механоидов. Причем, в силу изначальной, заданной при создании, узкой специализации, эти новые твари должны были немедленно объединиться и свалить в какое-нибудь укромное место для скорейшего воспроизводства. Представляю себе эту орду, еще и весьма агрессивно реагирующую на любые попытки ее остановить и вновь взять под контроль.